воскресный восход солнца

Теплые отблески раннего воскресного солнца едва начали проникать в окно комнаты пары, окрашивая их кожу в золотой цвет. В комнате царит абсолютная тишина, если не считать двух тихих одинаковых вздохов, которые можно услышать, если внимательно прислушаться. Тэхен обхватил руками широкий торс Чонгука, прижимая его к себе так близко, как только возможно, не сливаясь с ним полностью, но держа их ноги переплетенными. Половина его тела покоится на груди его парня, а одна сторона лица прижата к его подтянутой груди, слушая ровный ритм его вечной песни, его сердцебиение. Он слегка меняет позу, чтобы перевести взгляд на лицо Чонгука. Его глаза находят шею, затем подбородок, губы… Эти губы, которые он так лелеет, те, что предназначены только для его поцелуев. Ему нравится, что его кроличьи зубы видны за слегка приоткрытыми губами, но только если вы находитесь достаточно близко к нему. Затем он находит его нос, его прекрасный нос и его идеальные глаза лани, в которых он теряется каждый раз, когда осмеливается заглянуть в них. Он чувствует, как тепло его тела обволакивает его, словно любовное одеяло, защищая в вечном пузыре, которые является его объятиями. Гармония, мир, взаимное чувство, что это их дом. Они — пристанище друг для друга. Они дополняют друг друга: одна слабость, другая сила, одна слабость, другая добродетель. Там, где заканчивается одно, начинается другое. Тэхен любит просыпаться раньше своего парня, чтобы он мог созерцать, как его грудь поднимается и опускается во сне под ним с каждым ровным вздохом, напоминая ему, что это реально, они вместе. Он не может остановиться, когда его правая рука, лежащая на груди его возлюбленного, находит путь к щеке его парня. Она скользит по его мускулистому торсу, а когда доходит до лица, кончики пальцев ласкают мягкую кожу: мягко, осторожно, чтобы не потревожить его мирный сон. Он двигается к его острым скулам, затем к губам, обожая прикосновение, и нежную розовую кожу под тонкими пальцами. Тэхен так загипнотизирован всем, что он есть, всем, что он любит, его сердце наполняется гордостью при мысли, что он принадлежит ему, что они принадлежат друг другу. Он так захвачен этим мгновением, которое, как он надеется, будет вечным счастьем, что даже не замечает, как молодой человек открыл глаза. Он остается безучастным к молодым коричневым глазам, созерцающим его во сне, который медленно рассеивается и превращается в то, что можно просто определить как глубокое чувство любви к прекрасному, неземному человеку на нем, который смотрит на него со всей любовью, которую он может дать. Чонгук поднимает одну из своих рук, чтобы встретиться со щекой Тэхена, лаская загорелую кожу костяшеками пальцев. Пальцы старшего застыли от внезапного осознания того, что его партнёр проснулся, его глаза слегка расширились, не ожидая, что Чонгук, самый глубокого спящий человек, которого он когда-либо встречал, проснется от такого нежного прикосновения. Чонгук смотрит на него с обожанием, проводя пальцами по нежным щекам Тэхена. И как будто прочитав его бегущие мысли, он сияет. — Я всегда чувствую тебя, Тэхен. Несмотря ни на что. Его голос стал более глубоким и хриплым после сна, и от него по спине Тэхена пробежала дрожь, от которой по всему телу побежали мурашки. В надежде, что его проницательный парень не заметит того эффекта, который он производит на него, он целует его в нос, стремясь отвлечь. Младший морщит нос в притворном раздражении и веселье, но в конце концов выражение его лица становится восторженным. Он слаб, в лучшем случае, для всех махинаций своего парня, какими бы глупыми они ни были. Чонгук не верил, что можно испытывать такие сильные чувства к кому-то, но вот он здесь, и теперь его глаза прикованы к ангелу, сидящему на нем. Они молчат в течение неопределенного времени, осознавая, что оба бодрствуют, но без необходимости использовать какие-либо слова для общения. Для них это всегда было так: никаких слов не требовалось. Их связь настолько сильна, что их глаза, казалось бы, понимают друг друга, воспринимают друг друга в лучшем и худшем проявлениях. Чонгук улыбается, и рот Тэхена инстинктивно отражает это, перемещаясь в самую ценную шкатулку Чонгука. — Я люблю тебя. Они говорят одновременно, и застенчивое хихиканье заставляет грудь Тэхена громыхать над грудью Чонгука, что вызывает у последнего дерзкую кроличью улыбку. Самый старший, пытаясь скрыть мягкий румянец, заливающий его щеки, полностью склонился над телом своего возлюбленного, прижав бедро к боку и изо всех сил стараясь уткнуться лицом в его обнаженную грудь. Чонгук не может перестать улыбаться робкому поведению своего парня, воркуя о том, как восхитительно он находит