Не причинять страданий и вреда ближнему своему, но помогать ему и заботиться о нём во всех его нуждах.
Элмер, Алабама. Я смотрел сквозь оптический прицел снайперской винтовки, разглядывая пустующий дворик роскошного коттеджа. В восьмидесяти метрах от меня находился мужчина средних лет в дорогом костюме, который беспокойно приглаживал волосы на лысеющей макушке и оглядывался по сторонам, словно ощущал скрытую угрозу. Джош Алан — кажется, так его зовут. Да и какая к черту разница, если он вот-вот станет трупом. "Чем меньше цель, тем меньше промах. Прицелитесь в пуговицу — промахнётесь на полсантиметра, а прицелитесь в рубашку — промахнётесь на полметра". Делаю глубокий вздох, задерживаю дыхание и ловлю промежуток в сердцебиении. Медленно нажимаю на спусковой курок. Через мгновение белоснежная рубашка Джоша покрывается стремительно увеличивающимся красным пятном, и безжизненное тело падает на землю. Моё дыхание сбивается, ладони потеют, а сердце стучит в бешеном ритме. Смотрю в прицел ещё мгновение, не в силах даже моргнуть. Наконец, делаю глубокий вдох и начинаю приходить в себя. — Звезда моя горит пламенным огнём, — шепчу я напоследок. Джош Алан был первым моим заказным убийством. Дорога из Элмера в Монтгомери выдалась длинной и угрюмой. На улице стояла непроглядная тьма и дождь беспощадно стучал по стёклам моего Форда Мустанга, ещё больше накаляя обстановку. Из магнитолы раздавались приглушённые звуки какой-то местной радиостанции. Я старался ни о чём не думать: ни о том, как буду пить бурбон, чтобы провалится в обыкновенно-беспокойный сон, ни о том, что придётся смириться с образом жизни наёмного киллера. Моя душа — чёртово опустевшее поле битвы; зона отчуждения. Я умер. В тот день с женой и дочкой, полтора года назад, я умер. А то, что от меня осталось только влачит за собой жалкое существование, не больше. Жизнью это не назовёшь. Боже, какой глупый... Я настолько глупый, что не смог защитить свою собственную семью. Я настолько глупый, что не смог даже убить себя. Наверное, единственная вещь, о которой я жалею. Однажды я дошёл до своего предела. Достиг самого запредельного дна. В моём арсенале был только пистолет. Даже руки не тряслись, когда заряжал её. Не было ни сожаления, ни горечи, ни слёз — абсолютно ничего. Я был решительно настроен и уверен в своих действиях, но когда дуло ружья оказалось у меня во рту, я сломался. Поддался накатившим эмоциям, которые буквально рвались наружу, требовали разрядки, и не смог нажать на курок. Я хотел этого, богом клянусь, хотел. Чёрт, я бы не смог совершить это и сейчас. Говорят, на жизнь надо смотреть проще и любые потери принимать как должное, но я в это не верю. Жизнь может поиметь в самый неожиданный момент, — от этого никто не застрахован. Но если ты потерял кого-то действительно близкого, если потерял вместе с ним часть себя, то ты просто не сможешь принять это. Ты умрешь вместе с ним, будешь ломать вокруг мебель, страдать от угрызений совести, сбивать костяшки в кровь, но принять смерть человека, которого ты любил, не сможешь. Время лечит? Покажите мне хоть одного счастливчика, который излечился этим лекарством. Время беспощадно. Это как тупым ножом вскрывать зарубцевавшийся порез — боль и ничего другого; в любом случае на тебе остаётся шрам. Время стирает лица людей из твоей памяти, добивает с каждым новым днем. Видимо, я тот ещё мазохист, раз до сих пор держусь.***
