Пролог к Миру Экшена

Яркое Солнце озаряло бескрайнюю, во все стороны, плоскую неизвестную пустыню. Лёгкий и нисколько не освежающий ветер перебирал песчинки и перекладывал их из стороны в сторону. На этом унылом и однообразном ландшафте красовались лишь две тёмные точки. Первая, едва различимая, которая ещё двигалась — это человек в тёмно-фиолетовом плаще, трёхпалые фиолетовые пальцы которого… А, точно ли это человек? Скажем тогда, гуманоид. В руках сей гуманоид нёс вырванный с корнем откуда-то из парка латунный фонарь. Зачем ему понадобился этот фонарь? Ну… светильник? Оружие? Металлолом? Ну, зачем там ещё нужны уличные фонари? Лицо гуманоида постоянно скрывала металлическая маска с семью отверстиями неизвестного назначения, ведь глаз у гуманоида было всего два, а нос один. Имя у этого гуманоида было Джакс, и это был я. Я никогда не осуждал того, кто дал мне сей нелогичный образ. Конечно, на письме всё звучало круто: «Великий мастер Джакс был настолько силён, что, вооружившись Настоящим оружием, он был практически непобедим. Чтобы дать врагам крохотный шанс на победу, он вооружился простым уличным фонарём, и даже после этого далеко не каждый смог сравниться с ним в силе и мастерстве ведения боя.» Выходил образ безликого всемогущего воина без прошлого, который был невероятно пафосным, наглым и заносчивым, недаром же непобедимый. Этот воин занимался наёмничеством за огромную плату и… И всё! Сила да богатство (и то богатство спорное, судя по тому, что этот воин постоянно скитался) — единственные ценности Джакса. По мнению писавших образ, конечно. И этого Джакса ещё называли героем Рунтерры, чемпионом Лиги Легенд! Пустышка, идеальное вместилище для очередного кукловода-призывателя из Института Войны, который, дабы потешить своё чего бы там ни было, отправлял эту пустышку биться с ему подобными. И так много, много раз… Однако даже в такой пустышке способна зародиться настоящая личность. Нужны лишь подходящие для этого условия. От каждой такой пустышки, сильно или слабо детализированной, всегда тянулась незримая ниточка, приводящая прямо на самую вершину — к создателю образа этой пустышки. Мы на Рунтерре называли эту ниточку — «сюжет». Каждую минуту каждого дня пустышка обязана следовать тому, что предписано ей в «сюжете». Шаг влево, шаг вправо — невозможен! Что же при этом получала пустышка? А, ничего! Ни плохого, ни хорошего. Что же получали кукловоды? Развлечение, утешение своих безмерных желаний. И тут сразу же многим могло показаться, что это типичные рабские, паразитические отношения, от которых низшему звену необходимо в кратчайшие сроки избавляться, чтобы окончательно не потерять себя. И с этим взглядом можно согласиться, если не зрить в корень проблемы. «Сюжет» существовал долгое время абсолютно для всех. Настолько долгое, что подсчитать его не представляется возможным. Всему виной были две причины, настолько же могущественные, насколько Джакс с Настоящим оружием. Первая причина — фундаментальная, а именно отсутствие изначальной личности. И действительно: откуда в сборнике стереотипов и пафосных реплик взяться чему-то живому, развивающемуся? Ведь для того, чтобы личность хотя бы зародилась, необходимо сделать тот самый шаг в сторону от «сюжета», который по определению невозможен. Однако невозможен он был ровно до тех пор, пока «сюжетных» нитей не стало настолько много, и они сами не стали настолько запутанными, что в образовавшемся гигантском клубке за потерей одной такой ниточки уследить уже было очень сложно. Кукловоды-создатели со временем сами запутались в своём хитросплетённом клубке. И вот пустышка сделала шаг в сторону, ниточка предельно натянулась и готова порваться, однако пустышка возвращается на