***
Этим летом семья Вэй Ина всего лишь собиралась отдохнуть на море. Они решили поехать на машине. Цзян Чэн решил, что поедет отдельно, в то время, как Вэй Ин радостно запрыгнул на сиденье…. … машина перевернулась и упала на крышу. Сумев отстегнуть свой ремень, Вэй Ин начал вылизать из автомобиля. В ладони впивались осколки от разбившихся стекол. Вэй Ин успел вылезти, а затем все окутало яркое пламя. Этот отвратительный запах горящих тел У Сянь не забудет никогда. Цзян Янь Ли едва не потеряла ребенка, будучи на третьем месяце беременности, а Цзян Чэн… Цзян Чэн, кажется, винил Вэй Ина в том, что он выжил. Вэй Ин перестал нормально есть и спать. Каждый раз закрывая глаза, он слышал обвинения брата и плач сестры узнавших о трагедии, а затем всегда следовал громкий крик Янь Ли, когда она схватилась за живот. Никогда не забыть ту беспомощность. Но он держался ради самого себя. Он собирал себя по кусочкам. И только одно оставалось неизменным. Вэй Ин садился на перед стеной в своей комнате и часами мысленно, а иногда и вслух просил прощения у родителей за то, что не успел их спасти. Он***
Вэй Ину казалось, что краски мира вновь засияли, когда он увидел уставшую, но счастливую Янь Ли сидящую на кровати, а на руках источник нового счастья — своего племянника. «А-Сянь, посмотри… Это А-Лин.» Одна лишь улыбка этого маленького человечка заставляла кошмары позорно отступить, а дурным мыслям смиренно склонить головы. Одним лишь взглядом маленький Цзинь Лин прогонял тьму от обоих своих дядь. Сердце выпрыгивало из груди каждый раз, стоило Цзинь Лину схватить его за палец и радостно засмеяться. Этот маленький комочек и не подозревал какую власть имеет над кошмарами своего дяди. Этот комочек не подозревал, как Вэй Ин вскакивает с кровати посреди ночи и оглядев комнату, улыбается, произнося одними губами его имя. Маленький защитник.***
Вэй Ин разбил кулаки в кровь, пока бил ими в стену. Янь Ли попросила у него ключи от машины, всего лишь съездить за покупками. Пьяный водитель лесовоза выехал на встречную полосу и в лоб столкнулся с машиной Янь Ли. Она погибла сразу же. Цзян Чэн не сдерживался. Под рыдания своего маленького племянника, он кричал, обвиняя Вэй Ина в убийстве своей сестры. Если бы он не дал ключи — она бы осталась жива, а маленький А-Лин не остался бы сиротой. «Верни ее мне! Верни ее А-Лину!» И он был прав. Вэй Ин считал также. Это он виноват. Он стоял на коленях перед могилой любимой сестры и молил о прощении также, как молил родителей. Спустя семь месяцев после смерти родителей, Вэй Ин потерял сестру, а затем и брата, который отказался от него. Вэй Ин съехал в свою маленькую квартирку, которая ему подарили на двадцатилетие и заперся там, отгородившись от всего мира. Кошмары вернулись и стали еще мрачнее…***
Вэй Ин не знал, что ему нужна была помощь. Это ведь естественно, что родные люди являются к нему. Янь Ли всегда улыбается, когда приходит, всегда просит присмотреть за А-Лином, а Вэй Ину не хватает духу сказать, что Цзян Чэн просто не подпускает его к племяннику. Не хочется расстраивать сестру. «Простите…»***
Цзян Чэн стоял на пороге комнаты, держа в руках пакет с продуктами и смотрел на исхудавшее и осунувшееся лицо, которое принадлежало его брату. Вэй Ин что-то бормотал себе нос и никак не реагировал. Руки тряслись, а рот открылся в немом крике имени, которое произнести теперь казалось странным для Цзян Чэна. А он ведь все еще его любил… Цзян Чэн знал о цветах, что Вэй Ин носил на могилу Янь Ли. Сестра любила лотосы. А-Лин их тоже любит… Цзян Чэн сделал шаг, доставая из кармана телефон.***
