Лунное сияние

      Пронизывающий саму душу звон колокола разнесся на всю округу. Это случилось снова. Из лесу показалась запряженная двойкой телега. На густо покрытых соломой досках лежало растерзанное тело. Это была повитуха из соседней деревни, её ждали три дня. Роженица и родить успела, про неё и забыли, как вдруг прислала за ней родня. Вот тут и начались поиски. Нашли. Но не всю. Головы нет, и половины органов тоже, как и у других четверых бедолаг за последние три месяца. На общем собрании деревни старостой было принято решение ― нанять Ведьмака.       Он зашел в деревню тихо на рассвете. Его лошадь, навьюченная объемной кожаной темной сумкой и стянутым в тугой свиток одеялом, неспешно перебирала ногами. Всадник низко опустил голову, его не было возможности разглядеть. Широкий капюшон черного плаща полностью закрывал лицо, только серебристые прядки волос выглядывали и качались в такт движению.       Проезжая главной улицей вдоль построек, незнакомец вдруг остановил лошадь и, глубоко вдохнув воздух, негромко сказал ей: ― Не мешало бы нам с тобой подкрепиться. А, Плотвичка? ― лошадь, фыркнув, замотала головой. ― Пойдем, заглянем.       Корчма ещё не была открыта, но столь раннего гостя всё же не выгнали наружу. Последнее могло быть и иначе, не брось незнакомец монету вперёд. Хозяйка на кухне только затапливала печь ― горячего завтрака быстро ожидать не стоило, но всё же сообразить что-то по быстрому удалось. Вскоре перед гостем стоял кувшин эля, холодные вчерашние пироги с капустой и тушеное холодное мясо.       Незнакомец приступил к еде быстро, с аппетитом поглощая кусок за куском, не догадываясь, что за ним давно наблюдают и даже успели послать гонца-мальчонку к старосте, дабы тот от лица замученного треклятым чудищем народа договорился с Ведьмаком о его избавлении.       Запыхавшийся, с взъерошенными волосами и неумытым лицом, в корчму явился староста аккурат в то время, когда светловолосый милсдарь покончил с едой и не спеша потягивал отличный, как на его вкус, эль. ― Ведьмак? ― едва переступив порог, пальнул мужчина.       Незнакомец кивнул и снова отпил из глиняной щербатой кружки. Староста, стремительно подбежав к столу, сел напротив и затараторил: ― Боги меня услышали! Ну, прямо житья нет совсем вот уже три месяца. Совсем нас замучил ирод проклятый. Одни кусочки оставляет, хороним в закрытых гробах. Детей боимся в лес отпускать, сами, как вечереет, на все замки закрываемся, ставни запираем. Как солнце зайдет, так деревня и вымирает будто. Помоги, а! Оплатим труд твой, не обидим.       И, чуть подавшись вперёд, он глянул прямо в глаза незнакомцу. От их вида бросило в дрожь. Сомнений не оставалось, но все же понизив голос спросил: ― Ты точно Ведьмак? Не шарлатан какой-то?       Криво усмехнувшись, незнакомец отодвинул край плаща и оттуда блеснул круглый медальон с ощерившейся пастью волка. ― Ведьмак! Самый настоящий, ― ахнув староста, продолжил. ― Так поможешь? ― Помогу, ― ответил мужчина. ― Что за жертвы? ― Да что… Да разные. Всего четыре, три из нашей деревни. А одна повитуха из соседнего селения. Разные по возрасту. Мужчины и женщины. ― Общее есть? Что сжирала-то? ― Головы у всех не было, у кого руки, у кого ноги. А вот сердце и печень тоже у всех пропадали. Все тела находили на болотах, что в северной части леса.       Ведьмак задумался, постукивая пальцами по столу. Расценив эту паузу по-своему, староста поспешил озвучить сумму, рассчитывая, что это решающий факт: ― Заплатим сто монет… ― Сто пятьдесят. И после предъявления туши.       Больше не произнося ни слова, Ведьмак встал и направился вон из корчмы. Его не было всё утро и весь день. Некоторые, прослышав о Ведьмаке, поспешили заверить всех, что и тело этого, пятого, вскоре придется тащить из леса. Другие ведомые этими речами в открытую стали засматриваться на его пожитки. Но ничему подобному не дано было случиться.       Он вернулся в селение на закате, грязный и мокрый, покрытый зеленой болотной тиной. В одной руке он нес серебряный покрытый руническими символами меч, а другой вел под уздцы свою лошадь, на которой лежало ужасное чудище. Оно походило на помесь огромного паука с клешнями, большим шипастым хвостом и огромными клыками.       