***
Драка произошла в среду после обеда, в классе самоподготовки. С самого поступления в командное училище между подростками, которые уже отслужили в армии, теми, кто пришел из суворовского училища и обычными выпускниками школ не заладились отношения. Если школьники и суворовцы подружились очень быстро и стали теперь чуть ли братьями, то с армейцами дела обстояли намного хуже. Гончар и Брага всячески подкалывали и провоцировали суворовцев, один только Прохор соблюдал нейтралитет, а иногда и поддерживал школьников. В тот роковой день драка началась неожиданно, с оскорблений Суворова. Кадеты не хотели опять ссориться, но хамство армейцев не знало границ. Сначала Илья хотел хорошенько врезать Браге, но того опередил Дима, сказав, чтобы друг ещё оклемался от прошлого залета, и с размаху врезал Брагину прямо в скулу. Началась массовая драка. Тут и там слышались крики и наносились удары. Прохор отчаянно пытался разнять дерущихся, но у него ничего не получалось. Вдруг в открытую дверь аудитории зашёл майор Губский, которого все называли просто «Война». Степан громко закричал: — Смирно! — Та-а-а-ак, я смотрю, у нас тут войной попахивает, — сурово сдвинув брови, протянул майор. — Суть конфликта? Я спрашиваю, в чем дело? Детство в брюках заиграло? Что притихли-то? — В конце прикрикнул Артур Вениаминович. — Товарищ майор, я сейчас все объясню, — ответил Прохоров, волнуясь. Ну, ещё бы, массовая драка, как-никак. — Конечно, объяснишь. Причём не только ты. Что является причиной конфликта между курсантами? Кто будет отвечать-то? — заводясь ещё сильнее, майор начал говорить громче, а последние фразы практически кричать. В ответ была тишина. — Так, понятно. Гончар, Сухомлин и Красильников — за мной! — выкрикнув фамилии мальчиков и выйдя из класса, Артур Вениаминович зашагал по коридору в свой кабинет, не наблюдая уже за тем, пошли ли курсанты за ним или нет. Еле переставляя ноги, мальчишки поплелись в кабинет.***
Подойдя к своему кабинету, майор пропустил вперёд курсантов и только потом зашёл сам, при этом сразу же закрыв дверь на ключ. По пути он уже решил, как поступит с мальчишками, но сначала хотел провести разъяснительную беседу, чтобы курсанты поняли, за что их накажут, а заодно и помаялись из-за томительного ожидания. Артур Вениаминович очень редко применял порку, можно даже по пальцам пересчитать, но у каждого случая была действительно веская причина. Курсанты после наказания еще надолго запоминали, как надо вести себя в военном училище, а иногда даже переставали больше пакостничать. Видя, что мальчики неловко мнутся, не зная, что им сделать: сесть или остаться стоять, майор сказал: — Ну, садитесь, господа взрослые мальчики. Курсанты тихо сели за большой стол, стараясь не смотреть на Артура Вениаминовича, поэтому со стороны казалось, будто они совсем не обращают внимания на майора. Из раздумий учеников вывел строгий голос майора: — Я так смотрю, господа хорошие, вы у меня на пороге гражданской войны? Так вот запомните. На моей территории войны не будет. На моей территории либо все просто мирные жители, либо трупы. Это понятно? — Так точно, — тихо ответили ребята. Им всем было очень стыдно за свое поведение. К тому же, мальчики не знали, что ожидать от майора, а эта неясность пугала ещё больше, чем тон, которым говорил Артур Вениаминович. — Скучные вы ребята, необщительные, поэтому и не можете наладить контакт друг с другом, — объяснил майор. Он пытался по-военному рассказать курсантам, что нужно быть сплоченными, но видя в глазах ребят непонимание, решил подойти с другой стороны. — Красильников, — окликнул курсанта майор. — Как ты думаешь, я в школе учился? — Так точно, — немного удивлённо отозвался Дима. — Молодец! Догадливый. Тогда, может, возьмёте меня в свой клан школьников? Я же свой! — неожиданно воскликнул Артур Вениаминович. — Я, между прочим, Суворовское училище тоже закончил. Так что «ваш», Сухомлин, я по определению. Когда майор обратился к Илье, мальчик встал, старательно пряча глаза и стараясь смотреть куда угодно, но только не на начальника. — Правда, потом вот с выбором профессии я как-то решил погодить, поработать захотел, — продолжил Артур Вениаминович. — Поработал, а меня в армию забрали. Два года как с куста. Коллеги мы с тобой, Гончар, — обратился майор к третьему курсанту. — И со всей твоей военной братией. Ну, а потом в военное поступил. А вот теперь вопрос: к какому вы клану меня причислите, Клоуны распределители? — немного жёстко сказал Артур Вениаминович. Немного подумав, майор продолжил: — Смысл сказанного мной понятен даже полному идиоту. Что делать-то будем, мужики? — не дожидаясь