She. Is. Monster.

В занавесках запутывалось солнце, скользило лучами по белой ткани, вплеталось тонкой нитью, запутывалось сильнее, играло светом и ниспадало на пол. На полу лежала нотная тетрадь, оставшаяся без листов, - жертва измученного ребёнка. - Господи, мама, я не хочу больше заниматься. Я устала. Я не могу. Синтия сдержанно вздыхала и подолгу молча глядела на дочь, которая превращала в клочья музыкальные произведения, которая с нервным упоением подбрасывала их в воздух и всхлипывала. - Кто сказал, что будет легко? Возьми себя в руки. - Но мама... Та вздыхала снова. - Тебе нужно заниматься усерднее. Это всё, что я хочу сказать, - подвела итог Синтия, ясно дав понять, что разговору конец. Она собрала оставшиеся ноты, уложила их в стопку, положила на многострадальный инструмент и ушла прочь из комнаты и головы Стефани. Девочка села на пол, поджала ноги к себе. "Тебе нужно заниматься...". Почему никто не сказал, что будет трудно? Стефани опустила мокрое лицо на колени, всё ещё бессильно плача. Без единого звука. Слёзы струились потоком по её лицу, теряясь в складках платьица. Почему никто не сказал, что придётся так? "Мы часто говорим фразу "мама была права". Правда, через многие годы. Всё же, представь только: мне было пять. Целый мир может казаться адом, когда тебя не понимают. Никто не понимает, что ты хочешь сказать. Или понимает, но старательно настаивает на своём, притом, не представляя, чего это стоит пятилетнему, чёрт возьми, ребёнку. Да, она была права. А правда стоит многого. Вот почему я ненавижу правду."