Альтернативная история

Сейчас Приехали на место, остались ждать сигнала, не выходя из машины, и лишь тогда Игнатьев нарушил молчание. - Уверен? Байрамов всегда угадывал шефа с полуслова. По праву считал, что лучше всех знает и понимает Игнатьева, определенно этим гордясь. И сомнение в нем, в Байрамове, явственно читаемое в голосе депутата, не понравилось отвечающему за безопасность совершенно. Да, он непростительно прокололся. И прекрасно понимал, что будь у шефа на примете кто-нибудь еще, подходящий, от Байрамова бы избавились, быстро и без сожалений. Но коней на переправе не меняют, и помощник рассчитывал отвоевать позиции, доказав свою эффективность и незаменимость. Соколовский… Байрамов скрипнул зубами. Он был злопамятен. Этому мальчишке удалось обставить его и теперь приходилось дрожать не только за работу, но и за жизнь. Игнатьев был не из тех, кто прощает ошибки. Тем хуже для Соколовского. - Он тут. Не выходил из квартиры двое суток. С похорон. Глаза привыкли к темноте, но на лице депутата он не прочел ничего. - Мои люди за ним присматривают. С самого утра. Пришлось перестраховаться, и как оказалось, не зря. Соколовский был прав. - Почему?... Казалось бы, бессмысленный вопрос, и снова Байрамов угадал. - Жену с детьми отправил в тропики, обещал прилететь через два-три дня, а сам - в городскую квартиру. Нашли не сразу, конечно. В доме его не было, в офис тоже не приходил, не хватало еще чтобы ударился в бега. Не ударился, к удивлению Байрамова. - Когда? – Слишком быстро, слишком резко и Байрамов угадал причину. - Что - когда? – Все он понял, но не собирался начинать сам. - Семью когда отправил? - В прошлый понедельник. - Ничего не говори. – В голосе - глухая боль, но тут он шефу не помощник. А что говорить? Что так называемый друг и партнер отправляет жену и двоих детей куда подальше как раз к приезду Алисы, чтобы не мешали ему трахать несовершеннолетнюю дочурку своего партнера? Вот поэтому у Байрамова нет детей, к чему ему эта головная боль? Игнатьев сильно сдал за последние дни, хоть и старался этого не показывать. Но даже сейчас, когда он выглядел сломленным, Байрамов не сомневался, что стоит насытить жажду крови как шеф снова вернется в норму. Иначе и быть не могло, более сильного и несгибаемого человека Байрамов не встречал. - В квартире он. – Почему-то повторился, сглаживая неловкость. – Где ему еще быть? Один. Бухает. Молчаливый вопрос. Обычно шеф никогда не интересовался, как Байрамов добывал нужные сведения, давая полную свободу во всем. Но теперь дело - не просто одно из многих. - Его помощница по хозяйству оказалась очень разговорчивой. И к тому же слабой на передок. Но пока его люди справлялись с задачами, не создавая лишних проблем, Байрамову было по барабану, какие способы они для этого использовали. Игнатьев рассеянно кивнул, опять потеряв интерес. Телефон беззвучно завибрировал в руке и Байрамов ответил без промедления. - Все готово, Аркадий Викторович. Идем. Квартира находилась на последнем этаже четырехэтажного дома. И в то время как охрана здания разбиралась с внезапными перебоями электроэнергии и, само собой, работы камер наблюдения, Игнатьев и его помощник, в сопровождении двух самых надежных людей поднялись на четвертый этаж пешком. Байрамов нащупал в кармане свой неизменный глок, с сожалением оставил его там. Для такого рода случаев было припасено другое оружие, которое потом никак не свяжут ни с депутатом Игнатьевым ни с его охранной фирмой. И самое главное - с самим Байрамовым. Пальцы, на