Пособие: "Пошлые разговорчики для начинающих"

Когда у тебя есть друзья постарше, это конечно замечательно. Ни Хосок, ни Юнги на самом деле не намного старше Тэхёна, но они всё равно повзрослее будут, и у них своя квартира на двоих, и Юнги почти закончил колледж, и у них даже небольшая машина стоит в гараже, так что они практически взрослые. Тэхён почти уверен, что именно так всё в мире и устроено. Так что хорошо, что они у него есть. Тэхён ещё живёт со своей семьей, и это прекрасно, но несказанно шикарно, когда у твоих взрослых друзей квартира, в которой можно переночевать. Он никогда не предупреждает, просто заваливается через дверь, будто тоже там живёт, сбрасывает ботинки и куртку на смутно напоминающий монстра заваленный одеждой стул в коридоре, затем проходит прямо в гостиную и ложится на диван, и никто его тут особо не расспрашивает. — Привет, Тэ, — здоровается с ковра на полу Хосок, уставившись в телевизор, пока проигрывает в видеоигру. Тэхён думает, что слышит, как Юнги что-то делает на кухне. — Как прошло твоё свидание? Тэхён стонет. Его вчерашнее свидание — причина, по которой он пришёл сюда выговориться, но он не может не жаловаться и вести себя так, будто это не самый подлый вопрос в мире. — Плохо, — говорит он. — Прошло очень плохо. Навыки мои ни к чёрту. — Плохо в чём? — спрашивает Юнги. Тот стоит в дверях кухни, держа в обеих руках дымящуюся кружку с чем-то. Тэхён догадывается, что парень снова сварил себе этот отвратный Американо, и вздыхает от осознания. — В свиданках? — отвечает он, хотя изначально имел в виду совсем другое. Впрочем, он и на них лажает тоже. Он уже несколько месяцев ходит на свидания с разными людьми разного пола, пытаясь изжить свою влюблённость. А влюбился он в соседа своего лучшего друга. Соседа Хосока. Он пытался преодолеть свою влюблённость к Юнги. И не похоже на то, что сработало, поскольку Тэхён занят лечением своего разбитого сердечка и лежит бессонными ночами, плача над милым носом Юнги или потрясающей задницей, но дело тут не в том. Тэхён на самом деле не так уж сильно увяз, Юнги, вероятно, не любовь всей его жизни, но всякий раз, когда он здесь, его присутствие отвлекает. И Тэхён подумал, что можно же переключиться на других людей, но оказалось, что он действительно не вытягивает общение с другими. Ну, в романтическом плане. Он вообще хорошо ладит с людьми, быстро заводит друзей, легко веселит их и всё такое прочее, но ни к кому из них он не испытывал влечения. Так что это начинает казаться проблемой, но прошлой ночью было совсем иначе. — Всё шло прекрасно, вроде? — начинает он, ложась поперёк дивана, как будто разыгрывает греческую трагедию, в основном для того, чтобы не смотреть на милое личико Юнги или смущающе плохо набитый скилл Хосока. — Ну, никакой искры или чего-то ещё, но вечер всё равно был достаточно хорош. Вкусная еда, горячий парень, полностью во мне заинтересованный, только не так сильно. Но у него были красивые руки, ну, понимаете. — Тэхён неопределённо машет руками вокруг себя и получает утвердительное ворчание от обоих хозяев в ответ. Они все ценители красивых рук. — Мы хорошо поужинали, а потом он пригласил меня к себе, и у меня действительно появился отличный шанс потрахаться? Мы уже целовались у двери его спальни и всё такое, его будто бы присосало пылесосом к моей шее, но потом… — Тэхён драматически вздыхает, что заглушается мучительным криком персонажа видеоигры Хосока, который в настоящий момент