*Флэшбэк*
Нью-Йорк, 2012 год, шпионская организация «Assertion» Досадно постукивая ручкой в такт тиканья часов, я уныло посмотрела на горы бумаг, которые все нужно заполнить. Столько работы, что просто хочется бежать. Конец месяца — значит, нужно составлять отчеты по всем делам, которые велись и раскрылись в последнем месяце. И нам, мне и моей напарнице Ребекке, угораздило раскрыть целых одиннадцать дел, это своего рода рекорд и таким достижением можно гордиться перед сотрудниками, но, когда дело доходит до отчетов – тут гордиться уж нет чем. Я мысленно проклинаю свою напарницу за то, что та улизнула с работы, оставив меня со всем этим куском дерьма. И, если бы она не была мне лучшей подругой, с которой я дружу с забытых времен — я из нее все кишки вытрясла бы. — Ничего, Ребекка, отчеты следующего месяца с радостью будут ждать тебя. — пробубнила я себе под нос и потянулась за ароматным напитком в пластиковом стаканчике. Сделав глоток, я недовольно поморщилась, осознав, что кофе холодный. Чего и можно было ожидать? Ноябрь в этом году выдался особенно холодным, в такую погоду даже кофе остывает на ходу. Я тяжело вздохнула и, оставив затею с кофе, взялась за заполнение очередной бумаги. Завтра последний срок и все отчеты должны лежать на столе босса уже к утру. Он не любит, когда задерживают, а мне лишние нотации и бесконечное ворчание о том, что я не усердно работаю, не нужны. Так что, да здравствует бессонная ночь и прощай отдых! Хотя я уже привыкла к бессонным ночам, особенно в последние дни не получается и глазом сомкнуть, потому что голова забита мыслями о Кевине и о его неожиданным предложении руки и сердца, о его заявлении, что хочет провести остаток своей жизни со мной, что не представляет свою жизнь без меня. Совершенно идеальное признание любви и настоящая романтика, о котором может мечтать каждая девушка. И что я сделала, по-вашему? Я отказала и сказала, что мне нужно время, что не хочу спешить и, что это очень серьезное предложение, над которым мне стоить хорошо подумать и всякую другую чушь в этом роде. А потом… потом я просто сбежала из ресторана, оставив его с кольцом в руках и на коленях, оставила его потерянным и разбила все его мечты о нашей возможной совместной жизни, разбила все те отношения, которые строились на протяжении целых двух лет. Я просто разбила нашу любовь. Стук в дверь вернул меня к реальности. — Войдите! — громким голосом сказала я, мысленно молясь, что это Ребекка, а не мой озлобленный и недовольный шеф. Я улыбнулась, когда в дверном проеме появился силуэт моего друга Джейка. — Добрый вечер. — улыбнулся Джейк и сел на кресло, стоящее напротив моего стола. — Принес тебе горячее кофе, — брюнет протянул мне пластиковый стаканчик с горячим ароматным черным напитком. — Уверен, тебе пригодиться больше, чем мне. — он усмехнулся, увидев количество бумаг, лежащих на моем столе. Я сделала пару глотков и тепло сразу же разлилось по телу приятной волной. — Вкусно... — тихо выдохнула я, делая еще один глоток кофе, смакуя его. — Спасибо тебе за заботу, Джейк. — Не за что. А почему ты одна? Разве Ребекка не должна тебе помогать с отчетами? — Должна, но эта хитрожопая, сославшись на головную боль, ушла по-раньше и оставила гору работы на меня. — недовольно проворчала я. — А ты, кажется, уже все закончил? — Да, я еще вчера все закончил. — самодовольно заявил брюнет. — Знаешь ли, не люблю оставлять важные дела на последнюю минуту. — Ну да, ты же весь такой умный и правильный. — огрызнулась я. — Тебе бы лучше брать у меня пример. — Джейк засмеялся и откинулся на спинку кресла. — Кстати, у меня плохие новости для тебя. — Что же, удиви меня. — с сарказмом произнесла я. — Только что был у Сандерса и он просил передать, что ждет тебя в своем кабинете. Скажу сразу, он явно не в