«…скатываясь в безумие, не ощущая…»
Молодой парнишка М. сидел на земле, не боясь за грязные штаны, и смотрел в небо, задрав голову. Редкие прохожие кидали на него презрительно-неодобрительные взгляды, спеша по делам или к родным. Ему же было плевать на них, их мнение и их существование – дождь важней. Мелкие капли падали на землю, питая её, заставляя людей волноваться за сохранность сухой одежды, заставляя животных уходить в убежища…. Пока люди видели безразличное выражение лица парня, дождь видел сумасшедшие метания внутри сознания, судорожное отчаяние, прожигающую ненависть. Правда, М. не чувствовал этого, просто знал.«…94%...»
Пять дней назад он ещё мог ощущать боль… Позавчера мог ощущать оттенки эмоций…. Вчера осознал, что уже вряд ли что-то почувствует…«…Доводишь до драмы, снова до драмы. Опять будут травмы…»
Этот М., он же и В., он же и все буквы алфавита, встал, легко отряхнувшись от сухой земли, на которую сел ещё до дождя, и стремительно пошёл домой, будто тоже спешил куда-то. Причина такой резкости проста: не умел «гулять», не хотел «гулять», не понимал, зачем люди добровольно выжигают своё время, «гуляя». Но и причина данного непонимания тоже слишком проста: А. не был таким, как все; не был бараном; не был толпой; был отверженным, изгоем…ассасином.«…Монстр, террорист, убийца…»
Фашист в прошлой жизни – издохший в этой.«…Они думали, мы упадём…»
На следующий день он точно так же ушёл в поле, смотря на облако из грязи, дыма и пыли, окружавшее город. В этот день небо было затянуто серыми облаками. - Грязь, - бросил он своему другу, ветру, разворачиваясь на 180 градусов, покидая огороженное поле, которому почти всю душу продал.«…Время не лечит, Время калечит…»
В метаниях он проводил долгие часы, пытаясь понять себя, называя это «внутренней войной». Слушал саундтреки, читал книги, занимался разного рода делами… Тщетно. Только он прибивался к мягкому берегу одного персонажа, как огромная волна сносила его, заставляя захлёбываться, унося от самого себя. « - Трудно быть существом, выходящим за рамки человеческих моралей, принципов, которыми они сами себя ограничили, оградили. Трудно из-за осознания того, что тебя никто не поймёт, теперь ты – изгой. Ты умная тварь, живущая сама по себе и борющаяся против всех в этом мире. Многие погибли в этой борьбе…» Мать пыталась помочь ему «обрести друзей», перестать излучать ненависть и открыться: - Будь проще и к тебе потянутся. - Будь сложнее и от тебя отстанут те, кто проще. Ключевое слово: «пыталась». Её лицо было нечитаемо. « - Легко быть человеком глупым, носящим «розовые очки». Легко плыть по течению жизни, не пытаясь выйти из зоны комфорта. Ты – глупое млекопитающее, живущее в стаде, и не имеющее Своего мнения. Многие так и не поняли всей иронии…» Э. не винил и не имел ничего против «стадных людей». Он понимал, что некоторые думают, будто находятся за рамками человеческими… Не-ет. Вы выйдете из них только тогда, когда потеряете свою человечность, останетесь одиноки, выжжены. Никто, кроме ваших внутренних демонов, не будет с вами долго общаться. Либо будут, но это вариант с душем из гнили, мусора и вони.«…Ничто не истинно, всё дозволено…»
- Как долго в таком состоянии?.. М. немного подумав, ответил: - С рождения и до смерти. - … В. молчал, ожидая вопроса его визави. - Откуда? - Просто знаю. Я никогда не смогу стать «нормальным». Мне начинают надоедать маски, - вздохнув, продолжил, - и я не понимаю, зачем Они меня сюда притащили. Вы мне ничем не поможете…. А. кинул взгляд на закрытую дверь. - Почему же не помогу? Я постараюсь это сделать… - Нет нужды. Делайте деньги на других. С. встал, проходя к двери. - Я не делаю на вас деньги. Я помогаю людям, а не вымогаю материальные средства!.. - Вы стали психологом, думая только о себе. Он закрыл за собой дверь и плевал на мнение родителей насчёт этого поступка. Как в дешёвом фильме всё снова повторялось, ничего не менялось. Почему так быстро? Когда в следующий раз? В смысле, никогда? Ты, прошу прощения, обалдел?! И нет, В. не был подростком. Он был юношей, который понимал, что жить ему осталось недолго, что он умрёт раньше родителей, поэтому давал им шанс радоваться его присутствию в доме. Хотя, радостью это назовёшь с натяжкой. И нет, это не размышления о самоубийстве. Это недолгая жизнь отрёкшегося от «нормальной» жизни. Но и жизнью-то это не назовёшь, учитывая то, что М. не помнил детства…«…будучи в безумии, не ощущая себя…»