#Drabbles

      Шан Цинхуа потратил шесть лет своей жизни, чтобы добиться звания повара пятого разряда. Пахал днями и ночами, терпел кучу неудач, столько раз хотел всё бросить, однако, в конце добился своей цели и смог устроиться в лучшем ресторане Пекина. Все эти сложности были преодолены явно не для того, чтобы после выслушивать грязные словечки Шэнь Юаня в адрес своего пирога.        — Отвратительно. Твоя стряпня на вкус хуже собачьей еды, — Юань никогда выражения не подбирал, своего презрения в голосе не скрывал. И без всякого стеснения выплюнул кусочек десерта обратно в тарелку. Цинхуа так и хотелось спросить, откуда Шэнь Юань знает вкус собачьей пищи, но всё же решил промолчать.       Вообще, постоянно ходить к Юаню, чтобы он попробовал новое блюдо — себя не любить. Этому мерзкому человеку никогда не угодишь, а что именно не нравится — в жизни не скажет. Только напоминания начальника, Юэ Цинъюаня, о том, что клиент всегда прав, держат Цинхуа от желания вмазать этим же блюдом Юаню по лицу. Размазать от души, чтобы тот познал такое же унижение. А тем более, зная, как Шэнь Юань заботится о своей внешности…неволей на губах расцвела широкая улыбка.       Цинхуа забылся в своих мыслях о мести гадкому Юаню настолько, что пропустил момент, когда тот прекратил свою речь и, прищурившись, смотрел на Шан Цинхуа, буквально прожигая взглядом.       — Ты меня вообще слушаешь? Цинхуа тряхнул головой и с вежливой улыбкой, никак не показывая своего раздражения, ответил:        — Конечно, ведь слова Шэнь-дада так важны для меня. Шэнь Юань поморщился от такого обращения.       — Мерзость. Если не нравится, можешь не приходить ко мне каждый раз за оценкой.       — Если не нравится, мог бы каждый раз не пробовать мою «стряпню», — улыбка так не дрогнула.       Шэнь Юань умел быть вежливым перед посторонними людьми, да и природа красотой не обделила, из-за чего все люди по отношению к нему становились более податливыми. Шан Цинхуа от рождения очарованием не обладал, но сам в течении жизни научился подстраиваться под обстоятельства и даже подминать те под себя. В отличие от Цинхуа, Юань держал маску дружелюбия только в обществе, наедине с «товарищем» он становился самым вредным и недовольным человеком, которого хотелось прибить на месте, лишь бы не бурчал лишний раз.       — Подкол засчитан, один-один, — «Шэнь-дада» отодвинул тарелку в сторону, сложил руки на груди, и уже без той гадкой усмешки, серьёзно продолжил, — если без шуток, пирог и правда ужасный, и это даже мягко сказано. Тесто сухое, начинка слишком приторная и её мало. Не понимаю, как тебя признали поваром пятого разряда, даже элементарное блюдо приготовить не можешь без косяков.

***

      Почему-то именно этот момент его скромной жизни вспомнился Цинхуа, когда он так долго смотрел на блюдо, лежащее перед ним. На самом деле, по одному только внешнему виду это нечто вряд ли можно назвать съедобным, а пробовать на вкус Шан вовсе не рискует.       —Ешь. — Голос, наполненный строгостью. Цинхуа не поднимает взгляда на «собеседника», лишь бы не столкнуться с чужим равнодушным, а может даже злым взором. Ярости Мобэя Шан Цинхуа боялся больше всего.       Их знакомство произошло можно сказать случайно, но было весьма громким, запоминающимся. Если говорить кратко, Мобэй Цзюнь обедал в ресторане, заказал десерт, который должен был приготовить Цинхуа.       О вкусах не спорят, и часто в дорогих заведениях клиенты позволяют себе высказывать недовольства, но это был первый опыт этого ресторана, когда посетитель на глазах у десятка людей надел тарелку повару на голову. В прямом смысле. Цинхуа тогда в полной мере оценил, что, пожалуй, правда, переборщил с количеством сахара.       Громким знакомство было не только из-за поведения клиента, но и дальнейшей реакции Шан Цинхуа. Обычно все нападки он терпел с самой натянутой улыбкой и готовностью всё исправить, на сей раз верх взял гнев. Он просто снял тарелку со своей головы, без лишних слов подошел и надел Мобэю на голову.       Стянул фартук, бросил на пол и в полной тишине зала покинул заведение. После этого инцидента его конечно же уволили (Цинхуа твердо уверен, что ушел сам!) На этом всё можно и забыть, если бы Мобэй Цзюнь однажды не постучал в дверь его квартиры с извинениями.       Одежда Мобэя буквально кричит о том, что он далеко не из бедной семьи, а весь внешний вид нельзя не назвать привлекательным. Постоянное равнодушие на лице, сдержанность в словах и холод во взгляде. Цинхуа уверен, никакие льды не сравнятся с этими глазами. И боже, такой человек и правда пришёл к нему извиняться! Много воды утекло с тех времен, Шан Цинхуа до сих пор не может понять, как они, две противоположности, начали общаться, а после и вовсе сошлись как пара.       — Ешь! — уже более строго прозвучало над головой. Видимо, сегодня спрятаться в своих воспоминаниях от настоящего не получится. Цинхуа не двигается, продолжает гипнотизировать взглядом это нечто перед ним, по идее это должна быть лапша. Пару дней назад он случайно обмолвился, что давно не ел излюбленное блюдо, после и вовсе забыл о своих словах.       Насколько знает Цинхуа, Мобэй Цзюнь никогда не готовил самостоятельно. «Надеюсь, после моей смерти откинется Шэнь Юань.»—подумал Цинхуа, прежде чем намотать на палочки немного лапши и быстро запихать себе в рот. Лучше бы он правда умер. Правильно говорят, первый блин комом, ибо это самая ужасная лапша, которую ему приходилось пробовать. Полностью переваренная, на вкус будто какая-то мерзкая слизь. С трудом, через едва заметные выступившие на глазах слёзы, Шан Цинхуа смог переживать и проглотить эту лапшу, если её вообще можно таковой назвать.       —Самая вкусная лапша, спасибо. Я очень ценю твои старания, Мобэй, — врать некрасиво, чего только не сделаешь ради любимого человека. Цинхуа редко встречал нежность со стороны своего партнера, в связи с характером самого Мобэя, но и таких мимолетных моментов ему было более чем достаточно.       От таких слов, вся хмурость на лице Мобэя отступила сразу. Он присел рядом с Цинхуа, подпёр щеку ладонью и без каких-либо слов, наблюдал. Вряд ли бы кто-то другой смог рассмотреть на его лице эмоции, но присмотревшись, Шан Цинхуа смог отметить лёгкую улыбку.