Игра.

***

— Медведь! Точно медведь! — Да нет. Динозавр? — Крокодил?! Кто назвал игру в честь Темного?.. — Это... Это дракон? Небольшая, но явно шумная, компания активно пыталась угадать, кого же изображала Эмма. Вечер стоял чудесный, зашторенные окна скрывали целый город, готовящийся ко сну, когда в комнате, что находится где-то в особняке Чародея, собралась развеяться после долгой недели приключений плеяда так называемых героев. — По-моему, она явно показывает осьминога... — Мисс Свон, из тебя демоны выходят? – в дверях показалась фигура в расстегнутом легком пальто, под которым красовалась бежевая блузка, заправленная в черные джинсы. Завершали образ лакированные туфли на привычной длины каблуке. Реджина вошла в комнату. Эмма усердно махала руками, изображая что-то. Непросто играть в Крокодила, когда во всем Сторибруке, кроме летающих обезьян, из животных водится разве что один далматинец. — Постой, постой... Это... Это... Гусь? – бровь Прекрасной выгнулась с надеждой, что она наконец угадала. По правде сказать, Снежка изрядно устала: время было около 10 вечера, а игра в Крокодила уже надоела. — По-моему, касатка какая-то... — Ну всё, Эмма, сдаёмся, – Робин Гуд сложил руки на груди. Эмма выдохнула, выходя из позы с лицом, которое так и говорило: "Да все же было понятно". — Это была фея, – она развела руки, которые позже уперла в бока. Все в комнате немного расстроились. Ответ, и правда, практически летал в воздухе. — Фея? Крюк, кроме своей Нетландии и волшебной пыльцы ничего получше придумать не смог? – Дэвид было хотел закатить глаза, но это не выглядело бы мужественно. Поэтому он просто обернулся и посмотрел на пирата своим фирменным в шутку суровым взглядом. Киллиан, в отличие от остальных, сидел на стуле и ехидно улыбался тому, как мучилась вся компания. Его спина облокачивалась на спинку, в то время как одна нога лежала на другой в абсолютно пацанской манере. Повесив пальто, Реджина пересекла комнату, подойдя к круглому, созданному явно мастером своего дела, резному столу, за которым сидел пират. Стоять на каблуках за день сильно устаешь, да и вообще, с этой семейкой не соскучишься. — Поиграли и будет. У нас есть что-нибудь выпить? Так хочется расслабиться. — Во-во! И я о том же. Какие игры без рома? – Крюк открыл свою вечно наполненную фляжку и, расплывшись от радости, сделал пару глотков. Эмма с улыбкой вздохнула и вместе с Дэвидом, Белоснежкой и Робином подошла к столу. Она повесила свою красную кожанку на спинку стула, и все расселись по своим местам. — Ну? — Что "ну", Свон? – Реджина наклонилась и сняла с себя чертовы туфли, а когда села нормально, немного приподняла брови, ожидая ответа. — Во что играть-то будем? Дэвид немного поелозил, переглядываясь со Снежкой. По её взгляду было понятно, что она понятия не имеет чем заняться. На минуту повисла звенящая тишина. Свет люстры лениво падал на их стол, создавая ощущение приватности. Тишину прервал Робин. — А давайте-ка в Правду или Действие? – хитрая улыбка озарила его лицо, когда он посмотрел на Реджину. Заметив наглое внимание сидевшего напротив неё незнакомца, женщина смутилась. Робин так же хитро пробежался по лицам остальных четверых. Руки его лежали на столе практически параллельно друг другу, ладонями к столу, как если бы он готовил заговор. — И что веселого в Правде или Действии? – с сомнением спросил Дэвид. — А это усовершенствованная версия. – он снова улыбнулся, переглядываясь со всеми, – Если человек отказывается отвечать на правду, он, помимо действия, выпивает, – Робин отольнул от стола, расположившись как дома на собственном стуле. Реджина все так же подозрительно смотрела на разбойника. Ей казалось, что тот уже знает, что загадает, и это будет точно что-то плохое. К тому же, она вообще не понимала, что этот человек делает за этим столом. Они были практически не знакомы и виделись всего пару раз, и то в трактире. Всё, что она знала — перед ней разбойник. — Ага, дай угадаю, ты хочешь нас напоить, чтобы потом обчистить. — Реджина... – Эмма только сейчас осознала, что не представила их друг другу. – Это Робин Гуд. Друг Нила. — А. Ну да... Это все, конечно, меняет. – порыв сарказма сорвался с губ Королевы. Она откинулась на спинку стула, перекинув ногу на ногу. Вообще, удивительно, как она меняла свои образы. С одними она была милой и доброй, а другим сердца вырывала. — А что такое, Ваше Величество? Боитесь? – Робин поднял брови в притворном удивлении. Прикрыв одной рукой рот, он улыбнулся так мило, как только смог, делая вид, что поражён. Реджина рассмеялась. — Я? Боюсь? – былое смущение ушло не попрощавшись. – Не смеши, – она облокотилась на стол так, чтобы пристально посмотреть разбойнику в глаз, – Сам-то не боишься? – риторический вопрос. – Я, говорят, бываю Злая, – она сама не поняла, угроза это или нет. Белоснежка и Эмма встретились взглядами, полными понимания того, что разговор явно не складывается. Королева и разбойник смотрели друг на друга, прожигая, будто играли в гляделки, кто первый сдастся. А в глазах их читалось: "Я тебя сделаю". — Так, давайте начнем уже. – Киллиан тоже почувствовал в воздухе