Два месяца спустя Так странно всё это, до сих пор привыкнуть не могу: ещё вчера я убивал плохих парней, а сегодня, как ни в чем не бывало, варю себе кофе и читаю свежую газету. А с другой стороны я ведь не робот какой-нибудь. У меня есть потребности, привычки, чувства в конце концов. Зачастую, мы и не подозреваем, что рядом с нами находится находится опасность. Человек, сидящий рядом с вами в метро, на вид может казаться милым парнем, но нельзя исключать, что по вечерам этот парень продаёт наркотики детишкам. Возьмём, к примеру, Теда Банди*; за счёт привлекательной внешности создавал впечатление добропорядочного гражданина. Кто бы мог подумать, что этот обаятельный молодой человек склонен убивать доверчивых девушек. Приглянитесь к вашему окружению — хищник может прятаться под разными обличьями, но всё равно остаётся смертельно опасным. Стремление утвердиться, сполна насытиться эмоциями от подчинения и унижения других — это поведение, которое отображает истинную суть хищника. Ошибки — цена за опыт. Я смотрю на людей через призму того самого прожитого опыта и всегда руководствуюсь одним правилом: никому нельзя доверять. Так безопасней. Но во всех правилах есть исключения — моё доверие принадлежит одному единственному другу из прошлого — Гранту Нельсону. Но, признаться честно, если бы я встретил его сейчас — обходил бы десятой дорогой. От этого парня так и несёт опасностью и скрытностью, и даже спустя годы дружбы мне иногда кажется, будто я его совсем не знаю. Но в этом вся суть загадочной личности Нельсона. В любом случае, он действительно был мне другом все эти годы, я бы доверил ему свою жизнь. Собственно, Грант и является моим "куратором", — он посредник между заказчиком и мной. Как правило, заказчик — это трусливая личность. Кто-то боится политического оппонента, кто-то конкурента по бизнесу, кто-то расследования неподкупного журналиста. Конечно, есть рыбка и покрупнее, но это не попадает под мою юрисдикцию. Я убираю только мелких чиновников и бизнесменов, которые переступили закон. Довольно ироническое стечение обстоятельств — преступник убивает преступников. Раньше я старался не думать о работе дома, но сейчас эти мысли стали частью моей рутины. Отмывая рубашки от крови, я невольно думаю о том, что сейчас делал бы человек, которого я убил. Моими жертвами являются лишь преступники, но у них ведь может быть семья: любящая жена, дети, собака. Способны ли криминальные авторитеты любить? Понимают ли они, что своими необдуманными поступками они подвергают опасности своих родных? И как часто они думают о тех, кто покушается на их головы? Я не хотел возвращаться домой. Полагал, что это место перестанет быть для меня домом. Мне было трудно даже порог переступить. Монтгомери, Алабама. Год назад. Мнусь под дверями дома и не могу заставить себя войти внутрь. Ступив на крыльцо, я закрываю глаза и вижу два любимых лица: жены и дочки. Мотнув головой, делаю пару шагов, толкаю дверь и слышу звонкий детский смех. Жмурюсь крепче и в голове отчетливым эхом проносится голос Кэтрин — моей жены: — Love of my life, you've hurt me. Как же она любила эту песню. Напевала её вместе с Люси, и по дому разносились уже два певучих голоса. Ставлю пластинку с этой песней на всю громкость, и голос Фредди заполняет пространство вокруг. Возможно, это поможет заглушить навязчивые мысли, которые упорно продолжают всплывать в больном сознании. Для лучшего эффекта достаю из дорожной сумки, оставленной у входной двери, бутылку бурбона. Сажусь в кресло в гостиной. ♪ You've broken my heart and now you leave me ♪ Как же тяжело здесь находиться. Гостиная, спальня, кухня - всё, абсолютно всё пропитано воспоминаниями. И это убивает меня. ♪ Love of my life, can't you see? Bring it back, bring it back ♪ Пью прямо