духе. — Это, наверно, из-за отчетов. Но у меня же есть еще время до завтра? — Не знаю, — Джейк пожал плечами, — но тебе стоит поторопиться. Я бы помог тебе, Джес, но сама знаешь – не могу, я не имею ни малейшего представления про ваши дела. — Знаю, Джей. Спасибо, ты просто чудо. — я улыбнулась и встала с места. — Я лучше пойду, а то он отправит за мной целую гвардию. — я усмехнулась. Мы вместе вышли из моего кабинета и, попрощавшись, разошлись каждый по своим делам. По пути к кабинету Сандерса, я поймала себя на мысли, что самое последнее, чего мне бы сейчас хотелось, это встретиться с ним. Я глубоко вздохнула, прежде чем постучать в дверь его кабинета, потом услышав разрешение войти, я, крепко прижав к груди папку с незаконченными отчетами, вошла внутрь. — Я принесла бумаги, только еще не успела закончить, но я обязательно… — начала оправдываться я. — Присаживайся. — перебив меня, попросил Майкл. — Отчеты подождут, Джессика. Я шумно сглотнула и, собравшись духом, села в кресло напротив его стола. Не нравится мне это, когда он начинает меня называть полным именем, значит, он либо чрезмерно зол, либо пытается быть любезным, при этом скрывая свою вину в чем-то. Я смотрю на него: полное спокойствие, холодный взгляд и размеренность движений. Как всегда невозмутим. С каменным лицом, он смотрит куда-то в сторону и молчит. Что происходит? Чувствую, нас ждет серьезный разговор. Семейный разговор. Я с досадой вспоминаю все наши предыдущие разговоры на эту тему, когда он орет на меня и швыряет мне в лицо собственные же ошибки, а я обвиняю его в разрушении моей жизни, потом много оскорблений с обеих сторон, а все заканчивается с тем, что я выхожу и хлопаю за собой дверью. Вот так и общаемся, я и мой дядя. Да-да, все именно так и есть – Майкл Сандерс брат моего отца, правда, я предпочитаю забить на этот факт и не принимать его как родным мне человеком. Так легче. На самом деле, все сложнее, чем можно подумать. Раньше я просто его обожала, он был пуп земли для меня, пример для подражания, но в один “прекрасный” день все изменилось. Оставлю объяснения на потом, ибо меня ждет неприятный разговор с человеком, которого я терпеть не могу. Господи, умоляю, лишь бы этот разговор тоже длился не больше пяти минут. — Ты так и будешь молчать? — цокнула я, нарушив затянувшеюся тишину. — Если ты задумал в очередной раз трепать мои нервы, то, пожалуйста, не утруждайся. — Зря дерзишь, Джессика, — холодно отозвался дядя, — я вовсе не хочу с тобой ссориться. — Не называй меня так! — рявкнула я. — Ты не имеешь право! — Откуда столько ненависти ко мне? — он тяжело вздохнул, потирая пальцами переносицу. — Я лишь пытаюсь поговорить с тобой, как подобает родным людям, просто поговорить по душам, при этом не оскорбляя и не отдаляясь друг от друга. Неужели я многого хочу, Джесси? — Да, черт возьми, ты слишком многого хочешь и требуешь! Всегда требуешь, не считаясь со мной. Да тебе плевать и на меня, и на мое мнение! Тебе абсолютно на всех и на все плевать, кроме самого себя! — срываюсь я, словно выплюнув эти слова. Он смотрит на меня каменным лицом и не подает никаких эмоций. Лишь глаза сдают его:они отражают боль. Мое сердце сжимается, и я начинаю жалеть за свои слова, но не подаю виду, потому что, за мгновение в голове проносятся все воспоминания о боли и страданиях, которые я потерпела из за него. Пусть чувствует то же, что и я, хоть самую малую долю того, чего я натерпелась. — Ну да, прости, что пытался защитить тебя и твою семью! Какой я эгоист, правда? — он вскочил с места, со всего размаха ударив кулаком по столу. — Защитить? — фыркнула я. — От кого защитить, черт возьми? Хотя нет, я знаю — ты хочешь защитить моих родных от меня! Ну конечно, я же чудовище, монстр! — крикнула я во все горло. — Ой, только не надо все