Дорога из арок

      «Спустя минут пять Конгфоб заходит в комнату. Поначалу, пока он разувается и садится за столик, где Артит до его прихода расставил чай, в комнате царит тишина.       Артит думает о том, что же такого срочного могло произойти, что нельзя до завтра подождать. Это его напрягает. Что, если Конг сделал свой выбор между ним и Кон Фа? А если он выбрал девушку?       — Так что случилось? — решая не накручивать себя и не тянуть время, спрашивает Артит.       — Скажи, только честно, — начинает Конг, — ты же не мой Артит?»       — Что? — первое, что приходит в голову Артиту.       «Это он о том, о чем я подумал? Он… знает о перемещении? Бред. Он просто не может этого знать. Такого и в природе не бывает.»       Конгфоб делает глоток чая, берёт печенье. Он выглядит рассеянным, словно сам не понимает, что говорит. Его взгляд направлен в сторону окна, будто он пытается что-то там рассмотреть, но на самом деле его глаза пусты. Артит больше чем уверен, что спроси он его сейчас о чем-то, парень не ответит.       «Не удивительно. Я бы в такой ситуации чувствовал себя так же» — думает Артит, смотря еще какое-то время на младшего.       Его зрачки постоянно то увеличиваются, то уменьшаются, дыхание также неровное. Конг кусает губы, все так же смотря в никуда.       — Так про что ты говорил? В каком смысле я не твой? — наконец Артит решает начать разговор первым, так как ему в голову пришла мысль о том, что если он не спросит сейчас, то Конгфоб не сможет сказать ничего.       Конгфоб впадает в еще большую растерянность. Он опускает взгляд и весь сжимается, пытаясь, кажется, слиться со стулом в одно целое.       «Не часто его увидишь таким потерянным.»       Артит встает со стула, подходит к младшему и, садясь перед ним на корточки, берет того за руку. Конгфоб на это пытается отдернуть руку, но старший лишь сильнее цепляется за нее.       — Посмотри на меня, — тихо просит Артит и Конг, собравшись, заглядывает ему в глаза. — Молодец, — он улыбается, вызывая ответную улыбку. — Все хорошо, не волнуйся. Расскажи мне все, о чем ты думал.       Младший смотрит на Артита с легкой тревогой, которая читается в его глазах.       — Просто то, как ты менялся… это странно… навело меня на эту мысль. Но я… честно, я не знаю, что за бред говорю и имеет ли это вообще какой-то смысл, но мысль об этом дает надежду, что ты - не ты, а мой ты не здесь, и он вернется ко мне.       На минуту в комнате повисла тишина. Из его речи старший не понял ничегошеньки. Слишком абстрактно, резко и сумбурно.       Конгфоб прикусил губу и покраснел. Теперь он выглядел смущенным.       «Как ему сказать, чтоб не задеть, что я ничего не понял?»       Быть резким сейчас довольно опасно, ведь Конг только-только начал успокаиваться: дыхание выровнялось и в глазах больше нет паники.       — Ты молчишь, — говорит Конг, нарушая повисшее молчание.       — Я ничего не понял, — не придумав ничего лучше, прямо говорит Артит.       — Я тоже.       Их взгляды встречаются. Секунда, две, три и комнату наполняет смех. ***       В последнее время Конгфоба не отпускала мысль о том, что здесь явно что-то не так, что-то должно быть по-другому. Точнее, кто-то. Кое-кто стал другим. Резко. Неожиданно. Дважды.       С Артитом, как и говорилось прежде, отношения были хорошими, пусть они и не были наполнены безграничной лаской, но они были действительно важны и любимы для Конга. Хоть третьекурсник и не был очень ласковым, но он не был и бесчувственным. Он никогда не кричал на младшего, не повышал на него голос, даже если в действительности Конг не был прав. Артит всегда заботился о Конге: с утра мог встать и приготовить завтрак на двоих; помогал младшему с заданиями, если тот что-то не понимал. Объятия и прикосновения парень не очень любил, но и у него порой случались моменты, когда он мог подойти к младшему, расставить руки в стороны и начать клянчить обнимашки. Конгфоб для Артита был важен, и он это чувствовал, знал.       