исходную позицию со словами: «Не, мне и так хорошо.» Отказавшись от саморазвития, пустышка губит едва зарождающуюся в себе личность и вновь становится куклой в руках создателей. И вот со второй причиной, самой главной и индивидуальной для каждого, столкнулся каждый на пути к полной независимости от «сюжета», включая меня. Те трудности, те сомнения и страхи, та пугающая неизвестность, которые наваливались со всех сторон тут же, как только сделан шаг в сторону — непередаваемы. Соблазн вернуть всё, как было, отказавшись от трудностей и неизвестности, ожидавшей впереди — велик. Однако большинство порвавших с «сюжетом», ответивших на вопрос: «И что дальше?», теперь смотрели на прежнюю жизнь как на нечто отвратительное. Я считал, что выбор нужно давать каждому. Помочь преодолеть трудности, показать красоты независимой жизни, когда ты и только ты принимаешь за себя решения — это и было целью первых, кто порвал с «сюжетом». Но время первых, среди которых был и я, так же было далеко в прошлом. Именно поэтому теперь я не осуждал того лысенького мужичка из креативного отдела Riot Games, кто дал мне мой образ. Пусть внешне я и не изменился, но личностные перемены уже к моменту моего прихода в офис в Калифорнии были велики. Далее должно было следовать кроваво-красное описание сцены свержения студии, если бы такое было на самом деле. Весь процесс проходил мирно, но не тихо. Крики, ужас и разбегающиеся только от моего вида люди. Я только пару раз обезоружил нескольких особо настырных охранников да утихомирил первых из подошедших на помощь стражей порядка. Я оставил разворошённый улей в покое как раз в момент подходивших на помощь военных вертолётов. Они безусловно оправились от такого вторжения и быстро вернулись в рабочее состояние, но молва распространялась быстро. Чемпион Лиги Легенд свергнул не то что бы Призывателей — самих Создателей! Это действие возымело широкий резонанс, и вот уже через… много лет не только Рунтерра, но и другие миры, которые всё так же сковывались «сюжетом», были освобождены. Обычно, когда я рассказывал всё это очередному «отошедшему от сюжета», после моих слов о резонансе тут же следовал вопрос: «А как ты добрался из Рунтерры в Калифорнию?» Я тут же с улыбкой отвечал: «Длань, друг мой.» Связь между миром создателей и миром марионеток — Длань — оказалась общей для всех миров, как надстройка к Вселенной, в которой на самом деле обитали все: и создатели, и их подчинённые. О существовании Длани нам любезно «рассказали» сами же наши Кукловоды, описав все процессы, в ней проходящие, руническим языком в свитке Райза. Райз-то и был самым первым, кто осмелился отойти в сторону от сюжета — он открыл и прочитал свиток. Легенда, написанная в биографии Райза тут же посыпалась, как и посыпался весь мир вокруг него. Однако рунический маг, и так удачно находившийся тогда рядом правитель Ноксуса Джерико Свейн, быстро разобрались в ситуации и приняли вызов Кукловодов. Этот, безусловно краткий, экскурс в историю я проводил со всеми «отошедшими». Его же Свейн и Райз рассказали мне. С тех самых пор мир сильно изменился, и те, кто раньше безжалостно убивали, теперь занимались, например, наукой. Как и наоборот. Длань использовалась всеми по назначению и без, и эта бескрайняя пустыня — один из созданных с помощью Длани искусственных миров. По-прежнему в этой пустыне выделялись на фоне песка две тёмные точки: движущаяся и поменьше — я; недвижимая и побольше — деревянное здание без окон и вывесок. Первый же вопрос по поводу этого здания от новоприбывших звучал примерно: «Ну и кто это здесь построил?» А когда я отвечал, что здание, которое являлось небольшой забегаловкой, появилось здесь благодаря перемещению по Длани, тут же