катится к собственной смерти. — Я всё испортил. — Чёрт, я тоже, — бормочет Хосок. Наконец он кладёт контроллер и поворачивается на ковре, чтобы перевести взгляд на Тэхёна. — Так что там? Тэхён прячет лицо за предплечьем. — Он хотел, чтобы я говорил всякие непристойности. Где-то в дверях Юнги давится своим Американо. Даже Хосок не смог сдержать гогота. — Он что? — произносит Хосок. — Он прям так сказал? Он велел тебе попошлить, пока вы обжимались? — Ага, — отвечает Тэхён, и теперь в его монотонном голосе слышится явное поражение. — И я старался. Понимаешь? Я попытался что-то придумать, потому что он был горячим, а я заведённым, и у него были такие красивые руки, так что я попытался ублажить его, но у меня… у меня плохо получается. Единственным ответом Хосока послужил безжалостный смешок, но когда Тэхён убрал руку с лица, Юнги хмуро посмотрел на него поверх своей чашки. — Но почему же? — спрашивает Юнги. — Что тут такого сложного? Тэхён фыркает. — А ты когда-нибудь пробовал? — Да, на постоянке. Ох. — Чего? — вопрошает Хосок, смеясь ещё больше, даже не останавливаясь из-за леденящего взгляда Юнги, который затем снова становится безразличным, переводясь обратно на Тэхёна, и парень пожимает плечами. — А что, это тебе не тёмная магия или типа того, — говорит Юнги и делает глоток. Тэхён наблюдает, как его язык быстро высовывается после. — Просто говоришь им, что хочешь с ними сделать. Или что ты хочешь, чтобы они сделали с тобой. Довольно простая концепция, если тебя парит моё мнение. — Ну да, наверное, — медленно говорит Тэхён, застыв в своём положении на диване с по-прежнему небрежно перекинутыми через спинку ногами, пока одна рука свисает так, что пальцы касаются пола. — Но ты же знаешь, что у меня как-то не выходит… ну, например, я начинаю предложения и не заканчиваю их, и половину времени не знаю, какие слова подобрать, так что… ты ведь видишь картину, да? — Но ты прекрасно справляешься, когда сосредотачиваешься, — говорит Юнги. — Я имею в виду, да, я знаю, что ты иногда теряешь ход своих мыслей, но ты хорош, когда концентрируешься. А что касается грязных разговоров, то это, скорее всего, просто вопрос практики. — Он фыркает. — Не то чтобы у тебя не было подходящего для этого словарного запаса. — Видишь ли, я также не знаю, когда начинаю слишком грубить? Я не хочу оскорблять или вроде того, сморозить что-то нелепое, что просто заставит их ржать надо мной. — Пошлости уже сами по себе довольно нелепы, — говорит Юнги, снова пожимая плечами. — Но, как я уже сказал, в основном ты просто рассказываешь людям, чего бы тебе хотелось. Так что я сомневаюсь, что кто-то оскорбится. Ну же, ты достаточно изобретателен. Может быть, сейчас странное время, чтобы думать об этом, как у Тэхёна на сердце теплеет, как Юнги всякий раз подбадривает, покажи он хоть намёк на понимание. — Так что, я просто… — говорит Тэхён и хмуро смотрит в потолок. — Мне что, просто сказать ему, что хочу, чтобы он поцеловал меня, и хочу, например, пощупать его? — Вот и начало, — произносит Юнги в свою кружку. — Но тебе стоит добавить больше конкретики. Где ты хочешь, чтобы он тебя поцеловал? А куда хочешь залезть своими руками? Знаешь, будто картину пишешь. — Окей. Ладно, — медленно говорит Тэхён и хмуро смотрит в потолок, пытаясь сосредоточиться. — Закрой глаза, — предлагает Юнги. — Представь себе вчерашнего чувака с красивыми руками или что-то ещё. Затем скажи мне, что ты хочешь сделать. Да, это определённо не