Welcome Home

Поместье Хиддлстон пустует вот уже четверть века с тех пор, как семье пришлось переезжать в другой город. В старом доме, однако, всё остаётся на своих местах. Даже после смерти родителей молодой, подающий надежды в музыке Томас не захотел возвращаться сюда. Почему же сейчас он здесь? Он не знает сам. В его тонких пальцах удобно устраивается сигарета, только после этого он делает шаг за дверь. Здесь н и ч е г о не изменилось. Он проходит дальше по коридору, медленно, проводя рукой по стене и делая очередную затяжку. Здесь все на с в о и х местах. Он проходит мимо гостиной, где стоит старое пианино. Он помнит, что отец купил его на последние деньги, чтобы пятилетний мальчик мог играть по вечерам после ужина. Том не вставал из-за него часов по 10. Ему и самому нравилось. Новая затяжка. За дверью гостиной была столовая, совмещённая с кухней. Когда Том начал давать концерты за стенами дома, семья жила красиво. У них даже была своя кухарка, но, как помнит Том, каждый пирог, каждый торт мама пекла сама. В такие дни он просто сидел тут и смотрел, как она с улыбкой месит тесто, выпекает и украшает. Ещё она напевала какую-то мелодию. Томас невольно улыбнулся, проведя рукой по столу. На лестнице он остановился. Выдох. Дальше — больше е г о истории. И Томас готов узнать её. Готов вспомнить. Каждый шаг отдается скрипом в тишине. Остался последний. Томас вдохнул никотин снова. Он готов. Или думает, что готов. Что-то внизу упало, заставив Томаса резко выдохнуть и повернуться. Показалось? Решил не проверять. Новая затяжка, последний шаг. Он на втором этаже. — Это он? — по первому этажу прозвучал четкий знакомый шепот, заставив Томаса снова повернуться. Но снова не проверять. Комната родителей. Дверь открылась со скрипом. Здесь всё на своих местах. Только покрылось толстым слоем пыли. Кровать была аккуратно заправлена темно-зелёным покрывалом. Рядом на прикроватной тумбочке стоял ночник. Наверное, он уже и не работает. Сколько ведь прошло? 25 лет? Точно. Не работает. Томас только что проверил. Подушки потеряли свою форму, но всё равно лежали там, где им положено. Комод у стены был застелен белой ажурной салфеткой, а сверху было небольшое овальное зеркало матери. Сейчас в нем ничего не отражалось. Здесь больше ничего не было. Томас снова вышел в коридор, закрыв дверь. Отец всегда ругал, если он забыл её закрыть. Следующая на этой стороне комната сестры. Сара всегда кричала, если зайти без стука. Она сейчас, наверное, где-нибудь в Америке или в Европе, со своим мужем и тремя детьми. Последний раз Томас видел их лет семь назад. Том совершенно забыл, как выглядела её комната до переезда. Но комната оказалась пуста. Точно… Забрала всё, когда вышла замуж. Нужны были деньги. Они некоторое время жили здесь с мужем, ещё до переезда всех. Продали всё и уехали, а комната осталась пустовать. С шумным выдохом он закрывает дверь. А после поворачивается. Дверь в ванную на удивление открыта. Но там нет ничего интересного: ванная, унитаз, раковина над тумбой, сверху такое же пыльное как в комнате родителей зеркало. Кафель в некоторых местах покрылся плесенью, а картинка на занавеске выцвела. Следующая дверь — его комната. Здесь он стоял даже слишком долго, взявшись за ручку двери. Почему он остановился именно здесь? — Неужели это он? — снова шёпот. Томас повернул голову в сторону лестницы. Но разговоров не было снова. — Кто здесь? — вслух спросил Том. Но ответа не последовало. Хотя он готов был поклясться, что слышал голос… мамы. Дверь поддалась от малейшего толчка. Конечно, все оставалось на своих местах. Напротив двери кресло-качалка, а вокруг него разбросаны ноты. Так их учил Томас. В полном хаосе. Но в результате играл безупречно. Какое произведение лежало перед ним на бумаге он не знал или не помнил. Он поднял глаза чуть выше и заметил, что балкон открыт. Наверное, поэтому возле двери такая большая гниль. Время и влага сделали своё. Но ажурные решетки не потеряли свой прекрасный вдохновляющий вид. Возможно, только немного поржавели. Напротив окна у стены стоит кровать. Самая обычная, ничем неприметная, такая есть у каждого. Покрыта темно-зелёным, как в родительской спальне, покрывалом. А рядом — ещё одно пианино. Его отец купил на пятнадцатилетие Томаса. Тогда он был очень рад такому подарку, ведь как любой подросток он чаще сидел в своей комнате. Руки сами потянулись к пыльной крышке, пальцы проскользили по поверхности, оставляя след. Том усмехнулся. Он поднял крышку, сел на стул и нажал на одну из клавиш. Звук разнёсся по всему дому. После него ещё один. После этого третий. Томас играл первое полноценное произведение, сыгранное в этом доме. Он улыбался, продолжая на память нажимать клавиши. И это было так красиво… Не зря он собирал целые залы зрителей. В его руках любая мелодия станет шедевром. А в голове мелькали картинки. Как он радуется первой нотной тетради, как сбегает из дома, чтобы попасть на уроки фортепиано во время домашнего ареста, как он рассказыает сестре об известных пианистах. А теперь отец дарит ему первый инструмент. Томас тренируется каждый день, дает домашние концерты для семьи, изучает новые ноты… А женщина в длинном платье кладет голову на плечи мужчине в строгом костюме, он улыбается и обнимает её одной рукой. Она утирает слезы платком, улыбаясь в ответ мужу. Они вместе смотрят, как парень играет, стоя за его спиной. И в обоих невероятная гордость. Это Их сын. Томас нажимает последнюю клавишу, удерживая её несколько секунд. Его руки опускаются. — Здравствуй, мам.

***

Томас Уильям Хиддлстон был найден мертвым 18.04.1996 в родительском доме. Причина смерти: самоубийство через повешение. Тело похоронено на местном кладбище.