Вокруг Ведьмака собралась целая толпа народу. Одни во все глаза смотрели на чудище, другие ― на воина, третьи ― громко благодарили за спасение и наконец обретенный покой. ― Вот твои деньги, Ведьмак. Мы, жители Соловины, тебе благодарны.       Пробежав взглядом по горстке монет и удостоверившись в обещанной сумме, беловолосый обратился к главе деревни: ― У вас в деревни есть постоялый двор? Мне бы обмыться. ― Нет. Куда тут постоялый двор? Три десятка дворов всего, ― окинув взглядом чумазого воина, нерешительно добавил. ― Пойдём ко мне домой. У меня и баня есть, и служанки твою одежду постирают заодно. Тебя как звать, кстати? ― Геральт, − глухо ответил мужчина, скидывая с лошади тяжелый смрадный груз.       Дом у старосты большой, добротный, деревянный. Хозпостройки ― хлева, амбары, баня, сеновал ― находятся на большой территории, граничащей с лесом. Семья старосты Перемила также большая: сын и четыре дочери. Самой старшей ― семнадцать, самой младшей ― шесть. Жена померла при родах последней дочери. Хозяйка в доме теперь старшая Радана, но и она вскоре выйдет замуж и уедет в соседнее селение.       Всю эту ненужную для него информацию Геральт слушал от старосты пока они брели в сумерках к его дому. Напарившись в бане, Ведьмак был приглашен к столу. Дети Перемила отужинали и, не дождавшись отца, разбрелись по комнатам, только старшая Радана и самая маленькая Зорина ждали его возвращения. Последняя, не внимая никаким уговорам, жаждала от отца услышать подробности того, как дяденька Ведьмак, которым её так часто пугали за непослушание, перебил бабайку.       Облокотившись ладошкой о щеку, Зорина смачивала высушенные кубики хлебца в сладкую от мёда водицу и, размахивая под столом маленькой ножкой, не отрываясь, смотрела на сидящего напротив неё седоволосого дядечку. ― А Вы совершенно не страшный, ― тонкий детский голосок оборвал, наконец, тишину. ― Меня Ждана пугала, что, если не буду слушаться, отдаст дяде Ведьмаку. ― А ты послушная? ― на полном серьезе спросил Геральт. И строго добавил. ― Если нет, то конечно, стоит ей поверить.       Зорина задумалась. Сжав губы в трубочку, девочка что-то усердно перебирала у себя в голове. И, придя к известному лишь ей выводу, продолжила осыпать градом вопросов: ― А чего Вы седой? ― Так получилось. ― А много Вы убили чудищ? ― Много, − спокойно отвечал Геральт, пропуская в рот рагу между ответами. ― Правда, что Вы превращаетесь в волка в полночь? ― Нет, я не оборотень. Откуда ты это взяла? ― чуть нахмурившись, спросил Ведьмак. ― Брат сказал, ― пожав плечиками ответила девочка и всё так же не отрываясь от лакомства продолжила сыпать вопросами. ― А откуда Вы? ― Из Ривии. ― А почему у Вас такие глаза? ― Это чтобы лучше видеть таких противных, приставучих девочек и красть их в полночь из постели, Зорина. Марш в кровать.       У порога комнаты появилась старшая сестра. Геральт окинул её взглядом. Невысокая, но стройная. Большие темные глаза светились жизнью и молодым задорным огоньком. Высокие скулы, тонкие рубиновые губы, белоснежная здоровая кожа. Длинные темные волосы, заплетённые высоко, открывали тонкую длинную шею. Всё в ней было гоже. ― Зорина Вас наверное уже достала, господин Ведьмак? ― Да нет. Она мне совершенно не мешала. ― Вы слишком любезны. Зорина кого угодно достанет, ― девушка широко улыбнулась. Но, глянув на Геральта и тут же будто опомнившись, погасила улыбку и, чуть помолчав, сдержанно добавила. ― Вам постелили в гостевой. Спокойной ночи.       В столовую зашел староста и Радана быстро ушла к себе, оставив гостю ненужные мысли.       На небе взошла одинокая луна. Её холодное сияние освещает всё вокруг, было видно как днём. Дом погружен в мирную дремоту. Тишина. Только лениво пускают сизый дым тухнущие угольки в камине неспящей хозяйки дома. Её темные волнистые волосы разметались по подушке. Глаза, горящие лихорадочным огнём, смотрят в окно: в них двоится полный диск луны. Тело горит, тянут напрягшиеся мышцы, в голове сумбур и сумятица, но его образ никуда не уходит. Она не должна была за ним подсматривать в бане… но не удержалась. Радамира не видела таких мужчин. Таких сильных, статных, мощных. Бугры мышц, перекатывающиеся под покрытой шрамами кожей, вызывали тянущее ощущение. Сглотнув стоящий в горле ком, Рада почувствовала жажду.       