Это будет новая сказка для моей дочери

Глава 3

      Сан-Диего встретил нас теплотой ночи и прохладным ветерком. Если бы не он, вся одежда тут же прилипла бы ко мне. Ещё в Стамбуле мы с Мелек переоделись в лёгкие вещи, посмотрев перед этим прогноз погоды в Сан-Диего. Дочка надела голубые шорты с нелепыми пуговками на карманах и белую футболку. Я помогла собрать ей волосы в пучок, чтобы от них не было так жарко. Сама натянула свободные тонкие джинсы и светлую рубашку. Закатала рукава почти по локти и заправила края рубашки в джинсы. Свои длинные волосы так же собрала в высоких пучок. Но из него почти сразу же посыпались тонкие пряди.       Не знаю, почему я выбрала этот город. Наверное, потому что там есть море, теплый климат. Я не была готова к холоду. Его и внутри меня предостаточно. А голос в моей голове насмешливо скалился надо мной. Ещё одной причиной был язык. Да, я знала достаточно языков, но добавлять себе сложности в виде поиска работы, вида на жительство и прочего мне не хотелось. В Америке все это решить было проще.       Мы доехали до отеля на машине, которую я заблаговременно арендовала. Денег в порту я заработала достаточно, но работу надо будет искать завтра же. Хорошо, что как раз начнется рабочая неделя. Времени терять совсем не хочется. Нужно скорее вставать на ноги. Ещё в самолёте я составила план в ежедневнике: - Найди работу - Найди квартиру - Устрой Мелек в школу - Заживи полной жизнью       Я хотела бы дописать "сообщи своему лучшему другу, что ты в порядке", но голос в голове ехидно прошипел: "Разве после твоего побега он все ещё твой друг, девочка? Думаешь, он считает тебя другом? Нет, девочка, теперь ты пустое место." Комок в горле давил так, что сложно было дышать. Это цена моей свободы, моего спокойствия. Слишком высокая цена. Но оно того стоит. Правда ведь?       Уже в отеле, устраиваясь в номере, Мелек заговорила со мной:       – Мама, мы здесь надолго или проездом? – девочка смотрела на свой раскрытый чемодан, разглаживая тонкую блузку.       Оторвавшись от своих мыслей, я села рядом с ней на кровать. Взяла ее тонкие с полупрозрачной кожей руки и посмотрела в глаза.       – Мелек, мы останемся жить в этом городе. Но какое-то время нам придется пожить в отеле. Сначала я найду работу, потом сможем арендовать квартиру. Следом мы найдем тебе школу, ты должна учиться. С этого мы начнем наш путь. И мне нужна твоя поддержка, – целую ее мягкие волосы, поправляю растрепавшиеся пряди. – Прости, что так много требую от тебя. Мне жаль, что тебе приходится все это проживать, – я заглядываю ей в лицо, надеясь увидеть там понимание. Так сложно объяснить ей то, что не должно ее касаться. Но это касается, меняет, трансформирует ее жизнь. Мой тихий ангел улыбается мне, вскидывает свой подбородок и важно смотрит на меня:       – Я дочь своей матери, и мне не страшны эти сложности. Потому что ты есть у меня, а я у тебя. Но… – она запинается, опускает глаза, а улыбка скатывается с ее лица. – Мне интересно, что будет с папой? Я больше его не увижу? – в ее глазах собираются слезы, а в мое сердце впиваются сотни ядовитых игл. Как быстро ребенок впускает в свою душу человека, которого не знал 8 долгих лет. 8 лет он не был ей отцом, а теперь, спустя несколько месяцев, он роднее всех родных. Что скрывать, я и сама допустила мысль о примирении, пока была там. Но теперь все в прошлом. И та могила, что вырыта под деревом, навсегда останется могилой, а не надёжным тайником с сокровищами.       – Дочка, я ведь никогда ничего не скрывала от тебя. И ты всегда понимала меня. Надеюсь, что и сейчас ты поймёшь. Хоть это и сложно. И совсем тебе не по возрасту. Прошу прощения за это. Но послушай… Твой папа навсегда останется твоим отцом, этого никто не может отнять у него. И он сможет видеться с тобой, когда захочет этого. Ладно? – глажу ее по голове и жду пока она даст мне сигнал продолжать дальше. Мелек медлит, переваривая услышанное, а потом кивает, не отрывая от меня глаз. – Но твой папа женатый человек, у него есть своя семья и, как я уже говорила, скоро у него появится ребёнок. Это совсем не значит, что он теперь не будет любить тебя. Нет… – я говорю медленно, стараюсь подобрать правильные слова. Я вижу, как в ее глазах мелькает то боль, то обида. От этого внутри меня кипит злоба. Объяснять это дочери должна не я, а он. Но ведь я сама забрала ее. – Он будет любить тебя так же сильно, как и сейчас. Но это значит, что мы никогда больше не станем семьёй. Я никогда не воссоединюсь с твоим отцом. Мы остаёмся твоими родителями. Это никто не сможет изменить.       