Дьявол с ангельским личиком

      Тихим гулом отдает сердце старшего, когда он беглым взглядом окидывает Гука, чуть не поцеловавшегося с гранитной поверхностью кухонной столешницы, и вцепившегося в его рукав. — Черт.. бы побрал этот порог! - Судорожно выругался Чонгук, разжимая свою хватку на запястьях своего брата, - Чимини, ты в порядке? Я не задел тебя?       Мин отрывисто глотает воздух, в попытках успокоиться. Ведь два года. Два чертовых года он млеет от одного вида объекта его воздыхания, который так крепко вцепился в его руку. Он бы и не хотел, чтобы это короткое мгновение прекращалось, но пришлось прервать неловкую тишину, нависшую в этой комнате. — Д-да.. я в порядке, Гуки. ***       Чимин и сам особо не разобрался, в какой именно момент он с такой охотой реагировал на своего брата. Но было очевидно ясно, что уже как минимум два года просто покрывается испариной от будоражащего его волнения, возникающего при мимолетных чиминовых стрелках, направленных на тело такого невинного Чонгука. Да. Изначально все было как обычно. Подросток проходил все этапы становления своей личности и формирования молодого организма. Чимин видел в нем своего крохотного ангелочка, так цепляющего его миловидной улыбкой. Но в один момент он начал видеть его под другим ракурсом. Младший со временем подрос, изгибы его тела становились более очевидными, за счет тренировок плечи были жилистыми и появились явно волнующие глаз формы, впадины, малейшие детали, что так отчетливо падали взору наблюдавшего всю эту картину. И тогда Чимин ощутил в себе желание. Скорее, ненормальное желание. ***       Чонгук лишь к шестнадцати годам начал ощущать на себе странный липкий взгляд Чимина, который вызывал в нем противоречивые чувства, но он это явно не собирался обсуждать со старшим и пытался не замечать этого, что вышло ему позже боком.       В один из теплых вечеров, Чимин, будучи вусмерть пьяным, завалился на пороге дома с весьма слышимым грохотом, отчего Гук даже проснулся. Проползая по коридору на четвереньках, Мин тихо хихикал и извинялся перед воздухом, видимо. Кое-как, собирая в себе силы, Чимин смог все же подняться на ноги в довольно неустойчивой позе. Он тихо побрел в их общую с Гуком спальню, характерно так пошатываясь и попутно сбивая что-то на своем по пути, размахивая перед собой руками и тихо матерясь, ударившись бедром об угол комода. Чонгук, укутавшись в одеяло, ждал прихода брата с явно нарастающим волнением. "Куда он так накидался?" - первое, о чем подумал Гуки. Чимин все же справился с неподатливой дверной ручкой и максимально тихо, насколько мог, вошел в комнату. Но он неожиданно побрел в сторону кровати Чонгука, а не своей. Запнувшись об собственную ногу, он пролетел некоторое расстояние, но все оказался в ногах своего младшенького. Он поднял на него стеклянный, леденящий душу взгляд и вновь наклонил тяжелую голову вниз, Мину сейчас было не очень хорошо. Чонгук от неожиданности чуть не подскочил на месте, но вместо выкрика, сглотнул подступающую слюну. "Какого черта??" - все больше волнения охватывало его разум. Чонгук продолжал молчать и оставался неподвижным, даже немного напуганным.       Неожиданно для него, Чимин, усевшись поудобнее, отодвинул край одеяла, обнажив бедра и некоторые части ног Чонгука и прошелся кончиками пальцев по внутренней стороне бедра парня, что заставило его невольно сжаться. — Братик, мой милый.. если бы ты знал, как я люблю.. - И здесь речь Чимина прервало мягкое поглаживание ладонью промежности Гука, заставившего его нервно выдохнуть. Мин был уверен в том, что тот спит. - Тебя.       И тут по позвоночнику Чонгука будто высоковольтный ток прошел. Да, родственники говорят такое друг другу, но не в таком же контексте.. Сомнения все одолевали юношу, но из мыслей вырвала реальность, а точнее слова его непутевого братца. — Гук.. мне так хочется попробовать твою сладость, очень хочу, - облизывая двусмысленно губы, Пак медленно стянул с парня нижнее белье и приподнял уголки губ в его очаровательной манере, - как же ты подрос, малыш ~       Чон все также оставался в ступоре и все еще не знал что ему делать. Да, бывали такие моменты, что Чимин заваливался домой в дрова и ранее, но Чон максимум мог отделаться тем, что слишком развратный Пак мог вжаться в него крепкой хваткой и так спать с ним в обнимку, дыша на него своим пьяным угаром. Благо это происходило не так часто, но что-то в определенный момент щелкнуло в Чимине, что вытекло в подобную неловкую ситуацию.       