Милое дерево, вам одиноко, вот-так-вот стоять под дождём? Но если хотите, я встану около, можем помокнуть вдвоём. Вельвет - Здравствуйте, дерево!
***
Проживая некоторое время в Японии, Сонный Пепел скучал даже больше обычного. Единственное, зачем он вообще путешествовал — это рисование. Хобби смогло стать чем-то родным и спасающим за несколько веков, и постоянно сподвигало его искать новую обстановку. Если бы не это, вампир уже давно нашёл бы себе постоянное жилище. Любовь к рисованию зародилась как-то незаметно для него самого и отказывалась уходить, даже когда сервамп превозмогая свою лень, разрывал листок за листком, желая получить облегчение после очередного кошмара. Становилось только хуже. Оставалось лишь смирится и прошипеть извечное: «геморно», находясь среди разорванных бумаг. Единственным местом в котором он чувствовал себя достаточно хорошо, был небольшой парк, где часто проходили люди. В нём было много мест, подходящих для красивого рисунка, да и прохожих достаточно. Особенно Сонному Пеплу полюбилось местечко в тени под каким-то деревом, которое хорошо скрывало вампира от солнца и предоставляло удобное место для обзора. Иногда ему становилось лень всматриваться во что-нибудь, пытаться замечать детали и вообще как-либо стараться. В такие моменты он предпочитал поудобнее устроиться, облокотившись о ствол дерева и спокойно засыпать, зная, что солнце не сможет до него добраться, и вряд ли какой идиот решится потревожить такого угрюмого на вид парня. Но знаете, из правил всегда есть исключение. И сервампу не повезло наткнуться на такое. Тот день был просто ужасен, а настроение то падало, то поднималось. Обещали дождь, но было до той степени солнечно, что начинали болеть глаза. Вера в лучшее обещала спокойствие и тишину, но дети обычно с такими словами не знакомы. — Здравствуйте! Что вы рисуете? — голос раздался совсем рядом, отчего Лень невольно вздрогнул и сразу же перевёл взгляд на того, кто с чего-то решил, что побеспокоить его будет не самой плохой идеей. На вампира с любопытством смотрел мальчик, примерно одиннадцати или двенадцати лет, с до того весёлой и тёплой улыбкой, что у Сонного Пепла вот-вот задёргается глаз. Ох, Дьявол, как его бесят счастливые и энергичные люди… — Уж точно не того, кто так неожиданно влезает в чужие дела, — у сервампа ещё оставались силы на тихое фырканье и он без зазрений совести потратил их на это. — Простите, — сразу же тихо пробормотал шатен, всё же усаживаясь рядом с Ленью и заглядывая тому за плечо, всматриваясь в альбомный лист, — Меня зовут Сирота Махиру, а вас? — однако факт того, что собеседник был не слишком рад разговору, не остановил мальчика и его желание задать этот вопрос. Сонный Пепел вздыхает и лениво обдумывает, как бы ему солгать в этот раз. Люди обычно не понимали, если он представлялся своим прозвищем и чаще всего принимали это как шутку, что изрядно начинало надоедать. И тут взгляд цепляется за чёрного кота, мирно спящего на скамейке. — Куро, — самое простое и банальное, что можно было выдумать, но ему однозначно это подходит. — Приятно познакомится, Куро, — человек так произносит это ненастоящее имя, что сервампу невольно хочется, чтобы оно не было выдумано несколько секунд назад. Какое-то странное счастье в голосе, до боли приятное, что аж хочется сжать куртку где-то в районе сердца, только бы это ощущение испарилось и ему стало легче. — А мне нет, — упрямо бурчит Сонный Пепел, отворачиваясь и продолжая заниматься наброском фонтана, а Махиру словно и не волнует такой грубый ответ. Он всё равно мягко и как-то понимающе улыбается. Между ними остаётся лишь тишина, на пару с шуршащими листьями, которым не даёт покоя ветер. Куро отмечает, что облаков стало больше и так, мысль за мыслью, до него кое-что доходит. — Почему ты в это время не на занятиях? — вопрос вырвался сам собой, отчего захотело ударить себя по губам, да