из горла. Оглядываю гостиную — ничего не изменилось. И даже голос Меркьюри не может заглушить непривычную тишину этого места. Не хватает шума, голосов. Из этого дома, как и из меня, вытянули всю жизнь и оставили лишь эту всепоглощающую пустоту. ♪ Don't take it away from me, because you don't know What it means to me... ♪ Как же быстро может закончиться жизнь; оборваться, словно нить. Вчера человек есть — сегодня нет. И ведь ты не сразу осознаешь потерю — тебе требуется время, чтобы окончательно понять, что больше ты не услышишь смех этого человека, не рассмеёшься от его шутки, не обнимешь. На твой телефон больше никогда не придёт звонок, но ты не выключишь аппарат. В конце концов, единственный, кто у тебя есть — ты сам. Но неужели эта мысль должна придавать сил? Мотивировать жить дальше? ♪ Love of my life, don't leave me You've stolen my love, you now desert me ♪ Я банкрот. У меня теперь ничего нет: ни дочки, ни жены, ни души. Больше мне некого защищать, некого любить. Разве это жизнь? Вдруг меня осенило. Я встал с кресла и направился к все той же дорожной сумке. Покопавшись в её содержимом, я достал пистолет Беретта. К счастью, магазин был предусмотрительно заряжен. ♪ You will remember When this is blown over Everything's all by the way When I grow older I will be there at your side to remind you How I still love you ♪ Я достал оружие. Мне было спокойно, как если бы я собирался починить протекающий кран — неприятно, но решаемо. Пистолет заряжен, дуло во рту. Но почему я медлю? Я ведь хочу... Хотел этого, так? Ну же, соберись! Сделай хоть что-нибудь полезное в своей никчемной жизни, избавь этот мир от еще одного труса, ну же! ♪ I still love you... ♪ В тот вечер пистолет так и не выстрелил. Стук в дверь вырвал меня из воспоминаний. И кто это может быть? Мистер Олсен пришёл сказать, как ему жаль? Миссис Эверс принесла пирог и свой жалостливый взгляд? К чёрту. Я перестал общаться с соседями после трагедии, но они до сих приходят ко мне, добивают своей жалостью. Я бы продолжил беззаботно листать каналы, но стук начинал раздражать. — Привет, Дженсен, — на пороге оказались мои хорошие знакомые: Корделия и её семилетняя дочь Мия. — Привет, проходите. Мне не хочется никого видеть — это так, но к этой семье я испытываю некую солидарность. После гибели мужа Корделия и Мия остались одни. Порой мне кажется, что Корделия так и не научилась жить без мужа. Возможно, поэтому она иногда приходит ко мне: вряд ли найдётся кто-то, кто способен понять её лучше меня. — Мы с Мией немного поэкспериментировали с рецептом. — Дел вручила мне еще тёплый пакет. — Лазанья? — предположил я, даже не всматриваясь в содержимое. Корделия на секунду удивлённо вскинула брови. — Как ты узнал? — Угадал. Иногда я шпионю за соседями, чтобы научиться как можно лучше сливаться с толпой, потому что на работе — зависимо от ситуации, — мне приходиться следить за человеком. Иногда нужно немного терпения и внимательности, чтобы уловить момент, когда жертва окажется без охраны, или, допустим, зайдёт в сортир. Но за Дел я слежу скорее ради её собственной безопасности. Она отправляется за продуктами обычно в конце недели. Сегодня суббота, а значит пришло время приготовить что-нибудь из остатков в холодильнике. Муж Корделии очень любил это блюдо, поэтому она неосознанно цепляется за эти воспоминания и всё ещё думает, что после готовки накроет стол на троих. Но Мия не слишком любит лазанью, а порция получается большая — вот и предлог навестить меня. — Я хотела добавить мармелад, но мама сказала, что так будет невкусно, — констатировала Мия и