адекватность

возможно, умение хибари говорить цуне "нет" не лень или неуважение к вонголе, а способ самосохранения. возможно, но гокудера задумывается об этом только тогда, когда очередное "без проблем, десятый" обернулось поездкой в варию. то, что нужно было сослаться на болезнь или медовый месяц с ямамото, от которого он отказался в пользу мафии сам, хаято понимает уже в самолете в италию. а в аэропорту остается убеждать себя только тем, что правая рука саваду подвести никак не может. "я просто отдам им эту бумажку и вернусь домой", — решается гокудера постучать в дверь спустя семнадцать минут стояния за неимением рядом звонка. никто не выходит. гокудера стучит еще раз и, не дождавшись ответа, тянет ручку на себя — тяжелая дверь открывается медленно и со скрипом. о том, как же живут члены варии, в вонголе всегда ходило много слухов, но желанием убедиться, как оно на самом деле, никто не горел, а у десятого, после встреч с занзасом вздрагивающего от каждого звука, спрашивать было себе дороже. хаято тоже не решался. что ж, вдох-выдох. ради вонголы и должности правой руки. гокудера сжимает в кулак. ладонь с кольцом, закрывает дверь, удивляясь про себя: "странно, что у элитного отряда убийц вонголы нет никакой охраны на входе в дом". и оказывается в абсолютной темноте. *** — ну и как там? — хрустит яблоком ламбо, заметив гокудеру на кухне на следующий день. хаято дергается, чудом не выплеснув кофе на недавно выстиранную красную рубашку, мотает головой: — обычно, — рассказать о том, как он чуть не лишился рук, в темноте схватив за волосы скуалло, а потом играл со всей варией в карты на раздевание, пока ждал, когда проснется занзас, он еще не готов. и вряд ли когда-нибудь будет. а если цуна попросит еще раз, он собственноручно купит билеты на какие-нибудь мальдивы и уедет вместе с ямамото отдыхать.