Жизнь длиною в шахматную партию

      — Полагаю, ты задолжала мне извинения, хм? — строгий голос разнесся по помещению, заставив Блейк отвлечься от чтения и окинуть пустую комнату настороженным взглядом. Как оказалось, та уже не была пуста и на соседней кровати сейчас примостилась Вайсс, держа на лице знакомую с Бикона маску ледяного спокойствия. Ну точно, «Снежная Королева». Или все-таки «Вайсскимо»? — Ну чего ты усмехаешься? Между прочим, я, как и Янг с Руби, все еще обижена на тебя за то, что ты сбежала.       Черные кошачьи ушки слегка поникли, вторя настроению своей хозяйки, которая искренне сожалела о содеянном. Вероятно, она бы продолжала корить себя, если бы не Сан, который вовремя оказался рядом. Блейк все эти несколько месяцев не прекращала ощущать дыру в душе, с каждым днем увеличивающуюся и пожирающую все больше теплых чувств, которые она могла испытывать. Наверное, тоска Белладонны была столь сильна, что вполне могла бы поглотить ее, превратив мятежную душу в истлевшие останки, на которые и без слез-то не взглянешь. Как ни прискорбно, но она сама загнала себя в эту ловушку, и лишь воспоминания о девочках помогали ей не сойти с ума от одиночества. Веселый смех Руби и ее нестандартное поведение, иногда доходящее до абсурда и, неизменно, выливающееся в какую-то историю. Своеобразный юмор и неуместные каламбуры Янг, к месту и не очень, которые успели стать уже какой-то устоявшейся традицией в любой ситуации. Но, как она ни старалась отрешиться от этих мыслей, больше всех Белладонна скучала именно по Вайсс. Иронично, учитывая, кем они обе являются. Фавн и наследница крупнейшей торговой империи, дочь самого крупного монополиста на Ремнанте, славящегося своим жестоким отношением ко всем НЕ-людям.       Это началось давно, еще в Биконе. Блейк прекрасно помнит чувства, обуревавшие её в тот момент, когда Шни отчитывала её, словно нашкодившего котенка, когда та сбежала и ввязалась в переделку с Белым Клыком. Сердце билось чаще, в ушах стоял оглушительный треск рвущегося шаблона, а руки предательски дрожали, пока она обнимала такую близкую и одновременно такую далекую подругу. Похоже, именно тогда «Снежная Королева» начала оттаивать, ровно как и «Тихоня». Можно сказать, они одновременно начали топить ледники в душах друг друга. Ни на йоту не отклоняясь от курса, они шли на сближение, превращаясь сначала просто в друзей, а потом и в лучших подруг. Вот только, вероятно, Вайсс было невдомек, отчего это Белладонна украдкой бросает на нее взгляды из-за книги, наивно пологая, что та учит уроки и совсем ничего не замечает. Но тогда чувства Блейк еще не успели окончательно оформиться, она сама не понимала, что чувствует по отношению к Вайсс. До этого самого момента. До встречи в полуразрушенном холле академии Хейвен.       — Да, я… Вайсс, я все никак не могла найти подходящий момент…       — Как ты могла заметить, специально для тебя я постаралась его создать, — с намеком произнесла блондинка, не оставляя и шанса на капитуляцию — лишь бой. Бой с самой собой и своими демонами, обуревающими ее с самого ухода из Белого Клыка. — Ты даже не представляешь, как Янг переживала о тебе, как тосковала Руби… А я? Обо мне ты подумала?       — Вайсс, ты…       — Что я? Что я то? Скажи лучше, что ты? И не совестно тебе, беглянка эдакая? — блондинка, казалось, готова была прямо сейчас наброситься на Блейк, настолько сильно было пламя ее праведного гнева, которое, вопреки всему, вылилось в холодную ауру, заполнившую всю комнату.       Повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов с кукушкой. Стрелка неумолимо приближалась к той точке, когда жителю часов придется прервать свою сиесту и подать голос, оповещая всех о наступлении ровно четырех часов дня. Сказать по чести, Блейк всегда побаивалась таких часов из-за того, что эта самая кукушка всегда начинает голосить слишком резко и громко. У нее, между прочим, очень чуткий слух, и подобные издевательства не приведут ни к чему хорошему. Из насущных мыслей Блейк вывело очень многозначительное покашливание со стороны Вайсс, от которого по коже тысячами мелких ножек пробежались холодные мурашки, мгновенно отрезвляя рассудок. Но Белладонна ничего не могла с собой поделать, в присутствии Вайсс ее мысли всегда улетали очень далеко, грозя в один момент попросту не вернуться. Она готова думать, о чем угодно, лишь бы не о самом необходимом сейчас.       — Прости меня, Вайсс, я поступила как эгоистка, — наконец произнесла она, старательно отводя в сторону взгляд. Не потому что стыдно, нет. Просто она знала, что кровь обязательно начнет стремительно приливать к ее лицу, когда взгляды золотых и небесно-голубых глаз пересекутся. — Мне действительно жаль, что я бросила вас тогда, но у меня не было выбора…       — Выбор есть всегда, — нравоучительно изрекла блондинка, а серебристые брови сошлись на переносице, когда ее лицо исказилось в недовольной гримасе. — Но ты выбрала сбежать, как последняя трусиха, хотя могла попросить помощи у своей команды… У меня…       Это стало последней каплей. Белладонна прекрасно ощущала, как лицо ее стремительно краснеет, как взгляд подергивается мутной пеленой из-за бриллиантов соленых слез, вставших в уголках глаз. Черные ушки с силой прижались к голове, когда она, разбитая и отчаявшаяся, в душой нараспашку, бросилась к Вайсс, ища защиты, утешения, прощения, да чего угодно, лишь бы избавиться от гнетущего чувства одиночества, что подтачивало ее все это время. Кожа Вайсс была холодной, словно лед, однако ее объятия были нежнее всех солнечных лучей, которые ласкали кожу Блейк на засушливом Менаджери. Взгляд ее льдистых глаз по-прежнему оставался недовольным, но он был теплее всех тех холодных и темных ветров, что ураганами бушевали в душе Блейк, крючковатыми пальцами сжимая болящее сердце. Она что-то нашептывала ей, но Белладонна не слушала. Для нее голос Вайсс превратился в нежный шепот летнего ветерка, ласково обдувающий кожу девушки и спасая от всепоглощающего жара.       — Вайсс! Я… Я…       — Я знаю, Блейк, — нежный шепот был ей ответом. Она ощутила прохладное прикосновение тонких бледных пальцев к своей щеке, из-за чего все ее тело непроизвольно содрогнулось, а сама она вжала голову в плечи. Сверху раздался тихий смешок. — Неужели ты думала, что я настолько слепа? Я могла бы и обидеться, между прочим. Еще в Биконе мне все стало понятно, но обстоятельства не могли позволить мне дать тебе ответ, увы.       — А сейчас? — только и пискнула Блейк, крепче прижимаясь к Шни.       — Ну… Я уже не наследница компании, поэтому… — блондинка выдержала паузу, длиной в несколько томительных секунд, показавшихся Белладонне вечностью, — думаю, я могу позволить себе некоторые вольности… Знаешь, в детстве я всегда хотела себе черную кошку. Дома всегда было много белого цвета, а мне вот черную захотелось. Наверное, в каком-то смысле мысли действительно материальны, как думаешь?       Она не ответила. Вместо этого, девушка лишь сильнее прижалась к Вайсс, искренне надеясь, что непрошенные слезы скоро прекратят мочить ткань ее чистого и красивого платья. А она в ответ лишь поглаживала ее по волосам, не прекращая говорить успокаивающие слова, бальзамом ложащиеся на сердце и исцеляющие все раны, что она успела получить.       — И что теперь? — с надеждой спросила Белладонна, отстраняясь и решаясь взглянуть в лицо той, что ледяной цепью сковала их сердца воедино. — Что будет дальше?       — Дальше? Еда, работа, сон, отдых. Жизнь дальше, если я правильно понимаю…