скользнула взглядом по гостиной, — ты смотришь "Астрал"? — Спросила малышка, указывая на телевизор позади меня. Я обернулся — и правда, по ящику показывали ужастик. — Мне одному страшно смотреть. Составите компанию? Мия любит ужастики. После просмотра таких фильмов она обычно делиться со мной или Дел впечатлениями. Казалось бы, после просмотра подобного рода кино дети боятся привидений, темноты и шорохов, но Мия не такая. Она восторженно может пересказать сюжет "Ужаса Амитивилля", или любую часть "Паранормального явления". Боюсь представить, какой вердикт вынес бы детский психолог, узнав об этом. Уже вечером Мия уснула на диване в гостиной во время просмотра третьего по счёту ужастика. Корделия заботливо накрыла малышку пледом, и прошла за мной на кухню. Присев за обеденный стол, она задумчиво уставилась в одну точку. — Голодна? Я мог бы разогреть лазанью. — Что-то не хочется, спасибо. — Тогда вино? Она кивнула, но совершенно не смотрела в мою сторону. Казалось, её мысли были далеки отсюда. Поведение отражает личность — сплетённые в замок пальцы Корделии говорят о разочаровании, желании отстраниться. Я не стал донимать её вопросами. — Иногда мне кажется, что мы соседи непросто так, — начала разговор Корделия спустя несколько неторопливых глотков. Очевидно, напиток разговорил её. — Может, кто-то наверху распорядился, чтобы мы жили на соседних улицах и в нужный момент позаботились друг о друге? — Или принесли друг другу лазанью, — я попытался немного разрядить обстановку перед серьезным разговором. Корделия лишь слегка потянула уголки губ вверх. — Как думаешь, мы властны над своей судьбой? Ох, Дел, если бы мы имели полную власть над своей судьбой, ты бы сейчас здесь не сидела. Ты бы заботливо готовила ужин своей семье, а затем уложила бы дочку спать. Я, вероятно, делал бы тоже самое. Единственное, над чем мы имеем власть — так это над собственными решениями и поступками. Но ты никогда не можешь быть полностью уверен к чему они приведут. Ведь не даром говорят: "Хотел как лучше — а получилось как всегда". Порой мы встречаем людей, которые выручат нас в трудную минуту, или — наоборот — подставят. Оглядываясь назад, вы можете прийти к выводу, что такой человек появился в вашей жизни не просто так — для этого потребовалась произойти массе "случайностей". Мог ли я что-нибудь предпринять, чтобы избежать гибели моей семьи? Или же это было неизбежно? — Чему быть — того не миновать, — уклончиво ответил я. Корделия закивала головой и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать поток слёз. Затем, взъерошив волосы, она вновь принялась делать неторопливые глотки вина. — Если хочешь, сегодня оставайтесь у меня. Всё равно уже поздно.***
Утром, проводив Дел и Мию домой, я решил немного пройтись по городу. В нескольких кварталов от моего дома, в одном из переулков, я заметил бездомного добродушного мужчину, старше меня лет на десять. Он сидел прямо на земле, а рядом с ним мирно лежала и виляла хвостом дворняжка. Приближаясь к мужчине, я имел возможность наблюдать следующую картину: из кармана своего грязного и поношенного коричневого пиджака, бездомный достал небольшой кусок хлеба. Словно обдумывая, что делать с кусочком выпечки, мужчина крутил его в руках. А затем, тепло улыбнувшись своему четвероногому другу, бросил хлеб собаке. — Я почти прослезился. — Отозвался я, приблизившись к знакомому. — Какими судьбами? Я тебя давно не видел. — Ему пришлось задрать голову, чтобы на меня взглянуть. — Виноват. Был по уши в работе. Лучше скажи мне как твои дела, Лео? — Пока со мной Лохматый, я в порядке. — Он