Полуночный шоколад

      Алекс подобно слону в посудной лавке, эта блин лавка — маленькая комнатушка, «забитая» Уориком и Николасом. Их квартира воняет женщиной, нарушая стратегическую гармонию, которую они так старательно поддерживали на протяжении многих лет. Алекс Бенедетто покупает гель для душа, который пахнет дешевой лавандой. Лосьоны с ядовитым конфетным запахом — «Полуночный шоколад». Вот что написано на бутылке, что стоит на столе, отвратительным курсивом и золотыми безвкусными буквами.       Николас не смог сдержать любопытство, открывая баночку, сумеречный нюхает и буквально давится. Он пахнет так хорошо, что аж отвратительно. Один только сладковатый аромат вызывает у него рвотный позыв.       Эта женщина расхаживает по комнате как ни в чём не бывало, передвигая своими красивыми ногами, идеальными сосками на дерзкой груди, Уорик истекает слюнями, прилагая все усилия и навыки, чтобы обольстить её. Алекс всё прекрасно знает. В этом весь смысл жизни женщины, считает Ник. Вы знаете, в какие моменты вы уродливы, и вы определенно знаете, когда вы красивы. Даже если действие бывшей проститутки направлены не на тщеславие. Эта женщина всё прекрасно знает.       Бенедетто зажигает ароматические свечи, выкуривая табачный запах, к которому Бенрия тоже привык.       Призраки отпечатков её пальцев повсюду. Николас всегда снимает длинные пряди её волос со своего пиджака. Высохшие капли красного лака для ногтей «горят» на краю деревянного кухонного стола. Между диванными подушками втиснута пара её трусиков.       Здравый смысл предпочёл остаться за пределами этой квартиры, Ник избегает появляться в поле зрения этой дамочки любой ценой. В отличие от Уорика, у него есть власть над своими ожиданиями и своей похотью. Он садится на диван с «Полуночным шоколадом». Пол скрипел под тяжестью его ботинок. Николас выуживает трусики из подушек, поднимает их вверх, чтобы изучить доказательства того, что женщина буквально оккупирует это место. Они хлопковые и практичные. Так непохоже на белье, которое купил ей Уорик. Должно быть, они совсем новые.       Если подумать, то да — Николя теряет самообладание. Он проходит большим пальцем по скромным оборкам. Маленькие трусики из мягкой ткани в больших разбитых руках. Он переворачивает их на ладони и замечает маленькое красное пятнышко в промежности. Николас получает не такой уж и спонтанный прилив возбуждения. Его член напрягается. Что за странная штука, к которой так трудно привыкнуть, он понимает. Самосознание отличает его от Уорика. Он выворачивает трусики наизнанку и поддается порыву понюхать их. Николас прерывисто вдыхает, стискивая зубы. Соленая смесь Алекса и стирального порошка щекочет ему горло. Хриплое рычание вырывается из его сжатой груди, и он напрягается. Его живот трепещет, чувства обостренны.       Николя утыкается носом в засохшее пятно крови. Это снимает напряжение, с которым он до этого не имел дела. Он выдыхает и чувствует себя на десять фунтов легче. Если случайный запах этой женщины, которую он кстати не любит, превращает его мозг в кашу, он может только представить, что недостающий элемент этой головоломки в принципе может сделать с его умственной стойкостью.       Интуиция подсказывает ему развернуться. В большинстве случаев Сумеречный прав насчет распорядка дня Алекса, но сегодня он просчитался. Алекс больше не дремлет, как хладный труп, в комнате Уорика. Она стоит в дверях ванной комнаты, пар от душа и этот вызывающий эрекцию аромат лаванды выплывает вместе с ней. Менеджер Бенрии изумленно смотрит на него, утопая в слишком большой футболке Уорика. Она складывает губы в идеальную букву «О», но не произносит ничего, что он мог бы понять.       Браун не трус, поэтому он остается верен своему бесстрастному поведению. Даже не вздрагивает. Он не будет съеживаться. Они долго и неуютно смотрят друг на друга. Он опускает руки по бокам, комкая её трусики в своем правом кулаке. Но дыхание выдаёт его с потрохами, ведь оно всё ещё не устаканилось.       