Half an hour.

День обещал быть солнечным, Кеннет лично слышала по радио. Главное успеть вовремя и не раскрыться, сидя прямо в женской уборной. Девушки из параллели, и некоторые детсадовцы, стояли прямо перед той заветной кабинкой и что-то бурно обсуждали, но что действительно забавно, темы били абсолютно разные. Вытерев лоб предплечьем, она легко улыбнулась, хотелось бы тоже общаться со сверстницами, но сейчас главное сделать всё быстро, тихо, и, Господи, пожалуйста, вовремя! Можно понять, как важно это было для неё. Кенни была атеистом. Трубчатая бомба. Звучит не очень, да? Что же, Коллинз с вами не согласна. Это было опасно, бомба могла взорваться прямо у неё в руках, и план был бы провален. С другой стороны, не нужно было бы больше терпеть эту шлюху Брофловски вместе с её педиковатым парнем Бобом. Нет, если выбирать быть убийцей или самоубийцей, она будет грешна по десятой ветхозаветной заповедью. Оторвав маленький кусочек скотча, и налепив его на 2 и 3 трубку, покрутила в руках конструкцию. 9 водопроводных труб, скреплённые обрывками строительного скотча, выглядели жалко. Прикрыв глаза и выдохнув с легким раздражением, она закусила внутреннюю сторону щеки. Она хотела бы довести это дело до совершенства, но времени уже не хватает. Закрыв все трубки и плотно намотав на крышки того же серого куска полиэтилена с клеем в 1000 мкм она выдохнула. Тринитротолуол находился уже в пластиковых трубках, и сейчас самым главным являлось не делать никаких резких движений. Уместив взрывчатку на коленях, она потянулась в сумку за таймером. Примотав его всё тем же скотчем, она вздрогнула. Звонок на урок прозвенел слишком неожиданно, и широко распахнув глаза, со страхом она ждала реакции взрывчатки, как ни как тротил был очень привередлив. Выдохнув, с облегчением, она продолжила перематывать и перекручивать провода таймера между друг другом и трубками не взорвавшейся бомбой. Люди быстро выходили из уборной на уроки, а Кеннет, вытерев пот со лба, улыбнулась сдержанной улыбкой. Готово! Установив таймер на 30 минут, положив его на дно школьной сумки, она вышла из кабинки. Обществознание на 3 этаже, значит, заденет все кабинеты. Это бы стало огромной проблемой, так как Марк, лучший и единственный друг Кеннет, был бы в школе. Но как удачно у него выпал поход к психиатру, просто дар высших сил. Стук подошвы потрепанных кроссовок эхом отражался от школьных стен и металлических шкафчиков, и этот звук ужасно бесил брюнетку. Она прогуливала уроки только ради Евы, а сейчас Брофловски просто бросила её на произвол судьбы. Противное ощущение тараканов в животе сопровождалось лёгкой тошнотой. Она ненавидела чувства, она ненавидела привязываться к людям. Поэтому она бросила своих непутёвых родителей, поэтому не заводит домашних животных, и поэтому взрывает чёртову школу. Для всего этого нужны эмоции, причём положительные. Но как обычно Брофловски решила всё испортить своим вторжением в жизнь Кенни. Противные воспоминания о Еве медленно и мучительно осели в животе, прямо в желудке и так же медленно поднимались по пищеводу вверх прямо в горло. Тот день уйдет сегодня так же, как и Роберт. Как и Ева, как и + -100 учеников. Тот день на автомате прокручивался, как на зло тогда, когда она подошла к кабинету обществознания. “ –Брофловски! Стой, Брофло-ловски! Черт… Почему ты такая быстрая?!- Запыхавшись, Кеннет перебежала через дорогу прямиком к черноволосой. –Привет, Кенни! Ты что-то хотела?–натянуто улыбнулась девушка. –Какого черта, Брофловски? Кто, блять, такой Роберт и почему все говорят, что вы встречаетесь? –Кенни, не пойми неправильно,- улыбка с лица Евы ушла мгновенно,- но я не вынесу больше этого. Эти слухи сводят меня с ума. Я не хочу где-нибудь оказаться побитой, или, о Боже, вообще убитой, -схватив черные волосы и оттянув их в стороны, зажмурив карие глаза та продолжила.