Голос в голове опять просыпается и брызжет ядом: "Ты, верно, тешишь себя мыслью, что вернёшься обратно на те земли. Как двулично, моя милая, как лживо". Низ живота сжимается, мне кажется, что меня сейчас стошнит. Стараюсь сосредоточиться на лице дочери. Надо в мой план добавить пункт о психотерапии. Видимо, я совсем слетаю с катушек.       – Значит, мы, возможно, вернёмся обратно? – она с надеждой замирает, будто боится, что одним лишь вздохом может спугнуть меня. Своими маленькими пальчиками она теребит пуговицу на шортах. Ещё чуть-чуть и она ее вырвет.       – Думаешь, возможно? Не знаю, Мелек. Пока я не готова возвращаться. Но я тоже мечтаю об этом. И тетя Эльван тоже. Ей без нас тоскливо.       – И я скучаю по тёте Зехре и брату Кавруку. И по Гедизу, тоже скучаю, – малышка стонет и нервно переминается с ноги на ногу. Я удивлённо смотрю на нее. Среди всех имен я не ожидала услышать имя Гедиза.       – С ними ты улыбаешься. А с папой нет. Я злюсь на него, – отвечает Мелек на мой немой вопрос. Следом на ее лице выступает обида и гнев, она морщит свой лобик и носик так, будто запахло чем-то противным.       – Знаю, я тоже злюсь. Нам это можно, – ласково улыбаюсь дочери, устало вздыхаю и возвращаюсь к своему чемодану. Вещи все равно нужно разобрать.       А ещё включить новый телефон, который мы успели купить по дороге из аэропорта. Эльван, наверное, места себе не находит, волнуется, хорошо ли мы добрались. Открываю коробку и достаю тонкий белый телефон весь в плёнках. С помощью скрепки открываю отдел для сим-карты. Руки противно трясутся, и это простое действие получается не сразу. Готово, симка в слоте, телефон загорается. По памяти набираю телефон Эльван в графе "Кому" и после набираю короткое сообщение. “Мы на месте. Все в порядке". Отправляю весточку и блокирую телефон. Улыбаюсь, возникшим воспоминаниям, как когда-то давно Гедиз успокаивал меня, чтобы я вспомнила номер Изабель.       Я в панике, стараюсь успокоить себя, что Санджар ничего не узнает, не убьет Акына, но меня всю трясет, качает из стороны в сторону. Прошу телефон у Гедиза, ведь моя симкарта заблаговременно уничтожена Санджаром, а мне так нужно узнать у Изабель как обстоят дела.       – Тогда дай свой телефон, я позвоню с него, – я еще не успела закончить фразу, как он уже протягивает мне смартфон.       – Держи. Я смотрю на экран, вижу цифры и понятия не имею какой номер набирать. Мысли бегают в моей голове, как муравьи, и я не успеваю за ними. Моя рука погружается в волосы, я прикрываю глаза, чтобы сосредоточиться, но даже это не спасает. Меня накрывает истерика:       – Какой был номер? Какой номер?.. Я же знала, знала его наизусть! – отворачиваюсь от Гедиза и чувствую как ватные ноги отказываются меня держать. Он видит мое состояние, видит и его сочувственный взгляд еще больше заставляет меня чувствовать себя жалкой. – Вот видишь, я снова забыла то, что знаю! Видишь? Я знала! – голос срывается на высокие ноты, и я в полной растерянности смотрю на своего друга.       – Спокойно, я не помню забывчивого человека. Вот видишь, я тоже забыл то, что знал, – его брови дружелюбно изгибаются, а в глазах читается добро. – Я помню одного человека, одного... – он жмурит глаза и качает головой из стороны в сторону, будто силиться вспомнить. – А, вот. Была одна дама. Слишком крутая, очень, – прикусывает губу и мечтательно закатывает глаза и продолжает с улыбкой на губах, – умная женщина. Однажды она пырнула ножом психопата и приехала вместе с дочерью на свадьбу Санджара Эфе. Создала переполох в огромном особняке, жизнь человека перевернулась вверх дном. И даже недавно повлекла за собой психопата и скрывалась от нас, чтобы спасти мою сестру из девятилетнего плена, – вижу в его глазах неподдельное восхищение, его слова меня успокаивают. – Мужчина ищет себя в географии мира. А после у нее появилась миссия помешать Санджару Эфе стать убийцей… Мне на ум одно имя приходит. Но даже не знаю, ты ли это? Потому что ты не очень разбираешься, даже номер телефона не помнишь, – он уже открыто смеется и я заражаюсь его смехом. Я смотрю на него со всей благодарностью, на которую способна. Он кивает на телефон, и я снова пытаюсь сосредоточиться. И вспоминаю. Он радостно улыбается мне… Мне так спокойно и хорошо с ним.       Как быстро это воспоминание появилось в моем сознании, так быстро и растаяло. Я, наверняка, уже потеряла своего лучшего друга. Ведь он всегда приходил мне на помощь, а что я? Я сбежала, выпорхнула, как бабочка в раскрытое окно. Оставила лишь жалкое письмо, в котором не смогла выразить и сотой доли тех чувств, что испытываю к нему. "Это утешительный приз, Наре?" – вспоминаю его интонации в своей голове. Наверное, именно так он подумал, а я больше не вправе ему возражать.       Мелек успела разобрать чемодан, умыться и ждала меня ко сну. Утонув в белом постельном белье, как в ванне с пеной, она смотрит за моими передвижениями по номеру.       – Я схожу в душ и приду к тебе, – она медленно кивает головой, явно борясь с усталостью. Наверное, когда я выйду из душа, она уже уснет. Беру все необходимое из шкафчика, целую дочку в лоб и ухожу в ванну. Комната небольшая, очень светлая. В ней нет ничего лишнего, как и во всех ванных комнатах всех отелей. Ничего примечательного. Даже пыли. Большое зеркало висит над раковиной сделанной под серый мрамор. Рядом с ней ставлю все свои косметические средства и попутно включаю воду в душевой кабине. Комната наполняется теплом, а я уже сняла весь макияж, распустила волосы и почистила зубы. Захожу в кабинку, натёртую до этого до блеска, а теперь наполненную густым паром и встаю под струи воды. Пусть она смоет этот день, унесет с собой все мои переживания… Мои волнистые волосы намокают и под тяжестью воды выпрямляются, струясь вместе с водой по телу. Онемевшие руки согреваются и я начинаю чувствовать как вода стекает по пальцам. “Все пройдет, дорогая. Если ты, конечно, не утонешь". Это противный скрипучий голос опять звучит в моей голове, и я зажимаю уши руками, но он лишь громче хохочет. Я знаю, что не смогу заглушить это даже самыми громкими звуками, но я так хочу услышать тишину.       Стараясь не замечать его продолжаю водные процедуры. Выйдя из душа, как и ожидалось, я застала свою мартышку уже заснувшей. На двуспальной кровати она свернулась клубочком, обняв одеяло. Какая она крошечная и в тоже время смелая. Моя дочка. Нежно целую ее волосы, так чтобы не потревожить тихий сон. Глушу прикроватный свет, чтобы он не слепил глаза, и сама опускаюсь в мягкую постель. Завтра трудный день, мне нужны силы.       Его грубые руки хватают мое предплечье и тащат меня в какую-то темную комнату. Я ударяюсь головой о стену, и затылок заливает чем-то горячим. Мое горло сковывает страх, и я не могу произнести ни звука. Рука на шее вдавливает меня в стену с новой силой, и я начинаю задыхаться. Черные глаза сверкают даже в этой непроглядной темноте. Лицо сменяется одно за другим: Акын, Санджар, люди Неждета. Ещё одни руки лапают мое лицо, сжимают грудь, лезут под юбку, держат ноги. Все смешивается в голове. Тяжёлое дыхание, бешеный стук сердца и мой хрип. Я пытаюсь скинуть руки со своей шеи и груди, но тут же понимаю, что никаких рук нет, и я нахожусь глубоко под водой. А сверху пробивается холодный свет. Наверное, луна. Настолько глубоко, что мне не доплыть до поверхности.       