***
Всё началось с Китагавы Дайти. Кагеяма пришёл на первый год обучения в среднюю школу, продолжил играть в волейбол. Играл, тренеровался, наблюдал за Ойкавой-саном и просил о помощи, чтобы тоже стать грозным противником. Жизнь шла своим чередом, ничего необычного не случалось. И Кагеяма думал, что всё будет дальше хорошо. Ага, как же Имено в тот день он пригляделся в одну парочку: два довольно высоких парня шли к капитану, прося бланк на заполнение и поступления в клуб. Тогда, частично, за это отвечал Тобио, поэтому пошёл и взял два бланка и как раз заметил, что капитан показывает на него. Оба парня подошли к нему. Первый был довольно высокий, с реповидной головой, даже причёска была продолжением образом репки и Кагеяма усмехнулся. Но в основном он был хорош. Второго парня Кагеяма рассматривать не стал, лишь тихо протянул бланки парням и те заполнили. Тогда-то Тобио и узнал имя того, в кого по глупости своей, влюбился. Зовут его Киндайчи Ютаро. Мило. Кагеяма смотрит на слегка корявый подчерк и на лице цветёт улыбка. Настроение сразу поднялось, а на щеках появился румянец. Но связующий резко кинул листок в воздух, быстро отходя, в шоковом состоянии глядя на пергамент. Что это было? Кагеяма не знал, и знать не хотел. Он думал, что делать и, в конце концов, решился сходить к своему сенпаю – Ойкаве-сану, который был и остаётся неким "знатаком" в подобныхделах. Он решил сходить к нему прямо сейчас, но увидел, как он общается с девушкой и ушёл – не к чему ему мешать старшему. Идя снова в зал, мальчишка случайно столкнулся с Иваидзуми-саном – лучшим другом Ойкавы-сана. Они быстро разошлись, предварительно оба извинившись. Что делать дальше – загадка. Кагеяма никогда не испытывал подобного. И это происходило каждый раз, когда он видел Киндайчи, он хотел начать общаться с ним, но страх и странное чувство не давали ему сделать это – стеснялся, а чего – и сам не знал. В итоге их всех определили в одну команду. Кагеяма был в счастье, он светился, когда видел Ютаро и его день вмиг становился лучше.***
Конец года. Апрель. Выпускной для Иваидзуми-сана и Ойкавы-сана. Кагеяма смотрит на счастливых выпускников и ничего не чувствует. Тоже самое будет, когда и он выпуститься? Ноль эмоций? Связующий не знает. Тобио противно смотреть на парочек. Его бесят такие люди, думающие, что любовь способна на всё, даже горы свернуть. Эти люди, окрыляемые этой "любовью" теряют рассудок, готовы на всё и вся. Это отвратительно. Они готовы резать вены, если их отвергнут или бросят, будут плакать и умолять вернуться. Готовы терпеть любую боль, готовы отдать всё, чтобы почувствовать её, будто любовь – никотин, находящийся в сигаретах. А самое главное, что любовь – это...пустая трата времени и сил
Так решил Кагеяма, находясь в начале второго года обучения. К тому времени он уже понял, что сам попал под влияние этой самой "любви", поэтому решился на отчаянный шаг – заставить Киндайчи возненавидеть его. Время шло, наступило четырнадцатое февраля – день всех влюблённых, который Тобио ненавидел больше всего и ненавидит сейчас. Он как обычно шёл к автомату, чтобы купить молоко. Он купил, взял и начал пить, засунув одну руку в карман. Потом он услышал сзади топот. Кагеяма чертыхнулся – не уж то какая очередная фанатка? Парень обернулся и поперхнулся молоком. Перед ним стоял Киндайчи и снова сердце стало отплясывают чечётку. "Тук-тук, тук-тук" – оно стучало громко, не давая слышать ничего. Ютаро стоял прямо перед ним, держа руки за спиной. Он был адски красным. – Кагеяма, это тебе! – он протянул бумажку, оформленную в виде сердечка, и Тобио взял её, читая стих, – Давай встречаться! Окрылённый любовью, и уже улыбнувшись, связующий хотел ответить согласием, но Киндайчи начал смущённо говорить: – Извини, Кагеяма, мы играли в игру на желание, вот я и проиграл и мне сказали это сделать, прости! – темноволосый поклонился. Удар в сердце. Больно, кажется, сейчас потеряет сознание, брюнет выкидывает пакет от молока и смотрит на Киндайчи. Сердце болезненно сжимается, будто его растоптали, разорвали надвое. – Ничего, я не злюсь, – спокойным голосом говорит Кагеяма, а сам смотрит на открыточку горьким взглядом. Это единственное, что останется на память о глупой "шутке". Тогда он читал и рыдал на это стихотворении: "Твои глаза словно синее небо, Словно синева глубины океана, И цвета синего, словно головка тюльпана. Твои волосы словно смоль, Словно пепел от птицы феникса, Словно мазок краски чёрной, И угля после тихого пламени". Кагеяма улыбался глупым ошибкам Киндайчи в стихотворении, в котором даже не было рифмы, но эти строчки ему до одури нравились, он чувствовал счастье, вперемешку с горем. Кагеяма весь вечер только и читал эти строчки, убиваясь и рыдая в подушку всю оставшуюся ночь. На утро он был уставшим, с синяками под глазами, настроение было ни к чёрту. Даже когда он пришёл на тренировку – вид Киндайчи его не поднял, наоборот, ухудшил сильнее. С того момента Кагеяма больше не мог доверится, боялся подобных шуток и остерегался людей, требовал от них всего возможного, пока и это не забрали. Он требовал от своих товарищей слишком многого, во всемя его последнего паса – никто не прыгнул... Это и погрузило Тобио в пучину мрака, горести, уныния.***
Кагеяму вытащил из своей запертой шкатулки один балбес, под именем Хината Шоё. Яркое солнце воссияло над связующим, давая веру и надежду, эта надежда, которая наверняка бы не привела ни к чему хорошему...***
Кагеяма стоит перед Киндайчи, он что-то говорит, а внутри Тобио бушует рой бабочек, хотящих вырваться из живота, но Тобио даже смущения не показывает, лишь смотрит. Он думает, эта надежда окрылила его. Он понадеялся и поверил Когда Киндайчи завершил свой монолог, парень подошёл ближе и схватив за воротник кофты, поцеловал, даже не заботясь о том, что их могут увидеть, ему было плевать. Плевать на всё, лишь бы этот момент не кончался. Даже если Ютаро возненавидит его, Кагеяма это переживет, лишь бы просто знать, что с ним всё хорошо. Всё посторонее будто исчезло и ничего не осталось, кроме них двоих. А затем Тобио почувствовал руки Ютаро на свой талии и покраснел. Кагеяма знал, что это всё значально был какой-то сдвиг в его жизни. Знал, что это не правильно и надеяться ему не на что. Просто знал, что будет отвергнут, если поверит, что его примут. Знал, что будет лучше ото всех отгородиться, чтобы подобной ошибки не произошло. Знал, что все отвернутся, и только был рад этому. Знал, что останется совсем один. Знал, что нельзя верить... Но он поверил и сделал это не зря!