драматизировать, Джессика! — Сандерс закатил глаза и, засунув руки в карманы штанов, повернулся к окну. — Ты не чудовище, но ты как бомба замедленного действия, которая может взорваться в любой момент и разнести все вокруг! Для твоего же блага остаться в неведении, и я не раз тебе все это пытался объяснить, но ты меня не слушаешь, ты… ты такая же упрямая, как твой отец. — M-да, и самим лучшим выходом было просто подстроить мою смерть и заверить всех, что я мертва! Как же это логично, правда? — Ты тогда не была против этого плана. Что изменилось, Джесси, объясни? Ты больше не хочешь обеспечить безопасность своей семьи? Неужели тебе настолько плевать, что ты хочешь разрушить все, что нам с таким трудом удалось сделать? — Тогда я не понимала, насколько все серьезно и, что весь этот спектакль так задержится. Я просто… просто соскучилась, так сильно, что мое сердце разрывается… — я чувствую, как слезы наворачиваются в глазах. — Отец придумал бы что-то более разумнее. — Твой отец? — фыркнул с издевкой Майкл. — Твой отец простой полицейский, что он мог сделать? Он даже представить не мог себе, во что влипла его дочь! — По твоей вине. — пробубнила я. — Я не виноват, что мои племянницы единственное уязвимое для меня место... Полагаю, пришло время все объяснить тебе, дорогой читатель, ибо уверена, что ты ничего не понял из вышеупомянутого разговора. Я попытаюсь рассказть, как можно подробнее. Два года назад, когда я все еще была простой студенткой полицейской академии и наивной девушкой, не представляющей себе, чем занимается свой дядя, с нашей семьей случилось нечто ужасное – меня и мою сестру Китти похитили… Сказать, что это были ужасные три дня, которые мы провели в плену – значит, ничего не сказать. Меня и сестру пытали, издевались и приставали… Это были три дня в аду. Но я старалась держаться и пыталась быть сильной ради Китти, она тогда была еще совсем юной, ей было всего 14, мне же уже исполнилось 18. Я видела, как ее избивали и пытали, я слышала ее крики и зов помощи, но ничего, ничего не могла поделать. Ее детский голос и плачь до сих пор болезненно крутятся в голове, я помню все до самих малых деталей, и это убивает меня. Эти воспоминания никак не выходят у меня из головы, они каждый раз возрождаются и с новой силой мучают и терзают изнутри. До сих пор каждую ночь я просыпаюсь с криками и в бреду повторяю имя сестры… До боли в груди, до панической дрожи страх овладел мной, но я старалась изо всех сил держаться, только ради нее, только ради моей малышки и только ради мести. Да, именно месть. Месть – единственное чувство, которое управляло мой разум и давало волю жить. Месть - единственное честное и справедливое чувство в мире, самое сильное чувство из всех, которую я тогда знала. Месть – единственное, что осталось не пройденным и я собиралась пройти через это и почувствовать всю мощь в час расплаты. План мести, кровавый и беспощадный план, безостановочно крутился в моей голове, но, что я могла сделать против этих людей? Они были куда сильнее восемнадцатилетней девушки и они были вооружены, да и руки мои были связаны. Я не знаю, да и не помню, как мне удалось развязать веревки на моих руках, но, что было потом, я помню четко: освободившись, я незаметно подкралась сзади к одному из спящих охранников, которые держали нас в плену, и вырубила его ножкой стула. Покопавшись несколько секунд в карманах этого громили, я нашла пистолет и зажигалку, которая была очень кстати в этом подвале, где отсутствие света угнетало. Наверное, наивно было думать или надеяться, что нам удастся освободиться из этого ада, но я не теряла надежду и ,освещая зажигалкой себе путь, принялась искать какой-нибудь выход из этого подвала. В отдаленном углу подвала, я обнаружила, прикрытое множеством полотен, окно. Скинув