эту странную то ли враждебную, то ли игривую атмосферу, так что решил поскорее начать. — Что ж, ладно. – Реджина наконец прекратила сверлить разбойника, что был напротив. – Эмма? – Реджина обратилась к сидящей справа от неё блондинке, – Правда или Действие? — Правда. Брюнетка задумалась, подбирая вопрос. — Расскажи про жизнь в детдоме. Какого это — быть брошенкой? – никто не ожидал такого откровенного вопроса. Не то чтобы он был таким прямо откровенным, скорее жестоким. — Ого, Ваше Величество. Вы, смотрю, не в настроении, отчего же? – Робин посмеялся. Эта смазливая улыбка никак не сходила с его лица. Брюнетка закатила глаза и вздохнула. Кто же ей испортил настроение, интересно? — На вопросы лешего не отвечаю, – очередная злорадная усмешка в адрес разбойника. Робин опешил. Признаться, он хотел было посмеяться. Нет, правда смешно. Он из леса, а потому леший. Это даже на каламбур тянет. Но решил сделать вид, что она его обидела. Притвориться, чтобы проверить её реакцию. Что ж, посмотрим кто кого… Режим актера включен. — Вопросы лешего, значит. Ясно. Я, значит, теперь леший… – прозвучало из уст лучника. Улыбка его омрачнела. По нему было видно, что он не сказать, что сильно задет, но её подкол точно запомнит. Он сел поудобнее, делая вид, что обдумывает в голове слова “Её Величества”. Реджина, заметив изменения в настроении Робина, поняла, что переборщила, и попыталась немного смягчить атмосферу. — К тому же, моя задача сделать так, чтобы она не захотела отвечать на вопрос и выпила. Не в этом разве суть игры? – она попыталась оправдаться и развела руки, когда пробегалась взглядом по всем, задавая этот не требующий ответа вопрос. Робин подметил её попытку обелиться, и его глаза снова заблестели, так и говоря: "Моя взяла". — Так… – прервала неловкий момент Эмма. Реджина заметила его очередную усмешку и поняла, что разбойник играется с ней. Она набрала воздуха в легкие, но было уже поздно что-то говорить, Эмма продолжала монолог. – Ну, в детдоме было сложно. Одиноко... Когда каждый сам за себя, выжить можно только если какая-то семейная пара заберет тебя, и то для того, чтобы получить свое пособие на детей. – Снежка тяжело вздохнула. Она понимала, что во всем этом виновата она. – Но есть и плюсы: я не прихотлива в жилье, – она пожала плечами, неловко улыбаясь. — Да уж, и плюсом то не назовешь... – сказал себе под нос Дэвид. — Мы это обсуждали уже сотню раз. Давайте закроем тему. – было больно это вспоминать. Да и говорить о ценности семьи, трагичном прошлом, вере, надежде и любви желания особого не было. – Пааап, – протянула Эмма, – Правда или Действие? Игра шла по кругу против часовой стрелки. Получилось так, что девчонки сидели с одной стороны стола, а парни с другой. Снежка напротив Принца, а Эмма напротив Киллиана. Реджине выбирать не пришлось. — Правда. — Расскажи про свой самый низкий поступок. — Да что тут рассказывать... – Дэвид замялся и не хотел отвечать, но выполнять действие тоже не горел желанием. — Ну давай, колись, Капитан Мораль. Или может действие? – подначивала Реджина. — Капитан тут только один, и это я. А про действие верно. А то трезвые, вон, сидите. Как стёклышко, – негодовал пират. — Ладно, скажу, – начал Прекрасный, – Больше всего виню себя за дочь Малефисенты. Это нижайшее, что я когда-либо делал. Но это все ради тебя, Эмма, – он повернулся к дочери. – Поверь, ни дня не прошло, чтобы я не жалел... Лишить мать дочери... Сам не знаю, как до этого докатился… – он опустил взгляд, ему было искренне стыдно, казалось, что он даже пустит скупую слезу. — Это и моя вина тоже, – Снежка поддержала мужа. – Мы виноваты оба. — Ха-ха, нет. Это все я... Всё я. — Главное, что мы вместе и никогда в наших сердцах не погаснет надежда. Надежда на светлое будущее. Наше будущее, понимаешь? – продолжала Белоснежка. — О нет, началось... – Реджина прикрыла глаза ладонью, морально готовясь выслушивать "порывы, мечты и вздохи". — Я уверена, что сколько бы не выпало на нашу долю несчастий, мы справимся. И Малефисента справилась. Как бы сильно ты не корил себя, как бы не мучился, главное – простить самого себя. Мы сильны сердцем, а значит, и духом. Свет нашей любви озарит наш путь. И что бы нас ни ждало, что бы ни приготовила для нас судьба... – на глазах проступили слёзы, но она старалась улыбаться, – Мы всегда будем вместе. – прошептала она, когда протянула руку Принцу, и их пальцы сплелись в жесте поддержки. Повисла пауза. Робин был немного ошарашен от таких речей и хотел сказать что-то вроде "Вы серьезно?" Но было бы неприлично, поэтому он просто застыл с полным непонимания лицом. Эмма засмущалась, а пират, увидя лицо Робина, привел его в себя, немного толкнув в плечо. — Ну вы поняли, почему я хотела её убить... – на эти слова Реджины Робин понимающе засмеялся. Хоть в чем-то он согласен с Королевой. В этой семье смеяться над верой вообще-то считается моветоном, но Разбойнику это, наверное, не объяснили, так что прощается. — Ну что, Робин? – Дэвид улыбнулся. – Правда или Действие? Лучник отвлекся от рассматривания Реджины, чтобы ответить. — Правда. Брюнетка, что сидела напротив, закатила глаза.