27 мая 2208
Сидя на высоком стуле, я снова качала ногами в воздухе, наслаждаясь плюсами низкого роста. Руки были вытянуты и лежали на прохладной металлической поверхности стола. Месяц я провела в больнице, и это было лучшее время в моей жизни. Не было ни детского крика, ни осточертевших наставлений Фуюми. Врачи приходили строго по расписанию, а посетителей допускали только вечером. Понадобилось время, прежде чем я действительно перестала подражать малышам моего возраста, отбросив детские лже-привычки и вернувшись к взрослому я. Интернет буквально открыл мне глаза на происходящее в мире. Социальные сети же дали представление о настроении общества и их неписанным правилам «юного скаута». Иными словами, что попадало под популярное и правильное мнение, а что жестоко осуждалось. Например, клевета на героев все еще не стала распространенным явлением. Хотя я уверена, что не пройдет и десять лет, как белое станет черным и наоборот. Но лучше бы они не спешили со сменой курса, меня не особо прельщает увеличение преступности. Последнее, что нужно обществу с суперсилами, так это увеличение числа злодеев. — Готова, Сецуна-чан? — голос моего лечащего врача уже стал родным, вот как часто мы с ней встречались. Иногда мы вели праздные разговоры, а я незаметно из «Тодороки-кун» превратилась в «Сецуну-чан». — Ну, такое, — я пожала плечами, не до конца уверенная, хочу ли я вообще видеть, во что превратилось мое тело. Почувствовав за спиной присутствие Энджи, я немного расслабилась. Важен не столько внешний вид, сколько функциональность рук. Как оказалось, они пострадали больше всего. Хуже только ожог на задней части шеи. Надеюсь, что чувствительность не пропадет или будет какой-то странной. Одновременно видеть и трогать шрам может быть неприятным опытом, как я заметила, тыкая в разные участки тела. У меня были памятные отметки на теле в прошлой жизни, и тогда они не особо беспокоили меня. Да, я больше была сосредоточена, чтобы не откусить себе язык или губу. Харука неспешно разматывала бинты, пропитанные неизвестными мне лечебными мазями, которые должны снять воспаление и снизить чувствительность, чтобы я могла спокойно жить, не корчась от боли. — Как ты себя чувствуешь? Я неопределенно хмыкнула, любуясь творением рук своих. Ха, какой забавный каламбур получился. — Не похоже на то, что есть у Шото, — и это было правдой. Мои шрамы были если не бесцветными, то очень близки к этому. Не было ни красных или пурпурных пятен, ни сильно белесых узоров. Просто сморщенная розоватая кожа, чем-то напомнившая тату рукав. — Почему мои ладони почти не пострадали? Вместо врача ответил доселе молчавший Энджи: — Кожа ладоней более грубая, поскольку так определено, что именно эта часть тела должна отвечать за выпуск причуды. Из-за этого кожа более устойчива относительно влияния причуды Адского пламени. — М, тогда почему на животе нет ожогов? Это самая незащищенная и нежная часть тела. — Когда ты выпустила пламя, оно поднялось вверх по рукам, прежде чем спуститься вниз к животу и ногам. И когда оно достигло твоей груди, сила причуды не была столь разрушительной, как во время непосредственного выпуска. Обманчиво равнодушный голос не внушал доверия, но чем быстрее он привыкнет к виду моего тела, тем лучше будет для него. Не его вина, что я отказалась от обучения по контролю над причудой. Не будь я самоуверенной, не сидела бы в перевязочном пункте. — Хм, ну и ладно. Значит, я могу ехать домой? — Энджи покосился на меня, прежде чем кивнуть. Его что-то нервировало, но если он не собирается выплюнуть это, то я ничем помочь не смогу. Следя за тем, как мужчина упаковывает мои вещи в чемодан, я задавалась вопросом, как скоро я пожалею, что меня выписали? Я могу скучать по готовке Фуюми, но видеть Нацу или Шото не было никакого желания. От душных правил Фуюми тоже легче не становилось. Вздохнув, я соскочила с матраса, когда Энджи остановился у двери и многозначительно взглянул на меня. В этот раз я не пыталась схватить его за руку, поскольку в последний раз, когда я тянулась к нему, то мужчина так резко дернулся, что я подумала, а не ударило ли его током. Сейчас я даже не уверена, кому противнее от шрамов: мне или Энджи. Судя по излишней эмоциональности Тодороки, это явно был он. Уже сидя в машине, Энджи словно вскользь упомянул, что Шото переехал жить в другую часть дома. Он объяснил это увеличением количества тренировок, поскольку тому надо тренироваться, чтобы стать героем. Пожав плечами, я посмотрела сквозь тонированное стекло. Я могла бы затянуть довольно нудный монолог, почему все случившееся — несчастный случай, в котором виноваты и невиновны одновременно все. Мой резко поднявшийся уровень японского позволял излагать мысли без потери смысла, но желания вести серьезные разговоры не было. Вернувшись в место, которое приходится звать домом, меня словно отбросило на месяц назад. Все вели себя так, будто ничего не случилось. Фуюми беспокоилась, Нацу раздражался, а Шото игнорировал меня и бросал ненавистные взгляды на Энджи. Да, добро пожаловать в свой личный цирк, где тебе отведена если не главная роль, то место в первых рядах. Все-таки стоит рассмотреть вариант с интернатом, ибо не прошло и часа, как мне уже надоели эти свистопляски.16 июня 2208