В белой длинной ночной рубахе, с распущенными длинными волосами она походила на призрак, блуждающий по ночному дому. Босая, она ступала тихо, совершенно бесшумно прошла лестницу, ведущую к гостевой комнате, и, ненадолго остановившись, чтобы успокоить колотившееся сердце, открыла дверь и вошла внутрь.       На кровати в свете луны, в одних лишь штанах, с голым рельефным торсом лежал Ведьмак. Его грудь плавно вздымалась и опускалась. Бесшумно шурша одной лишь полой рубахи, Рада подошла к изголовью. В холодном свете комнаты она увидела два ярких янтарных глаза, бесстрастно глядевших на неё. ― Зачем ты пришла, Радана? ― глубоким бархатистым голосом спросил он. ― Ты сам не знаешь? ― девушка присела на край кровати и, положив руку Геральту на грудь снова, посмотрела ему в глаза. ― Уходи. Тебе незачем это, девочка. ― Я сама могу решать. И я девушка, ― обиженно прошипела Радана. ― Ты выходишь замуж скоро. Не губи себя и отца… ― Замуж? ― презрительно, словно плюнув, сказала Радана. ― А ты знаешь кто мой жених? Самодовольный престарелый мужлан. Друг отца, купец из соседней деревни. И я не хочу, чтобы он был моим первым мужчиной!       Радана прильнула к Геральту и легонько, неумело коснулась его губ. Грудь мужчины стала вздыматься чаще, напряжение поневоле нарастало внизу живота, когда он ощутил горячую кожу Рады сквозь тонкую ткань рубахи. ― Рада, лучше не нужно… ― Геральт, я же видела, как ты рассматривал меня. С охотой, без стеснения. Тебе ведь тоже хочется, ― девушка горячо выдохнула ему в шею.       По телу пробежала сладостная дрожь. Чего таить? Она права. Геральт истосковался по женскому телу. Последние месяца он пробыл вдали от людных мест. Глухие леса и полузаброшенные деревни были его частыми соседями. А тут сейчас она сама пришла такая нежная, чистая, желанная.       Больше не сдерживая себя, он впился в горячие влажные губы девушки. Она пыталась ему отвечать, но получалось это неумело, и этим самым ещё она больше распаляла огонь желания и страсти в груди Ведьмака. Большие мужские шероховатые ладони скользили по её телу, сминая и временами чуть не разрывая на Радане ночную сорочку. Перевернув её на спину, Геральт поспешно скинул с неё этот ненужный кусок ткани и, привстав на коленях, любовался ею. В холодном свете луны, в водопаде из темных волос тело молодой девушки предстало во всей красе. Глаза жадно упивались этой красотой, поднимая бурю желания, заставляя кипеть в жилах кровь. Учащенный стук сердца гонгом отзывался в висках.       Член в плотных кожаных брюках стоял так, что было уже больно. Спустившись с кровати Геральт, стал так, чтобы Радана видела его, и начал снимать последнюю часть одежды. И без того часто стучащее сердце забилось ещё быстрее. Девушка наблюдала за Ведьмаком с удовольствием и нескрываемой похотью. Она никогда не видела столь идеально сложенных мужчин. Скользя взглядом сверху вниз, Рада невольно остановилась на его большом и крепком члене. На мгновенье, из-за неопытности девушке стало страшно и немного неловко. Потупив взгляд, девушка опустила глаза.       Чуть заметно улыбнувшись этой столь явной и по-детски открытой эмоции Геральт, приблизившись, лег на неё. Небольшие, с острыми, как пики, сосками груди коснулись его горячей покрытой шрамами в боях кожи. Целуя Радану нежно, плавно, не торопясь, Геральт боролся с сильным желанием, наконец, вторгнуться в неё и, наращивая темп, заполнить её полностью и без остатка. Но он себе этого позволить не мог. Юное, нежное тело трепетало под ним, отвечало на ласки, выгибалось дугой. Ощущение твёрдой плоти, скользящей по животу, до боли вызывали тянущие ощущения. Её волосы пахли мятой. Это холодное шелковое море окутывало его, дурманя разум, унося мысли. Терпеть Ведьмак больше не мог. Он хотел её.       