Встреча

В обществе её считают вульгарной. Элис знает это и гордится. Слыть среди таких людей распутницей и скандалисткой — высшая награда. Бедный братец так, конечно, не думает. Он прилежно рассуждает, говорит и поступает так, как полагается сэру Артуру Кёрклэнду. Хмуро смотрит на её медицинские книги и анатомические атласы. Брезгливо морщится, когда она курит крепкие моряцкие папиросы. Свирипеет, стоит ей высказаться о женском вопросе. И, разумеется, стремится преподать пример. Элис лишь снисходительно улыбается, когда он указывает ей на робкую девицу Маргарет: «Хочешь, чтобы я пугалась звуков собственного голоса, Арти?» Элис смеется, когда брат как бы между прочим восхищается манерами и воспитанием леди Роуз. Уж она-то знает, как бойко эта карамельная девочка порхает по свиданиям, пока её жених служит в Индии. Элис не находит слов, когда на очередном вечере Артур, исполняя положенное этикетом изящнее обычного и оттого гораздо сильнее хмурясь, подводит к ней не очередную трепетную овцу, а сияющую лоском нимфу. Брат серьёзно и внушительно представляет златокудрую Венеру в кремовом шёлке и белых мехах, благосклонно опирающуюся на его руку, а у Элис закипает кровь. Она и так знает, кто это. Мадемуазель Бонфуа. Парижанка, отравляющая лондонский воздух своими духами, а разум девиц и женщин — модными советами вперемешку с «любовными хитростями». Сколько раз ей хотелось посмотреть ей в глаза! Спросить, каково это — продавать страхи и несвободу под видом пёстрых картинок и добрых наставлений. Она была уверена, что у мадемаузель Бонфуа будут шальные карие глаза. Как у тех южанок, которых описывал Артур после морской службы — тёмные, миндалевидные, окружённые длинными чёрными ресницами. Франсуаза Бонфуа скользит по ней глазами цвета незабудок, и Элис хочется сказать нечто совершенно неприемлемое. Ей приходится напомнить себе, что у леди Кёрклэнд всё же должно быть достоинство. Француженка едва заметно усмехается, но так сыто, что сомнений не остаётся — она заметила эту внутреннюю борьбу. И она читала все памфлеты Элис в свой адрес. Становится ясно, что с этим дилижансом разъехаться не удастся. Артур заканчивает представление, и Элис цедит положенную ложь, в глубине души надеясь, что на узкой дорожке они лишь зацепятся фонарями и разминутся: — Приятно познакомиться, мисс Бонфуа. Франсуаза улыбается с нежной вкрадчивостью удава: — Мне тоже, милая леди. Элис бросает в неё взгляд-молнию, но она ловит его беспечно, словно мячик. Родной братец же всаживает нож в спину: — Мадемуазель Бонфуа заинтересовалась нашим предприятием. Завтра она придёт к нам на ужин.