Angel of Death

Слабый силуэт, движимый непостижимой силой, крадётся по пропахшим ржавым железом коридорам. Этот запах впитался в когда-то нежные бледноватые пальчики, прошелся по хрупким костям. На волосах оставил отпечаток словно на снегу следы кровавой бойни. Запах крови служил сильнейшим возбудителем для здешних обитателей. Он пробуждал сильнейшую жажду — человеческой плоти, которая вся сочилась соленоватой жидкостью и криками. Но у Сабрины этот запах вызывал головокружение и лёгкую дымку, сопровождаемую безудержным страхом. Руки не переставали дрожать, а голос исчез, скорее всего навсегда, с приходом новой Королевы. «Не поднимай голову, не смотри в глаза, иди по стеночке, не смей рыдать, подави свой голос, не сражайся» — повторяла Сабрина про себя эти заповеди словно мантру. Эти слова она учила долго, конечно, сопротивлялась и вставала каждый раз, когда тело падало под навесом ударов плетью. Вставала, когда правда гибели друзей становилась невыносимой. Но сдалась, узнав про предательство тети любимой. Сдалась под смех и вой палачей своих. Слово за словом, правило за правилом вбивали они ей, пока пред Царицей не предстала на коленях она. На раскалённом запачканным полу на коленях стояла юная ведьма. Руки поставила вперёд и наклонилась как можно ниже. Ее уже не смущала тошнотворная смесь пыли, крови, плоти, слёз. Ее существование в руках Повелительницы. Сабрина глаз не поднимала и молчала, приговор свой ожидая. Дьяволица, не спеша, словно выбор у нее был, кольцо на пальце всё крутила. Но обе знали, какой их ждёт сюжет. И наконец поднялась Царица Ада с трона своего, под хруст костей, к жалкому клочку подошла и объявила приговор: — Ты не была никем, не будешь кем-то. Ты мой лакей до конца времён. Ведьма не шелохнулась, давно она смирилась и от любопытства отказалась. Теперь она лишь тень, случайный звук и лишение напоминание. Шла бледная тень по замку неописуемому, дабы тетю привести свою в лапы чудовища. А шла она по высшему уровню замка многоэтажного. Вдыхала воздух свежий. Он раскалял легкие и грудь, кашель непозволительный провоцируя. Но пленница добровольная не примет никогда роскошь эту. Она томилась в комнате золотой. С огромными гобеленами, коврами; с дорогими тумбочками и шкафами; с слишком большой, для одного человека, кроватью. «Не поднимай голову, не смотри в глаза, иди по стеночке, не смей рыдать, подави свой голос, не сражайся» Три слабых стука в дверь, три блаженных вдоха потребовалось, чтоб Зельда Спеллман с замершим сердцем дверь открыла. На свою племянницу не глядя, вышла за порог своих хором и в сторону зала главного отправилась. А за нею тень. Ведьма броситься хотела, обнять племянницу свою. Но это ад. Не здесь она проявит чувства. Из-за безрассудного решения, окуналась в игры Дьяволицы с головой. Заключив контракт с Лилит, безопасность для своей семьи получить хотела Зельда. Мир стремительно пошел ко дну, когда врата открылись в ад. И сотни тысяч демонов проклятых, вселилились в смертных. Пороки пробуждались в них, пока не достигли пика своего звериные инстинкты. И началась последняя война земная. Матери своих сыновей убивали, отцы насиловали дочерей под сладкий шёпот демона своего. Ни бункер, ни суперохраняемая резиденция не спасла господ смертных. Красная кнопка на одном конце земного шара нажата была и спровоцировала цепную реакцию. Атомная война, извержения вулканов, пожары, наводнения, пандемия разом обрушались на человечество. Смертные остались, выжили, пришли в себя, но вернуть ничего не смогли. И теперь прячутся в руинах мертвых городов, бродят по разрушенным дорогам, бегут от животных диких, тех, кто кости человеческие оглодали и добычу новую искали. Надежда умерла в тоске и мраке, а смерть, как никогда была желанной. Будущее зная, Зельда Спеллман вызвала Лилит и умоляла простить предательство, грехи семьи ее и защитить их пред грядущем апокалипсисом. А та сжалиться не думала. Лилит не удивилась мольбе от дамы из стекла. Желание раздробить его практически превысило мечты о троне. Лилит лишь усмехнулась и к ночному кошмару в плотную подошла. Запах смрада окутал ведьму с головой. — Не прекращай дышать, — проговорила в губы дьяволица, — вдохни поглубже ты его. Он сопровождать тебя всю жизнь будет. Тебя и семью твою. Укрытие дарую вам я от несчастий на земле. Но в замен отдашь мне души всех, кто носит фамилию Спеллман. И Зельда резко дернулась, оттолкнула Королеву и собралась уйти. Но запястье перехватив, Лилит ведьму притянула к себе. Крепко сжала в костлявых руках и на ухо произнесла: — Знание будущего не дарует тебе спокойствие, оно принесет страданья и смерть дому этому. Я смогу спасти всех вас, но болью жизнь наполнена будет ваша. И услышать мысли Зельды не составило труда. Лилит пальцами длинными огненные волосы с плеча убрала, доступ к молочной шеи открывая. К желанной коже губами прикасаясь, заклинание прошептала. И обожгло ведьму. Прошлась волна тепла