их, попыталась открыть его, но безуспешно. Я стала искать какую-нибудь палку, которой можно было бы открыть окно. Найдя инструмент, после несколько минут мучений, наконец-таки окно было открыто, но звук разбитого стекла сразу же привлек внимание бандитов, которые уже пытались вломиться в подвал, перед дверью которой, я передвинула какой-то шкаф, чтобы хоть как-то выиграть время. Я помогла Китти выбраться наружу, но отлично понимала, что сама не смогу вылезти - проход был слишком узким и время не было больше, чтобы взломать остальное стекло окна. Китти тоже это поняла, но она не хотела сдаваться, она судорожно протягивала мне свои маленькие руки и просила не оставлять ее одну… Ох, я помню ее серые красивые глаза, наполненные слезами, помню ее громкие вопли полными болью и отчаянием. Но время было на исходе - эти люди уже ломали дверь, нельзя было допустить, чтобы они схватили снова Китти. Я приказала ей сбежать немедленно, но она меня не слушала и отказывалась уходить без меня. Мне ничего не оставалось, кроме как соврать ей. Взяв ее за руку и посмотрев в глаза, я сказала: “Обещаю, я вернусь”. Это было последнее, что я сказала ей и она поверила. Я всегда держала свои обещания, это была у нас как семейная традиция. Она даже не догадывалась, что я могу подвести ее. Это помогло: Китти выполнила мой приказ и убежала, а в это время бандиты уже успели ворваться в подвал. Началась перестрелка. Я не мешкая ни секунды достала пистолет из за пояса и прицелилась на одного из них, по всей видимости, это был главный. Он был похож на дьявола, точнее я всегда его представляла примерно таким. Он был темноволосый, на лице небольшой шрам, и эта злобная ухмылка, пробиравшая до костей. Они стали угрожать и требовать, чтобы я опустила оружие, но я даже и не собиралась сделать это. Мой палец и так дрожал на спусковом крючке, а тут он и палец рефлекторно нажал на курок, выпустив пулю в воздух. Пуля попала прямо в голову этому «дьяволу». Первый раз я убила человека. До этого стрелять приходилось только по мишеням, к убийству людей я морально не была готова. Меня всю воротило, голова кружилась, еще немного и я готова была грохнуться в обморок. К счастью, дело до этого не дошло – в комнату ворвался отряд спецназа. И, представьте, какого было мое удивление, когда я увидела среди этого отряда своего дядю, который был командиром группы. Остальное, полагаю, и так понятно: спецназ сразу же арестовал преступников. Я думала, что на этом все мои мучения закончились, но уж нет. Началась настоящая паника среди агентов, когда они увидели кого я убила. Нет, ну впрям, я же не знала, что убиваю сына одного из самых опаснейших мафиозов, который способен превратить мою жизнь в ад ради мести единственного сына. Дядя был в бешенстве, он обвинял меня, но я его тогда понимала: теперь не только моя жизнь, но и жизнь моих родных была в опасности из за меня, из за глупой девчонки, которая всего лишь хотела спасти свою сестру, да и себя тоже. Наивная. Ситуация была безвыходной, но Майкл принял решение, а его решения всегда неоспоримы. Было решено подстроить мою смерть, устроив пожар в этом помещении и во время которого, я якобы умру. По словам дяди, это был единственным способом выиграть время, до того как сумеют арестовать этого преступника, тем самым обеспечив мне и моей семье безопасность. А пока, мне пришлось сменить фамилию, имя, стать совершенно другим человеком и переехать вместе с дядей из Луизианы в Калифорнию. Дядя взял меня под свое крыло и я стала агентом в его же организации, в котором до сих пор и работаю. Сейчас Джессика Сандерс мертва для своей семьи, да и для всех, она даже для меня мертва. Вот именно в этом и я обвиняю своего дядю. Может, он и прав, и я понимаю, что он пытается защитить меня и семью своего брата, но