тот, кого воображает Тэхён, но он считает, что сейчас вряд ли имеет значение. Он снова закрывает глаза предплечьем, чтобы вокруг было темно, и пытается быть изобретательным, согласно совету Юнги. — Я… — осторожно начинает он. — Хорошо, я хочу, чтобы он… — Ты, — подсказывает Юнги в нескольких метрах от него, стоя в дверях кухни. — Я хочу, чтобы ты. — Ладно, да, извини. — Продолжай. Тэхён выдыхает и кивает сам себе. Может быть, ему стоит взглянуть на это с другой точки зрения. Вроде побыть актёром, попрактиковаться там на минутку, притвориться, что он кто-то другой, кто знает, как пошлить направо и налево. Он прочищает горло. — Я хочу, эм, засунуть свои руки тебе под рубашку, и я хочу почувствовать твою спину под своими пальцами. — Хорошо, — говорит Юнги. — Я хочу провести руками вниз по твоему телу и схватить твою задницу, хорошенько сжать её, прежде чем упереться бедром между твоих ног, заставить тебя тереться о него. Тэхён замирает. Он чуть-чуть приподнимает руку, чтобы посмотреть на Юнги, ещё стоящего с кружкой в руках, неподвижного, но наблюдающего за ним. Затем снова закрывает глаза этой рукой. Может быть, ему и не стоит смотреть. Он определённо не должен был смотреть. — Что, — продолжает хрипеть он, — собираешься мне сейчас ответить? — Ну, а как ещё ты собираешься учиться? — спрашивает Юнги, и когда Тэхён скулит так тихо, что еле заметно, он почти уверен, что слышит, как Юнги фыркает. — Тебя учит настоящий гений грязных разговорчиков, не жалуйся. Просто представь себе кого-то другого, ну же. Вот с этим аспектом здесь на самом деле проблем нет, думается Тэхёну. — Ладно, — снова говорит он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Юнги. Нога. Потереться. Вот где они были. — Э-э, я… я хочу потереться о твою ногу, и… и я хочу тереться, пока не стану твёрдым, хочу прижать наши, э-э, наши бёдра друг к другу… — Ладно, помедленнее, помедленнее. Не забывай о других частях своего тела, Тэ. Не делай из этого двухминутную халтурку. Мои руки на твоей заднице, но не держать же их на месте, хочу забраться тебе под рубашку и расцарапать ногтями всю спину, настолько долго и сильно, чтобы тебе напоминало обо мне завтра. Тэхён сглатывает. Его спину покалывает от прикосновения к мягкой поверхности дивана. — Ну, если тебе нравится такое, — небрежно добавляет Юнги. — Я просто хочу сказать, что именно детали делают эту штуку живой, понимаешь? Вот и всё, но у тебя хорошо получается. — Спасибо, — машинально реагирует Тэхён. — Без проблем. Тебе просто нужно немного больше уверенности, и тогда всё будет тип-топ. И всё становится менее неловким в процессе, когда ты по-настоящему занимаешься кем-то, поверьте мне. Всё звучит гораздо менее нелепо, когда ты уже прижат к стене и тяжело дышишь. При этих словах Тэхён снова поднимает руку, открывает глаза и внимательно смотрит на Юнги, потому что в его голосе было что-то такое, какой-то своеобразный тон, отчего прозвучало почти приглашающе. Он пытается найти доказательство обратного во взгляде Юнги, но отвлекается, когда замечает что-то ещё боковым зрением. — Эм, — говорит он. — А где же Хосок? — О, он ушёл, — отвечает Юнги, не в силах скрыть ухмылку за своей кружкой. — Кажется, он немного смутился. Сбитый с толку Тэхён оглядывает гостиную, словно ожидая, что Хосок спрячется за телевизором или ещё где-нибудь. Он бы услышал, как тот уходит, правда ведь? Неужели он действительно так сильно отвлёкся картинкой, где прижат бедром Юнги? Ну что