Мое тело расслабляется. От ледяной воды саднящие руки и ноги немеют, я почти перестаю чувствовать боль физически, она становится словно фантомной, нереальной. Холод парализует меня и я уже не чувствую свое тело. Лёгкие заливает водой, горло обжигает соль. Да, это та участь, которая мне подходит. Я тихо опускаюсь на дно, и мои глаза уже почти не различают свет, который старается пробиться ко мне. Я расслабляюсь, закрываю глаза. Ещё немного и все закончится. В голове проносится образ дочери. "Я дочь моей мамы" – тонкий ласковый и такой родной голос. Мои глаза широко раскрываются, и я начинаю грести руками и ногами. Воздуха нет, я уже захлёбываюсь. Но я буду бороться до последнего ради моего ангела. Рука наконец чувствует воздух, я делаю отчаянный рывок.       И тут я резко сажусь в кровати, пытаясь вздохнуть, отдышаться. Я вся взмокла от пота, грудь вздымается так часто и неглубоко, что мне все равно не хватает воздуха. Испуганно оглядываюсь по сторонам. Лёгкая тюль колышется от ветра, который впускает открытое окно. Тусклый свет города проникает в него. Я в кровати. Мелек рядом, она спит, все хорошо. Я в другой стране. Те, кто обидели меня, далеко. "Да, моя милая, и тот, кто тебя спасет тоже…". Этот склизкий шёпот проникает в самый мозг. Меня трясет истерика. Руки дёргаются совершенно в беспорядочном движении.       – Это просто сон, Наре, просто сон…       Хватаю телефон и уползаю в ванну. Мелек не должна увидеть меня такой, нужно прийти в себя. Подползаю к раковине, ноги все ещё отключены от тела. Тёплой водой умываю лицо, и мне становится легче. Всеми силами поднимаю себя с пола, мелкая дрожь заставляет зубы стучать, как от сильного мороза. Вижу свое лицо в зеркале. На нем видны только огромные безумные глаза и синяки. Губы кровоточат. Такой сон и нужен перед тяжёлым днём. Браво, Наре. Расстроенно всхлипываю и снова сажусь на кафель. Облакачиваюсь на стену. Мне нужна опора. Отдышавшись нащупываю телефон: на часах 3:27. Всхлипы стихают где-то внутри груди. Несколько уведомлений. Почти все от Эльван.       Закрываю глаза. Надо собраться с духом. Вспоминаю дыхательную технику, которой научил меня один из психотерапевтов. Я вытягиваю губы в трубочку и медленно дышу, становится легче. Вытираю мокрые глаза, убираю ещё дрожащими руками прилипшие к лицу волосы. Открываю сообщения Эльван и забываю как дышать.       "Сестра Наре, очень рада. Целуй мою маленькую племяшку в розовые щёчки"       "Я хотела тебя предупредить, что Гедиз все знает, он пришел сразу как, ты уехала. Твое письмо уже у него."       Как же так?! Он наверняка в ярости. И я даже не знаю, потеряла я его или нет? Трясущимися руками проверяю другие уведомления. Но там лишь уведомления об обновлении компонентов.       "Он получил письмо, а значит и знает где ты. А если знает он, знает и Санджар" – эти слова моментально заставляют меня протрезветь. Нет, он не скажет ему, не посмеет так предать меня. Он знает причину, он любит меня и не сделает мне больно. "О, ты видишь его любовь к тебе? Столько месяцев ты откидывала его взгляды и многозначительные фразы в сторону, а теперь говоришь о любви? Ты не достойна этого!". Глаза начинает щипать, дыхание учащаться. Я сама испугалась своей мысли. Конечно, я не заслуживаю. Разве нужна такому светлому и доброму человеку, как Гедиз, такая, как я? Сломанная игрушка, которую уже не восстановишь. Мое место на свалке. Грудную клетку сотрясают рыдания, я откладываю телефон. Лицо падает на колени, а руки путаются где-то на затылке в волосах. "Смирись с этим. Никто не вытащит тебя с этого дна. Мы здесь с тобой совсем одни. Но ты ведь знаешь, как это закончить?" Щекотливый голос эхом отдается в моей голове. Да, я знаю. Соблазнительный выход из положения. Но есть одно весомое "но". Глубоко вдыхая откидываю волосы с лица, нащупываю телефон и быстро печатаю:       "Спасибо за предупреждение" Замираю, стоит ли что-то ещё написать? Думаю, нет. Нажимаю отправить и блокирую экран смартфона. Нужно поспать. Мне нужна свежая голова. Встаю с холодного пола и плетусь в комнату. Усталость наваливается на меня тяжелым пластом, как только я касаюсь головой подушки. Пять, четыре… мысли еще мелькают в голове, но я старательно их отгоняю и продолжаю счет. Три, два… что же делать дальше? Я совсем растеряна. Один… И я проваливаюсь в сон.