Сделайте же с этим что-нибудь!

-… Да умный человек не может быть не плутом! — Репетилов, кажется, решил, что Чацкому очень интересно его слушать. Александр Андреевич же искал возможность поскорее от избавится от надоедливого собеседника. Он торопился, но Репетилов прилип к нему как банный лист. — Я совершенно согласен, — равнодушно сказал Чацкий, надеясь, что Репетилов наконец-то уйдёт. — Я знал, что тебе это придется по душе! — радостно воскликнул тот. — Поедем-ка сейчас со мной! Чацкий застонал и с надеждой оглянулся по сторонам, ища кого-нибудь, на кого мужчину можно было бы спихнуть. Подходящей кандидатуры не было. Вообще никого не было. — Удушьев Ипполит Маркелыч такое сочинение написал! — Репетилов подошёл совсем близко к Чацкому, тот отшатнулся. — Ты не читал? Тут, на счастье, появился Раскольников. Он шёл, полностью погруженный в свои мысли, никого не замечая и даже что-то бормотал себе под нос. — Родион Романович! — окликнул студента Чацкий. Однако Родион его не услышал, зато отлично услышал Репетилов. Он тут же подскочил к Раскольникову и, наплевав на все правила приличия, потащил студента к Чацкому. — Родион Романович, я не специально, — ошарашенно произнёс Александр Андреевич. Раскольников с недоумением озирался по сторонам, очевидно, не понимая, что он тут делает. Потом он увидел Репетилова, рассуждающего обо всём сразу, затем перевел взгляд на Чацкого. — Родион Романович, ну сделайте же с этим что-нибудь! — с отчаянием попросил Чацкий. — Я уже пять минут, как должен быть у одной девушки… — Я и сам не горю желанием с ним общаться, — Раскольников покосился на мужчину, что-то с увлечением им рассказывающего. — Обычно людей смущает моя одежда и они ко мне не подходят. — Репетилову без разницы, кому рассказывать, — поморщился Чацкий. — Он даже мебель способен из себя вывести, да так, что она сама от него убежит. Я уже четверть часа вынужден слушать эти идеи, не имеющие и тени здравого смысла. Я уже убить его готов, да только нечем! — с досадой добавил он. При упоминании убийства Раскольников сильно побледнел, но промолчал. Он совершенно не хотел ни с кем общаться, однако подумал, что можно рассказать Репетилову о своей теории. Тот, конечно, ничего не поймёт, но есть большая вероятность, что он поскорей уйдёт от них. — Вы знаете, а ведь все люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший, обыкновенный, то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, — самым бессовестным образом перебил Репетилова Родион. — И, собственно, на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово. Репетилов застыл с открытым ртом. Он не понял абсолютно ничего из сказанного, да и вообще сильно удивился, что Раскольников, бледный и в обносках, решил порассуждать с ним на такие темы. — Подразделения тут, разумеется, бесконечные, но отличительные черты обоих разрядов довольно резкие: первый разряд, то есть материал, говоря вообще, люди по натуре своей консервативные, чинные, живут в по слушании и любят быть послушными, — Раскольников внимательно наблюдал за реакцией Репетилова, однако тот только с непониманием на него смотрел. — По-моему, они и обязаны быть послушными, потому что это их назначение, и тут решительно нет ничего для них унизительного. Родион перевёл дух. Он видел, что мужчина уже почти готов уйти, нужно только подтолкнуть его в правильном направлении. — Второй разряд, готовые переступить закон, разрушители, или склонны к тому, судя по способностям. Вот вы к какому разряду себя относите? — неожиданно спросил Раскольников у Репетилова. — Я?! — опешил тот. — Не подумайте ничего дурного, мне просто интересно, — развёл руками Родион. — Эта теория не нова, её многие знают, поэтому я считаю, что мы могли бы с вами об этом поговорить. — А знаете, мне, однако, пора, — Репетилов резко развернулся и поспешно свернул в первый попавшийся переулок. Чацкий с облегчением выдохнул, потом повернулся к Раскольникову. — Откуда вы про это столько знаете? — с любопытством спросил он. — О, поверьте, — студент криво усмехнулся. — У меня есть опыт в такого рода делах, но я не горю желанием об этом говорить. Вы, кажется, куда-то спешили, вот и мне пора. Доброй ночи вам. Раскольников приподнял шляпу, развернулся и пошёл совершенно в противоположную сторону от той, куда направлялся до встречи с Репетиловым. — Родион Романович, кажется, нам по пути, — Чацкий в несколько шагов догнал студента. — Моя карета готова, вы можете поехать со мной. — О, нет, благодарю, — отвечая, Родион даже не взглянул на собеседника. — Я просто так иду, мне никуда не нужно. Как же вы все мне надоели… — Раскольников вдруг ужасно разозлился. — Я вас прошу, оставьте меня одного! Пусть я неблагодарен, пусть я низок, только отстаньте вы все, ради бога, отстаньте! Чацкий ошарашенно вытаращил глаза. Раскольников же снова уткнулся взглядом в землю и погрузился в свои мысли. — Ну, если что, я рад вас буду у себя принять! — крикнул Чацкий, однако он сомневался, чтобы Родион его услышал. — Чёрт знает что такое!