Нерешенные задачи по физике

      На улице опять шел умеренный снег, иногда казалось, что он шел сутками, не переставая. Иногда мелкие снежинки из-за сильного ветра слишком быстро оказывались на сугробах, крышах и подоконниках, а большие и пушистые снежинки опускались очень медленно. Такая погода не поднимала настроение, как под Новый год, хотя бы потому что был конец февраля. Уже хотелось, чтобы весна поскорее наступила, а за ней и лето. Шастуну же было все равно на непогоду, потому что у него в груди расцветала своя весна.       В коридорах школы было тихо, лишь изредка встречались ученики разных классов, ведь время плавно подходило к отбою. Где-то в учительской над бумагами нависла Елена Борисовна, составляя очередной учебный план. В своей комнате Станислав Владимирович проверял сочинения десятого класса, пытаясь разобрать, что же имел в виду Сорокин, который в этот момент обжимался со своей девушкой под одной из школьных лестниц. В одной из комнат мальчиков Дима снова обыгрывал Матвиенко в карты, тот уже начал жалеть, что они играют на раздевание. Так проходил самый обычный четверг в школе-пансионате.       Антон простонал в голос и швырнул шариковую ручку на стол. Десятиклассник вроде как понял новую тему по физике, но почему-то решить эти задачи никак не получалось. Шастуну казалось, что он перебрал уже все возможные варианты, но решения все равно не было. Подросток повернул голову назад, чтобы посмотреть, чем был занят его любимый учитель физики. Попов стоял к нему в пол-оборота и смотрел в какие-то бумаги, совершенно не обращая внимание на ученика. Шастун еще раз тяжело вздохнул, но физик даже ухом не повел. — Задачи сами по себе не решатся, Шастун, — сказал Арсений, продолжая бегать взглядом по строчкам текста на бумаге.  — Но я не могу их решить, — жалобно сказал Антон, не сводя взгляд с учителя, — Задачи слишком сложные, это выше моих умственных способностей.       Попов недовольно посмотрел на него лишь на пару секунд, а после возвратил взгляд обратно на бумаги, которые сейчас были явно важнее, чем десятиклассник. Шастун закатил глаза и развернулся обратно к письменному столу. Он еще раз прочитал условие задачи, подставив под голову кулак, но вскоре уставился в окна, где все еще продолжался снег. Физик минут пять копошился с бумагами, что-то зачеркивал, а вскоре отложил их в сторону. Мужчина посмотрел через плечо ученика в тетрадку, сразу же увидел так и не решенные две задачи, хотя прошло уже минут сорок с тех пор, как физик дал их решать Шастуну.       Тот уже не надеялся когда-либо решить эти задачи. Гораздо интересней было наблюдать за снежинками за окном, чем ломать голову над адскими задачами, которые явно придумал сам Сатана. Антон так сильно увлекся погодой, что и не заметил, как физик оказался за его спиной. Очнулся лишь когда тот положил свою ладонь на его плечо. — Такими темпами ты не скоро их решишь, — сказал Арсений, как всегда своим бархатным голосом, от которого мурашки побежали по рукам, хорошо подросток был в привычной толстовке. — Но они слишком сложные, — негромко выдохнул Антон, млея под рукой преподавателя, что слегка сжимала его. — Мне кажется тебе нужно больше мотивации, — медленно проговорил Попов, наклоняясь к его уху, — Мой маленький, — уже прошептал Арсений, после, обхватив губами мочку уха, стал нежно посасывать ее. Шастун подавил в себе стон, лишь ухватился рукой за ребро стола, — Сначала правильно решенные задачи, а потом, — физик не договорил, поцеловал подростка в щеку и выпрямился.       Как можно думать со стояком в штанах? Вот и Шастун не знал. Тяжело выдохнув, десятиклассник прикрыл глаза и уже хотел сжать рукой свой возбужденный орган через грубую ткань джинс, но его кисть тут же перехватил Попов, хотя сам подросток уже забыл о его присутствии рядом. — Нет, маленький, — покачал головой Арсений, прикоснувшись губами к нежной коже на руке, — Так не пойдет. — Это бесчеловечно, — жалобно сказал Антон, посмотрев в голубые глаза учителя. — Нужно воспитывать силу воли, родной, — ответил физик, растягиваясь в улыбке и отпустил руку подростка на стол.       Шастуну хотелось выть от безысходности, но кончить хотелось больше. Хотелось оказаться в руках Попова на этой кровати, находившейся в паре метров от него. Хотелось, чтобы его целовали, гладили, обнимали. Хотелось забыться в оргазме от умелых действий физика. А решать эти сложные надоедливые задачи не хотелось.       Арсений опять скрылся из виду. Судя по звукам льющейся воды, преподаватель сейчас находился в душе. Шастун даже успел позавидовать ему, а потом схватил ручку и еще раз начал проговаривать условие задачи. Антон старался думать, но кровь приливала не к голове, а к паху. Он отдувался, рука то и дело сама тянулась к ноющему члену. Сам подросток даже не мог понять, сколько он так уже сидит. — Ну как успехи? — спросил Попов, когда вышел из ванной комнаты.       