***
— Секундочку, где мой пудинг? — А вилка? Я готова поклясться, что она лежала на месте, пока я ужинала! — Каким надо быть невоспитанным, чтобы пить из чужой кружки?! Особенно, когда она принадлежит девушке! Этого я тебе не прощу, Рин-та-ро! После пяти с половиной лет, проведённых в компании самой молодой и преуспевающей ассистентки, юноша не отвык от приятных ноток в её голосе, когда она обращалась к нему по имени. Он срывался с места и охотно делал всё возможное, чтобы помириться со своей ассистенткой. Ему хотелось кружить её по комнате, сделать глоток крепкого кофе из её чашки и стащить ту самую персональную вилку, потому что девушке всё ещё не хватало сноровки и терпения научиться есть палочками, а затем утверждать, что эта вилка — добытый в поте лица трофей. Всё это было таким ребячеством! Зато этакому бесшабашному поведению влюблённого юноши было по силам приглушить мысли, что порой пугали его самого. Ярчайшие образы податливого миниатюрного тела в его руках и непрекращающиеся поцелуи, отбирающие само ощущение во времени и пространстве. Хрупкость и лёгкость тела девушки со струящимися сквозь пальцы локонами, точно красная карамель с вкраплениями золота, когда под открытым небом на них падают пробивающиеся сквозь крону дерева солнечные лучи. Прерывистое дыхание, что щекотало кожу, распаляя ещё сильнее желание быть ближе и остаться подле навсегда. — Теперь мы в расчёте. — Но я не сказала, что ты искупил вину. Не испытывай моё терпение. — Она тебе только снится. — Пропел он, увлекая её на диванчик, примостившийся в центре их лофтовой квартиры. — И оставь уже эти попытки меня отпихнуть, Кристина! — И никакой «-тины», слышишь? — Почти прошептала девушка, неудобно устроившись у него на коленях. По её спине струились волшебные нити, которые обволакивали пальцы и острые коленки её жениха. — Вот теперь я потерял счёт, сколько раз ты меня простила. — Но я ничего не сказала, — упрямо вторила она и чуть склонилась над его лицом, чтобы иметь явное преимущество. Но тут Окабэ снова перехватил инициативу. На словах и на деле: — Ты ответила на мой поцелуй. Не единожды за сегодня. Заметь, ассистентка. — З-за-аткнись! — Уже заливаешься краской, хотя я ничегошеньки не сделал. — Дразнил её парень, утонув в бархатном аромате её шампуня. Его губы прильнули к её шее и заскользили вниз. — Ой, — зажмурилась девушка, даже забыв о небольшой шалости, которая сегодня не осталась ею не замеченной. Голос предательски дрогнул, когда она вымолвила: — Да, п-пожалуй, ах… Курсу не видела его лица, но по голосу она поняла, что на его лице расцвела ухмылка: — Так скажи это. — Ч-что? Ч-что? — Курису закрыла глаза и уже слушала тембр его голоса, пока пальчики и шёлковые мягкие губы исследовали её ключицы. — А-ах, сказа-ать? Нет, отпусти меня. — Что я хочу услышать. — С нажимом и чётко произнёс Окабэ. — Вслух, ну же. В такие моменты Окабэ не терпел, не принимал никаких ультиматумов. Его голос звучал грубее, черствее и чопорней, достаточно, чтобы ввести в ступор даже Макисэ Курису. — Извинения приняты. — Уже примирительно выдавила девушка и окунулась в новый поцелуй, но теперь безжалостно пылкий до утробного урчания и кипящей магмы внутри обоих. Даже если они и сварятся в горячке на двоих, их будет ждать прохладный душ или заверенный кофе со льдом.***