посильнее. Желательно до крови. Сирота заметно удивлён и с лёгкой виной переводит взгляд на свою школьную сумку. Что-то меркнет в глазах мальчика и это заставляет вампира, совершенно против его доброй воли, волноваться. Ему кажется, что такого взгляда у ребёнка быть не должно. У Махиру не должно быть такой печали в темноте зрачка. — Что вы думаете о любви? — неожиданно и произнесено с какой-то дурацкой надломленностью. Это заставляет сервампа хорошенько задуматься. Такие вещи он предпочитал не держать в своей голове, считая бесспорно глупыми. Но и кое-какое мнение Куро имел. — Не имеет смысла. Слово уже ничего в себе не несёт, оно износилось, его можно услышать буквально на каждом углу, при каждом неудобном случае. Что в нём осталось, кроме пустоты? Что это чувство в себе несёт, помимо проблем и нескончаемых драм на пустом месте? А ведь кто-то даже умудряется лгать с его помощью, — под конец Сонный Пепел хмыкает, наблюдая за реакцией Махиру на свои слова. Мальчик не согласен, это можно понять по одним лишь поджатым в недовольстве губам. — По вашей логике, уже все слова которыми именуют чувства — потеряли всякий смысл, их произносили столько раз, что губы одного человека такого не вынесли бы, — Сирота смотрит прямо в красные глаза собеседника, явно желая переубедить, — Раз слово, по-вашему, «износилось», так придумайте себе другое, в котором не будет пустоты, что вам мерещится в нём. И вообще, любовь бывает- Куро закатывает глаза и выдыхает: — Скажешь сейчас, что она ко всем разная, я не поленюсь ударить тебя этим альбомом, — угроза и впрямь звучит угрожающе, но Махиру не напугать всего лишь рисунками и их встречей с его головой. И видя злость художника, мальчик невольно смеётся. Надо же, этот человек способен на проявление эмоций, хотя со стороны кажется, словно от него можно добиться лишь безразличного взгляда. Чем-то похоже на океан. Ему так же всё равно на тебя, он опасен и если рискнёшь оказаться слишком далеко от берега, ожидай любой, даже самой нелепой попытки тебя убить. И Куро кажется таким же, правда убить он может в несколько другом смысле. Наверное. Вампир хмурится и не пытается понять, с чего человеку вдруг стало так весело. Никогда он не был ни для кого клоуном и вот опять. — К чему ты вообще начал разговор об этом? — ему и правда интересно. Махиру уже нежился на траве, наконец закончив смеяться. У него есть силы только на грустную и поломанную улыбку, которая совершенно ему не идёт, но у него не получится сейчас иначе. — Я люблю свою маму, — на глаза наворачиваются слёзы, — Но её больше нет. Сонный Пепел медленно выдыхает, отмечая, что уже собираются тучи. Пальцы тянутся к чужой голове. Они зарываются в волосы, медленно гладя, в знаке утешения и может жалости. — Как она выглядела? — Если хотите что-то нарисовать, то лучше уж это дерево. Оно красивое, а в ваших руках станет ещё лучше, — глухо отзывается Сирота, и Куро это совершенно не нравится. — А если нарисую тебя, тогда ведь станет лучше? Для дерева я просто предпочёл бы гуашь, а при себе у меня только карандаш, — слова немного заглушает гром. Начинается дождь, который сегодня обещали. Взгляд карих глаз проясняется и становится мягче, светлее. Махиру улыбается Куро, после прошептав: — Проводите тогда до дома. Я хочу увидеть как вы рисуете это дерево в следующий раз. — Сейчас дождь. Я промокну, — несмотря на свои слова, Сонный Пепел медлительно собирает свои вещи. — Можем помокнуть вдвоём, — хмыкает Сирота, приподнимаясь, — И вы обещаете завтра встретится снова? Куро щурится. — Не люблю обещать. — Так полюбите, — и сервампу кажется, что такой вариант вполне возможен, если он останется в Японии на пару лишних лет. А если попытаться добавить контракт, всё и вовсе станет легче. Вампир рискует дать обещание и сам себе клянётся его выполнить. Пусть обещания и клятвы ненадёжны, особенно с людьми. Пусть. Он уверен, что разберётся.