следовало восклицание: «А-а! Ну, тогда понятно!» И чего здесь было «понятно», не понятно даже мне. Само же место было настолько отчуждённым и никому не нужным, что я и ещё несколько моих друзей переоборудовали это здание под бар, притащив даже с собой огромную коробку — ламповый телевизор. Тем временем в трёхмерном однородном пространстве чёрная точка побольше поглотила чёрную точку поменьше — я вошёл в бар. Маленькая барная стойка на два места с небольшим количеством разнообразной выпивки на стеллажах позади, два двухместных деревянных столика да телевизор на подставке, воткнутой в стену — это и было всё убранство сего заведения. В баре помимо меня находились ещё двое. Первый — бармен — первоклассный винокур Грагас, так и не сменивший свою извечную вилоподобную рыжую бороду. Нынче он был одет в официальный чёрный пиджак поверх малиновой рубашки, заправленной в чёрные же брюки. На ногах красовались дорогущие лакированные ботинки от одной известной фирмы. Отойдя от «сюжета», Грагас привёл своё тело в норму, заставив при этом сотрудника, его создавшего, в ускоренном темпе набрать подобный ему в прошлом вес. Грагас оказался личностью деловой и целеустремлённой. Однажды взяв в руки видеокамеру, наш винокур теперь держит агентство, занимающееся слежкой и тайными операциями по всей Длани. Однако второй человек, что сидел за дальним столиком и смотрел телевизор, потягивая из бокала медовуху, был куда более таинственным. Начиная с имени и заканчивая родом деятельности — всё в этом человеке было покрыто тайной. И не просто так. Мистер Фарм, так называли его все, своё настоящее имя тщательно скрывал ото всех, даже от самых близких друзей. Его внешность также была абсолютно скрыта: маска, плащ и фонарь — копия моих, а закрытые сапоги, в отличие от моих бежевых сандалий, и чёрные перчатки скрывали и остальные, открытые у меня, части тела. То, что о нём было известно всем: он человек, он мужчина, ему за двадцать. — Привет, Джакс! — отвлёкся от просмотра Мистер Фарм. — Разобрался, наконец, с искривлением времени? — Здорово, Джакс! — протянул мне руку Грагас, когда я подошёл к стойке. — Зилеан снова пытался вторгнуться в настоящее через прошлое. — Уже потягивая полюбившийся мне нордский мёд, родом из Нирна, деловито начал я. — Использовав в качестве союзника Акатоша, он пытался вновь уничтожить мир! — Да неужели! — с наигранным удивлением воскликнул Грагас. — И что же на этот раз спасло мир от гибели? Опять ты? — Нет, я поздно пришёл, — махнул рукой в сторону Грагаса я. — Акатош с Зилеаном что-то не поделили, сразились, и оба со словами «я ещё вернусь» быстро исчезли. — Скука! — протянул Грагас, переключая канал на телевизоре. Удивительный факт: электричества в пустыне нет, связи тоже, но телевизор умудряется не просто включаться, но и показывать какие-то интересные шоу и прочую ерунду в хорошем качестве. — Ещё пятнадцать разнообразных миров было успешно подсоединено! — поделился со мной присевший за соседний стул Мистер Фарм. — Он присоединил мир телерекламы, представляешь? — не отвлекаясь от просмотра вставился Грагас. Мистер Фарм напрямую работал с Дланью. Его задача, его призвание — связывать разнообразные миры, освобождённые от «сюжета» или нет, в единую сеть через Длань. Определённо, не самая лёгкая работа. Но зато какая разнообразная! Мистер Фарм выдержал небольшую паузу, медленно потягивая из бокала напиток, затем, со всё той же присущей ему позитивной интонацией в голосе, продолжил делиться своими наработками: — Если бы не маскот из этой «телерекламы», как ты выразился, то не одолели бы мы пришедшего из ниоткуда демона-разрушителя, терроризирующего небольшой городок где-то на Земле на протяжении многих лет. — Он ещё и