Шастун повернул голову на голос учителя и увидел своего любимого физика в одном полотенце на бедрах. По торсу учителя стекали крупные капли воды, на которые тут же залип Антон. И как после таких зрелищ думать о задачах по физике? Естественно, все мысли выветрились из головы тут же. Десятиклассник даже не мог сформулировать ответ на вопрос Арсения, поэтому ему пришлось подойти самому и заглянуть в тетрадь. — Малыш, ты меня расстраиваешь, — сказал разочарованно Попов, что и вытащило из оцепенения его ученика, — Придется наказать тебя. — Что? — шепотом спросил Шастун, подняв голову вверх, чтобы посмотреть на него. — Не волнуйся так, маленький, — улыбнулся Арсений, обхватив его лицо ладонями, — Я не буду тебя опять пороть, — физик поцеловал его в нос, — Но кончить так быстро я тебе не дам. — Стало гораздо легче, — негромко проговорил Антон, наблюдая как преподаватель что-то искал в шкафу, — Но ты все равно пугаешь меня. — Что, стояк больше не беспокоит? — напомнил ему Попов, кинув быстрый взгляд. К подростку тут же вернулись все чувства, он почти сразу сжал рукой свой член, — А ну убрал руки, — резко и твердо сказал физик, — Быстро встал и разделся, — добавил он в том же духе.       Шастун поднялся со стула, сначала стащил с себя белую толстовку, а потом расстегнул темные джинсы. Он блаженно выдохнул, когда ширинка перестала давить на возбужденный орган. Антон даже не заметил, как преподаватель оказался рядом и втянул его в неожиданный, но страстный поцелуй. Подросток отдавался опытному Арсению, властно орудовавшему у него во рту языком. Ловкие руки Попова тем временем чуть приспустили вниз джинсы вместе с нижним бельём. Шастун застонал в поцелуй, когда физик стал быстро надрачивать ему рукой. Казалось, еще мгновение, и десятиклассник кончит в руки своего учителя физики, но тут что-то сильно сдавило основание члена. Антон быстро посмотрел вниз, но Попов тут же поднял его голову обратно за подбородок. — Это эрекционное колечко, — шепнул ему на ухо Арсений, — Я же обещал, что кончишь ты не быстро, — добавил он также в самое ухо перед тем, как провести языком по щеке, — Дальше раздеваться-то будешь?       Шастун жалостно хмыкнул, откинув голову назад, чем и воспользовался учитель, буквально налетел на его белую шею с поцелуями, которые больше походили на укусы. Антон хватался руками за плечи мужчины, чтобы не упасть на пол, ведь ноги предательски подкашивались каждый раз, когда Попов пускал в ход зубы. Полотенце с бедер физика свалилось само, хотя скорее всего причиной тому был его стояк. Арсений повел бедрами так, чтобы их члены потерлись друг об друга. Из-за этого действия Шастун застонал в голос, потому что терпеть уже не было сил.       Этот немного жалостливый стон на всю комнату заставил Попова оторваться от шеи подростка, которому, видимо, опять придется просить у подруги тональный крем, чтобы скрыть следы сегодняшней ночи. Но оба сейчас совершенно не думали об этом, особенно Арсений. Он достаточно быстро и окончательно избавил ученика от джинс, что уже порядком мешали.       Антон плохо понял, как его так быстро разложили на кровати, потому что он захлебывался в нежных руках и теплых губах, которые ласкали его тело. Попов на одной шее не остановился, гладил излюбленное подростковое тело везде, куда сейчас дотягивались его руки. При этом целовал грудь, впалый живот и эту уже полюбившуюся дорожку волос, которая спускалась вниз. Арсений задевал языком набухшие соски, замечая боковым зрением, как десятиклассник цеплялся пальцами за простыни.       Шастун кусал губы, мотал головой, сдерживал свои стоны, как мог. Но казалось, что Арсений издевался над ним, специально оттягивал момент. Все же вскоре физик достал смазку из тумбочки, только куда-то отложил. Попов подул на розовую головку члена, давно просившую внимание, а после прошелся языком по всему стволу. Это действие вызвало дрожь по телу у Антона. — Я больше не могу, — жалобно шептал Шастун, облизывая пересохшие губы. — Мы только начали, маленький, — ответил Арсений и растянулся в улыбке, которая показалось ему зловещей.       Попов мимолетно поцеловал внутреннюю часть бедра перед тем, как выдавить на пальцы смазку. Только когда вязкая смазка согрелась на них, Арсений подставил два пальца к еще сжатой звездочке мышц. Попов опять опустился к стоящему члену подростка, поглаживая пока снаружи. Антон пытался сфокусировать взгляд на физике, который успевал ласкать головку языком и смотреть на него из-под ресниц, при этом поглаживая бархатные стенки изнутри. Шастун запустил свои пальцы в мягкие волосы преподавателя, но даже не пытался управлять им, ведь этого не требовалось. Арсений начал активнее работать головой, создавая вакуум во рту, не забывая про пальцы внутри ануса.       