Улица спящих

Толпа народа с шумом текла вниз по широкой улице. Казалось, она была бесконечна: миллиарды людей, появляясь в начале улицы из-за поворота, вихрями кружились, то встречаясь со своими знакомыми, то расходясь; то задумчиво замедляя шаг (остановиться было невозможно в таком плотном и быстром потоке), то напротив, несясь вперёд, заливисто хохоча, затем исчезали бесследно в дымке горизонта. Кто-то пропадал прямо посреди дороги, и найти беднягу было уже практически невозможно. Гул разноголосых восклицаний гулял по своеобразному коридору из домов, будоража своими нотами одного и раздражая другого. Казалось, что среди этих людей не нашлось ни одного, который не просто бы поинтересовался, куда и зачем все идут (таких было много — практически все так или иначе задавались этим вопросом), но при этом ещё приложил бы хоть малейшее усилие, чтобы искать правду вне толпы. Однако это было не совсем так: сбоку, по тротуару (где скапливалась основная масса тех, кто уже не захотел слепо участвовать во всеобщем неясном ажиотаже, но не смог придумать ничего лучше того, чтобы показывать свою исключительность демонстративным неучастием) медленно брела женская фигура, завёрнутая в невзрачный плащ. Мимо пробежало три ребёнка, держа в руках по разноцветному шарику. Радостно хохоча, они исчезли за спинами людей впереди. Девушка вздохнула: она видит этих детей уже в пятый раз. Сейчас один из них грустно вернётся, уже без шарика и без друзей, какое-то время похнычет, идя по обочине этой широченной дороги, а затем исчезнет, погнавшись за голубем. Прошло всего каких-то несколько минут, как из-за спины мужчины показалась девичья голова с хвостиками. До ушей девушки донеслись знакомые хныканья, на что она лишь тяжело вздохнула, вспомнив свои первые попытки разорвать этот шаблон. Хорошо, что ей не так много потребовалось времени, чтобы осознать, что это бесполезно. Вскоре она вновь исчезла, погнавшись за первым попавшимся голубем. Бесцветные глаза лениво обмазывали толпу скукой, прикрывающей сильную горечь, которая бы, впрочем, всё равно бы ничего не изменила. Начни она плакать прямо сейчас, тут же появились бы люди разного толка, все изведанные уже до мозга костей. Словно зомби-апокалипсис произошёл уже очень давно. Очередная парочка молодых людей, держащаяся за руки. Мгновение — плечо полной женщины закрыло их, — и вот они уже стоят порознь, ища в других людях то, чего никогда не найдут, пока сами не изменятся. Немощный старик, сидящий тут же на углу и кричащий на толпу, желая привлечь к себе внимания — попроси он искренне помощи и поддержки, девушка бы протянула ему руку, не брезгуя. Но он не попросит. И вот, в следующую секунду его уже увели под руки люди, которым положено выводить из потока особо буйных. Всё, как было предсказано. Вдруг из толпы вырвался мужчина с пистолетом, озираясь по сторонам и раздумывая, кого бы ему схватить в заложники, чтобы выбраться из этой толпы. Люди с вскриками расступились, однако никто не остановился: толпа плавно стала обтекать мужчину со спины на расстоянии. Его взгляд упал на девушку в плаще — она это заметила. С пеной у рта прокричав что-то про самого себя, он бросился на неё. В свою очередь лениво притормозив, она позволила ему пролететь мимо и пробить лбом ветхую витрину магазина, в котором уже давно никого не было — все были сосредоточены на беге вниз по улице. Девушка вновь восстановила свою прежнюю скорость, не удосужившись посмотреть уже в который раз на то, как его забирают те самые люди, которые уже забирали и ещё не раз заберут старика. Это как бесконечный сон, ежедневно повторяющийся вновь и вновь, каждый раз пугающе точно копируя свои узоры и краски. Девушка прикрыла глаза. Кажется, она уже наизусть знает дорогу: кто когда выбежит, с какой стороны и в какой момент ей нужно пригнуться, схватить за шкирку чуть не убившегося ребёнка и швырнуть его обратно в поток, к родителям; куда бросить монету идущему со шляпой попрошайкой, в чьих глазах ей всякий раз удаётся разглядеть доброту; или дружелюбно помахать рукой человеку, улыбнувшемуся ей… хотя, если честно, её никто не просил делать всё вышеперечисленное, не касающееся её собственной безопасности. Она не знала, почему всё ещё идёт вместе с другими. Она не знала, зачем продолжает повторять одни и те же действия раз за разом. Зачем иногда замедляется, чтобы посмотреть на нарисованное небо?.. Зачем заглядывает в витрины заброшенных магазинов?.. Зачем спасает саму себя, чтобы затем вновь повторить всё пройдённое?.. Никто не услышит, никто не захочет искренне понять. Люди бегут вперёд лишь в надежде убежать от своих же проблем. Никому не интересно то, что небо нарисованное, а магазины заброшены, если это никак не может принести прибыль. Безусловно, девушка уже не раз встречала в потоке проповедников, которые утверждали, что небо на самом деле нарисованное, но всякий раз, когда она с надеждой смотрела им в глаза, ей не оставалось ничего другого, кроме как ошеломлённо отпрянуть от невероятного избытка алчности и слепоты в них. Эти глаза определённо даже не пытались разглядеть небо. Девушка видела другие миры. Вот и сейчас, закрыв глаза, она словно наяву увидела великолепие переливающейся радуги бутонов, рассеянных по горной долине; величественные скалы с заснеженными вершинами, блики которых пылали ярким льдистым пламенем, излучая удивительную красоту души того, кто их создал; всепоглощающую темноту морских глубин, бескрайнюю и объёмную, которая, демонстрируя природную мощь и медленно поднимаясь вверх, закручивалась в лазурные ленты волн и рассыпалась миллиардом бриллиантов о прибрежные скалы; огромное, размером с целую планету, но абсолютно невесомое облако, нависшее над малюсенькими палочками, которые на самом деле были деревьями чёрных извилистых чащ, переплетённых между собой в тугой клубок зарослей… Глаза распахнулись сами собой, когда её ткнул в плечо маленький мальчик, которого в следующую секунду должна позвать мама из толпы. Обшарпанные, словно картонные здания стояли, ограничивая поток с двух сторон. Нарисованное небо вселяло веру в тех, кто на него смотрел, не вглядываясь. Опустевшие лавки магазинов, в которых раньше, вероятно, продавали или отдавали даром нечто очень важное, сейчас бесполезными скелетами были заперты в собственных телах. Люди в толпе продолжали перемешиваться, плавно перетекая между собой как река между камнями, слепо и судорожно ища глазами то, что им нарисовало их воображение, словно это было важнее всего на свете… Девушка подавила болезненный спазм где-то в груди, который был готов вырваться наружу отчаянным криком. Мелкая слезинка скатилась до середины щеки. Наверное, эту тяжесть уже ничто не облегчит. …А мимо тем временем пробежали три ребёнка с шариками в руках.