Не доверяйте свои истории Эстер Вальц

      У Питера день начался не очень: мягко сказано. Популярность он не любил, она ему была не нужна, но когда тебя в друзья на фейсбуке добавляет Тони Старк — это неминуемо. Объяснить всё не получалось, потому что объяснять было нечего, он и сам ничего не понимал. В конце концов, можно было бы просто плыть по течению, вежливо отказывать на предложения погулять и смущенно улыбаться на комплименты, а после уроков рвануть в Старк Индастриз и всё выяснить. Можно было бы.       Но в Мидтаунской школе науки и технологий учились более двухсот человек. И каждый из них считал своим долгом подойти к нему с расспросами.       — Так уж каждый? — Йозеф Вальц — мужчина средних лет, который уже давно мог бы стать оберкомиссаром, если бы не его неумное желание выведать всю правду не у тех людей — с насмешкой посмотрел на племянницу.       — Ты обещал, что не будешь перебивать! — она недовольно зыркнула на него. — Иначе я сама начинаю путаться.       — То есть вот это всё ещё не предел?       — Оставь сарказм при себе, дядя. И да, допустим, не каждый, — спустя паузу добавила Эстер. — Но об этом будет дальше.       Исключение составляли немногие, в том числе Флэш, которому, кажется, гордость не позволяла подойти и поговорить. А ведь он был одним из немногих, кого Питер был бы действительно рад видеть.       — С каких пор они дружат?       — Да ну дядя! — Эстер скрестила руки на груди, откинувшись на спинку стула. Они сидели на кухне, и с улицы то и дело слышались гудки машин: центр, пусть и не самая привлекательная его часть. — Питер в него влюбился.       — Опять твои домыслы? — мужчина тоже сложил руки на груди, смотря выжидательно.       — Нет! Он сам мне говорил! Ладно, смотри, дело было так.       Питер часто сомневался в себе, и дело было даже не в том, что он опасался совершить непоправимое, а в том, что он боялся навредить другим. Просто постоянно. Даже в дружбе он старался сильно не привязываться, чтобы не давать надежд и не разбить случайно сердце близкому человеку. И вот, впервые за долгое время, он думал о себе.       Питер всегда считал, что ему нравятся умные и бойкие на язык девчонки: такими были Лиз и ЭмДжей, и если с первой у него не сложилось, то со второй вполне могло всё получиться. Пока однажды он, случайно, не услышал разговор Флэша с одноклассницей и не понял, что влюбился по уши. Томпсон как человек перевернулся для него с ног на голову, открылся с новой стороны, и чем больше Питер узнавал про него, тем больше понимал, что он определенно не худший вариант для долго и счастливо.       — Что такого должен был сказать Флэш, чтобы твой друг так резко передумал? — Йозеф недоуменно наморщил лоб. Обычно именно он оказывался слушателем Эстер по поводу всего, что происходило в её жизни, а если ничего интересного не происходило (что бывало редкостью с её неуёмной тягой к тому, чему не надо, и отсутствующим инстинктом самосохранения), она легко восполняла это бурной фантазией. Потому Вальц уже считал себя полноправным участником жизни Питера Паркера, особенно если учитывать, как часто Эстер передавала от него советы другу.       — Я не знаю. Он так и не рассказал. Но я немного пофантазировала, и если хочешь…       — Не стоит! Давай к сути. Они встречаются?       — Нет, — девочка поморщилась. — Он так и не определился, кто ему больше нравится: Мишель или Флэш.       — Он говорил с ними об этом?       — За кого ты его принимаешь, за человека, у которого есть яйца?       — Эстер, — мужчина осуждающе взглянул на неё.       — Я пыталась ему сказать, что вообще-то есть такая вещь, как бисексуалы, но нет! Он же не такой, он хочет точно знать! Гей он или натурал, — она поднялась с места и оперлась руками на кухонный стол, прищурившись. — Питер выносит мне мозг.       Но его интернет-подруга была не единственной, кому он выносил мозги. А если быть точнее, то «его интернет-друг был не единственным», ведь Питер до сих пор считал, что общается с парнем по имени Меркель, с которым они «бро» навек.       Нед таскался за ним как на привязи и не терял надежды узнать больше…       — Ты долго собираешься скрывать это? — прервал мужчина племянницу.       — Я искренне надеюсь, что да. Моё исследование ещё не закончено!       — Прошу, прекрати называть свой большой слэш-фанфик исследованием, — Йозеф потер лицо ладонями и приподнялся, чтобы открыть форточку. В квартире всегда было душно, но он не жаловался. Несмотря на всё, он давно сроднился с этим местом. Девятнадцатилетний Йозеф Вальц, наверное, и подумать не мог, что квартирка, которую он снял на время обучения в полицейской академии, станет домом для него.       — Нет там слэша. Только чистая мужская дружба. Я просто пытаюсь понять, что она такое, ладно? Все так превозносят бромансы, про это столько фильмов и сериалов, да и вообще, это «особенное», «чисто мужское». А я хочу разобраться. Возможно, они правы, а возможно — просто идиоты.       Упрямства Эстер всегда было не занимать.       — И поэтому ты готова врать своему другу?       — Это не ложь! Кто знал, что он воспримет мой ник как имя? Я увидела шанс и воспользовалась им.       Йозеф жестом намекнул на продолжение.       Уроки в тот день были самым лучшим временем, потому что хотя бы в эти короткие сорок пять минут к нему не лезли. Шептались, написывали в соцсетях, закидывали записками, но при учителе заговаривать не решались. Некоторые из преподавателей тоже проявляли интерес, но гораздо более сдержанно: возраст не позволял вести себя как восторженный дурачок.       На обед Питер не пошел. Отослал Неда за сэндвичами, а сам остался в коридоре, где редко кто ходил. Кто бы мог подумать, что одна подписка Тони Старка может поднять на уши едва ли не всю школу. Хотя, с другой стороны, Питер наверное отреагировал бы так же: разве что не стал бы доставать.       — Паркер!       Питер обернулся, быстро поправляя задравшуюся рубашку. Джейсон — одноклассник, с которым у него были в общем-то теплые отношения, — широко улыбнулся.       — А я тебя повсюду ищу!       — Зачем? — Питер отлично знал ответ, но думал сыграть в дурачка.       У Джейсона глаза на лоб полезли.       — Из-за Старка конечно! Ты что, реально его знаешь???       Питер отчаянно замотал головой.       — Нет, нет. Это ошибка. Наверное, он просто не туда ткнул. Я врал тогда — про стажировку. Кто меня возьмет? — с нервным смешком.       Джейсон недоверчиво смотрел. Внезапно из соседнего коридора высыпала, считай, вся баскетбольная команда.       — Ба, Паркер! — Один из них, Джек (кажется, он был помощником капитана), оттолкнул Джейсона и навис над Питером.       — Ничего не хочешь нам рассказать?       Джейсон сглотнул и попятился, решив, что страх у него пересиливает любопытство.       — Нет? — попытал удачу Питер.       Команда столпилась вокруг них. Джек усмехнулся, оперевшись рукой прямо рядом с его головой.       — Вся школа о тебе говорит. О вас со Старком. Вы с ним того, да? — спортсмен поиграл бровями.       Питер неуверенно мотнул головой.       — Нет…       — Плохо врешь, Паркер. А ещё ты должен знать, что я терпеть не могу педиков.       — Что за сцена из ситкомов 90-х? — Йозеф с сомнением посмотрел на Эстер. — В 2018-то году? В Нью-Йорке?       — Ладно, возможно, я просто хотела нагнать напряжение. На самом деле, они случайно заметили Питера и подошли поспрашивать о Старке. Были очень дружелюбны. А Джек так вообще открытый гей.       — Опять выдумки?       — Нет, правда. Хочешь его фотку с парнем покажу??? — она подалась к дяде.       Он, напротив, отпрянул:       — Как-нибудь позже.       — В общем, они стояли слишком близко, и у Питера почти началась паническая атака, но тут мимо проходил мистер Харрингтон.       — Эй, вы что делаете??? — он за руку вытащил Питера из кольца плотно обступивших его баскетболистов. Джек тут же стушевался.       — Извините…       Питер был бледен, и он почувствовал вину:       — Мы просто хотели…       — Отправляйтесь на урок, мистер Делл, — Харрингтон, непривычно уверенно, тоном, не терпящим возражений, отчеканил это. Джек переглянулся с командой и ушел, кто-то из них прихватил с собой Джейсона, который явно хотел остаться.       — Делл-Делл-Делл… Он родственник того самого мистера Делла?       — Племянник. Очаровательно, правда???       — Просто до невозможности, да, — Йозеф с шумом сгребал посуду с раковины в посудомоечную машину, и Эстер замолчала на несколько минут. — Так Делл и Харрингтон на самом деле встречаются?       — Нет, у мистера Харрингтона есть девушка, — и Эстер даже обиженно поджала губы, будто это задевало лично её. — Но я верю, что однажды истинная любовь в лице Делла ворвется в его жизнь.       — У вас уже есть троп, подразумевающий, что все в мире геи?       — Да. «Все геи».       — Так вот, — мужчина обернулся и оперся поясницей на раковину, смотря на племянницу с иронией. — Реальная жизнь не этот троп.       — Не запрещай нам фантазировать, дядя! Мы первое поколение, которое может себе это позволить.       — Если ты думаешь, что мы в свое время не залипали на ягодицы тренеров, а наши девочки не валялись полуголыми на кровати, занимаясь тем самым, то… Ты же вроде дурочкой не была, что с тобой стало? Эти вышки 5G всё-таки радиационные?       Эстер оттолкнула его руку, когда он потрепал её по волосам, но после силой вернула обратно, передумав.       — Я знаю, как всё было. Я читала классическую британскую литературу. Но раньше об этом не говорили вот так, открыто.       — Оно понятно, — Йозеф хмыкнул и присел обратно напротив. — Я весь во внимании, что же было дальше?       Питер почувствовал себя в безопасности. Он знал мистера Харрингтона с того самого момента, как перешел в эту школу, и доверял ему. Роджер легонько встряхнул его за плечи и наклонился.       — Всё хорошо, они ушли. Здесь никого нет. Дыши спокойно.       Питер последовал его совету. Учитель с облегчением кивнул.       — Да, вот так отлично. ЭЙ! — он гаркнул это так резко, что Паркер вздрогнул. — ВЫ ЧТО ТВОРИТЕ? — он отпустил Питера и выглянул в окно, где несколько учеников устроили потасовку, которая грозила перерасти в реальную драку. — Чёрт… Флэш! Посиди с ним!       Он настойчиво посмотрел на Томпсона, который до этого спускался по лестнице, уткнувшись в телефон.       — Не надо, я в порядке, правда… — попытался спорить Питер, но Харрингтон уже унесся, оставив их наедине.       Флэш неуверенно посмотрел на Паркера, сбитый с толку. Тот слегка улыбнулся.       — Всё хорошо? — спустя несколько секунд поинтересовался Томпсон, заметив, как тяжело одноклассник оперся на подоконник.       — Да, просто… Голова немного закружилась. Ты знаешь, бывает.       Флэш кивнул и прислонился к стенке рядом с ним.       — Тебе не обязательно со мной сидеть, серьезно… — пробормотал Питер. — Нед скоро вернется, да и вообще.       — Иногда я побаиваюсь Харрингтона, — по-секрету поделился Флэш. Питер поднял голову. — Так что лучше я останусь здесь.       — Да, я тоже, — спустя паузу ответил Паркер. — Он такой… Решительный. А с виду и не скажешь.       — Это уж точно, — Томпсон хмыкнул. Со временем — с годами, на самом деле, — он стал более спокойным. Они взрослели, и Питер не знал, хорошо это или плохо. Он привык к той жизни, что у него была. И как бы он ни отрицал, Флэш был частью этой жизни.       Они молчали некоторое время, потом Флэш взглянул на него. Питер поднял голову и непонимающе посмотрел. Томпсон будто бы что-то решал, а затем вдруг приблизился к нему в пару шагов и поцеловал, опираясь рукой на подоконник за ним. Питер застыл и хотел запротестовать, но быстро передумал и ответил, обхватив его за шею.       — Что? Ну что??? — недовольно смотря, Эстер поджала губы, стараясь не реагировать на взгляд дяди.       Йозеф сложил руки на груди, ничего не говоря. Он стоял у стены, практически подперев её собой. Кухня была небольшая, четыре на три метра или около того, так что развернуться особо было негде. Как бы они ни сели, всё равно оказывались неподалеку.       — Хорошо, не было такого, не было! — сдалась девочка.       — Ты ненавидишь меня? — Флэш прервал тишину.       Питер немного рассеяно взглянул на него, успев уйти в себя.       — Эмм… Нет. Не думаю.       — Хорошо, — Томпсон судорожно выдохнул. — Иногда мне кажется, что все вокруг меня ненавидят. Из-за того, как я себя веду.       — Ну так не веди, — бывало — редко, но всё же — в Питере просыпалось безразличие. «Пофигизм», как бы назвала это Мэй.       — Я не могу, — Флэш передернул плечами.       — Почему?       — Потому что иначе кто-то начнет вести себя так уже со мной.       Они снова замолчали.       — Ну что, интересно???       — На самом деле, да. Гораздо более интересно, чем тот поцелуй.       Эстер повела плечом и слегка качнула головой.       — Вовсе нет. — Но Йозеф знал это сочетание жестов. Знал, что она согласна, но не хочет признавать.       — В любом случае, я прислушаюсь к тебе, дядя, — кивнула Эстер. — Ты знаешь жизнь побольше меня.       — Может ещё начнешь звать меня по имени? Ты уже почти выпускница, Эстер.       — Никогда! Ты мой дядя. Вот и зову.       Питер понятия не имел, зачем Тони сделал то, что сделал. Но язык у него был, и он собирался спросить. После школы он сорвался в Старк Индастриз, но наставника там не нашел. Хэппи, ворча, сообщил, что тот снова куда-то улетел и обещал вернуться к вечеру.       Паркер пытался дозвониться до него, но тщетно. Тогда он решил переждать в ближайшем кафе: возвращаться домой не хотелось, а компания в тот день почему-то давила. Меркель не отвечал, хотя Питер отправил ему сообщений едва ли не больше, чем мистеру Старку. Спустившись вниз, он наткнулся на ещё одно исключение. Человека, который ни разу к нему не подошел за весь день.       — Мишель, — кивнул Йозеф и поднял палец, жестом прося помолчать, когда у него зазвонил телефон. — Комиссар Вальц. О, Лука…       Эстер демонстративно зевнула, но прерывать не стала.       Через несколько секунд Йозеф поднялся из-за стола и легонько тронул за плечо племянницу.       — Мне пора. Очень-очень. Да, Лука, я у себя, десять минут — и на месте, — уже снова в трубку сказал он и вышел из кухни в на удивление просторную прихожую. Эстер поспешила за ним, вскочив с места.       — На сколько «очень-очень»???       — На 9 из 10, — мужчина надел куртку, на которой уже был его значок, сосредоточенно проверил оружие и чтобы ключи были на месте.       — Но как же рассказ, дядя? — Он видел, как она сделала паузу перед тем, как закончить. Эстер всегда была хорошим ребенком, несмотря на свою взбалмошность. А хорошие дети не мешают взрослым работать.       — 9 из 10, Эстер.       — Что, убили какого-то шейха и теперь у нас проблемы? — она поджала губы.       — К счастью или к сожалению, нет.       — Я пойду с тобой! — судя по всему, выход она нашла и в советах не нуждалась. Но Йозеф не был согласен.       — Это место преступления.       — Ты сам сказал, что я уже взрослая! Мне семнадцать, дядя. Я вполне могу сойти за твоего стажера.       — Да. Стажера с моей фамилией и в платье с гольфами. Все тебя знают.       Но Эстер уже обувалась.       — И все меня любят. Ты тут главный или кто???       — Я просто комиссар. Мы не в Америке, чтобы это хоть что-то значило, — он потер переносицу.       Девочка надела пальто и сунула в карман телефон.       — Мы на машине, дядя?       Йозеф посмотрел на неё тяжелым, мрачным взглядом, но после смягчился.       — Это на площади. Так выйдет только дольше.       — Тогда прогуляемся! И помни, ты сам позволяешь мне жить у тебя.       — И я жалею об этом больше и чаще, чем о каждом убийстве, что мне приходилось совершать, — Йозеф закрыл за ней дверь в квартиру и спустился на улицу. Во Франкфурте-на-Майне всё было очень плохо, и единственное, что в нём было хорошо — это погода. И то раз на раз не приходилось. Сейчас, в середине марта, не было холодного ветра, и поэтому даже в плюс десять можно было чувствовать себя комфортно и не превращаться в сосульку. Особенно это касалось Эстер, которая снова выбежала черт знает в чем.       — Ты ведь знаешь: если родители узнают, о чем я пишу, то выгонят из дома навсегда и вычеркнут моё имя со всех Рождественских открыток. И выжгут со всех фотографий. И позовут экзорциста, хотя даже не верующие.       Йозеф хмыкнул, едва заметно улыбаясь. Он буквально заставлял себя идти быстрее; редкое умиротворение, возникшее от разговора с племянницей, до сих пор не отпустило.       — Можно подумать, мне оно надо. Ещё вырастешь их полными копиями — увольте! У меня уже есть брат-академик, племянник и племянница, результаты его клонирования, кажется. Тебя только не хватало.       — Про бабушку и дедушку не забудь.       — Они вообще не обсуждаются, — он закатил глаза, но где-то внутри чувствовал горечь. Он сам в детстве, кажется, был хорошим ребенком. Только хорошие дети не скандалят с родителями, не разрывают связи с семьей на несколько лет; не идут против всех, кого знают. Наверное, раз он чувствовал сомнения, это делало его не безнадежным, но на самом деле, он ненавидел свои сомнения. Йозеф считал, что поступал и поступает правильно — что думает правильно, — но осуждающие взгляды семьи раз за разом напоминали, какой же он мудак.       Эстер отличалась от него. Была максималисткой в конце концов, в то время как Йозеф всегда — скептиком.       Но она тоже была другой, как и он. По крайней мере, они могли быть другими вместе.       Семью Йозеф любил.       — Что там с ЭмДжей?       Мишель дружелюбно улыбнулась.       — Привет, Питер.       Он поспешил кивнуть в ответ.       — Привет.       — Ты тоже перекусить? — она кивнула на кафе.       — Ага. Может…       — Я тут с мамой. Но если хочешь, можешь присоединиться.       Питер смутился. Говорить с родителями знакомых всегда было неловко, а если это мать девушки, в которую ты влюблен, — то вдвойне.       — Не волнуйся, это не знакомство с родителями, — Мишель закатила глаза и потянула за руку ко входу.       — Да я и не думал… — он попытался оправдаться, но его прервала женщина, подбежавшая к ним.       — Мишель! Таксисты в Нью-Йорке просто отвратительны.       — Мам, ты живешь здесь почти 30 лет.       — Вот именно поэтому я знаю, о чем говорю!       На самом деле, если в этом дне и было что-то не плохое, хорошее, прекрасное — то это была встреча с матерью Мишель. Питер раньше не знал, как вообще можно влюбиться в одного из родителей «своей половинки», но теперь, наверное, начал понимать. Джорджина Джонс была великолепна, и Питер был готов доказать это на уроке геометрии.       — Вижу, что ты уже подыскала себе пару, Мишель? — она по-доброму посмеялась и протянула мальчишке ладонь. — Джорджина.       — Очень рад познакомиться, мисс Джонс, — закивал Питер и осторожно пожал её руку, стараясь рассчитать силу. — Питер Паркер.       — Слышала о тебе! Ты, Питер, присоединишься к нашему обеду или оставишь нас в одиночестве?       — Моя тётя убьет меня, если я откажусь, — Питер ярко улыбнулся.       — Думаю, я бы могла написать по ним что-нибудь, — закончила Эстер.       — Тьфу ты! Даже думать не хочу! — Йозеф даже подскочил на месте: настолько неожиданно это было. — Зачем ты заставила меня представить!       — Вот напишу и получу какую-нибудь премию за социальные мотивы и проблемы современности. Да даже Пулитцеровскую!       — Если ты получишь за свои писульки какую-то премию, я предпочту удавиться, чем жить в таком мире. Займись лучше программированием, создай роботов, пусть они уничтожат мир.       Эстер закатила глаза. Йозеф, протолкнувшись сквозь толпу журналистов и зевак, проскользнул под ограничительной лентой, показав удостворение, и вытянул за собой племянницу. Она присвистнула, увидев то, что привлекло всех этих людей.       — Вот это я понимаю, прыжок веры!       Йозеф шикнул на неё.       — Она со мной, — кинул он патрульным и снова показал значок: — Криминальная полиция.       Эстер была права: что-то да это решало. Но заигрываться с таким не стоило, а он любителем и не был.       — Двадцать две минуты, — Лука — давний напарник — взглянул на часы. — Десять минут, десять минут.       — А ты думаешь, Этот обидится? — криминалист обернулась к ним от тела. Точнее, от того, что от него осталось. Лица было не разглядеть — да что там лица. Определить, где раньше были ноги и руки, казалось проблематичным. — Привет, Эстер, — она улыбнулась девочке, подмигнула Йозефу и вернулась к работе.       — Займись лучше трупом, — махнул рукой Лука. У него были русые волосы пшеничного-пшеничного цвета, которые уже начали седеть на висках. Но глаза оставались такими же яркими, как и много лет назад.       — Это всё ещё считается трупом? — уточнила Эстер.       — Труп — это тело мертвого человека или любого другого существа, — немного занудно ответил Йозеф. — Оно живо? Нет. Это было когда-то человеком? Да. Вот и не задавай глупых вопросов, Эстер.       — Какие «оно», «этот»??? Вы все, так-то, не про кусок пластика говорите!!! — возмутился Лука.       — А про представителя арийской расы, — подхватила Эстер.       Лука бросил на неё грозный взгляд. Криминалист снова обернулась к ним.       — Ну, вообще-то, она права. Он немец, причём «чистокровный».       — Это всё неспроста. Сначала в мэры городка избирают неонациста, затем убивают арийца… Что-то грядет.       Лука покачал головой и не стал с ней спросить.       Эстер задрала голову.       — Он что, с крыши прогулялся? — смотря на возвышающийся над ними небоскреб.       — Или из окна, — хмыкнул Лука. — Сейчас выясняют.       Йозеф подошел к нему и отвел немного в сторону от журналистов.       — Так зачем нас вызвали? — спросил он, немного понизив голос. — Кто-то уверен, что это не самоубийство?       — Это Рольф Ротбауэр. Помнишь его?       Йозеф, помедлив секунду, кивнул и слегка оглянулся на тело.       — Да. Туда ему и дорога, — добавил он почти неслышно, но так, чтобы напарник понял.       Лука согласно кивнул.       — Майне фрау бургомистр!       Клаудия Зигель, занимавшая пост главы города уже два года, кивнула криминалисту, чуть улыбнувшись.       — Доброго дня, Петра.       Лука тут же подобрался, не желая начинать день со скандала.       — Фрау Зигель. Рад встречи.       Йозеф только бросил на неё нарочито ленивый взгляд и отошел к телу.       — Что скажешь?       Петра сдула с лица прядь волос и задрала голову, чтобы посмотреть на него.       — Ну, пока вы тут толклись, я успела взять первые пробы. Скажу точно, шансов у него не было.       — А если без шуток? — Клаудия подошла к ним, сложив руки на груди, тоже рассматривая тело.       — Ну, так сложно сказать. На самом деле, что-либо установить будет невозможно. Вы просто посмотрите на него: это же мясо. Каким бы уважаемым человеком он ни был, теперь он превратился в то, во что превратился.       — Уважаемым, конечно… — очень тихо пробормотал Йозеф и поморщился от отвращения. — Вы здесь зачем? — он посмотрел на Клаудию.       — Знаете, комиссар Вальц, — она шагнула к нему и чуть подняла голову, чтобы смотреть в глаза, — когда в моем городе случается что-то плохое, я стараюсь свести на нет все последствия.       — Тогда вы постоянно должны по районам мотаться. Мы же живем в самом криминальном городе Европы.       — Майне юнге фрау, — женщина обернулась к Эстер: её лицо было серьезным, но в голосе слышалась теплота. — Если бы я только могла — ничего бы не остановило меня. Но в сутках лишь двадцать четыре часа, а моя работа предполагает не одни только приемы граждан с просьбами.       — Ага, а ещё убийства этих самых граждан и закусывание девственницами за ужином, — пробормотал Йозеф, а после громче добавил: — Люди прославляют страну, убивающую во имя жизни, преступников избирают в бургомистры — если весь мир живет в Аду, мы живем в цирке.       — Ты так её ненавидишь, что ещё немного, и я начну вас шипперить, дядя, — предупредила Эстер.       Клаудия спрятала улыбку, делая вид, что не услышала этого.       — Когда заберут тело?       Петра наконец встала, снимая перчатки.       — Машина застряла в пробке. Кто его знает. Минут через двадцать будут. Как же жарко… — она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, поморщившись.       — Разве может джентльмен отказать прекрасной девушке в помощи? — Флориан Краузе, появившийся незаметно для всех, протянул Петре прохладную бутылку воды, чуть улыбнувшись. Он всегда был настолько вежлив, что Капитан Америка показался бы невежей. Йозеф часто сталкивался с последствиями его вежливости в виде искалеченных трупов, а потому был малость «предвзят» по отношению к нему. Флориан слыл наркобароном ещё несколько лет назад, а теперь владел компанией, располагавшейся неподалеку. Во Франкфурте-на-Майне плохие люди становились банкирами и политиками, нарушая устоявшийся в природе порядок, где ты сначала становишься кем-то известным, а уже затем — дерьмом. — Майне Клаудия, юнге фрау, — он приветственно кивнул девушкам.       — Надо же. Явление второе, — Йозеф сложил руки на груди. — Потрудитесь объяснить, что вы забыли на месте преступления, зер геерте герр Краузе? — с едва различимой насмешкой.       Флориан невозмутимо поправил галстук.       — Я всего лишь выглянул на улицу несколько минут назад и увидел такое столпотворение. Должен же я был выяснить, что произошло практически у меня под окнами?       — Выясняйте из новостей, — отрезал Вальц. Его эти люди не раздражали: ему было с ними душно.       — Pizdetz, не правда ли? — Эстер вытянула шею, чтобы снова посмотреть на тело. — Брр.       — Эстер! Где ты вообще понабралась таких слов???       — В русском гетто, — девочка даже обиженно взглянула на дядю.       — Подождите… — очень медленно произнес Флориан, сбитый с толку: — У нас в городе есть русское гетто?       Лука очень тяжело вздохнул и потер лицо ладонями, а затем посмотрел на неё.       — Эстер. Ещё раз. То, что в твой класс перевелся русский мальчик, не делает его дом русским гетто. Заканчивай.       — Мой учебник обществознания говорит, что гетто — это место проживания этнических меньшинств. Так что я не принимаю критику, — и она показала ему язык.       Лука потрепал её по волосам, качнув головой.       — Так кто это… Очаровательное месиво? — поинтересовался Флориан. Клаудия подошла к нему и взяла за локоть.       — Рольф Ротбауэр. Помнишь?       — Кто бы только мог желать ему смерти, — Флориан натурально ахнул и по-новому уставился на труп. — Столкнуть с крыши? Слишком грязно.       — Потому что все те люди, что погибли от твоей отравы — это так. Временные трудности, — Йозеф вскинул голову и прищурился, не сдержавшись от этого лицемерия. — Это-то по-мужски.       Флориан медленно снял очки и повернулся к нему.       — Комиссар. Не знаю, насколько вам известно, но два года назад с меня были сняты все обвинения. Я честный человек, — он открыто взглянул на мужчину, но в его взгляде чётко читалось, что ему лучше остановиться. — И то, что прямо сейчас делаете вы — это клевета.       — Город помнит. Он всегда будет помнить.       Йозеф умел держать себя в руках. За столько лет жизни во Франкфурте-на-Майне трудно было не научиться. За каждое неправильное слово, за брошенный косой взгляд тебя могла ждать смерть, и хорошо, если твое тело найдут после. Их город был тем местом, где не знаешь, кого больше опасаться: местных торговцев всем возможным или полицию.       Поэтому его голос сейчас звучал хрипло, но уверенно и с вызовом. Он не хотел нарываться на конфликт, но показать слабость означало только одно.       Флориан даже слегка улыбнулся с тихим смешком, а затем подошел ближе.       — Думаешь, надел форму, заимел табельное оружие, разрешил племяннице жить у себя и всё, теперь хороший? — он понизил голос, не отводя взгляда. — Город ничего не забывает, да; и тебя он тоже не забудет. Не лезь ко мне, Йозеф. Не нарывайся, не вмешивайся, не болтай о лишнем, это ясно? — Краузе даже рассмеялся немного истерично. — У тебя нет ни сил, ни возможностей тягаться с нами — никогда не было. Ты живешь? Так и живи.       — Пойдём, дядя, — Эстер сглотнула и неуверенно потянула его за руку. — Идём.       — Оу, нет, майне юнге фрау, дорогая, — Флориан, заметив её испуганный взгляд, вытянул руки вперед. — Не принимайте всерьёз и на свой счет. Вы в безопасности в нашем городе, — он ей кивнул, дружелюбно смотря.       Она молча кивнула и сжала руку дяди.       Йозеф поджал губы и тоже ничего не говоря увел её оттуда, бросив предупреждающий взгляд на Краузе.       — Ты совсем спятил??? Мозги внезапно растерял? — Зеваки, поняв, что ничего интересного больше не произойдет, постепенно разошлись. Эстер уперлась руками в бока, когда они отошли достаточно далеко от ограничительной ленты. — Спорить с мафиози! Я пытаюсь дружить с ними, а ты!       — Нельзя дружить с преступниками, Эстер, — он перехватил её за руку и тихо, с угрозой произнес: — Ты меня поняла?       Её лицо покрылось красными пятнами от возмущения. Девочка резко выдернула руку.       — Не позволяй себе разговаривать со мной так. Нельзя дружить с преступниками? А ты — не он? Я спрашиваю, потому что ты никогда не рассказывал, чем занимался все эти годы! Я никогда не допытывалась и не буду сейчас. Но они все говорят о чем-то! Они знают тебя, а я — нет!       Йозеф шумно вдохнул, старательно не смотря на неё.       — Извини, — коротко сказал он.       Эстер слегка кивнула.       — Хорошо.       — Взрослая жизнь сложная, Эстер, — мужчина с внезапным отчаянием посмотрел на племянницу и схватил за плечи, мягко, но твердо удерживая. — И я пытаюсь тебя скрыть от неё. Но я не могу делать это постоянно. Ты уже не ребенок. Ты должна понять, что все эти люди — плохие. Не потому что я так сказал, а потому что это просто правда, — он смотрел на неё с безысходностью, но в его взгляде сквозила нежность. — Тебе не стоит им верить, не стоит делать вид, что они твои друзья. Говорят, что хороших людей больше, и, может, это так, но только не в этом городе, нет. Я не знаю, что там в мире, потому что я и другой жизни-то не знаю. Я кроме боли, грязи и сволочизма ничего не видел. Я не хочу указывать тебе, что делать и как жить, но ты должна выбрать. Нельзя остаться на пепелище и воображать, что это — райский сад. Я понимаю, тебе нравится тот мирок, что ты выдумала, но Эстер, моя Эстер… Я не смогу защитить тебя так. И научить защищаться. Твой отец решил, что если закрыть глаза на всё, что происходит вокруг, это его не коснется, но реальность так не работает. Да, пока ему везет, но ничто не длится вечно. Они просто притворяются, понимаешь? А если они и искренние, то до поры до времени. Клаудия, эта женщина, что так мила с тобой, вскроет тебе глотку и не поморщится, если ты встанешь у неё на пути. Ей будет все равно, хотела ты ей зла или это вышло случайно, — он, ещё больше понизив голос, встал на колени, чтобы не наклоняться так сильно. — Эстер, пожалуйста. Я, наверное, гораздо глупее тебя, но есть вещи, которые я знаю точно. Мы не в милом Готэме, где злодеи убивают за кадром — тех, кому положено умереть, а с главными героями они — само очарование. Здесь, у нас, плохие люди — это плохие люди, и они делают плохие вещи.       Эстер до белых костяшек сжала его пиджак в руках, схватив, как в детстве.       — А ты-то сам, — сдержанно произнесла она, заставляя себя смотреть прямо, не отводить взгляд, — ты можешь сказать мне, что… хороший? Человек.       — Я натворил много дел, Эстер, — голос Йозефа смягчился: — Но я хороший человек. После всего — я знаю это, — он крепко прижал её к себе.       Эстер отправилась домой. Йозеф за неё не переживал: интуиция у него была хорошей. До вечера они с Лукой разбирались с новым делом, и это могло бы быть интересно, но вселенная, видно, их не взлюбила за один только факт рождения. У них не было времени скучать, но, вернувшись домой, Вальц понимал, что это был ещё один бесцельно прожитый день.       Рольф Ротбауэр определенно был тем человеком, чьей смерти он желал; теперь, когда это случилось, все старые обиды и личные счеты как-то перестали иметь значение. Поэтому Йозеф и не верил в месть: на душе после не остается ничего, а по заслугам надо отвечать, и хорошо если перед полицией, а не кем-то более серьезным.       — Слушай… Так что там с твоим другом? — мужчина убрал очередную книгу на полку: они решили прибраться. — Всё ещё хочешь дорассказать?       Эстер слегка прищурилась, прекратив разгребать вещи на широком подоконнике.       — Тебе интересно?       — Чтобы мне и не были интересны твои истории? — он с дурашливым видом схватился за сердце. Девочка захихикала.       — Хорошо. Да, — она, чуть подумав, перебралась на диван и похлопала по месту рядом. — Давай. Иди сюда.       Йозеф с готовностью устроился рядом.       Питер думал, что этот день будет тянуться вечно. Только узнав, что Тони вернулся, он кинулся в Старк Индастриз. Наткнувшись по пути на Хэппи, мальчишка ворвался в гостиную.       — Мистер Старк!       — Питер! — он вскочил с дивана и раскинул руки. — Вроде же виделись!       — Зачем вы это сделали??? — увидев наставника, Питер немного подрастерял свой пыл, но не решительность. — Вы представляете, что в школе было??? — он быстрым шагом подошел к мужчине.       Тони слегка нахмурился.       — Я что?       — Вы добавили меня в друзья на фейсбуке! Вы знаете что! Ой, не в том порядке…       — Подожди-подожди, парень, — Старк выставил перед собой ладонь, прося помолчать: — Зачем, по-твоему, мне это делать?       Паркер совсем растерялся.       — Ну вот я и хочу это выяснить…       Тони хмыкнул и достал смартфон.       — Вот и проверим. Пятница, открой фейсбук.       — Вы что, используете Пятницу для такого?..       — Вижн теперь отказывается, — Старк фыркнул и проверил профиль. — Смотри-ка, и правда! Эй, Пепп! Пеппер, иди сюда! Пеппер!       Питер мгновенно обернулся на шум. Женщина зашла в комнату, держа в руках ноутбук.       — Что? Привет, Питер, — гораздо более дружелюбно добавила она. Парень слегка улыбнулся ей.       — Представляешь, меня взломали!       Она посмотрела на него нечитаемым взглядом.       — Я могу идти?       — Я тут говорю, что кто-то обошел мою систему безопасности, а тебе словно плевать!       Незаметно Питер достал свой телефон, почувствовав вибрацию, и тут же побледнел.       — М-мистер Старк…       Тот отмахнулся от него.       — Знаешь что, Пеппер? Если ты настолько пассивна…       — Мистер Старк! — он неуверенно тронул его за плечо. — Знаете, мисс Поттс права: бывает. Просто переустановите пароль, и всё. Наверняка кто-то просто развлекался…       — Думаешь? — Тони задумался. Питер активно закивал. — Может, все же заявить в полицию? — он серьезно посмотрел на него. — Как говорится, кто взломал один раз, тот взломает и второй, а у меня в аккаунтах могут храниться важные данные. Знаешь, думаю, мое заявление они рассмотрят…       Питер побледнел как лист бумаги.       — Нет! Зачем? Я уверен, тот, кто это сделал, он… Ну, или она, конечно, я ведь точно не знаю… — быстро поправился Паркер: — Не будет так больше делать.       — Прямо точно?       — Прямо точно, — мальчишка закивал.       — Ну что же, — хмыкнул Тони. — Тогда ладно. Пусть это будет подарком этому хакеру.       Питер облегченно выдохнул.       — Да брось, он не настолько наивен, — Йозеф закатил глаза.       Эстер, привалившись к его плечу, подняла голову.       — Хорошо, возможно. Просто художественные допущения. Но ведь забавно?       — Забавно, — согласился он, хмыкнув, и растрепал ей волосы. — Ну и, что же ты вынесла из этой истории?       — Цыц, ты ещё не дослушал! — девочка пихнула его локтем.       Как только Питер уехал на лифте, Тони обернулся к Пеппер. На его лице играла улыбка. Женщина закатила глаза, едва сдерживая смешок.       — И зачем же?       Он развел руками.       — Ты видела его лицо? Видела???       — Врать нехорошо, Тони.       — Я и не врал! — патетично воскликнул Старк. — Просто не сказал всю правду.       — Позволить какому-то мальчишке взломать твой аккаунт — так, теперь, значит, ты развлекаешься? — Пеппер сложила руки на груди.       — Мне понравилась её программа! И она была очень настойчивой, — Тони закивал. — Я подумал: пусть детки развлекаются. Это она, кстати, да.       Пеппер вскинула бровь.       — Ну допустим.       — Только тшшш.       — А это-то ты откуда знаешь?       — Я не знаю, — призналась Эстер. — Просто один из вариантов. Я, конечно, неплоха в этом, — она самодовольно пожала плечами, — но не настолько. Чтобы Тони Старк и не установил какую-нибудь приблуду на свои аккаунты? Да ни за что в жизни! В этих соцсетях шифрование совсем никуда не годится.       — Может, просто никому и в голову не придет взламывать фейсбук Тони Старка, — Йозеф закатил глаза. — Ничего больше подобного, помнишь, да?       — Об этом есть в эпилоге. Может, как-нибудь я издам нечто подобное.

ЭПИЛОГ.

      Из всего случившегося Питер вынес две вещи: во-первых, нужно поменьше болтать с друзьями о своих кумирах, а во-вторых, стоит договариваться о подарках заранее. Он даже злиться на Меркеля не мог: тот просто хотел как лучше, а получилось как всегда.       Меркель тоже кое-что понял: не стоит додумывать за людей, что они там хотят, а ещё — что взлом не есть хорошо, даже если ты не желаешь зла и хочешь сделать приятное другу. Можно ограничиться и кепкой с автографом Даниэля Кельмана, в конце-то концов.       — А вот это правильно, — одобрил Йозеф и слегка склонил голову: — А как Питер оправдался? Ведь вся школа в курсе, да что там — весь мир.       — Уфф… — Эстер тоже качнула головой и наклонилась к нему, смотря доверительно: — Давай не будет о грустном, да, дядя?