по телу, бесшумный стон вызывая. — Отныне, — продолжила покрывать невесомыми поцелуями шею Спеллман, — Ты — показала белоснежные зубы в дьявольской улыбке Лилит. — Моя. И утонула ведьма в поцелуе, упала в пропасть наслаждения, поддалась искусителю своему и метку получила. Идет теперь избранная по коридорам тусклым, кулаки до боли сжимая. Не такого будущего она семье своей желала, но хотя бы Хильду Царица оставила в покое. Та, не выходя, в комнате своей сидит. Не смогла она выбор сестры разделить и муки племянницы вынести. Поэтому днями на пролет читает остатки книг смертных. Каждый по-своему борется с тоской, печалью, болью. Но Зельда держится, идет вперед. Как в дни, залитые лучами солнца. Когда Сабрина ходила в школу смертных, когда Хильда песню напевала днем, готовя вкусные ватрушки. Когда Эмброуз, воодушевлённый своей свободой, по дому радостно проносился. Но представить груза тяжести, который на своих плечах несла Зельда, не могли. Так и сейчас она по мрамору красному шла к женщине, с которой судьбу свою связала цепями сделки. Подошла Зельда к дверям неподъёмным, отворились те и пропустили ведьму со слугой дьяволицы. И остановились они у двери, когда картина тошнотворная предстала перед ними. Лилит сердце смертного в руках держала, ногой на тело мертвое опираясь. Вокруг создания ада пиром наслаждались и кровью упивались. А Царица на сердце вдумчиво смотрела. Но путь своих мыслей ей не понравился. И сердце пальцами проткнув, раздавила. Сразу же лицо беспристрастное улыбка озарила и, распевая, царица проговорила: — Уже проснулась, моя принцесса? Зельда отмерла и нехотя к Царице безэмоционально подошла, пытаясь игнорировать кровопролитие вокруг. Но чавканье выдержать не сумела и на секунду лицо омерзение озарило. Этого оказалось достаточно, чтобы Лилит издеваться начала: — Что-то не так, моя милая Зельда? — обошла Лилит ведьму и прижалась к спине напряженной. — Ты знала, на что соглашалась в ту ночь. Лилит душу Зельды распотрошила, в форфоровую ключицу впилась, всосала кожу ртом разгорячённым. Собрала волосы в хвост тугой и дернула голову назад, доступ себе предоставляя к заветной шее. И полилась сладкая кровь. Дьяволица острыми зубами разорвала уплотнённую ткань и выпустила крови ручей. Она полилась вниз, в ущелье греха, призывая Лилит склониться над отдавшейся женщиной. И стоны разнеслись по дому, рваные, но громкие. Зельда взлетела, впервые за жизнь свою, она летела свободно, не сдерживаемая оковами. Полное раскрепощение. Но словно орлан белоголовый, добычи вкус пожелала. И напала Зельда на Повелительницу свою. Ногтями острыми багровые полосы на груди оставила. Опустила голову к губам надменным. Прокусила нижнюю губу и сущность Дьявола распробовала. Взбудоражило ведьму, зрачок заполнил оболочку, а рот наполнился слюной. И восславила она Лилит. — Готова ли ты проснуться и почувствовать все, что за запретными дверями доныне было? Ответа не требовала Лилит. Тьмы росток давно впустила в душу Зельды. Похоти пора пришла, что б сомнения все смогли исчезнуть и истинной силой насытиться Лилит смогла. И завязалась настоящая борьба. Война, исход которой лжебогом предрешен был. — Порою меня сомнения одолевают. — Ад не место для сожалений. Сентиментальности давно сгорели в пламени адском и выжгли чувства навсегда. Запомнить это ты должна была. — Царица прошипела на ухо принцессе словно змей, шептавший Еве соблазнения. Зельда, в трансе пребывая, собраться с силами смогла. И на столь болезненные фразы сказать она смогла лишь: — Чего желает моя Королева? — Я бы сказала править миром, но он уже мой. — Лилит без приглашения, разрешения впилась грубым поцелуем в губы Зельды. Без сопротивления языком их раздвигая и полость рта заполняя. И все повторяется опять, но в этот раз Зельда без борьбы в лапы демону отдалась. Лилит, добычу повалив, на пол отпустила их. И средь пира демонов проклятых, вдвоем они лежали в грязи и смраде. — Развлеки меня. — в шею искусанную Царица прошептала, новые следы оставляя, стоны вызывая. Никто на них взглянуть не мог, не посмели бы скоты глаза на Жрицу свою поднять. А Лилит все играла и тянула, грани ведьмы проверяла. И Зельда снова ожила, присела, поднялась пощёчину дала и сразу обожглась. Сей поступок опрометчивый без следа пройти не мог. Исказилось лицо ведьмы болью, согнулось тело пополам, да с треском упало на пол. Но без наград сутенёра своего оставила, ни звука не издала. Привыкла за годы эти к пыткам слабым, и в глаза без страха Владычице смогла смотреть. А та присела, наклонилась. Больно челюсть сжала, когтями острыми под кожу проникая. — Моя госпожа, — бес прервал их игры. — Он здесь. Поднялась Лилит решительно, бесчеловечный вой издала, глядя в ведьмины глаза. Демоны подхватили его, закричали, возбудились и помчались прочь из зала. — Поднимись с колен, моя принцесса. Бой последний ожидает нас. Лжебога встретить настала пора. Так устроим пир на костях священных!