Чимин же решил пойти ва-банк, поставив на это все. Как жаль, что он потом это не вспомнит утром, вот только его братец это запомнит на всю жизнь.       Мин, выдыхая, вбирает в рот полувставший член своего брата, который рвано дышит, привыкая к новым ощущениям. Это его первый в жизни минет, надо же. Чимин ладонью осторожно стягивает кожу на органе, чтобы ему приоткрылась алеющая головка. Вот оно, чего он так жаждал. Пак отстранился, глотая немного воздуха и резко припал губами к головке, воображая себе, что это леденец, он сминал губы, размазывая и перемешивая со своей слюной естественную смазку. Он мокро заглатывал его, проталкивая в глотку, почти по самое основание, вызывая у себя поступающую рвоту, но он вовремя остановился. Он сосал братцу так усердно, что у Чона вспыхнуло лицо румянцем от волнения и на лбу проступила испарина от возбуждения. Он ловил крышесносный кайф от всего этого действа и пытался не задохнуться от переизбытка чувств. Он лихорадочно накрыл рукой все более краснеющее лицо и с каждым пошлым всхлипом срывался на тихий стон наслаждения. Все тело горело и стоял гул в ушах, Гуку были невыносимы эти сладкие пытливые ощущения. Да, он имел дело раньше с мастурбацией на порно, но это не приносило ему таких ощущений, какие ему дарит старший в этот момент, проходясь ладонью по его животу, что стимулировало приход еще большего возбуждения. — Аа-ах.. Ч-чимини.. - Чонгука волнами било по вискам это будоражущее чувство, сконцетрировавшееся в его паху, - остановись, прошу, - все, что смог из себя выдавить под накрывшей его пеленой возбуждения Гуки, но его тело реагировало явно иначе в противовес его словам, поддаваясь бедрами вперед и толкаясь в рот его старшего брата.       Чимин сделал вид, что не слышал и стал с еще большим энтузиазмом наращивать темп и поглощать ртом импровизированную сладость, сжимая пальцами прямо у основания. У младшего от происходящего намокла футболка от выступившего пота и все тело сотрясало и лихорадило непрекращающейся дрожью, окутывая в негу наслаждения. Мин проходится губами по стволу, пошло причмокивая, обильно обдает пульсирующий орган слюной и снова заглатывает настолько глубоко, насколько может. Гук, решив отдаться полностью своим ощущениям, изливается в рот Мина с протяжным горловым стоном и хаотичными рваными вздохами, задыхаясь. От безумного оргазма у Чона невольно сжались пальцы на ногах и прошла приятная волна по всему телу. Чонгук просто забыл все слова. Все. — Мой малыш Гуки-и.. - с особым удовольствием и трепетом протянул уставший и поддатый Чимин, - наконец я смог попробовать тебя, - довольно облизнувшись, он рукавом вытер остатки слюны со своего лица. С усмешкой подметил, что сперма его малыша настолько сладкая, как сам мед. Позже плюхнулся рядом с Чоном, крепко прижимая его к себе, присосался к шее и оставил алеющие засосы, похожие на бутоны только что распустившихся роз. Мин нашептывал на ухо пьяный бред, - я умираю от любви к тебе, если бы ты это смог представить..       Чонгук что и мог делать, так это тяжело дышать и переваривать все случившееся, кое-как засыпая под утро. У него есть ощущение, что утро может быть многообещающим и волнительным. Но, к сожалению или к счастью Чонгука, Чимин не помнил ничего, от слова совсем. Даже удивился, что смог добраться до квартиры относительно невредимым.       Братья жили вдвоем совсем одни. Родители хотели позаботиться о том, чтобы их сыновья стали более самостоятельными, оставив им небольшую квартиру для проживания. Средств им на это хватало, поэтому они не видели никаких причин "против". Чимин, будучи студентом, обеспечивал младшего брата всем необходимым, если это требовалось. Но родители явно не учли тот факт, что Чимин сопьется. Из-за внезапно всхлынувших чувств к родному брату, старший стал больше обычного налегать на спиртное и в итоге "хорошеньким" он приходил в квартиру довольно часто. И вместе с тем эта его нездоровая любовь и ласки продолжались дальше в моменты такого пьяного угара. То есть, Чимин сосал Чону вот уже на протяжении долгого времени, но Гук ничего не мог ему возразить, так как тот уже подчистую все напрочь забывал, как только пробуждался после влажной ночки.       