не рассказывай

«не рассказывай». эта фраза буквально висит в воздухе, когда лукас приходит к филиппу после роуз или же после отца. даже если он не говорит об этом, то шей уже прекрасно понимает это. он читает это во взгляде, в движениях, абсолютно во всем том, что делает или говорит волденберг. каждое его действие пропитано какой-то панической ноткой, как будто бы уже весь мир знает о том, что он с особым наслаждением целуется с филиппом шейем. главным изгоем в школе, чья мать наркоманка, а сам он простой пидор. дак ведь так и есть, только он не понимает, что в этом плохого. сами же бухают на вечеринках как заядлые алкаши, а кто-то и колется чуть ли не каждый день, откапывая последние деньги из родительского кошелька, чтобы купить ещё дури или ещё чего похлеще. а гей. филипп и правда не понимает, что в этом такого. гей и гей, любит он парней, ну и что дальше то? будто бы от этого вся земля резко встанет, либо же все животные вымрут. ничего же не произойдёт, если все просто признают этот факт и перестанут травить его, как чёртову крысу, которую и без них потрепало уже достаточно на несколько месяцев. повезло же ему влюбиться в одного из известных мальчиков из школы, который даже признавать не хочет тот факт, что он возможно гей. или же бисексуал. ему вообще не важны все эти понятия, если они обозначают «может быть влюблён в людей своего пола», то все сразу же откидывается в сторону. мол не его это, он же не такой. хотя сам в этот же день притягивает к себе филиппа, плавно и не торопясь целуя его губы, которые не измазаны в каком-то дурацком клубничном бальзаме (а если быть точнее, то в бальзаме роуз). сам же укладывает его на свою кровать и бережно целует кожу около подбородка, будто бы шей какая-то фарфоровая статуэтка. будто бы развалится прямо сейчас в его руках, исчезнет неизвестно куда. и больше лукас не найдёт нигде похожих. не найдёт того человека, который будет терпеть его загоны, крики и паники. который после очередного публичного побоя не пошлёт к хуям, а лишь медленно кивнёт и улыбнётся. улыбнётся такой вымученной улыбкой, которая несёт в себе столько боли, сколько кажется никто не видел. улыбнётся и примет. примет лукаса таким какой он есть. будет ждать, прямо таки как чертов хатико, даже если тот будет нести про него полнейший бред, мол, сам же заставлял воровать у отца ради наркотиков. и когда впервые слышишь такие слова, то сердце просто разрывается. а самому, прямо за этим столом, хочется взять и разрыдаться. сказать о том, что он блять устал. чертовски устал выслушивать все это, терпеть и ждать, ведь он тоже не железный. ведь он тоже хочет простого спокойствия. хочет вернуться к матери, чтобы сидеть с ней на стареньком потрёпанном диване и пить зелёный чай, который она любит заваривать. говорить с ней обо всяких мелочах, которые кажутся чём-то невыносимо важными. потому что они оба такие. худые, вытянутые, кудрявые люди, которые думают обо всех людях все только в хорошем ключе, стараются найти что-то положительное и цепляются за мелочи, которые чертовски важны. но вернуться к матери не выйдет, ведь предписание суда. так что вместо этого он просто сидит за этим гребанным стулом и говорит «верно. лукас же всегда прав». и в этот раз он даже не ловит его обеспокоенный взгляд, который явно не ожидал такого поворота. они просто встают и уходят. а филипп понимает, что не рад находиться тут. вообще не рад находится хоть где-то. ему просто хочется бежать, бежать и бежать как можно дальше. его прямо-таки тянет к воде, которую он боится. и сейчас абсолютно не важно, что она и правда его пугает. он просто достаёт телефон и звонит в службу опеки. говорит своё имя с фамилией и говорит о том, что не хочет тут жить. что не будет тут жить. он поднимает взгляд на гейба и видит его печальные глаза. он уверен, что его глаза тоже печальные сейчас. он просто устал. он правда надеяться, что они поймут его. что поймут то, что у него просто нет сил объяснять что-то, ведь лукас умолял держать все в секрете. а он обещал. а значит ничего не скажет. и он не говорит. просто хочет чтобы его к чертям отсюда забрали. чтобы он не знал никакого лукаса волденберга. чтобы не видел эти взгляды от хелен и гейба. хочет спокойствия. хочет рассказать все уже наконец-то, чтобы все поняли почему он так себя ведёт. но вместо этого в голове бьется мысль «не рассказывай, не рассказывай, не рассказывай». и он не рассказывает. покорно молчит, принимает весь удар и просто ждёт. неизвестно чего, может быть осознания от лукаса? может быть. когда-нибудь.