ощупь, уверенно и четко прикрутили глушитель. Темнота не мешала, при необходимости он мог управиться с оружием с закрытыми глазами. - Дай сюда. Байрамов помедлил. - Аркадий Викторович, ни к чему вам это. Я все сделаю как надо. - Дай сюда. – Повторил Игнатьев тоном «это не обсуждается». Помощник пожал плечами и подчинился. Может это и к лучшему, шефу не мешала терапия. Тылы были надежно прикрыты и в квартиру они входили уже вдвоем. - Ну здравствуй, Егор. Байрамов нажал на кнопку переключателя, и теплый, мягкий свет разлился по просторной прихожей. Дверь захлопнулась почти бесшумно, но Кирсанов услышал. Он вышел босой, в домашних штанах и такой же помятой, как и его физиономия, футболке. От Кирсанова несло. Перегаром и потным, немытым телом. А еще страхом, животным и неконтролируемым. Жалкое зрелище. Но Игнатьев предпочел бы Кирсанова трезвым, хотел чтобы тот осознал до конца все, что его ждет. - Арк-кадий? - Заикаясь, спросил друг и партнер, пытаясь скрыть панику. - Ч-что… что ты тут делаешь? Куда уместнее был бы вопрос «Как ты сюда попал при запертой двери?», но судя по озадаченной физиономии Кирсанова, тот и сам не был уверен, была ли она заперта, а спросить прямо побоялся. - Да вот, решил проведать болеющего друга. Как твоя язва, Егор? - П-по… прежнему. - Икнул. - Зря тогда налегаешь на вискарь. – Открыто насмехаясь. - П-послушай… - Осторожно начал Кирсанов. - … я… не в лучшей форме… Да и ты… у тебя… короче давай в другой раз… - Я ведь здесь. Зачем откладывать? Кирсанов сглотнул. - Скажи, Егор, каково это - убивать? Может, и мне понравится. - Не п-понимаю… - Промямлил партнер и друг. Неубедительно. - Сколько их было, а?... – Задумчиво спросил Игнатьев, вытаскивая из глубины памяти то что казалось погребенным временем. - Между той, первой, семнадцать лет назад, и моей дочерью? - Я не… - Ты сказал тогда что это совпадение, и ты всего лишь с ней спал. - А ты - сделал вид что поверил. – Неожиданно с вызовом вскинул голову Кирсанов. – И все равно помог мне. - Помог?… – Растерянно повторил на автомате депутат, не вдумываясь в смысл. - С алиби… - Напомнил Кирсанов. - Заткнись. Стало нечем дышать и боль в груди, давшая о себе знать еще на мосту, уже вовсю полыхала. - … и всем остальным. - Я сказал, заткнись! Депутат Игнатьев вполне сносно управлялся с оружием, но никогда не нажимал на курок сам. В этом никогда не было нужды. А в ту самую секунду он не представлял, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Выстрелил в колено, просто потому что от такой раны Кирсанов точно не умрет. И скорее всего не потеряет сознания. Еще один выстрел - в пах, и тот поперхнулся собственным стоном. Егор Кирсанов, успешный бизнесмен, образцовый муж и отец, медленно оседал на пол, бессознательно, намертво вцепившись в подлокотник кресла. Он сглупил, что не вылетел немедленно. Четыре дня назад это казалось самым верным решением – не выдать себя бегством, выждать. Заставил себя пойти на похороны, сам не понимая как смог. Выдумал открывшуюся язву, чтобы хоть как-то объяснить свой неважнецкий вид. Он уже знал что все кончено, когда увидел отца Алисы на пороге квартиры. И в момент, когда начало казаться что сердце разорвется от страха, страх отступил. Только почему так больно умирать? Игнатьев отрешенно наблюдал, как партнер, друг и убийца его дочери истекает кровью и корчится в муках, и ему не становилось легче. Он думал лишь о том, что устал. Что не спал четверо суток. И что все, чего он хочет - это покой. Не помнить… Не чувствовать… Он выпустил почти