какой ценой? Я даже была на собственных похоронах, представляете? Я из далека наблюдала, как опускали мой гроб в землю и я видела, как оплакивали мою смерть родители, Китти, и все-все: друзья, знакомые, которые когда-либо присутствовали в жизни Джессикы Сандерс. Сейчас же они просто стали воспоминаниями, которые не дают мне покоя, они стали моим личным кошмаром. Моя жизнь превратилась… хотя нет, она просто разрушилась на маленькие кусочки. Рухнул мир, в котором я жила, исчезли люди, которых я любила больше всего на свете. И, как мне теперь не обвинять во всем Майкла, ведь именно из за него и из за старых счетов с этим мафиозом, нас с сестрой похитили, и если бы не он, всего этого не случилось бы… — Джесси, ты меня слышишь? — беспокойный голос дяди вывел меня из ступора. — М? Ах, нет, если честно. — Я тут трехчасовую тираду толкаю, а ты паришь где-то в облаках. — недовольно пробурчал Майкл. Я закатила глаза и уставила на него заинтересованный взгляд: «Мол, ничего, можешь повторить свою тираду». — Я спрашивал тебя про ваши отношения с Кевином. — очевидно, сокращая свою тираду на максимум, изложил Сандерс. — Это еще каким боком тебя касается? — фыркаю я. — Не груби, Джесси. — хмурится. — Я всего лишь спросил. Да, и я знаю про ваш разрыв. — Что? — мои брови ползут наверх. — Ты-то откуда знаешь? — Брось, об этом все знают. Ваш разрыв — первая обсуждаемая тема в организации, все только об этом и говорят. — С какой стати другие, в том числе и ты, суют свой нос в мою личную жизнь? — начинаю возмущаться я. — Да и не было никакого разрыва! — Ты же отказала его предложению? — Майкл непонимающе посмотрел на меня. — Нет, я всего лишь попросила у него время, чтобы подумать. — спокойно заявила я. Сандерс несколько секунд удивленно таращился на меня, потом залился смехом. Я опешила от такой реакции. Что тут смешного, не пойму?! Я уже начала раздражаться и сверлила его взглядом, метая молнии глазами. — Наивная ты моя девочка, мужчины, ответ "Мне нужно время, чтобы подумать", воспринимают как: "Нет, ты неудачник - катись к черту". — ответил Майкл, когда, наконец, успокоился. — М-да, ну и шифровка у вас. — сказала я ироничным тоном. — Но мне правда нужно было время! — Ну, и? Приняла решение? — Нет, пока… Мне нужно еще чуть-чуть … — Джесси, — он тяжело вздохнул, — я как никто другой знаю тебя, дорогая — ты просто боишься отношений. — Дядя обошел стол и сел на край лицом ко мне, устремив проницательный взгляд мне в глаза. Я поежилась под этим взглядом и заерзала на кресле. — Нет… Я просто… Дело не в этом. — слова не хотели строиться в предложения. Сандерс поднял брови, выражая глубокое сомнение. М-да, кажется, мой ответ не прокатил. — Ты прав… — я глубоко вздохнула и промолчала несколько секунд, не зная, как продолжить, — я и правда боюсь, только не отношений, а того, что могу потерять Кевина и погубить его жизнь. Я отрава, я рушу все к чему прикасаюсь и ты знаешь это. Я не могу рискнуть и его жизнью. — не закончив, я встала с места. — Это страх… Он полностью заполняет меня, удерживая на месте и не позволяя продвигаться вперед. И страх боли… А знаешь, что страх старший брат боли? А боль всегда следует за любовью. Я боюсь представить кому из нас будет больнее, мне или Кевину? Не знаю, что на меня нашло, и я стала откровенничать. Может, мне и правда нужен был этот разговор по душам, я так долго все это удерживала внутри себя, что временами казалось, все во мне кипит, что я взорвусь, как спящий долгое время вулкан. — Джесс, все чувства и эмоции, что даны нам с рождения, они всегда приводят к одному… — К чему же? — К тому, что, как бы больно нам не было, как бы мы не старались оградить себя от других — мы все равно будем в плену наших эмоций. Я закусила губу. Он прав и я знаю, что рано или поздно не удержусь и