Хочу в Москву

      – Твоя собака ненавидит меня, – жалуется Егор, совсем не сексуально почесывая свою куцую бородку, которую успел отрастить за время самоизоляции (бриться ему, видите ли, лень).       – А что, она должна тебе приветик передать? Ты в прошлый раз тоже не был с Ракетой дружелюбным, – бурчит Даня, совсем не глядя в камеру, потому как пес требует внимания. Егор тоже требует, но он-то может перебиться и подождать окончания карантина, а Ракета – нет.       – Иногда мне кажется, что когда ты завел себе собаку, у тебя вообще потребность в близком общении с людьми пропала, – продолжает зудеть совсем домашний и какой-то расслабленный Крид.       – В вк цитатку вычитал: «Чем больше узнаю людей, тем больше люблю собак»? – перестает гладить Ракету и наконец-то обращает внимание на Егора, который попивает кофе из большой кружки с надписью «Big Boss», которую он сам себе презентовал в очередном порыве шопоголизма.       – Просто ты теперь собачником заделался и сутки напролет можешь трындеть о своей собаке. А мне хотелось бы поговорить о чем-то кроме…       – О чем? Обсудим твой новый трек? Или поговорим о политической ситуации в стране? Так тебе вроде похер, – пожимает плечами, а Ракета, видимо, устав от очень насыщенного разговора хозяина с каким-то бородатым мужиком, трусит в другую комнату.       – Например, о том, что я скоро на стенку полезу от скуки. Быстрее бы это кончилось.       – Я ролики снимаю, жру всякую вредную еду вроде чипсов, выгуливаю Ракету, дрочу – расписание забито под завязку, – натянуто улыбается, потому что тоже немного заебался.       А еще – они не виделись больше двух месяцев, все больше переписывались и созванивались, как сейчас, по скайпу. У Егора было много мероприятий, концертов, у Дани тоже какие-то встречи. А потом объявили карантин, и теперь расстояние между Питером и Москвой было бесконечным. Да, Даня немного скучал, хоть и не признался бы в этом даже под пыткой песнями Крида. Они хоть и состояли официально (хоть и втайне) в отношениях никогда в любви не признавались, не сюсюкали. А когда виделись – вначале трахались, потом заказывали еды на дом и болтали обо всем, что произошло за это время. О важном и не очень, о веселом, грустном, глупом. Постоянно подъебывали друг друга и не решались сказать что-то милое или нежное. Вроде «скучал», «не хватало тебя», «люблю». Нет, это под запретом. Поэтому – «ты ничего так», «заебал», «бесишь».       – Я тоже начал от скуки летсплеи снимать, скупил половину интернет-магазинов, в домашнем спортзале качаюсь, не дрочу только, зато зацени бицуху, – сгибает руку и позирует в лучших традициях бодибилдеров.       – Ниче так, как раз для дрочки нормально. Можешь фоточки в инсту загрузить, чтоб фанаточки твои подрочили тоже, – Даня скучающе закидывает в рот горсть чипсов и хрустит, всем своим видом показывая, что ему похуй.       На самом деле, Егор уже несколько фоток в инсту загрузил, где он демонстрирует свой пресс, приподняв майку, тягает гантели, отжимается… Даня как раз на эти фотки дрочил, но Барби знать об этом необязательно – точно корону напялит, которую и так носит почти не снимая.       – Завидуй, дрыщ. Сам-то не пробовал спортом заняться? Дрочка к виду спорта не относится, если что.       – А че мне? Я и так красавчик, – снова отправляет в рот горсть чипсов и запивает все это безобразие колой.       – Ой все, блять, даже спорить не хочу, – закатывает глаза.       – У тебя вечно, когда аргументов нет – «ой, все». Барби, совсем неоригинально таким быть.       – Заткнись уже, иногда бесишь так, что хочется тебя банально отпиздить. А я таким лет с шестнадцати не страдаю.       Даня насмешливо смотрит в камеру:       – Вообще не могу представить тебя в образе гопаря с района. Мне казалось, ты всегда мажором был и с быдлом не водился.       – Всякое было – я часто девок у таких вот гопарей уводил, а они потом претензии кидали. Я ж не виноват, что у девчонок вкус хороший, – не удерживается от комплимента себе любимому. Ну да, пора бы привыкнуть: Егор – Звезда. С большой буквы и с восхищением в голосе.       А Даня так, видеоблогер какой-то с миллионной аудиторией. От его стендапов все же не текут малолетки, как от песни «Самая-самая». Когда-то они на этой почве здорово поссорились, даже не общались пару недель. Пока по пьяни Поперечный не набрал номер Егора и не обложил того матом. На что тот не растерялся: послал его нахуй и… приехал.       – Признайся, что это тебя пиздили всем двором за твой охуенный характер и манию величия.       – Рыжик, нарываешься, – цедит сквозь зубы, но Даня достаточно изучил Егора, чтобы понять: тот не особо рассержен, просто хочет доебаться из-за скуки. Как впрочем, и Поперечный.       – Уебанское прозвище, – говорит Данила.       – А Барби лучше? – вопросительно изгибает бровь.       Возвращается Ракета, снова ластится. Хочет добиться внимания хозяина, а еще его собака немного ревнует к Егору. С первого визита не взлюбили они друг друга, словно увидели друг в друге угрозу. Теперь собака постоянно просит вдвойне больше внимания, когда он болтает с Егором, а тот в свою очередь периодически кидает обидки. Идиллия.       – Ты его выгуливал? – недовольно тянет Егор, когда Даня снова отвлекается на пса.       – Пару часов назад. И кормил уже.       – Надо было рыбку завести или хомячка, зачем тебе собака?       – Потому что каким бы гондоном я ни был, она всегда будет любить и ждать меня, – впервые честно отвечает Даня, неловко почесывая макушку.       Смущается, понимает Егор. Он и сам не рад своему вопросу. Не потому, что ничего о близком человеке знать не хочет, а потому, что не то время и место для задушевных бесед. Не тогда, когда они за сотни километров друг от друга, которые преодолеть сейчас физически невозможно из-за дурацкого вируса. Он-то плевать хотел на их высокие чувства и бурные взаимоотношения. А Егор бы сейчас с удовольствием сел за руль и рванул в Питер, даже не предупредил бы о приезде, чтобы сделать сюрприз. Такие внезапные визиты Даня любит, только никогда не признается в этом.       – Эй, ты чего завис? Скайп глючит? Или ты? – отвлек его от напрасных мечтаний Даня.       – Хочу в Питер, – выпаливает, даже не думая. Потому что – правда.       – А я – косяк. Ни мне, ни тебе пока не светит, так что… – разводит руками. – Смирись и расслабься.       – Знаешь, я тут стихи написал, даже не тексты песен. Даже не о любви, прикинь? – как-то серьезно заявляет и не смотрит в камеру, а Даня чувствует, как меняется его настроение.       – Круто, я до сих пор помню «Слухи», наверное, единственный у тебя годный трек. Барби, ты не так уж плох, хоть я и не фанат твоего творчества. Но… – запинается, потому что не в его стиле такие проникновенные речи, – это твое и держись за него. Ты вечно втираешь, что тебе насрать, что тебя хейтят и прочее. А сам трясешься над негативными комментами. И ролью в кино был своей недоволен. Да уж, робот из тебя так себе, как и актер. Зато ты не сидишь на месте и что-то делаешь. Удачно или неудачно, но пробуешь себя в разном.       – Слушай, а иногда ты не такой уж пиздюк, – подмигивает и сверкает своей белоснежной улыбкой, как в рекламе зубной пасты. Хуже флиртующего Егора, только выебывающийся Егор.       – Обращайся, – понимает, что тот пытается все снова обратить в шутку, чтобы не говорить о наболевшем. Даня не дурак, да и успел уже изучить его.       Крид ободряюще улыбается, а затем оборачивается на дверной звонок и торопливо говорит:       – Слушай, мне тут доставку принесли, сейчас поем, в душ схожу и созвонимся, лады?       – Окей, – и отключается.       Он тоже заказывает пиццу, которой поделится с Ракетой, сжалившись перед его умоляющим взглядом. Егор наверняка жрет свои низкокалорийные салатики, запеченные овощи и вареную курицу, он же поддерживает форму, коктейльчики глушит витаминные по утрам. Хотел и Даню подсадить на эту херню диетическую, но воз и ныне там.       Через двадцать минут он уплетает пиццу и монтирует ролик. Можно особенно не ждать звонка: Егор любитель поплескаться в душе.       – Эй, Ракета! – стоило отвлечься, как пес тут как тут, принюхивается к куску пиццы, которую он держит в опущенной руке.       – Тебе нельзя! Но ладно, – скармливает ему половину куска. Собаке отказать бывает очень сложно, а этот засранец уже изучил слабости хозяина и этим пользуется.       Кстати, не только он. Потому как, после того, как принимает видеозвонок, лицезреет Егора Батьковича беспечно улыбающегося на камеру, в одних шортах. Он словно нарочно медленно вытирает волосы полотенцем, светя своими кубиками на прессе, подкачанными бицухами и разнообразными татухами. Казалось бы, протяни руку да дотронься, но… чертово расстояние. Чертов скайп. Чертов карантин. Чертов Булаткин со своим прессаком и самоуверенным взглядом.       – Ты чего завис? – издевательским тоном тянет эта скотина хитрая. – Это Скайп глючит? Или ты?       Откидывает полотенце и садится не на стул перед компьютером, а на кровать. Так, чтобы Даня видел все. А потом и вовсе, абсолютно не смущаясь, начинает стягивать с себя шорты.       – Э-э, Барби, как бы… я на такое не подписывался, – немного подвисает от такого бесстыдства.       – Чего занервничал? – включает режим соблазнителя Егор, оставаясь в чем мать родила. – Ставь лайк, подписывайся на мой канал и жми на свой колокольчик, если хочешь увидеть продолжение, – откровенно насмехается, растягивая слова, как умелые девочки из «Секса по телефону».       – Ладно, пожалуй, это стоит моей подписки, – внезапно расслабляется Даня.       – Тогда давай по-честному: вылезай из своих безразмерных шмоток.       – Только стриптиза не жди, это не по моей части, – фыркает Даня, стаскивая с себя кофту.       – Не порть момент, а? – недовольно ворчит Егор, пока не прикасаясь к себе, но замерев в предвкушении скорых ласк, видимо, действительно давно разрядку не получал.       Ну да, Данила-то фотки своего худосочного тела в Инстаграм не выкладывает и ролики с тренировок не скидывает для фанаточек.       Он настраивает камеру и тоже перемещается на кровать, которая так и не заправлена по причине тотальной лени за время изоляции. Но сейчас на таких мелочах заострять внимание не хочется. Наоборот, если представить, что Егор здесь, рядом с ним на кровати. Простыни в любом случае будут смяты, одеяло заброшено куда подальше. И места будет мало тут двоим, хоть и кровать двуспальная, с ортопедическим суперудобным матрасом. Егор вечно жалуется, что кровать у Дани как раз совсем неудобная и уж лучше бы они кувыркались на надувном матрасе на полу. Поперечный совсем не мог представить холеного блондина, некоронованного принца и просто звезду, спящим или трахающимся на надувном матрасе. А как же перина на кровати размером кинг-сайз с балдахином? Какой матрас?       Но сейчас Егора здесь нет, хоть он и рядом (протяни руку и…).       – Черт, я хочу… – выдыхает Булаткин, закусывая губу и скользя рукой по торсу вниз.       – …в Питер, знаю, – ухмыляется Поперечный, обхватывая рукой собственный возбужденный член.       – Ты представлял меня, когда дрочил? – его рука смыкается на головке стоящего по стойке смирно члена.       – Нет, представлял очередную проводницу из сапсана, – закатывает глаза, двигая рукой.       – А я кончил в душе, представляя, как ты мне отсасываешь. У тебя неплохо получается, знаешь об этом? – тяжело дышит, другой рукой трогает свой подкачанный живот, скользит по торсу. Так, как обычно любит делать Даня. Трогать его всего...       – Запишу в информации о себе: блогер, юморист, стендап–комик, хорошо делает минет, – привычно отшучивается, а сам начинает задыхаться от удовольствия, когда наблюдает за ласками Егора.       «Черт, хочу… в Москву, бля!»       Почти… почти признался себе, что хочет не только в Москву, но и в Егора. Хоть раньше как-то не задумывался о таком исходе. Но все было предрешено уже давно: либо он, либо его, либо все вместе. В конце концов, они вроде как состоят в отношениях, и секс – обычное дело. Организму плевать – успели ли они обсудить позиции в постели, пройти краткий курс обучения безопасному анальному сексу, он просто требует. Подавай ему Егора, разнеженного, расслабленного, податливого, вот такого как сейчас – нуждающегося, изнемогающего. Который активно ласкает себя, шумно дышит, а в финале и вовсе так отчаянно зовет его по имени, что Данила мгновенно кончает. Позорно быстро, хотя и Егор не особо долго продержался, обычно он любитель продолжительных ласк и мучений, чаще обоюдных, когда оргазм становился наградой, спасением, а не просто быстрой разрядкой.       Пока они приводят себя в порядок, Поперечный думает о том, что виртуальный секс – это хуйня. А самоизоляция – зло. Вот бы… Как бы… Когда же…       Егор вытирает себя полотенцем, натягивает шорты, улыбается почти непринужденно, словно хочет обсудить премьеру фильма или погоду за окном. Он кажется спокойным и безмятежным, словно ему поебать на расстояния, карантины, зомби-апокалипсисы и угрозы вторжения инопланетных существ. Ну славно же подрочили, значит, будем жить!       – Блять, хочу в… – не выдерживает от созерцания этой рожи удовлетворенной Даня.       – В Москву? – хмыкает Егор.       – И не только, – не договаривает Данила, как-то теряя свой запал.       «В тебя и к тебе, придурок».       – Скоро увидимся, Рыжик, сильно не плачь.       Ладно, скоро все закончится, и они увидятся. Егор похвастается своими спортивными достижениями, зачитает пару стихов с почти что философским смыслом, Даня поделится новыми шутками, которые записал за время карантина для нового стендапа, расскажет что-то новенькое о Ракете, который ни дня не может без приключений. И будет все как обычно. Или нет. Потому что выйдет несколько статей, в которых Егору припишут обязательно новые романы с разными девушками, а Даню кто-то захейтит из коллег по цеху (отзывчивых и милых блогеров, стендаперов, рэперов и на все руки мастеров). Они так и живут, и их все устраивает. Почти…