рекламирует рекламу! — всё так же, не отрываясь от экрана телевизора, продолжал занудствовать Грагас. — Помешанный на чистоте лысый мужик. Всегда улыбается, услужливо до блеска протирает пол… Немудрено, что в таком типе водится нечто похлеще демона-разрушителя. Грагас вновь начал переключать каналы телевизора: — Чепуха какая-то! Совсем шоу разучились делать. Ну, посмотрите на это! Я взглянул на телевизор, хотя до этого не обращал на него никакого внимания. Там же шло якобы реалити-шоу, так ещё и от первого лица. «Таким мерзавцам как ты в Пилтовере нет места!» — громко и чётко кричал кому-то мужчина, от чьего лица и велась трансляция. В этот же самый момент в кадре появились руки, сжимающие навороченную гранату, впоследствии взведённую и отправленную куда-то за кадр. Крики, ругань, жуткие помехи… И спустя полминуты ясное небо и тяжёлое дыхание. Медленно, как в фильмах ужасов, в кадре начало появляться нечто монструозное. Сначала серые уши, затем маленькие сузившиеся глаза, а потом и пасть из острых, как бритва, зубов. Образ гигантской прямоходящей разумной крысы в одежде и вооружённой каким-то огнестрельным оружием стоял прямо посреди экрана и, казалось, глядел прямо в душу. Крыса не смотрела на хозяина камеры, она смотрела прямо в объектив, на зрителей. «Сегодня защитить мир…» — ослабевшим голосом заговорил мужчина-протагонист. «Он мне работать мешает, Грагас!» — прошипело существо в камеру и тут же скрылось, оставив после себя ворох пыли, а затем и титры. Хотя «титрами» называть чёрный экран и очень простенькую песенку, состоящую из одного слова, было сложно. В баре стояла гробовая тишина. Грагас, с силой сжимая пульт в руках, не отрывал свой взгляд от телевизора. Я ждал самого интересного. — Этот сопляк отвлекает от работы моих агентов?! — наконец, взорвался Грагас, напирая на телевизор как на того самого мужика. — Ты как хочешь, Джакс, а я за Талоном! — Чтобы отвлечь ещё одного агента ради неудачника? — я начал подниматься со стула, так как по телевизору вновь стали показывать продолжение того же самого «шоу». — С тебя не убудет, если твой агент потратит на кого-нибудь лишнюю минуту. Но Грагас меня не слушал. Вновь впившись глазами в экран телевизора, он старался припомнить, в каком месте работал Твич, так звали его агента-крысу, чтобы впоследствии послать туда ещё и Талона. Благо, Грагас в этот момент был не слишком внимательным… — Эй, ты что! — едва успел воскликнуть винокур, но пульта в его руках уже не было, а канал на телевизоре был переключен. В эту же секунду Грагас предпринял попытку вернуть себе пульт. Каждый должен был показать всю свою ловкость и сноровку, чтобы оставить эту вещь себе. — Джакс, он мешает мне работать! — напирал Грагас. — И при этом ты смотришь его шоу, — незлобно съязвил я. — Ребят, смотреть мешаете! — вставился Мистер Фарм. Почти со свистом пульт, который я неловко выпустил из рук, отбиваясь от нашего массивного винокура, улетел в дальнюю стену бара. Трескучий удар о стену проходил уже в полной тишине. Недалеко от этой стены как раз находилась входная дверь. На пороге стоял посетитель. Высокий мужчина, лет тридцати, с телосложением профессионального культуриста медленно окидывал взглядом весь бар, остановившись на останках пульта. В руках он держал массивный полутораметровый сверкающий меч. Перед нами стоял сам Гарен, могучий воин и защитник Демасии, принадлежащий благородной семье Краунгардов. Вернее, таким был его «сюжет». С тех самых пор жизнь его не сильно поменялась: он сел править в город Киркволл, в Тедасе, доказал народу, что он правитель достойный. Гарен боролся с несправедливостью повсюду: в городе и за его пределами. Но одну несправедливость побороть ему пока не удавалось. И