Сначала Чонгук сильно смущался, даже прятался от неугомонного брата, запираясь в туалете, но для старшего не существует замков, если за дверью его любимый до беспамятства брат, поэтому Мин всегда настигал его, зажимал в углу и делал все то, что хотел, тому подтверждением были жалобные стоны его братца, которые так нежно ласкали уши Пака.       Но время уже развратило Чона капитально и он научился лучше пользоваться ситуацией, постепенно привыкая. Гуки сам начал использовать рот братца по своему желанию, как ему хотелось. Бывало так, что он сам потрахивал его в рот, кончая от этого по несколько раз. Иногда такие утехи продолжались вплоть до самого утра, выбивая Чона из сил, но оставляя счастливую улыбку на лицах обоих. Только Мин до сих пор не догадывался, откуда появлялась ноющая боль в горле на следующее утро. Так прошло преобразование из наивного и неопытного юноши в молодого парня, переполненного желанием и, возможно, чем-то большим.       Когда не было Чимина подолгу дома, то Чонгук, так привыкший к его ласкам, невольно залезал под резинку белья рукой, мазал ладонью по животу, дотрагивался невзначай пальцами по арелу сосков и с губ срывались вздохи и стоны, адресованные Пак Чимину, произнося его имя и теряя свой рассудок в запутанных белых простынях. Как-то торопливо пытался удовлетворить себя, представляя своего брата самым компрометирующим образом. И, конечно же, возникало желание попробовать его на вкус тоже, прильнуть губами к взмокшей шее, смять мягкие губы в грубом нетерпеливом поцелуе и принести море наслаждения. ***       Был октябрь, но неожиданно большие хлопья снега медленно окутывали улицы, покрывая землю пушистым белым одеялом. Где-то на улице шумно собрались дети, чтобы посмотреть на первый и весьма неожиданный снег. Сегодня был день рождения Пак Чимина, старшего брата Чонгука, но все веселье было обломлено тем, что Мини лихорадило и трясло от внезапно подступившей болезни. Ну как внезапно. Вчерашней ночью он брел домой в одной только футболке, задравшейся у боков, и что есть мочи, во все горло орал у своего подъезда имя Чонгука, отчего у младшего вспыхнули уши от стыда и смущения и он пытался потеряться в этой маленькой комнате.       И что оставалось Чону? Он выхаживал Чимина, у которого, ко всему прочему, еще было похмелье. — Чонгуки-и.. - в неком полусонном состоянии бормотал хриплым шепотом Чимин, которого всего трясло и лицо покрылось розовинкой от высокой температуры. — Мини, я рядом, - произнес успокаивающим тоном младший, даря нежные прикосновения Чимину, мягко сжимая его ладонь и переплетая с ним пальцы в замочек.       Чимин, как в бреду, закрыл лицо кистью руки и отрывисто дышал. Накатившая его внезапная фантазия под пеленой непонимания в таком состоянии только еще более остро и ярче всплыла в чиминовой голове. Все тело содрогалось и имело большую чувствительность, чем обычно. Он зажмурил глаза, но проступившее сквозь простыни возбуждение выдало его с головой.       Чонгук, заметив это, придвинулся к брату вплотную и на ушко произнес, - Чимини-и.. я помогу тебе.       Гук осторожно забрался рукой под белые простыни и, по его мнению, под лишнюю одежду и дотронулся до уже стоявшего естества его старшего, на что мягко улыбнулся.       Чимин, не ожидая таких действий от брата, будучи в более-менее трезвом состоянии дернулся и убрал руку с лица, чтобы удостовериться в своих ощущениях и возразить. Но Чонгук быстро перехватил его движения и резким рывком накрыл ладонью глаза Пака, нашептывая ему, что все будет хорошо и он должен расслабиться. Рукой он водил плавно, но умело, отчего старший немного прогнулся в спине, поддаваясь на ласки своего братца. Чон медленно, но размеренно мастурбировал ему, как бы ему самому понравилось. Невесомыми поцелуями покрывал мягкую горячую кожу Чимина, обдавая жаром шею, скулы, виски и, наконец, губы. Он жадно в них впился, как давно об этом мечтал. Мечтал поцеловать трезвого Чимина, чтобы он это смог отложить в своей пустой голове. Да, за это время Чонгук был зол на брата, но вместе с тем и влюбился в него по уши, желая разделить с ним такие душераздирающие чувства. Вот только он не знал, что брат любил его также, если не сильнее.