ж, он догадывается, что ответ напрашивается сам собой. Когда он снова смотрит на Юнги, что-то горячее мгновенно скручивается в самой глубине его живота, как будто он хлебнул полным ртом лавы. Внезапно взгляд Юнги становится тяжёлым, тёмным и сосредоточенным, с весомой мыслью… мыслью о другом теле, прижимающимся к нему. Он всё ещё держит эту чашку в руках, но Тэхён не думает, что тот и вправду сделал хоть один глоток из неё с тех пор, как они начали, он просто смотрит на него поверх края, пока Тэхён не сглатывает с сухостью во рту, пытаясь держать себя в руках и не ёрзать на диване. — А ты, — медленно произносит Юнги, наконец ставя чашку на столик, — не хочешь перенести всё в мою комнату? Тэхён думает, что, должно быть, ослышался. Он делает глубокий вдох и чуть не задыхается. — Что? — Не хочешь перебраться в мою комнату? — повторяет Юнги. — Я же говорил тебе, что это работает лучше, когда ты на самом деле кем-то занят. Итак, он не ослышался. Кажется, что всего лишь секунду спустя Тэхён оказывается прижатым спиной к двери в комнату Юнги. Он тяжело дышит, как и предсказывал Юнги, и ещё он чувствует, как бедро давит ему между ног, а пара рук лежит на его заднице — тоже очень под стать словам Юнги. Тэхён быстро пробирается пальцами под рубашку Юнги, скользя по его бокам, чтобы хоть как-то сдержать нервную дрожь. — Блять, — хрипло стонет Юнги где-то сбоку от его шеи, — я хотел сделать это уже несколько недель. — Чего? — голос Тэхёна намного выше, чем ему бы хотелось, и он вроде как держится за бока Юнги, как за собственную жизнь, но, по крайней мере, он всё ещё трётся о его бедро. — А… мы ещё практикуемся? Юнги издает у его ключицы смешок, обжигающе горячий. — Конечно, если ты это так называешь. — Нет, я имею в виду, — начинает Тэхён, дыхание сбивается уже в горле, и ему почти хочется оттолкнуть Юнги, чтобы взглянуть ему в глаза, но вместо этого он тянет его ближе, когда чувствует, как холодные руки скользят под его рубашку. Между ним и дверью не так уж много места, но они останавливаются прямо там, где заканчивается пояс его штанов, и Тэхён чувствует, как пальцы обжигают его кожу, и желает, чтобы всё продолжалось вечно. — Я… я имею в виду… ты серьёзно? Только что, да? В конце концов Юнги всё-таки отодвигается сам. Его бедро по-прежнему на месте, как и руки, на самом деле, он просто оторвался от полоски кожи над воротником рубашки Тэхёна, чтобы посмотреть на него. — Что, — тихо говорит он, — я уже несколько недель хочу прижать тебя к своей двери и заставить хныкать одними руками и неспешными движениями бёдер? — Он сглатывает, и Тэхён делает то же самое. — Да, именно это я и имел в виду. — Ох, ты ж, — слабо откликается Тэхён, когда Юнги вновь погружает зубы в тонкую кожу прямо под челюстью. — Ох, тогда всё шикарно.

***

— Просто будь смелее в этом вопросе. Хвастайся. Я заставлю тебя кончить только моим языком, и всё такое. Людям всё равно, правда это или нет. — Значит, ты лжёшь, когда говоришь мне это? — Нет, только не я. Я удивителен и гениален. Сосредоточься. — Ладно, поехали. Я заставлю тебя… я заставлю тебя кончить только моими… ногами. Я заставлю тебя кончить моими ногами. — Нет, Тэхён. Очевидно, нужно быть гением, чтобы научить Ким Тэхёна болтать непристойности. Единственное, Юнги не был достаточно умён, чтобы понять, что требуется быть ещё более гениальным, таким, как Ким Тэхён, например, чтобы пошлить настолько ужасно, чтобы убедиться, что они никогда не остановятся.