принялся гладить густую чёрную шерсть собаки. Я совсем не понимаю как ему удаётся сохранять оптимизм. — Тогда это тебе для поддержания духа, — я протянул ему стодоллларовую купюру. Если раньше Лео не слишком охотно принимал мои деньги, то сейчас не сопротивляется вовсе. Лишь благодарно принимает купюру и искренне улыбается. Такого рода благотворительность не доставляет мне никакого удовольствия. Я делаю это только потому что однажды Лео вытащил меня из одной передряги. — Спасибо тебе, Дженсен. Ты хороший человек, — он сделал небольшую паузу паузу перед тем как сказать последние слова. Время спорных вопросов ещё не пришло, Лео. Хороший я или нет — судить не тебе. Ты не знаешь о том, что во мне живёт хищник. По своей природе хищника я анализирую всех, кто попадает в моё поле зрения. Немного пообщавшись с человеком, я могу почти наверняка определить наиболее эффективные способы манипулирования, хоть и прибегаю к ним крайне редко. Конечно, намного легче управлять людьми слабыми, с заниженной самооценкой, недолюбленными родителями, или — наоборот, — разбалованными. Лидера видно сразу, и самый лучший способ влиять на такого человек — стать ему другом. Но в глубине души каждого человека живёт маленький капризный ребёнок, требующий потакания этих капризов. Спустя ещё примерно час ходьбы, на мой телефон пришло сообщение от Гранта: Привет, бродяга. Закусочная "Sam's Son". Десять минут. Найти заведение со странным названием "Сын Сэма*" не составило труда — оно было совсем неподалёку. Зайдя в помещение, я сразу же нашёл глазами друга. Он, как и я, был одет в однотонную тёмную одежду. Из-под козырька чёрной бейсболки виднелись густые брови, ледяной взгляд голубых глаз и неизменное нахальное выражение лица. Я присел на красный кожаный диванчик напротив него. — Фирменная ухмылочка когда-нибудь сойдет с твоего лица? — Начал я, когда Грант удостоил меня взглядом. — Не в этой жизни, Джей. Точно не в этой. — Почему именно эта закусочная? — Вместо ответа Грант смотрел куда-то мне за спину. — Официанточки здесь милые, — понизив голос, отозвался Нельсон, и в эту же секунду к нам подошла молодая русоволосая девушка. — Готовы сделать заказ? — Обратилась она к нам, состроив на лице фирменную приветливую улыбочку. — Ваше фирменное, пожалуйста. И кофе. — Ответил я. Кинув мимолётный взгляд на бейджик официантки я узнал, что её зовут Эшли. Она сделала быструю запись в своём блокноте. — Что-нибудь ещё? — Пока всё, спасибо. Самодовольная ухмылочка всё не сходила с лица Гранта. — Что, уже хочешь затащить её в постель? — насмешливо поинтересовался я. — Как ты мог такое обо мне подумать? Я? Никогда! — Нельсон состроил нарочито оскорблённое лицо, вызывая у меня улыбку. — И вообще, это ты у нас тут дамский угодник, Джей. Я вопросительно изогнул бровь. — Корделия снова к тебе приходила, — вмиг усмешка сползла с его лица. — Как она? Как Мия? Я стал рассматривать улицу за окном, обдумывая как лучше ответить Гранту. — Твоя дочь — фанат ужастиков, Грант. А Дел в вечном трауре. Но ты это и так знаешь, — я внимательно рассматривал напряжённое лицо Нельсона. — Ты вообще когда-нибудь им скажешь? — Нет, — отрезал он, — пусть думают, что я погиб в автокатастрофе. Т-так будет лучше, — Грант отвёл взгляд в окно, показывая своим видом, что ему не хочется развивать эту тему. — Тебе виднее. Спустя минут десять нам подали заказ. — Это фирменное блюдо — просто чума, — пробубнил Грант, пережёвывая полоску жареного бекона, на что я только усмехнулся, — не понимаю, как ты можешь пить эту гадость? — Кивнул он на чашку в моих руках. — Не трогай мою