— И почувствовать энергию внутри тебя. Я сидела на огнеупорном мате в школьном зале, а напротив разместился мужчина с густой бородой и явно поймавший дзен. С понедельника, как я вышла из больничного, после занятий у меня начинались индивидуальные уроки по контролю причуды. Я много не ожидала, заранее прочитав статьи по данной теме. Но что меня серьезно заставят медитировать в поисках какой-то силы? Правда? — Просто попробуй вызвать огонь, — пробормотал тренер, вспомнив, что говорит с ребенком. По идее, причуда такая же мышца, как сердце. Она часть нас, поэтому ассоциировать ее чакрой или энергией инь-ян бессмысленно. Я бы сравнила использование причуд с плевком вдаль. Все зависит от сил и умений. Когда мы хотим плюнуть, то собираем всю слюну в одно место, глубоко вдыхаем и резко плюемся. С пламенем должна быть аналогичная ситуация. Нужно толкнуть что-то, что является образным рычагом. Облизнув пересохшие губы, я попыталась вспомнить, как я себя чувствовала, когда использовала свою причуду. Я знаю, что меня переполняли эмоции. Была та привычная тяжесть в груди, которая появляется каждый раз, когда чувства вот-вот перельются через край. Только в этой жизни комок превратился в то, что люди назвали Адским пламенем. Вновь воспроизведя в голове последнюю ссору с Фуюми, которые после инцидента участились, я не тушила пожар эмоций, разгоревшийся в моей душе. Затем я просто толкнула. И Ад вырвался наружу. Ох, очередной каламбур. — Неплохо, — похвалил меня тренер, когда пламя, заискрившееся в ладонях, поднялось прямо до потолка. — Теперь осталось научиться контролировать силу выпуска. Ну, я была права, это похоже на плевки в даль. Ладно, наверное, я не скажу это Энджи в лицо, когда он заедет за мной после работы. Сомневаюсь, что его обрадует сравнение.***
Гуляя вдоль берега озера, Фуюми наслаждалась прохладным ветерком. Летняя жара никогда не нравилась ей, от нее не спасала ни смена униформы, ни тень под деревом, ни саморучно сделанный веер. За последние полгода столько всего произошло, что она даже растерялась, когда Сецуна впервые огрызнулась. Трудно не заметить, что ее младшая сестра сильно изменилась. Однажды Фуюми в шутку сказала подругам, что в сестру словно демон вселился. В тот момент все посмеялись, но лично Фуюми было не до смеха. Она всегда мечтала о большой и дружной семье. Грезила о совместном ужине, о прогулках по воскресеньям и другим приятным мелочам, что показывали в сериалах. У нее была большая семья. Пока со временем каждый член семьи не начал постепенно исчезать. Сначала был отец, перед глазами которого была только работа, после была смерть Тойи, затем заболела мать, последними были Шото и Сецуна, словно с цепи сорвавшиеся. А Фуюми стояла в центре беспорядка, пытаясь сражаться с бурей в одиночку и с голыми руками. Так ли удивительно, что она была проигравшей стороной? Перед тем, как выписали Сецуну, она специально прошлась по магазинам и закупила много одежды с длинными рукавами, которые скрывали бы ужасные шрамы. Она боялась, что сестра может возненавидеть себя, посчитав уродиной. Стандарты красоты и так были недосягаемы, а с испорченной кожей и вовсе становились невыполнимыми. Но Сецуна просто проигнорировала все рубашки с длинными руками. Она все также носила свои любимые майки, спокойно гуляя с открытыми руками. Девочка не обращала внимания ни на взгляды прохожих, ни на перешептывания. Сецуне было комфортно с ожогами. И это, если честно, пугало. Потому что Фуюми начало казаться, что домой вернулся совершенно чужой человек.***
Даби сидел в полумраке в подвале, лениво развалившись на потрепанном диване. В руках он держал телефон с открытой вкладкой с новостями, где на него с фотографии смотрела маленькая Сецуна. Только парень смотрел не на ее прекрасное детское лицо, а на искалеченные руки. Пальцы по привычке потянулись к металлической скобке, что словно держала два куска кожи вместе. — Сначала золотой мальчик Шото, теперь драгоценная Сецуна, как все замечательно складывается. Да ты не перестаешь меня радовать, Тодороки Энджи! Ха-ха! — Такими темпами мне вообще ничего не придется делать, потому что ты сам все разрушишь! — Я так счастлив за вас, дорогая семья, поэтому продолжайте жить, чтобы подарить мне больше смеха. — Чтобы однажды вновь встретиться. В Аду.