всю обойму, когда дошло, что изрешеченное пулями тело уже покинула жизнь. И машинально сунул оружие в карман. - Я хочу забрать кое-какие вещи. Память об Алисе. Он не помнил, как добрались сюда от дома Кирсанова. Байрамов хмурился. Он отвечал за безопасность и, естественно, был против. - Нам не следует возвращаться домой. Слишком большой риск. - Пара минут. Мне хватит. Машину оставили в квартале от Башни и прошли через служебную дверь. Это уже становилось недоброй традицией - ходить в гости и к себе домой с черного входа. Байрамов не ослаблял внимания, как всегда. Пронесло, тихо сказал про себя, когда были уже в лифте, и Игнатьев удивился - он о чем? Квартира была пуста. Настя отказалась оставаться с ним под одной крышей, отправившись в отель, и сразу же после похорон улетела назад. Он не настаивал. Все, что еще можно было между ними вернуть, оказалось погребено под могильной плитой их дочери. Склеп. Он сам был как в склепе. «Тебе всегда было мало». Настя уходила, обвиняя, и он знал, что это конец. «Это все из-за тебя». Взялся за ручку двери в кабинет, остановил Байрамова. - Нет, мне нужно побыть одному. - Аркадий Викторович, самолет уже ждет. Каждая минута на счету. Закрыл за собой дверь, даже не потрудившись вникнуть, о чем там толковал Байрамов. Какой еще самолет? Не глядя, бросил пальто на спинку стула. Но прежде вытащил пистолет и положил его на стол. Сел в свое кресло. Настя всегда подшучивала, что это ненормально, захламлять дом фотографиями. Что надо жить, а не превращать воспоминания в алтарь. Но Алиса любила фотографироваться, а он - обрамлять ее фото в рамки. И это - все, что ему осталось. Вот Алисе пять, а черной псине у ее ног всего пара месяцев. Щенок лабрадора был отцовским подарком ей на день рождения и у обоих - мордахи одна довольнее другой. Теперь пес доживал счастливую собачью жизнь, метя дважды в день кусты в Челси. Медленно перевернул фото вниз лицом. А тут ей исполнилось шестнадцать и они вместе, отец и дочь. Праздновали в Лондоне со всем размахом, взрослый праздник, какой и хотела Алиса. Среди гостей был и Егор Кирсанов. Наверное, тогда он и залез ей в трусики. Перевернул и это фото. «Ты - помог мне»… Обеспечил алиби, а потом позаботился, чтобы собственное имя не фигурировало в деле. Обычная предусмотрительность. Обычная, мать ее, предусмотрительность… Егор Кирсанов был молод, амбициозен, и полон энергии свернуть горы. Вместе они свернули немало гор. И теперь ему с этим жить. Аркадий Игнатьев заплакал. Тихо, жалобно поскуливая. Бессильно. Думал, стоит лишь увидеть убийцу Алисы корчившимся на полу как червяк и станет легче. Игнатьев раздавил его, но боль лишь усилилась. Рука сама потянулась к оружию. Оставалась одна пуля - вот и простой ответ. На всякий случай снял глушитель, чтобы наверняка. За все нужно платить и он уже заплатил. Остальное – детали. Дуло пистолета неприятно оцарапало нёбо. Но когда на звук выстрела в кабинет влетел Байрамов, это уже не имело никакого значения. Опер на пенсии Семен Варламов всегда смотрел утренние новости. Это осталось обязательным ритуалом даже тогда, когда необходимость вставать ни свет ни заря отпала. Он выключил телевизор, задумчиво вышел на крыльцо, закурил. Все выглядело чисто. Безутешный отец прикончил убийцу своей дочери, а потом застрелился сам. Только Варламов готов был поспорить на что угодно, что без участия этого парня, как его, Соколовского, там не обошлось. Каким образом - это он уже наврядли узнает. Зато одним призраком прошлого у Варламова стало меньше.