гадость, — парировал я, отпивая очередной глоток кофе, — иначе и тебе налью. На голову, — улыбнулся я. Обернувшись, я жестом подозвал Эшли, чтобы она долила мне ещё кофе. — Как вам наше фирменное? — обратилась она к моему товарищу, пока наливала напиток. — Это самый лучший завтрак в моей жизни, солнышко. Готов поспорить, что Эшли на должности официантки работает первые дни. Я понаблюдал за ней, пока мы ожидали заказ; не выученное меню и некая неторопливость выдаёт в ней новичка, что наводит на мысль о том, почему она выбрала именно такую подработку. Студентка или приезжая? Русые волосы собраны в небрежном пучке, словно на скорую руку. Вероятно, Эшли опаздывала, но не хотела получить выговор от начальства. Макияжа на лице будто нет вовсе, и понятно почему: россыпь веснушек на носу и щеках, нависающие веки придают ей природную красоту. — Эшли, первый день работаете? — поинтересовался я. — Да, — она улыбнулась. — Так заметно? — Вовсе нет, — соврал я и растянул губы в обманчиво искренней улыбке, чтобы расположить девушку к себе. — Как же вас занесло в это заведение? — Мне просто нужны деньги на учёбу, вот и устроилась сюда работать, — Эшли поджала губы, не переставая робко улыбаться и крутить в руках стеклянный термос. — И кем же вы хотите стать, когда вырастете, Эшли? — Заговорщическим тоном спросил я. Но вместо ответа из кухни донёсся мужской голос: — Эшли! Я за что тебе плачу? — Девушка обернулась на полноватого мужчину мексиканской внешности, которому на вид было чуть больше пятидесяти лет. — Я бы хотела стать тем, кто убьёт моего босса. — Пробубнила она, но я всё равно услышал. Плохая шутка, Эшли. Очень плохая. Девушка отправилась выполнять свою работу дальше, а я принялся рассматривать разгневанное лицо её босса. Мужчина больше смахивал на какого-нибудь наркобарона, нежели на мирного владельца закусочной. Вылитый Хоакин Гусман*, только чуть крупнее и явно менее опасней. — А ты хорош, — издевательски отозвался Грант и его губы растянулись в саркастичной улыбке. — Когда свадьба? — Пошёл ты, — я широко улыбнулся и кинул в приятеля смятой салфеткой.***
Хочешь что-то спрятать — оставь на самом видном месте. Грант не просто так назначает мне встречи в закусочных. Именно в подобных заведениях Нельсон передаёт мне папку, в которой содержится вся информация о жертве, вплоть до размеров нижнего белья. В этот раз я убрал журналиста, который любил спаивать и фотографировать полуголых девушек. Копы, правда, никаких признаков преступления в доме не нашли. Но богатенький отец одной из девушек хотел добиться справедливости, вот и нанял киллера. Возле высокоэтажного дома, в котором жил журналист, находилось пятиэтажное здание, на крыше которого я и расположился. На дворе уже была ночь, когда я заметил в прицеле своей L96 этого парня. Он как раз подходил ко входу. — Прошу я об одном: согрей меня своим теплом, — прошептал я прежде чем задержать дыхание. Выстрел. Спрятав винтовку, спешу к чёрному выходу.***
По приходу домой я не обнаружил в холодильнике ничего, что сможет утолить разыгравшийся после убийства голод. Взглянув на наручные часы, я раздосадовано вздохнул — стрелки часов перевалили за девять вечера. Все ближайшие кафе и приличные бары уже закрыты, а мой живот начинает предательски урчат. Чёрт, надежда остаётся только на закусочную, в которой работает Эшли. Подойдя ко входной двери заведения, я обратил внимание на табличку — ещё двадцать минут до закрытия. Из посетителей, кроме меня, был ещё парень лет двадцати пяти. Он сидел за столиком возле барной стойки, у окна. Черная кудрявая копна на голове и