ответа на свой вопрос, Артур Вениаминович спросил: — Не знаете? А я вот, кажется, знаю. Тут курсанты, словно отойдя от сна, наперебой заговорили: — Артур Вениаминович! Пожалуйста, не отчисляйте нас! Мы не сможем без училища! Сделайте что угодно, только не отчисляйте! — Не отчислять? — скептически спросил майор, изогнув одну бровь. — А что вы предлагаете мне с вами сделать? — Да хоть выпорете нас всех, только простите! — воскликнул Дима, уже чуть ли не сходя с ума от долгого ожидания неизвестности. Мальчик и сам не знал, откуда ему в голову пришла идея о порке. С самого детства Дима был послушным умным мальчиком, поэтому родители никогда его не пороли, да и поводов-то не было. Но надо же было как-то спасать других ребят. Если это можно было назвать «спасением». После слов, сказанных Димой, Гончар и Сухомлин так посмотрели на своего товарища, что Красильникову сразу захотелось уйти под землю от их взглядов. Но слова уже было не вернуть обратно. — Выпороть вас? — удивлённо спросил майор. — Ну, что ж. Неплохая идея, к тому же если учесть, что вас все-таки не исключат, а обычный наряд на вас уже не действует, то придется применить новый для вас способ донесения информации. Как только Артур Вениаминович договорил, он начал расстёгивать ремень, а потом сложил его вдвое. — Чего стоим? Красильников, иди первый. Сними брюки и нижнее белье и упрись руками в стол, — приказал майор. Дима, тяжело вздохнув, подошёл к столу и, опустив глаза в пол, расстегнул ширинку и спустил брюки с трусами, а затем упёрся руками в стол. Как же он хотел в этот момент провалиться под землю, чтобы не было никаких проблем, ни порки, ни — че — го. Но, к сожалению, вместо этого ему приходиться стоять с голой задницей перед своими товарищами. Это было очень стыдно и невыносимо. Вдруг раздался свист, и ремень со всей силы прилетел на подростковый зад. Дима громко втянул воздух, но звука не издал. Ощущение, конечно, было не из приятных. Задницу жгло, как от крапивы. Как-то раз, в детстве, мальчик случайно оступился на прогулке и сел попой прямо в заросли крапивы. Он расплакался. Мама попыталась его успокоить, поэтому вскоре мальчик затих, и прогулка продолжилась. Эти ощущения Красильников запомнил на всю жизнь. И удары от ремня можно было вполне сравнить с крапивой. Тут на задницу прилетело ещё два сильных удара ремня, после них майор начал читать лекцию, не прекращая порку. — В следующий раз *удар* будете думать *удар* перед тем *удар*, как затевать *удар* драку. *удар* Надеюсь, *удар* это был последний раз *удар*, когда я использую ремень. *удар* Иначе, *удар* эта порка *удар* покажется вам *удар* лёгкими похлопываниями. *удар* Нанеся последний, пятнадцатый удар, майор растер руку, потому что за время наказания она затекла. Дима в это время поднялся и оделся. Ему было так стыдно стоять перед товарищами, пусть даже уже и в одежде. Хотя порку он перенес не так и плохо. Даже не вскрикнув ни разу, только шипел сквозь зубы на последнем ударе. Видя, что мальчик собрался, майор сказал: — Я надеюсь, что ты запомнил урок надолго, а в этом я не сомневаюсь. Можешь отойти в сторону, пока я наказываю других курсантов. — Так точно! — отрапортовал Красильников и встал к шкафу, в самый дальний угол комнаты, чтобы не видеть, как наказывают его товарищей. Ему было неловко от того, что он предложил именно порку. Ведь можно было, в крайнем случае, согласиться и на 20 нарядов. Но теперь ничего не вернёшь. «Самое главное, чтобы друзья не перестали со мной общаться», — подумал Дима. — Сухомлин, ты следующий, — произнес Артур Вениаминович и махнул в сторону своего стола.— Располагайся. Наказание оставшихся курсантов прошло так же, как и Димы. Никто из них не проронил ни звука. Все мужественно держались. Как только с поркой было покончено, майор сказал: — Могу вас порадовать, что никто не будет отчислен, но чтобы впредь такого не было. Понятно? — Так точно! — обрадовались мальчишки. — И ещё каждый из вас получит по пять нарядов вне очереди. Ясно? — Есть пять нарядов вне очереди! — ответили курсанты, горестно вздыхая. С выпоротыми задницами драить полы не очень-то хотелось, но что поделать. — Свободны! — приказал майор. Мальчишки были рады, что все закончилось, пусть и не так, как им хотелось. Они отправились в туалет, ведь наряды никто не отменял. — Дима! В следующий раз соглашайся на что угодно, только не порку. Окей? — спросил Илья, потирая болящий зад. — Хорошо, хорошо, понял я, — ответил Красильников. — Но надеюсь, что следующего раза уже не будет. Следующего раза действительно не случилось, но ребята схлопотали ещё ни один наряд за время своей учебы.