Потом, довольно неожиданно, Артит стал более резким и холодным. Начал отталкивать от себя Конга, раздражаться по пустякам, кричать на него и, порой, унижать. Их ссоры стали чаще.       Не смотря на то, что Конгфоба это очень расстраивало, он готов был потерпеть еще… еще (не)много.       В один день у Конга отменили две последние пары, чему он был очень рад. Ведь он мог провести больше времени с любимым, может даже они проведут его мирно и не поссорятся.       Он закупился в магазине чипсами, газировкой, купил сладкого, думая, что они посмотрят фильм, пообнимаются.       Со счастливой улыбкой и наивными мыслями парень заходит в комнату.       — Артит… — слышит он женский голос, переходящий в стон.       «Может, это массаж?» — хоть все и было понятно сразу, но принять это было невозможно. Капля надежды оставалась до последнего момента в сердце Конга.       До того момента, когда он вошел в комнату и увидел как черноволосая девица, абсолютно голая, сидит верхом на его парне, а его руки находятся на ее ягодицах, сжимая их.       По щекам начинают течь слезы, а пакет с едой падает на пол. Только в этот момент парочка замечает его.       Девушка визжит и убегает в ванную, а Артит смотрит на него злым взглядом. Через пару минут тишины он спокойно встает с кровати, берет шорты и надевает их.       Уход девушки никто из парней не замечает.       — Садись, — говорит холодным тоном старший, но Конг не может. Не может сесть туда, где был другой человек. Не может сесть туда, где его любимый человек обнимал кого-то другого. Не может дышать воздухом, который кажется полностью пропитанным запахом этой девушки.       — Ты так и будешь там стоять?       Молчание. Конг не может ни слова сказать.       Артит подходит к младшему, берет его за руку, но тот ее выдергивает. Он смотрит в глаза старшего, надеясь увидеть в них хоть каплю вины, хоть немного раскаяния, хоть что-то кроме безразличия и холодности.       А потом Конга накрывает. Он кричит, ревёт, а Артит лишь смотрит. Смотрит и молчит.       Конг плохо помнит, что было дальше, так, отдельными моментами, вспышками.       Вот он подходит к старшему, хватает его за плечи и что-то кричит; вот Артит смотрит на него безразличным взглядом; вот они дерутся; а тут Конг сидит в углу комнаты и его трясёт, а Артит стоит напротив говоря:       — Ты меня заебал. Ходишь как хвост повсюду. Отстань. Слышишь?! Мы расстаёмся. Все, конец.       А потом уходит, хлопая дверью. ***       «И при чем тут это?»       Артит не совсем понимает, для чего Конгфобу нужно было рассказывать то, чего он, Артит, не делал, но все равно чувствует свою вину.       Третьекурсник никак не может понять: за что? За что тот Артит так поступил с Конгом?! Почему он не мог сказать сразу о том, что младший ему не интересен? Для чего нужно было давать ложную надежду? Хуже нее не может быть ничего.       — А потом мы с тобой вечером разговаривали, ну, когда я остался с ночёвкой.       «И что?»       — Тогда я сказал тебе о том, что люблю тебя.       До Артита, кажется, начинает доходить, к чему клонит младший.       — А потом…       — Пришел я, — заканчивает Артит за Конга.       Воцаряется тишина.       Конгфоб смотрит на Артита очень удивлённо.       — Да, я не отсюда.       Зрачки Конга расширяются, а дыхание вновь становится тяжёлым.       «Он не был готов к этому. Как рассказать? Стоит ли говорить о том, что помимо этого я был еще в одном "сне"? Ладно. Расскажу почти все.»       — Я уснул. Проснулся и оказалось, что я нахожусь в начале учебного года, хотя когда ложился спать — был почти в его конце. Казалось, все было так же, как и тогда. Но ты, вернее тот Конгфоб, был другим, не моим. Я был очень удивлён и растерян, но не стал сильно зацикливаться. Просто общался с ним. А потом он сказал, что любит меня. После этого я перенесся в свою реальность, где Конг радостно обнимает меня с утра. Но было что-то не то. Он был… отстраненным.       Во взгляде Конгфоба начинает проявляться понимание происходящего.       — Так это уже второе… перемещение?       — Да. Было сложно понять и принять это. Хотя, кому я вру. До сих пор не верю в то, что это все правда. А принять — тем более не могу… но, как догадался ты?       — Я налью ещё чая, — говорит Конг, вставая со стула. Он берет пакетик, кладет в кружку, начинает говорить. — Изменения в тебе были слишком резкими. Мой Артит хоть и был холодным, но никогда не грубил, никогда не повышал на меня голос, никогда бы не… никогда бы не изменил мне. Это был не мой Артит, сейчас я это понимаю. А ты… — на его лице появляется ухмылка, — ты для моего Артита слишком мягкий. Он бы ни за что не обнял меня на виду у всех, даже если бы мы долгое время не виделись. Я ему часто говорил о том, что люблю, но он редко отвечал, что тоже. Говорил, что теряется суть и вкус этих слов, если слышать их слишком часто. Понимаешь, о чем я говорю?       Артит все понимает и, в какой-то мере, он рад тому, что Конг обо всем узнал, но его мучает вопрос.       — Если ты знаешь, как мне вернуться к моему Конгу, а тебе вернуть своего Артита, то не будут ли слова о любви ложью?       — Я и не собирался говорить тебе о любви.       Внутри Артита что-то ломается. То есть как это?! Он не собирается возвращать все на круги своя? Он не…       — Я не говорил, что не хочу вернуть все как было. Я просто не хочу врать. Я не люблю тебя, ведь ты не мой Артит. Я не могу любить тебя, ведь ты — не он. Я не могу быть с тобой, потому что единственный, кто этого достоин — это он. Я не думаю, что ты переместишься, если я скажу, что люблю тебя, но это не будет правдой. Поэтому я скажу правду, а что будет, то пусть и будет. Если ты не переместишься, значит, такова судьба. Будем друзьями. Надеюсь, ты меня понимаешь, — хоть он и говорил это довольно уверенно, будто готовился к этой части разговора, в уголках его глаз собрались капли слез.       И Артит понимает его. Понимает, что не будет толку от лживых слов о любви, что от этого будет лишь больнее им обоим. Он не согласен с таким вариантом событий, но что он может поделать, если человек его не любит. Насильно мил не будешь.       — Я не люблю тебя, и не смогу полюбить, прости. Но ты мне действительно нравишься, — это звучит искренне. И хотя так больно слышать эти слова, зная, что они могут не помочь, но это гораздо лучше лжи.       — Хорошо, спасибо.       В тишине они убрали все со стола, помыли посуду и расставили ее в шкаф.       Когда стрелки часов подходили к половине одиннадцатого, Конг начал собираться.       — Артит, — надевая уже второй кроссовок, произносит он, — могу я остаться? Просто сейчас… я не хочу…       — Конечно, оставайся.       И Артит тоже. Тоже не хочет быть один. Ведь это значит, что он снова будет копаться в себе, снова будет закапывать себя негативными мыслями. Этого ему сейчас хочется меньше всего.       Они больше не разговаривали, лишь пожелали друг другу хороших снов и легли спать.       — Артит, я люблю тебя. Возвращайся скорее, осталось совсем немного. Я скучаю по тебе.       Третьекурсник просыпается в холодном поту. На часах пять утра, а рядом нет никого, хотя он отчётливо помнит, что засыпал с Конгфобом.       «Получилось.»       Единственная мысль, которая его сильно радует. ***       — Какого черта?!