мексиканские черты лица придавали ему некое сходство с владельцем заведения. Когда я присел за стол, этот парень лениво размял шею и повернул голову в сторону двери позади себя. — Эш, ещё один, — отозвался он хриплым, я бы даже сказал прокуренным голосом, и кинул на меня оценивающий взгляд. Природа явно его харизмой не обделила. Пожалуйста, не провоцируй меня, амиго. Только не сегодня. В дверном проёме показалась макушка Эшли. — Простите, сэр, наш повар уже ушёл, я не смогу вас обслужить, — она виновато поджала губы. — И что, даже кофе не найдётся? — Несмотря на мою полуулыбку, я был весьма разочарован, что останусь без сытного ужина. — Момент, — девушка скрылась в дверном проёме и вернулась ко мне уже со стеклянным термосом. Горячий напиток приятно разлился по телу. Но что-то мне подсказывало об опасности. Хищник внутри меня издал утробное рычание, готовый к нападению. Я метнул изучающий взгляд на парня, и мне сразу же захотелось стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. Он что, обкурился? Я продолжил делать неспешные глотки кофе, но напряжение никуда не исчезло. Шатен начинает насвистывать неизвестную мне мелодию, ещё больше дразня меня. Хищник, подобно льву, сорвался на яростный рык, но внешне я был абсолютно спокоен. Я не разрываю зрительного контакта с этим обкуренным Гринго; смотрю на него с превосходством. Парень проигрывает безмолвную игру в гляделки и отводит глаза. В этот же момент из-за прикрытой двери послышался приглушённый голос Эш: — Андрес, помоги мне с коробками! Парень направился исполнять просьбу Эш. А я решил, что пора покинуть закусочную. Когда моя рука коснулась ручки двери, до моего слуха донёсся женский крик. Я тут же направился к закрытой двери, из-за которой доносились крики Эшли. Открыв дверь, я увидел, как Андерс прижал девушку к стене, а его руки блуждали по её телу. Эш ладошками упиралась ему в грудь, но, конечно, её сил было недостаточно. Да что ж за вечер такой? Я рывком оттянул козла за воротник. Мой кулак летит ему в лицо. Он не успевает увернуться, и я бью в челюсть. Мои кулаки разбивают его лицо, и Амиго обмякает под моими ударами, словно кукла. Швыряю парня на землю и добиваю ботинком под рёбра. Оборачиваюсь на заплаканную Эш, которая робко охватила себя руками. — Давай уйдём отсюда, — её плечи подрагивают, а взгляд устремлён на валяющееся на полу тело. От шока девушка не сразу реагирует на мои слова, но я всё же вывожу её на улицу. — Ты как? — спрашиваю её, когда она немного приходит в себя. — Я в порядке, — она заправляет прядь русых волос за ухо. — Спасибо тебе... — Дженсен. — Я даже не знаю как тебя отблагодарить. — Да ерунда, — широко улыбаюсь. — Давно кулаки чесались. Что за тип, кстати? Мы не спеша отдаляемся от закусочной. — Сын владельца, — констатирует Эшли. — Как только обкурится, так сразу ищет себе проблем. Он должен был помочь мне закрыться, а в итоге... — она замялась. — Ты сам знаешь. — Далеко живешь? — спросил я спустя пару минут ходьбы. — Всего пару кварталов, — улыбается она краешком губ. — Эшли, не боишься, что я маньяк какой-нибудь? — вопросительно изгибаю бровь. — Ну, в темноте тебя легко спутать со шкафом, — с саркастичной улыбкой рассуждает Эш, и я подхватываю её настроение. — И я тебя едва знаю, — она становится серьёзней, — но ты ведь спас меня. Не думаю, что маньяки так делают. Мысленно пробую на вкус слово "спас". Спустя ещё минут десять неспешной ходьбы, мы дошли до жилого района. — Ну, дальше я сама, — Эш становится передо мной и робко улыбается, — спасибо тебе ещё раз, Джей. — Доброй ночи, Эш, — тепло улыбаюсь.