Конечно же, Алекс делает первый шаг. Ник не может прочитать выражение её лица, оно такое же, как и всегда. В остекленевших глазах застыло любопытство, словно она заново открывает для себя окружающий мир. Облако лаванды следует за этой женщиной. Когда Бенедетто плавно приближается к нему, её грудь соблазнительно покачивается. Отпечатки её мокрых босых ног словно знак её неумолимого приближения. Она стоит прямо перед Николасом. Он не отшатывается, хоть при других обстоятельствах он так бы и сделал.       Алекс извиняется. Он читает по её губам. Следующее, что она говорит, он уже не может разобрать. Ее губы двигаются слишком быстро, и зрительный контакт — разрушителен. Последовавшее за этим безмолвие, когда ее губы вытянулись в прямую линию, оказалось не слишком хорошим знаком в его состоянии. Раздражает. Николас протягивает Алекс её нижнее белье. Она его не берет. Вместо этого она преодолевает несколько несчастных дюймов между ними, обхватив пальцами пряжку его ремня.       Бенедетто ни разу не засомневалась, расстегивая его кожаный ремень. Как он всегда подозревал, Алекс действительно знает, что она красива. Наблюдение за ней на расстоянии оказалось вновь контрпродуктивным. Время; давящее пространством между ними. Николас может только вздохнуть, разжимая пальцы в знак поражения. Её трусики падают на пол, сейчас абсолютно ненужный атрибут. Прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз прикасался к женщине. Не говоря уже о том, чтобы трахнуть одну из них.       Его безразличие озадачивает Алекса. Расстегнув ему брюки, она останавливается и ждет его разрешения. Николас знает, чего хочет. Хочется погрузиться членом в горячие глубины. Собственная нерешительность раздражает его до чёртиков. Может быть, это во многом связано с его профессией? А что, если он слишком быстро сходит с ума? Все эти вещи плавают в его темном сознании. Ник истекает слюной, он горяч. Медленно, но верно его бесстрастие уступает место безошибочному желанию. У женщин много выражений лица, точно так же, как их слова имеют много значений, они многогранны. У мужчин есть только одно. Может быть, даже два, когда речь заходит о таких сложных ситуациях, как эта.       Алекс берет его за руки и проводит ими под дорогой хлопчатобумажной рубашкой Уорика. Она разводит его пальцы вокруг своей груди. Его большие пальцы касаются её твердых сосков размером с десятицентовик, и тогда он принимает очень простое решение. Николас наклоняется, чтобы поцеловать её в верхнюю губу, сжимая грудь. Он приземляется не очень точно, промахиваясь мимо рта. Алекс исправляет ошибку влажными поцелуями, подобными бабочкам. Она начинает расстегивать его рубашку. Николас стонет, как голодный человек, попавший на пир, её ладони ласкают его живот. Он сжимает её тонкое запястье и направляет в свои боксеры. Эта женщина сосёт его язык с тревожной долей фамильярности. Он старается не думать о том, сколько раз она делала это раньше.       Прежде чем Николас успевает отдышаться, Алекс уже стоит на коленях, стягивая его брюки и нижнее белье до лодыжек. В квартире душно, но шокирующая волна прохлады щекочет внутреннюю сторону его бедер. Бенедетто профессионально скользит своим горячим языком по основанию его члена, и меченный вздрагивает, обхватив руками её влажную голову. Женщина берет его целиком в свой рот, до вызывающего утонченным движением. Её решимость дала свои плоды — сладострастная вибрация поднимается прямо к горлу. Рот бывшей проститутки плавно скользит по его члену. Алекс обласкала его методичными поцелуями не обделяя вниманием основание, его яйца. По большей части она заглатывает его невероятно решительно. Он долго не протянет. Не прошло и пяти минут, как он уже опустошает себя прямо ей в рот. Алекс проглатывает всю его сперму, отрывая губы от набухшей розовой головки его члена, разрывая тонкую нить слюны.       Хитрый взгляд знает что-то, что не дано понять ни одному мужчине.

«Память исчезает, память приспосабливается, память соответствует тому, что мы думаем, что помним.» Джоан Дидион