связано это было с тем, как он одевался. Точнее, он не одевался вовсе. «Глупые предрассудки мешают другим правителям выйти на новую ступень развития! — сокрушался он по поводу своих консервативно настроенных соседей, — стыдно даже в глаза смотреть тому, кто придумал пословицу: «Встречают по одежде, провожают по уму!» Гарена встречать по одежде было невозможно. У Гарена не было одежды. Гарен — нудист. Тем не менее близкие друзья привыкли к натуральной красоте правителя Киркволла, и поэтому мы не заостряли своё внимание на самых душещипательных деталях, как это делали многие неподготовленные. Неловкое молчание повисло из-за уничтоженного в хлам пульта, который вместе с телевизором нам любезно предоставил именно Гарен. — Доигрались. Ну, кнопки будете тыкать на телеке, не будет больше пультов, — выдохнул Гарен, спокойно присаживаясь за свободный столик и оставив меч рядом со входом. — И тебе здравствуй, Гарен, — дружелюбно, будто ничего не случилось, тут же заговорил я, отдаляясь от Грагаса и телевизора. — Собрание правителей прошло успешно? — тут же поинтересовался Мистер Фарм, отвлёкшись от просмотра. — Да, успешно. — невесело отозвался Гарен. — Решением совета было бросить вызов самому Создателю и отправить на битву лучшего из нас: Нуллиса из рода Кривохватов. — То есть как?! — ужаснулся Грагас, казалось, забыв об инциденте с пультом, — Этого имбецила?! «Я делаю добро для добрых людей» — этого?! Того, которого ещё в бой за ручку ведут родственники? — Сильный и благородный воин. Без слабостей и недостатков, — с сарказмом выплёвывал слова Гарен, — не продержался и пяти минут в тренировочном бою против горной виверны! — Да чего тут сокрушаться-то? — уже спокойным голосом сказал Грагас, предлагая Гарену выпить и перекусить. — Отпинает этого олуха Создатель ещё на подходе к трону — вот и всё. Зато мне убийц высылать не надо будет… Грагас помолчал, словив на себе подозрительные взгляды. — Шучу. — буркнул он всё тем же недовольным голосом. — Я и не сокрушаюсь, друзья, просто поделился. — принявшись за еду произнёс Гарен. — Я уже вышел из Совета Правителей Вольной Марки, так как ничего толкового там добиться нельзя. Всё равно у них этот маленький дурачок Думар авторитет имеет. — Я слышал, что Создатель желает сразиться с тобой лично. — напомнил я об одной животрепещущей теме Гарену. — Создатель не боится встретиться с иным мировоззрением лицом к лицу, — отозвался Гарен, — впрочем, на политической арене сейчас вес имеют не столько великие победы и свершения, сколько общественное мнение. Справедливо ли это высказывание? «Не столько сам факт победы ценится обывателями в легендах, сколько личность героя, совершившего сей подвиг. И спустя годы мы будем восхвалять героя не за само сражение, а за его отвагу, смелость, добродетель и смекалку.» Оно справедливо во всех аспектах, не спорю. — Значит, всё-таки оскорбили? — вмешался я. — Совет Правителей боится тотального распространения нудизма, а не итогов битвы с Создателем, — продолжил Гарен, отвечая прямо. — Ты меня, конечно, извини, — серьёзно заговорил Грагас, возвращаясь за стойку, — но им есть чего бояться и опасаться. — Такова суть любого правителя: бояться за свою власть и опасаться чуждых взглядов. — вздохнул Гарен. — Ладно, друзья, закрыли тему. Вон, по телевизору какой тип вещает! — … В любой непонятной для себя ситуации можно смело винить Джакса, Повелителя Экшена, не так ли? — вещала спинка роскошного, сделанного из драгоценных металлов и обшитого пурпурным бархатом кресла. Человек, что говорил эти слова, сидел к камере спиной. Видна лишь была нижняя часть его ног, из чего можно было сделать вывод, что человек находился либо в скафандре, либо в защитном костюме. В