Опустив ладонь на внутреннюю часть бедра, Геральт нежно развел ноги и лег сверху. Горящая желанием плоть уперлась в нежные губы, покрытые короткой щетинкой из мягких волосков. Чуть подавшись вперёд, он ощутил горячую влагу. Девственное лоно горело от желания и нетерпения. Оперевшись руками о подушку по обе стороны головы Раданы, Геральт был готов войти, но, надавив сильнее, почувствовал, как, пискнув, Рада отодвинулась от него. Проявив терпение, мужчина еще раз придвинул девушку ближе к себе и теперь, приобняв её, попробовал снова, но вдруг Рада, как и в первый раз, сдавленно крикнув, дернулась. Геральт удивился этому поведению, ведь она сама к нему пришла, а теперь проявляет сопротивление, возможно, она передумала? ― Рада, ― усмехнувшись с нотками укора ей в ухо, прошептал Геральт, ― ты меня не пускаешь. ― Прости, ― сдавлено ответила девушка, подаваясь навстречу мужчине.       На этот раз Геральт обнял её крепче, не давая возможности девушке повторить ошибку. Нежно поцеловав её в губы, мужчина сильнее подался бедрами вперёд чувствуя преграду. Рада под ним, застонав, дернулась, но хватка лишь усилилась. Ещё один сильный толчок и преграда пройдена. Сдавленно застонав, девушка уткнулась мужчине в грудь и часто задышала. ― Ну, вот и всё, ― прошептал Геральт. Он всё еще не двигался, давая возможность ей привыкнуть к новым ощущениям.       Медленно двигаясь, Геральт понемногу наращивал темп. Ему была приятна эта сладостная теснота внутри неё. Горячее, влажное лоно Раданы туманило рассудок. Позабыв о нежности и аккуратности, Геральт вторгался в неё резко, часто и до конца. Прижатая тяжестью тела Ведьмака Рада тяжело и часто дышала, вцепившись коготками мужчине в спину. Волны удовольствия разносились по всему телу. Хотелось стонами и криками заполнить всю эту комнату, но этого делать было нельзя. Прикусив пальчик, она раз за разом подавляла в себе это желание кроме тех случаев, когда Геральт поглощал их страстным поцелуем.       Первый пик удовольствия они встретили вместе. С трудом подавив вырывающийся изнутри стон, Радана, выгнувшись дугой, затянутыми пеленой экстаза глазами смотрела вверх, ощущая внутри себя пульсацию и легкое движение. Мужчина, оперевшись одной рукой о постель, другой держал содрогающееся от удовольствия тело молодой женщины. Освободившись от накопившегося семени, Ведьмак, однако, не собирался на этом останавливаться.       Приподняв свою женщину как пушинку, перевернул её на живот. Ахнув, Рада ничего не сказала, хотя была удивлена. Продолжения она явно не ожидала, но этот факт её приятно порадовал. Откинув разметавшиеся по спине густые темные волосы, Геральт освободил тонкую манящую шею. Прильнув к ней губами, он поглаживал упругие ягодицы. Влажный от семени и девственной крови член упирался в тонкую талию Рады, давая понять, что он снова готов к соитию.       Все попытки своеволия со стороны Рады Ведьмак пресекал. Хотя с другими женщины он был не против, когда они проявляли в постели инициативу. Этой ночью он хотел полностью доминировать над ней.       Приподнявшись на колени, Геральт притянул Раду за талию и, приподняв вверх туловище, надавил на плечо, заставляя опуститься на локти. Она беспрекословно подчинялась ему, доверившись во всем. Поласкав упругие ягодицы ладонями, Геральт обхватил ее за талию и сильным толчком вошел в горячее лоно. Ахнув и дернувшись от новых ощущений, Рада чуть подалась вперёд, но тут же почувствовала, как силой крепких рук была притянута назад. Вцепившись тонкими пальца в белоснежную простынь, Радана отдавалась новым ощущениям, но не всегда они были приятны ей. Временами болезненные толчки заставляли прикусить губу и поморщиться, но что она могла сделать? Только лишь послушно принимать его в себя. Словно ощутив чувства Раданы, Геральт сбавил темп. Нежно поглаживая спину, Ведьмак потянулся к её волосам. Намотав пахнущий мятой шелк на кулак, притянул к себе. Рухнув к нему на колени, Рада почувствовала до упора вошедший в неё член. Развернув ладонью её лицо к себе и не переставая двигаться, Геральт чувственно проникал языком в её ротик, даря невыразимые ощущения.       