- я просто не могу. Мама и так заподозрила что-то неладное, а мы с тобой только несколько раз целовались, так что ничего страшного, если мы будем друзьями, Кен. Попятившись назад, а после, резко развернувшись, Ева побежала вперед по улице, оставив Кеннет позади, обдумывать всё это. Она помнит, какими глазами Ева смотрела на все это и как сильно хотелось ударить Роберта из параллели.” Девушка ничего не хотела, ни объяснений, ни плакать. Хотелось умереть, может спать. Не понятно. Она просто развернулась и ушла. Дальше от Брофловски, дальше от боли. Но когда в жизни появился Роберт, то девушка точно решила, что она сделает. Ей было больно, что ж теперь все разделят её боль. Никаких бабочек в животе и легкости, от чувств–всегда тошнит, а от "любви" так ещё и неимоверно больно. Бьет прямо в солнечное сплетение, и спускается ниже в желудок, оседая на самом дне, а потом резко поднимается вверх, что ты едва ли не выплевываешь органы. И бьешься в агонии боли, лежа в собственных слезах, в углу комнаты, молясь Богу. Потом встаешь, ведь Бога нет. Никто не сможет помочь тебе, кроме тебя самой. Она выучила этот урок. Помотав головой и нахмурившись, выставила руку с часами вперед. 21 минута. Черт, этого мало. Постучавшись, не став дожидаться ответа, она вошла. Учитель, писавший что-то на доске, остановился и повернулся на звук. Оглядев класс, Кенни пожала плечами, отвечая на риторический вопрос, но мистер Харрисон, ухмыльнувшись, продолжил этот немой диалог уже словами: –Какая неожиданность! Коллинз, решила наконец-по побаловать своим присутствием?- сложив руки за спину, прищурился мужчина. Продолжать это было просто бессмысленно, и бегло оглядев ещё раз всех в классе, особенно долго задерживаясь взглядом за Роберта и Еву на последней парте. Последняя, что-то старательно выводила в тетради. Брофловски всегда подолгу выводила буквы, такие большие, круглые. До глупого нелепый и жирный почерк, в данный момент, Кеннет просто доводил до белого каления. –Так, неужели, ты решила не пропустить уроки. Что-то сегодня сдохнет, определенно, иначе не объяснить.– скрестив руки, и запачкав свитер в мелу, зло произнес мистер Харрисон. "Да ты чертовски прав" –подумала Кенни и чуть улыбнулась. Сейчас, в классе, Ева смотрела на неё, прямо в душу. Чувство незащищенности, появившееся в душе моментально, пожирало изнутри, и если она не читает людей как книги, то Кенни отказывается верить вообще во что либо. Серьёзно, такой взгляд не сулит ничего хорошего. –Кенни, мы все ждем. -голос мистера Харрисона вывел из своеобразного транса. Пара карих глаз все так же неотрывно и бесстыже воззрились на девушку. Теперь надеть толстовку не казалось таким уж хорошим решением, в кабинете стало ужасно жарко. Поморщив нос в легком раздражении, она подняла правую руку с выставленным вперед средним пальцем и выплюнула с явной желчью: –Ловите мгновения. Рвите розы, пока не поздно, Харрисон. Развернуться и уйти было бы самым логичным. Хорошо, что с логикой она дружила хорошо, и, хлопнув дверью, аккуратно поставив сумку с бомбой около двери, шоркая подошвой потрепанных кед, она вышла из кабинета. Быстрыми шагами она помчалась прочь по лестнице вниз на шатающихся ногах, чуть ни упав с лестницы, благо перила установить бюджет имелся. Ободрав нежную кожу на ладонях, она чуть шикнула, но продолжила бежать вниз, и все-таки упав на последних ступенях, разбив в кровь подбородок. Потерев его тыльной стороной руки, она прикрыла глаза, приводя мысли в порядок. Встав, она продолжила уже не так быстро, чтобы не убиться прямо в школе. Добежав до шкафчиков, она стукнулась ладонями по металлической поверхности, чуть поморщившись от легкой боли. Набрать нужную комбинацию, состоящую всего из четырех цифр, которые она сама и придумывала, оказалось сложно. Ладони потели, руки тряслись, а дышать становилось всё сложней и сложней. Протерев лицо руками, зажмурившись до белых пятен перед глазами, и вдохнув воздух в течение 4 секунд, задержав на 7, и медленно выдохнув через рот на 8, она открыла глаза. Наконец набрав нужную комбинацию, она рассмеялась самым веселым голосом, как будто не она собирается сейчас взрывать школу. Достав оттуда телефон и блестящий автоматический пистолет, когда-то принадлежащий её отцу. Он обожал коллекционировать раритетные, старые или просто слишком необычные штуки, в которых Кенни ничегошеньки не понимала. И сейчас, вертя его в руках, она благодарна отцу, что тот никогда не закрывал стеклянный шкаф и не разряжал оружия. Хотя это было ну очень опрометчиво, учитывая, что один из таких раритетов Кенни забрала с собой, с красивой, блестящей табличкой “Desert Eagle”. Пора перестать ностальгировать о прошлом, хотя думаю, перед смертью это просто невозможно сделать. Проведя по волосам рукой и убрав челку с глаз, она убрала пистолет в карман красной толстовки. Выставив руку с часами, та снова сверила время. 