то, как Тэхен изо всех сил пытается зарыться носом в его грудь. Он нежно проводит рукой по растрепанным локонам своего возлюбленного, переплетая пальцы с его растрепанными прядями. Тогда Тэхен поднимает лицо, его щеки пылают. Он кладет подбородок на грудь Чонгука, и его губы складываются в надутую гримасу, которую младший так невероятно любит. Однако оно тут же сменяется улыбкой, когда Чонгук сморщивает нос во второй раз с тех пор, как они проснулись. Потому что Чонгук может быть слабым ко всему, что делает Тэхена, но и Тэхен ничем не отличается. Он почти косит глазами, когда смотрит на нос младшего, его глаза исчезают в полумесяцах, а улыбка становится все шире. Он медленно скользит вперед по груди Чонгука, пока его нос не соприкасается с подбородком. Чонгук не двигается, с величайшим вниманием наблюдая за каждым движением своего возлюбленного. Тэхен прижимает свои ладони к матрасу, когда он слегка приподнимается, выравнивая свое лицо с лицом своего красивого брюнета, и их лица — самое близкое, что они могло быть, практически не сталкиваясь, и это их любимое место. И это потому, что на самом деле они стоят лицом к своим соответствующим мирам, и это кажется таким же естественным, как всегда, когда их глаза закрываются, а губы встречаются в медленном, страстном танце, который им так хорошо знаком. Как только они заставляют себя разомкнуть губы, когда у них кончается дыхание, но их носы остаются вместе, так как существует постоянная потребность оставаться рядом. Они неторопливо открывают глаза и наслаждаются ощущением теплого дыхания друг друга, продолжая плавать в глазах друг друга. В конце концов, Чонгук использует руку, которая раньше гладила волосы Тэхена, и мягко сталкивает их лбами. Их глаза снова закрываются, и на этот раз первым заговаривает Чонгук. — Моя любовь… Но Тэхен тоже заговорил, прежде чем он успел закончить фразу, закончив ее сам. Они оба знают значение каждого слова, оставленного несказанным другим, потому что это то же самое, что и их собственное. Это такое общее чувство, что оно уже запечатлелось в их сердцах, которые бьются вместе, как одно целое. — Всегда. Но затем, неожиданно, Чонгук расходится смехом, и Тэхен смотрит на него с выражением замешательства и веселья на лице. Как только его смех затихает, он кладет ладони на бедра Тэхен, поглаживая большими пальцами поясницу и озорно сверкая глазами. — Я собирался сказать, что тебе следует почистить зубы, прежде чем целовать меня с этого момента… Он не может удержаться, чтобы не поддразнить Тэхена, ухмыляясь при виде новой гримасы на губах своего возлюбленного. Старший скулит и с досадой хлопает Чонгука по груди, когда тот начинает выпутываться из объятий своего парня. — Хорошо, тогда я больше не буду тебя целовать. Он встает с кровати, прерывая зрительный контакт со своим партнером, и поворачивается, чтобы уйти. Но прежде чем он успевает сделать хоть шаг, Чонгук хватает его за запястье и тянет обратно к себе, а старший взвизгивает, спотыкаясь о простыни. Он приземляется между ног младшего, которые обхватывают его, чтобы удержать на месте. — Ну же, детка. Извини. Останешься? Чонгук надувает губы, чтобы соответствовать своему любовнику, когда он держит его близко, изучая его глаза. Тэхен упрямо отказывается смотреть на него, продолжая смотреть в неинтересную точку где-то позади Чонгука. Затем Чонгук перестает двигаться, и они остаются неподвижными в течение нескольких секунд. Надутые губы Тэхена исчезают в этой неожиданной тишине, и он уже готов сдаться и посмотреть ему в глаза, когда, прежде чем он успел даже отреагировать, его перевернули, и он оказался спиной на матрасе. Его дыхание прерывается от веса его парня, лежащего на нем, когда он занимает позицию между его ног. Он кладет каждое свое предплечье рядом с головой Тэхена, удерживая его в клетке под собой. Затем он встречает его взгляд, но прежде чем он может что-то сказать, Чонгук медленно целует его, прикусывая его нижнюю губу между зубами в течение нескольких секунд, прежде чем отстраниться, чтобы заговорить. — Ты можешь поцеловать меня в любое время, когда захочешь. Поведение Чонгука теперь полностью изменилось, и эта поза заставляет Тэхена чувствовать, что он пьянеет только от Чонгука, и от его прикосновений у него кружится голова, от удовольствия которое распространяется по его телу. Младший из них самодовольно ухмыляется, и внезапное повышение температуры не остается незамеченным, и он подносит свое лицо к уху. — Итак, детка… Чонгук шепчет Тэхену, его глубокий, хриплый голос заставляет его дрожать, когда его руки спускаются к покрытой предэякулятом, теперь быстро твердеющей длине. — Первый раунд? О, как они обожают воскресные рассветы!