вернусь к Кевину, я и правда его люблю. Возможно, стоит попробовать? — Пообещай, что хоть поговоришь с ним. Я хочу видеть тебя счастливой. – продолжил Майкл спокойным и успокаивающим голосом. Я неуверенно кивнула. — Если это все, то я, пожалуй, пойду? — Да, это все. — он сел обратно на свое кожаное кресло. — И да, чуть не забыл, — его лицо снова приобрело взгляд строгого и требовательного начальника, — жду все отчеты у себя на столе через три дня, не больше. А сегодня иди домой и отдохни. У тебя мешки под глазами, когда ты вообще в последний раз высыпалась? — Через три дня, ммм… — мечтательно закрываю глаза. В рай какой-то попала? — А ты щедр, как никогда. — я усмехнулась, шагнув в сторону двери. — Тебе должно быть стыдно за это. Агент должен всегда во всем успевать! — поучительным тоном проговаривает Сандерс. — Я очень надеюсь, что ты из этого извлечешь урок и в следующий раз мне не придется столько ждать. — Надежда — штука вымирающая, но очень утешительная. — я ехидно улыбаюсь и повернув ручку двери, распахиваю ее. — До завтра, бос. — Джесси! — А? — я заглянула обратно. — Хотел, чтобы ты знала — я очень тебя люблю, и, надеюсь, когда-нибудь ты все же простишь меня. — его глаза выражали искреннее раскаяние. — Угу. — все, что я смогла произнести, прежде чем выйти за дверь. *** Я иду по темной улице, которую освещают редкие фонарные столбы. На улице собачий холод, от чего я сильней кутаюсь в куртку, засовываю руки в карманы, пальцы которых сейчас просто отвалятся. Я иду молча, все время смотря в асфальтированную землю. В голове ни одной складной мысли. Слова Сандерса звенят в голове, как надоедливая пластинка: «Как бы больно нам не было, как бы мы не старались оградить себя от других – мы все равно будем в плену наших эмоций». Черт бы побрал его, он всегда прав. Меня это жутко бесит. Но и правда, сколько я могу бежать от собственных чувств? Это так глупо. Может, не стоит все так запутывать и усложнять, а просто плыть по течению и довериться Судьбе? Медленными шагами выхожу к проезжей части и "ловлю" такси. Мою машину неделю назад забрали в ремонт, так что приходится пользоваться услугами желтых машин. Мои губы сами продиктовали адрес его дома… *** Поднимаюсь по знакомой лестнице, вдыхаю знакомый аромат, вижу до боли знакомую дверь и тихо стучу в нее. Замираю. Пытаюсь услышать шаги за дверью. Жду минуту, две, три… Не открывает. Повторяю попытку – никого – потом вспоминаю, что где-то у меня должны быть ключи от его дома. Роюсь в сумке. Ой, блин, чего только нет в сумке… О да, нашла. Вставляю ключ, дверь открываться, и я вхожу дом. Зашла в дом, в нос ударил резкий запах алкоголя и сигарет, возможно, даже травки. Морщу нос от этого жуткого запаха. Что тут произошло? Его дом всегда блестел чистотой и неоспоримой ухоженностью, а сейчас напоминает какой-то бардак. — Кевин? — зову я. Тишина. — Кев, ты где? Иду в гостиную. Пусто. Прохожу дальше, запинаясь о бутылки на полу. Осторожно шагаю дальше, в голове ужасные мысли. Он так набухался, из за нашего разрыва? — Я видела твою машину во дворе. Я знаю, что ты дома! — слегка раздраженно продолжаю я. — Кевин, где ты, черт возьми? Подхожу к лестнице ведущей на второй этаж. Поднимаюсь. Останавливаюсь, заметив знакомую женскую блузку на ступеньках. К горлу подступает ком. Я чувствую, как что-то внутри меня больно кольнуло в сердце. Я до крови закусила губу и до побелевших костяшек сжала перила лестницы, впиваясь в дерево ногтями. Немой страх окутывает все мое тело, не давая в вздохнуть полной грудью. Дрожащими ногами поднимаюсь по лестнице. Метнув глазами в спальню, каждый мой неумелый шаг сопровождается с бешеным сердцебиением. Сердце предательский застыло, а ноги стали ватными. Я боялась увидеть очевидное. Мне хотелось закричать и запереться в шкафу, да