Я люблю его. — Брат, послушай меня, - Гук последний раз чмокнул Мина, все также сохраняя положение его руки на лице уже задыхавшегося старшего от возбуждения, - я хочу сказать, что люблю тебя, и не так, чтобы обычно.. безумно люблю и хочу быть рядом, всегда. И я хочу отплатить за всю доброту, что ты мне даришь, ведь ты как сам ангел, оберегающий меня от жестокого внешнего мира.       К слову, так и было, Чимин всегда был на стороне брата и заступался за него, когда возникали какие-то непредвиденные ситуации. Но и Чонгук сам прекрасно видел все то, что не падало взору другим. Под градусом Чимин становился самым настоящим похотливым дьяволом с этими блядскими красивыми губами, расплывающимися в такой любимой улыбке. Он любил своего брата, как никто не любил. И даже не после той первой пошлой выходки, а всегда он относился к нему с трепетом. Чон поглядывал на то, как с милым прищуром Чимин пробуждался после пьяного сна и мило улыбался ему, хоть и морщил нос от головной боли и хренового ощущения во рту. Гук смотрел на то, как Чимин все также сексуально поправлял свои волосы, вызывая табун мурашек у младшего. Он не особо понимал своих ощущений, но он просто хотел, раз за разом наблюдая за задравшейся футболкой старшего. Он хотел на это смотреть вечно.       Чонгук, уже влажными пальцами от естественной смазки, прошелся по животу брата, вызывая у того леденящую дрожь в теле. Чимин жадно глотал липкий воздух со стекающей капелькой слюны у рта. Гук смазано смахнул ее губами, невесомо поцеловав в подбородок и уголки губ. — Чимини, просто наблюдай за тем, как я буду снимать твое напряжение.       Гук мягко убрал руку с лица брата и опустился на колени перед ним. Чимин не мог смотреть на то, как его будет ублажать его малыш, который уже, видимо, стал таким взрослым. Ему было слишком хорошо и стыдно одновременно, потому он сам прикрыл свои глаза, пряча свое лицо в миниатюрных ладонях, которые так умиляли Гука своим видом.       Чонгук, не теряя времени, прильнул губами к члену брата, который подрагивал от сильного возбуждения и был готов излиться в любой момент. — Потерпи, Чимини, тебе понравится. — Мнх… - с всхлипом брат дал кивок согласия, но в следующий момент уже полностью залился краской и несдержанно стонал и умолял.       Чон сосал так, как обычно это делал брат. Он много наблюдал за ним, поэтому он прекрасно знал, как лучше доставить ему удовольствие. Благо многочисленного опыта хватало. Чимин ведь изхныкался и извивался как змей в постели, не зная, куда себя деть. Он закусывал нижнюю губу от бури эмоций и ощущений. Чонгук вбрал в свой рот его яички, сминая их языком во рту, затем, смочив палец, вогнал его в узкое колечко мышц, так лихорадочно сжимающихся. У старшего перехватило дыхание от такого неожиланного действия и он с характерным хрипом вскрикнул. Чон на это лишь довольно ухмыльнулся, ведь нащупал чувствительный комочек нервов внутри брата, отчего уже запустил второй палец и начал массировать его. Чимина лихорадило не по-детски и он повиливал бедрами в ответ на действия Гука. Младшему от этого совсем сбило тормоза и он начал интенсивно потрахивать пальцами дырочку и при этом глубоко загладывать изнывающий в разрядке член Мина. Сжимая простыни в ладонях и сходя с ума от накативших его ощущений, Чимин прогнулся в спине с характерным хрустом и излился в глотку своего младшего. Его еще трясло в послеоргазменном состоянии и он с придыханием постепенно отходил, неловко улыбаясь. Чонгук же проглотил то, что так жаждал попробовать и довольно улыбнулся, присаживаясь рядом с Чимином на край кровати. Они сидели молча, но были довольны и счастливы, как два дурака. — В следующий раз, выпьем вместе, раз ты уже достиг своего совершеннолетия, - подметил Чимин, сжимая ладонь младшего в своей руке и переплетая их пальцы вместе.       Чонгук лишь на это улыбнулся, понимая, что в семье теперь будет два несчастных алкоголика.