Гортанно зарычав на этот раз, мужчина кончил раньше своей любовницы. Однако он не привык, чтобы женщина покидала его ложе, не испытав при этом максимум удовольствия. Уложив Радану на спину, Геральт, осыпав её грудь и животик поцелуями, и аккуратно рукой проник в её лоно. Ловкостью пальцев он помог женщине достичь такого желанного оргазма.       Тяжело дыша, всё ещё находясь в томительной власти наступившего наслаждения, Радана, уткнувшись носиком в грудь Геральта, крепко обняла его. Ей было как никогда хорошо. Она не жалела ни о чем. Единственное было лишь то, что эта ночь вскоре закончится, и ей придется распрощаться со своим умелым любовником. ― Геральт, ― едва слышно прошептала Рада. ― М?       Но Рада его не звала, она просто шептала его имя, словно пробуя на вкус, повторяла сама для себя, чтобы помнить всегда.       Помотав головой, она снова удобно расположилась у него на груди, слушая приходящее в свой обычный медленный ритм сердце. Вдруг приподнявшись на локте, Рада не могла оторвать от Геральта долгого взгляда. В ярком свете луны она видела его четко. Яркие янтарные глаза, также не отрываясь, наблюдали за ней. Подняв ладошку, Рада кончиками пальцев провела по волосам, убирая прилипшие ко лбу серебряные прядки, потом от виска спустилась к чувственным, правильно очерченным губам. Подавшись вперед, она поцеловала его нежно, плавно, долго. Отвечая на ласки, Геральт захотел ощутить её еще ближе. В одно быстрое и ловкое движение Рада оказалось на Ведьмаке. Запустив одну руку в волосы, другой он сладостно сжимал попку, вторгаясь ещё раз в наполненные соками чресла. Эрегированный член терся о внутреннюю часть её бедер. ― Сядь на него, ― хрипло скомандовал Геральт.       Открыв ротик от неожиданного требования, Рада все же подчинилась. Удобно расположившись у него на бедрах, она уперлась одной рукой Ведьмаку в грудь, а другой, обхватив твердый член у основания, направила в свое лоно.       Вздохнув, Рада почувствовала, как головка упирается в её шейку. Контролируя длину вхождения, женщина балансировала на коленях, но это не устраивало Геральта. Обхватив ладонями её бедра, он несдержанно придвинул её к себе. Резко вошедший во всю длину пенис вызвал жгучую волну боли внутри живота Рады. Зашипев и слегка прикусив губу, женщина задвигалась.       Геральт смотрел на неё сквозь пушистые ресницы приопущенных век. Когда она выгибалась, кончики длинных волнистых волос щекотали кожу бёдер, вызывая приятные ощущения.       Наращивая темп навстречу Раде, Ведьмак почувствовал, как устала его женщина. Резко поднявшись, он перевернулся вместе с ней и, оказавшись сверху, задал шальной ритм, окончив взрывом ощущений и чувств.       Уставшие, вымотанные, в состоянии полудремы, Геральт и Радана встречали рассвет нового дня. Небо понемногу серело, давая понять, что долго задержаться Ведьмаку не получится. Осознавая это, Рада затосковала. ― Как я смогу теперь быть с другим мужчиной после того, что ощутила с тобой? ― лаская кончиками пальцев грубые шрамы возле груди, прошептала женщина. Столь высокая оценка его умений Геральту льстила, но все же Раде стоило что-то ответить. ― От неумелого мужа обычно спасают ретивые любовники. Заведи себе парочку. ― А если я от тебя понесу, Геральт? ― вздохнув, с улыбкой на губах спросила Рада. ― Нет, это не возможно. Ведьмаки бесплодны. А даже если бы это было наоборот, тебе ребёнок от меня точно не нужен. ― Почему?       Рада была искренне удивлена его словам, но ответа не последовало. Геральт встал и начал одеваться. Пора было выдвигаться в дорогу. ― Будешь в Одинце, найди меня. После замужества я буду жить там, ― тихо сказала Рада, наблюдая за Ведьмаком, который едва заметно кивнул её словам.       Он ушёл из деревни так же тихо, рано, на рассвете. Его отдохнувшая лошадь, навьюченная объемной кожаной темной сумкой и стянутым в тугой свиток одеялом, неспешно перебирала ногами. Всадник низко опустил голову. Широкий капюшон черного плаща полностью закрывал лицо, только серебристые прядки волос выглядывали, качаясь в такт движению.