Запал в душу

      Рома и сам не мог объяснить отчего его так тянуло к этому партнеру. Вроде бы обычный, который спит с людьми ради денег, но… Вот всегда есть но. И Фильченков не мог понять отчего снова и снова просил позвать именно его. Это будто вошло в привычку. Он наблюдал за парнем вне времени его работы, просматривал знакомства, даже общался через пару левых страничек. Но не мог понять почему. Пытался отвлечься, брал других партнеров, даже с девушками пробовал. Но это не давало никакой передышки.       Однажды он решил сделать довольно глупый эксперимент. Да, будь его родители здесь, то они бы прибили сына за такую трату денег, но парень просил своих партнеров остаться до утра. Обещал доплатить, смотрел на их реакцию. Пусть он потратил слишком много, но все же. А затем позвал того самого. Джонни Колбая. Даже имя заставляло Рому смутиться и запрятать глаза.       Снова нежные движение, которые доводят его до пика и этот затуманенный взгляд темно-карих глаз. Партнер устало падает рядом, пытаясь отдышаться. Сердца медленно утихают, прекращая наворачивать двести ударов в минуту. Колбая встает, начиная собираться, но его хватают за руку, опрокидывая обратно.       — Мое время уже закончилось, — спокойно сказал он, смотря в неожиданно очутившиеся так близко голубые глаза. При этом полумраке в комнате они словно светились. Нечто внутри, какая-то искорка, притягивала взгляд.       — Я доплачу, только… не уходи… — тихо прошептал Рома. В ответ тяжелый вздох и молчание. На минуту они попросту замерли, пока Джонни не прикрыл глаза, согласно кивнув.       — Только после похода в ванную, — добавил он, получая ослепительную улыбку.       Этот парень… Фильченков… Он странный. Это первое, что приходило в голову. Сначала вызывал его чуть ли не каждую ночь, потом будто забыл, теперь просит остаться. Зачем? Он всего лишь один из тех, кто за деньги продает свое тело. Причем вполне можно найти тушки и покрасивее. Но нет же, Роман прочно прицепился к нему, одновременно заняв не последнее место в голове.       Теплые струи воды расслабляли, а вот горячее тело рядом напротив, заставляло напрячься. Поневоле их вечер продолжился. Снова Фильченков со счастливым стоном доходит до оргазма и устало плюхается в угол, со странной улыбкой на лице. Джонни фыркнул, быстро вымыв себя и партнера и потащил того обратно в кровать. В прямом смысле, закинул на плечо и потащил, слушая смех откуда-то в районе спины.       Простынь быстро сменили, нижнее белье надели и вскоре оба парня лежали, прижимаясь друг к другу. В комнату проникала весенняя прохлада, но тепло одеяла и чужого тела рядом согревало, даже слишком. Такого тепла Роме не хватало. Ему просто хотелось ощутить его, пусть и купленное, но все-таки такое родное и согревающее. Прижать к себе и никогда не отпускать. До самой смерти и ни в коем случае не давать другим. Хватит уже, набегался по чужим постелям.       — Зачем ты начал все это? Ну… Эту работу? — поинтересовался Рома, смущенно водя пальцем по чужой коже. Ему безумно хотелось узнать почему. Что сподвигло парня? Желание денег? Безделье? Недостаток ума?       — Моя мать… У неё рак костей. Она практически прошла лечение, остается последняя операция. Но цена кусается ещё больше. Мне нужно за месяц заработать пятьдесят тысяч долларов. Вот и пришлось. Давно уже, года два, может больше. Не считаю дни, — Колбай вздохнул, откинувшись на подушку и смотря в потолок, — встречный вопрос, почему ты такой странный заказчик?       — Не понял? — сыграл дурачка Фильченков.       — Забей. В конце концов ты проплатил это время, а значит имеешь право делать что хочешь. Ну, убивать нельзя и наносить смертельных травм, — накрыл глаза руками Джонни, криво усмехаясь.       Повисла тишина. Оба не знали что сказать и как поддержать разговор. Да и был ли в этом смысл? Колбай все же открыл глаза, смотря в звездный потолок.       — Ты просто странный. Был и остаешься. Я не знаю как объяснить, просто… Просто не знаю… — прошептал Рома, положив парню голову на плечо, — ты первый, с кем я чувствую себя хоть капельку спокойнее.       — Только не говори, что влюбился. Это будет ужасно, — постарался пошутить Джонни.       — Почему? — нахмурился Фильченков. Действительно, Рома, ведь причин совсем нет, верно?       — Какие отношения с человеком, который полдня проводит в чужих постелях и вернуться может в каком угодно состоянии. Никому такого не пожелаю, — прошептал парень, все также смотря в потолок.       — Ясно…       Снова тишина. Попытки придумать новую тему незаметно превратились в глубокий сон без сновидений.       Утром Рома вскочил, осматривая кровать. Пусто. Сердце бешено заколотилось, пока он осматривался по сторонам. Простынь уже была холодной, а значит Джонни ушел давно. Запах вкусной еды привлек внимание паникующего.       На кухне, как ни в чем не бывало, стоял Колбай, одетый во вчерашний прикид и жарил блинчики, одновременно взбивая какой-то сладкий крем. На какое-то время Фильченков замер. Просто выпал из реальности, изучая эту новую грань парня. Сейчас он выглядел так по хозяйственному и… родному… В носу защипало, а Рома, поддавшись порыву, крепко обнял вздрогнувшего кареглазого.       — Уже проснулся? Доброе утро, — улыбнулся ему Джонни.       — Сколько я ещё должен за время до утра? — сразу решил спросить Фильченков. Нечего тянуть кота за хвост, в итоге он все равно тебя поцарапает.       — Обычную сумму и этот завтрак, — совершенно спокойно ответил Колбай.       — То есть двойную сумму?       — Нет, деньги за два часа и этот завтрак. У меня не было заказов этой ночью, потому я вполне мог позволить себе остаться. Считай, что просто домой ушел. Тем более, когда я ещё поем за чужой счет? — усмехнулся Джонни, смотря на ошарашенного голубоглазого.       — Уходи с этой работы. Вот прямо при мне звони, говори, что увольняешься, — неожиданно выпалил Рома, — я помогу тебе с мамой и найду нормальную работу. Зря я что ли ютубер с миллионами подписчиков?       — Ты это шутишь? — запах горелого заставил Колбая отложить шок в дальний ящик и поспешно снять блины со сковородки.       — Нет, я просто и вправду влюбился. По уши. Знаю, что у тебя может быть своя любовь и я тут не к месту, но все же…       — Рома.       — А?       — Помнишь, я сказал, что не пожелаю никому такой любви, как я?       — Да, а…       — Мое сердце свободно. Не считая одного странного заказчика, у которого в глазах поселилось весеннее небо.       — Я его знаю?       — А ещё он идиот.