Антон не знал, из-за чего стонал и сжимал волосы в кулак. То ли из-за умелого языка на его члене, то ли из-за длинных пальцев, которые ритмично проходились по простате. Голова шла кругом от ощущений почти как в первый раз. Очень хотелось кончить, но этому мешало кольцо, что пережимало его орган посередине. Шастун начал захлёбываться в собственном стоне, когда физик выпустил член из рта и тот упал на живот, при этом добавил еще пару движений пальцами. Десятиклассник был вполне подготовлен, ведь довольно часто бывал в этой комнате и на этой кровати, но Попову нравилось долго готовить его к проникновению.       Когда заветные пальцы исчезли, сразу же стало пусто внутри, будто чего-то не хватало. Поэтому Антон тут же раскрыл глаза и притянул к себе учителя за плечи. Арсений почти сразу поцеловал его, жадно и глубоко. Оттягивал нижнюю губу, пока помещал худые ноги Шастуна себе на талию. Попов смотрел прямо в глаза, когда плавно входил в десятиклассника, у которого захватило дыхание от одного только взгляда. Внутри его любимого мальчика было потрясающе жарко и даже узко, поэтому Арсений начал двигаться тут же. Первые толчки были осторожные, но каждый из них был сильнее предыдущего.       Шастун впился ногтями в плечи физика, когда головка его члена неожиданно ударила по простате. Он стонал Попову в губы, почти себя не сдерживал, чего и добивался учитель. У подростка его собственный орган болел и пульсировал, но видно Арсений не собирался избавлять его от кольца. Физик, не останавливаясь ни на секунду, выпрямился, уперся коленями в матрас и буквально приподнял таз Антона, продолжил таранить его многострадальную задницу.       От резких толчков десятиклассник уже начал вскрикивать, весь зажмурился, искал руками, за что зацепиться. Попов глаз от него оторвать не мог. Слишком красивый сейчас перед ним подросток лежал. Слишком, чтобы не наблюдать или думать о своем благе. Вообще Шастун сам по себе слишком. В жизни Арсения лучше не было никогда и не будет уже, поэтому он так и любил долго ласкать подростка, чтобы млел под ним. Это было истинное удовольствие. — Я больше не могу, — также шепотом повторил свою реплику ранее Антон, потянувшись правой рукой к ноющему члену.       Но Попов перехватил возбужденный орган и одним рывком снял эрекционное кольцо, отбросив его куда-то в сторону. От резкой свободы подросток чуть не спустил себе на живот, только опять физик не позволил это сделать. — Осталось чуть-чуть, — проговорил Арсений, опускаясь вместе с ним обратно на постель, при этом удерживая член ученика в руке.       Попову хотелось кончить вместе, для этого он почти сразу же перешел на бешенный темп, буквально втрахивая Шастуна в кровать. Тот уже не стонал, даже не кричал, потому что сил просто не осталось. Антон лишь поскуливал и жалобно мычал, когда преподаватель в очередной раз проходился по точке блаженства. Попов сам находился на грани, чувствовал скорый финал. Арсений смазано поцеловал подростка в уже припухшие от укусов губы, а после резко повел бедрами вперед, одновременно выпуская из рук член подростка.       Шастун захлебнулся в собственном крике, когда кончил себе на плоский живот. Выгнулся в спине и интуитивно зажал физика внутри себя, из-за чего Арсений почти тут же последовал за ним. Оба восстанавливали дыхание, переглядываясь. Антон сразу же обнял учителя длинными руками и получил поцелуй в правый висок. На рабочем столе все еще лежала тетрадка с нерешёнными задачами по физике.       В школе-пансионате тем временем уже давно объявили отбой. Во многих коридорах погасили свет, а Елена Борисовна вышла на охоту на непослушных школьников, которые любили погулять после отбоя или тайно покурить в душевых. Где-то в комнате для девочек Кузнецова сидела на подоконнике, смотрела, как опускаются снежинки за окном, совершенно не обращала внимание на темноту вокруг и на Оксану, погрузившуюся в сладкий сон. В комнате для мальчиков Дима с Сережей тоже засыпали в обнимку сегодня, на кровати Матвиенко. Шеминов же разговаривал с женой по телефону, желая ей хороших снов.       Только все это для Антона было будто в другом мире, не за стенкой или на другом этаже, как будто что-то иное. Завтра будет новый день. Завтра его опять заставят решать эти задачи. Завтра начнётся весна, но у Шастуна она уже давно расцвела, и он надеется, что это надолго.