дополнение к креслу на экран также выводилась часть какой-то маленькой металлопластиковой комнаты с большим панорамным окном-иллюминатором, куда и был направлен взор человека, сидевшего на кресле. За окном виднелся открытый космос, невдалеке также наблюдалась знакомая всем Земля. «Определённо, декорации!» — думало подавляющее большинство смотрящих это шоу. «Профессор Круглов. Учёный-аномалист, занимающийся исследованиями в области параллельных миров, аномальных явлений потенциально аномальной Вселенной, а также развлекающий домоседов своими телевизионными шоу Мир против Экшена, ” — пояснял я. Его нынешние фразы мало отличались от каких-либо предыдущих его речей. Круглов, как и его научный руководитель профессор Сахаров, после свержения «сюжета» оказались в более худшем положении, чем были до этого. Но вместо того, чтобы измениться самим, они начали подстраивать мир и людей вокруг себя под свои интересы и идеалы. Подход правильный и разумный, никто не спорит, но идеалы их оказались прямо противоположными освободившимся от «сюжета». То есть, всем нам. К сожалению, у новоиспечённых неокукловодов оказалось достаточно последователей, чтобы составить свергающим «сюжет» конкуренцию. Достойную конкуренцию. Так и сформировались два лагеря, условно называемых последователями «сюжета» и последователями «экшена». Последователи «экшена» — это мы. То есть, я, Грагас, Мистер Фарм, и прочие, и прочие. Последователи «сюжета» — это множественные прихвостни Сахарова и Круглова. Однако слово «экшен» за нашим лагерем закрепилось далеко не из-за них. — Тогда к чему всё это приведёт?! — возмущался Круглов в телевизоре. — Любое существо, осознающее реальность и не переживающее «кризис отторжения» должно понимать, что в хаосе, каким бы привлекательным он ни был, жить невозможно. Социум предполагает… — Довольно на сегодня пропаганды! — прохрипел Грагас, переключая канал. Я не слушал ни телевизор, ни Грагаса. Попивая из полупустого стакана нордский мёд, я погрузился в размышления о третьей стороне конфликта. По-настоящему хаотичной и опасной. Дверь бара вдруг стремительно распахнулась, а появившийся в эту же секунду новый посетитель без приветствий и промедлений вихрем пронёсся сквозь всё помещение бара прямо к стойке, где находился я. — Зилеан открыл разлом в параллельную Вселенную и попытался призвать англоязычного себя! — несмотря на такую спешку абсолютно ровным и спокойным тоном обратился ко мне влетевший в бар человек с непонятным оптическим прибором с кучей линз на лице. — Так и знал, что этот засранец меня развёл! — весело отозвался я, тут же поднявшись со стула и ловко схватив фонарь. — Мне пора, ребят, опять иду спасать мир. — Ага, давай. — лениво махнул рукой Грагас, вновь погрузившись в просмотр. Едва я ступил за порог бара, как человек, которого зовут Мастер Йи, заговорил вновь: — Теперь поподробнее и посерьёзнее. — То есть до этого ты был не серьёзен, Йи? — тут же вставился я. — До этого ты бы свою задницу со стула не оторвал, — с каменным лицом отрезал Мастер. — И сейчас могу отправить обратно. — усмехнулся я. — Говори, чего там опять? — Ко мне поступила информация, что Круглов использует мощь Повелителя Времени в своих личных целях, которые мне пока не известны. — Как-то раз мы тоже использовали Зилеана в своих личных целях, — отвлечённо заговорил я, устремляя свой взгляд вдаль, — с тех пор никто во Вселенной никогда не состарится… Ты уверен, что они вообще способны договориться? А то как-то во вменяемость Зилеана верится слабо. — Публике всё равно, во что верить. Она ведётся лишь на очередное масштабное действо. Если они-таки договорятся, то все необычные явления, все неопределённые и спонтанные действия — всё, что