13 минут. Вытащив телефон из кармана, и с силой захлопнув шкафчик, она пошла к черному выходу. По пути набирая номер Марка, она засомневалась, всё ли она делает правильно? Гудки пошли. Медленно, рассекая тонкой линией её мысли, отдавая тяжестью в затылке. Гудки шли так долго, что она решила уже, что идея была плохой. Очень плохой. Он же, вроде, говорил, зачем ещё раз переспрашивать. Убрав от уха телефон, трубку неожиданно подняли. –Кенни? Что-то случилось? У вас же урок сейчас?- Марк всегда волновался просто так, и это случай не исключение. Паранойя сопровождала его постоянно. –Ты же не в школе, да?- 10 минут. Нужно быстрее уходить, но что если Марк–в школе. –Ты звонишь только ради этого?- Голос на другом конце стал тише. “Черт, Марк, прошу, просто говори быстрее”.–Да, у психиатра.. Громко выдохнув, она улыбнулась. Марка нет в школе, Брофловски и Роберт в заминированным классе. Все просто прекрасно! –Хорошо,- улыбка никак не хотела сходить с губ. Проведя по волосам свободной рукой, она помчалась в сторону запасного выхода.–Люблю, пока. Помолчав пару минут, он собирался что-то добавить, но на это уж точно не было времени. Сбросив трубку, Кенни уже добежала до выхода. Дверь на удивление легко поддалась толчку, и свежий, холодный воздух ударил в лицо. Проведя не первый раз за сегодняшний день по волосам, в мыслях промелькнуло, что пора бы прекратить теребить свои волосы. Отойдя дальше детской площадки, ближе к деревьям за территорией учебного заведения. 4 минуты. 4 минуты и всё закончится, вся та боль, всё те ужасные чувства ревности и приступы колючей злости. 3 минуты. Погодка и правда хорошая, даже не верится, синоптики не обманули. Меньше чем через 3 минуты, она взорвёт школу. После этого небольшого террора, с примесью нескольких убитых и раненных, она точно выстрелит себе в голову. Это была лучшая часть в её плане, потому что это не из-за Брофловски. Нет, она убивает себя не потому что на Еве заканчивается вся её недолгая жизнь, а потому что она хочет избежать тюрьмы. А может даже не обычной тюрьмы, может быть чего-то хуже, думать об этом не хочется. Она убьёт себя не из-за Брофловски. Не из-за Евы. Марк говорил, что если долго повторять себе одно и то же, то даже неправда может стать явью. Самовнушение, кажется. Минута... Всего минута. Пули в обойме. Дернув затвор, потянув возвратную пружину, и сняв с предохранителя, она стала ждать. 10 секунд. 10. 9. 8. 7. 6. 5. 4. 3. 2. 1… Взрывная волна прошла где-то на 11 метров, а в ушах звенело до пульсации крови в голове, но крики она услышала так четко, как на кладбище поздней ночью. Плохое сравнение. Смеяться было чертовски больно, наверное, от падения на лестнице. Снова проведя по волосам рукой, она слегка потерла локоть, во время взрыва, так некстати, задевший куском погоревшего дерева. Было чертовски тепло, даже горячо, и вибрации приятно окутывали тело. Дыма было много, и тот всеми способами стремился выйти из здания к небу. Боковая стена полностью повалилась, и из-за обломков сухой штукатурки показались металлические перегородки. Стекла полетели из окн и она отчетливо видела, как несколько человек отшвырнуло в те самые дыры. Из оконных проемов замертво, с обгорелой кожей, повалились ученики школы и огромная деревянная табличка “Colorado Springs School”. Кенни ненавидела каждого в ней. В образовавшихся отверстиях можно было заметить некоторых выживших учеников. Девушки кричали и плакали, а парни тихо, лишь шевеля губами, молились. Её уродливые одноклассники почти все замертво валялись на снегу. Черные, как смоль. Как волосы Евы. Как сердце Кеннет. Вдали послышались звуки сирены полиции, эхом отражавшиеся от стенок в голове. От взрыва ужасно болела голова, звенело в ушах и болело в грудине, но это все уходило на далекий второй план, смотря на бывший кабинет 106, на данный момент преданный огню. «Брофловски мертва. Она, черт возьми, мертва!»- Кенни поверить не могла, что все получилось. Она взорвала ненавистную школу, она убила отвратительных, по своей натуре, людей, и ей взаправду хорошо. Мистер Харрисон тлел на металлической перегородке, горелые участки кожи ещё дымились, норовясь загореться заново, а Ева находилась в кучке других трупов, в классе. Хотя это черное пятно на фоне горящей школы трудно уже назвать классом. Поднеся пистолет под подбородок, ближе к шеи, она рассмеялась. Безумно, громко, действительно пугающе и последний раз потрепав свои мягкие волосы, закричала: –Эта игра определенно стоит свеч, Брофловски! Раздался выстрел.