так глубоко, чтоб никто меня не нашел. Глубоко вздыхаю, и медленно плетусь в спальню, смотря взором, на самую неприятную картину, всей моей жизни: Ребекка мирно покоиться на голой груди Кевина. Те места, где их тела соприкасались, были единственными счастливыми местами их тел, которые прикрывало одеяло. Она лежала, прижавшись своей щекой к нему, правую руку она перекинула через его живот, ее ноги переплелись в его… Картины, которые запомнятся мне навсегда, слишком больно отдавались в груди. Я впечаталась спиной к стене и закрыла рот ладонью, чтобы не закричать от боли раздирающую мое сердце, но предательский всхлип вырвался из груди и эхом раздался по комнате. Уронив голову в ладони, я зажмурилась, пытаясь сдержать слезы и рыдание, подступающее к горлу. Мне хотелось бежать от сюда, бежать и забыть весь этот кошмар, но я словно приросла к полу, не могла шевелиться, и вот из глаз градом полились слезы. Тело сотрясали рыдания. — Джесси?! — Кевин словно ошпаренный вскочил с кровати, и прикрываясь одеялом, за мгновение оказался передо мной. Я продолжаю стоять на месте, как вкопанная, рыдая и трясясь, жмусь к стене, закрыв лицо руками. — Джесси, нет, послушай… Дай объяснить! — пытается убрать мои руки с лица. — Посмотри на меня. — Не смей меня трогать! — мой голос какой-то охрипший и... шипящий, будто это вовсе и не мой голос. — Умоляю, дай объяснить! - Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть в серые глаза. — Я был пьян… Клянусь, я бы никогда не посмел бы причинить тебе боль, Джесси! — Убери свои грязные руки! Ты мне противен, ты… ты подлый кретин! Как ты мог, как ты мог, а?! Трахался с моей лучшей подругой, чтобы отомстить? За то, что не ответила взаимностью, да? Захлебываюсь воздухом, своими криками, колочу бездушное тело, стоящее передо мной, со всей силы бью его кулаками по груди, как безумная, как умирающий от удушья бьется в своей агонии, в безнадежных отчаянных попытках вздохнуть… Легкие взрываются болью, пронзающей все тело, уничтожающей сознание, но силы постепенно кончаются, руки наливаются свинцом, в глазах темнеет… Пытается обнять, толкаю со всей силы и обращаю свой пустой взгляд на него. Сейчас мне трудно разобрать эмоции на его лице, трудно было понять, что он чувствует. И мне было плевать, мне плевать на всех и на все. Я доверилась – они предали… Вдруг замечаю блондинистую голову, уже бывшей подруги, за его спиной. — Джесси, черт! — вздыхает она и отводит глаза.— Это вышло случайно… — Закрой рот, шлюха! Я верила вам. Я наконец поверила, что в моей жизни появились люди, которым можно доверять, которым можно открыться, а вы… вы… — сердце и душа болезненно рвались, не давая проходу, хотя бы глотку воздуха. Нет сил больше оставаться тут, я пулей вылетаю из комнаты. Кевин хватает меня за запястье и пытается удержать на месте. Я отстраняюсь и с каким-то звериным рыком отвешиваю ему пощечину. Вторую. На секунду замираю, оглушенная собственным поступком, но он даже не вздрагивает, словно так и должно быть. Бегу к лестнице и спускаюсь по ступенькам вниз. Судорожно тяну руки к двери, словно это мой спасательный круг. Резким движением распахиваю дверь, выхожу, захлопнув за собой дверь, аж так, что стекла на окнах задребезжали от удара. Иду по темной улице, дождь практически льет непроходимой стеной. Тяжело дышать. Невозможно, каждый раз, чтобы вздохнуть, приходится с усилием, почти до боли напрягать грудную клетку… Удивительно. Зато это занимает. Можно сосредоточиться на вдохах, на этой борьбе за порцию пресного пустого воздуха, считать удары сердца между ними, даже не удары, а слабое трепетание, конвульсивные подергивания. Вдох… — Я смогу это забыть, когда-нибудь? — задаюсь вопросом, и тут же слышу ответ сердца: «Измена прощается, но в памяти остается…»*Конец флэшбэка*