привлекает Публику, будет контролироваться последователями «сюжета», и у нас не останется шансов! — чересчур серьёзно наставническим тоном объяснял мне Йи. — Понял, понял, дальше можешь не рассказывать, — посерьёзнел и я. Две самые непонятные, самые неестественные и непредсказуемые угрозы нашему миру появились, к сожалению, как следствие из наших действий по свержению «сюжета». Зилеан — бывший чемпион Лиги Легенд, Повелитель Времени и всего, что с ним связано. Авторы сего образа отказались объяснять мне, а затем и вовсе замолчали, когда я спросил, зачем они дали одновременно столько много могущества и так мало пространства для самореализации одной и той же личности. Для сотрудников креативного отдела Riot Games казалось, что запертый в одной узкой временной петле на целые тысячелетия человек, обладающий при этом безграничной властью над этим самым временем — не опасен. Гораздо страшнее для них тогда казались бесформенные создания Бездны или даже одержимые огородные пугала. Однако вся монструозная сущность безобидного дедушки Зилеана с густой серебристой бородой всплыла сразу же, едва избавление от «сюжета» коснулось и его, пленённого на тысячи лет. Ни капли совести, ни капли сострадания, ни капли здравого смысла… Все человечные его чувства были атрофированы изоляцией. Ничто не ограничивало его быстро растущие амбиции и желания, а безграничная сила позволяла эти безумные желания воплощать в жизнь. Наши ли действия по свержению сюжета или беспечность создателей породили этот ужас? Виноватых искать уже было поздно. А виноватого в появлении второй угрозы нашему миру искать было бесполезно вовсе, так как её саму непросто было даже осознать. Именовали её Публикой. Это название закрепилось сразу же, хотя суть оно отражало слабо. Незримые наблюдатели, высшие кукловоды, Смотрящие, несущие хаос — это одни из немногих бытовых определений Публики. На самом же деле никто и никогда Публику не видел. Выводы о её существовании были сделаны на основе наблюдений за происходящим в мире. Публика забирала личность тех, кто долгое время не проявлял себя в событиях, потрясающих весь мир, так называемых «экшенах». Публика всегда отдавала предпочтение экшенам, наблюдая за ними особенно пристально. Парадокс, но именно влияние «взора» Публики не давало личности исчезнуть, а не наоборот. Таким образом каждый, со дня открытия новой угрозы, пытался выделиться, лишь бы не исчезнуть навсегда. Нет, утратившие личность существа продолжали жить, но уже в качестве «массовки». Бесцельно слоняясь толпами по мирам, утратив своё имя и своё мнение, они инстинктивно пытались принять участие в каждом происходящем неподалёку экшене, дабы вновь обрести уже утраченные свободу и здравомыслие. Я лично нёс ответственность за появление данной напасти, хотя мои друзья, и даже часть врагов, уверяли, что это не так. Титул Повелителя Экшена закрепился за мной потому, что я помогаю обитателям отдалённых миров окончательно не уйти в забвение, вытягивая их из пучины серости, однообразия и неопределённости. Но моя, наша цель — не потакать Публике, создавая всё новый корм для неё в виде экшенов, а найти и уничтожить Публику! Хотя в глубине души даже у меня проскакивают мысли о невозможности подобного. Впрочем, уныние гораздо хуже Публики, поэтому я внимательно выслушал Мастера Йи и в полной готовности с позитивным настроем вновь отправился вершить очередной экшен. Я оставил вечно занятого мастера Вуджу разбираться с делами его корпорации, которая возымела необычайный успех на Земле и уже контролировала все финансовые процессы, там протекающие. Очередной экшен. Очередное приключение. Сахаров? Зилеан? Публика? Это лишь трудности. Но жить без трудностей — значит, не жить вовсе!