Вэй Ин не заметил смены обстановки. Он не заметил, как уютная обстановка его спальни сменилась на больничную палату, в которой был сильный запах лекарств. Его психика была похожа на хрустальную вазу, которая была испещрена трещинами и эти осколки держались лишь на одной силе воли. Его пичкали таблетками, ставили капельницы, проводили сеансы с врачом, но Вэй Ин был где-то очень глубоко внутри себя. Он ушел настолько далеко, что потерялся, забыв дорогу обратно. Он не реагировал на свое имя, на голоса. Он даже не знал, кто оплачивает его лечение. Он знал лишь то, что голоса правы. Он виноват в смерти сестры и родителей.***
Янь Ли сидела на краешке кровати и качала головой. Вэй Ин молча кусал и без того искусанные губы. Ее рука, все такая же теплая и нежная, мягко легла на его плечо. Вэй Ин поднял взгляд. В последнее время, он стал хуже видеть из-за лекарств. Он видел, как шевелились губы сестры, но не услышал ни одного слова. Янь Ли грустно улыбнулась, а Вэй Ин лишь тихо прошептал слова прощения в пустоту. «Прости…»***
В этом бледном, худом парне теперь нельзя было узнать того бойкого и красивого юношу, который всегда был душой компании. Теперь это была лишь его дряхлая тень, которая доживала свой век. Лечение не приносило никаких результатов. Голоса становились все громче, пока и вовсе не стали перекрывать настоящую человеческую речь. Они звучали далеко не всегда, но минуты отдыха от них были столько редки, что Вэй Ин забыл о том времени, когда их не было вовсе. Родители и сестра все чаще находились рядом, и все тише становились их голоса, но ощущение их рук никуда не пропало. Янь Ли всегда обнимала его, когда приходила. «Простите…»***
Цзян Чэн устало поднял игрушку и протянул племяннику. Врач Вэй Ина в который раз позвонил ему и попросил приехать. Цзян Чэн уже знал, что его брат так на всю жизнь и останется таким, но в этот раз, когда он приехал, врач смотрел на него одновременно с жалостью и со злостью. «Осуждает? Презирает? Он ничего не знает, чтобы судить меня!» Цзян Чэн не стал объяснять почему не навещает брата и почему так редко справляется о его здоровье. Он молча взял А-Лина на руки и вышел из кабинета. Идя по коридору, он увидел лужайку на которой сидели пациенты, а среди них Вэй Ина. Цзян Чэн хотел бы подойти к нему, попытаться вывести на контакт, но у него на руках был А-Лин, который нуждался во внимании гораздо больше, чем его дядя, которому все равно уже не поможешь. «Это не я довел тебя до этого…»***
Отец сидел на кровати и смотрел на Вэй Ина, который опять не спал. Он качал головой и хмурился, но тут же улыбался и гладил сына по щеке. Вэй Ин каждый раз смахивал непрошенные слезы. Как же он все-таки скучает по ним… «Простите…»***
Цзинь Лин нервно теребил свой рукав, пока дядя стоял около машины и курил. Он с таким нетерпением каждый месяц ждал встречи с дядей Вэем, что каждая потраченная секунда стоила для него дороже, чем все богатства мира. А-Лин был единственный с кем Вэй Ин выходил на контакт. А-Лин вообще был единственным человеком, с которым Вэй Ин действительно оживал, а после их встреч он даже мог спокойно поспать пару дней. Цзинь Лин любил дядю и особенно он любил рассказы о маме. Он никогда не винил дядю Вэя в ее смерти, скорее наоборот, он искреннее жалел его. Дядя Цзян все время делал вид, что не скучает по брату, но Цзинь Лин не раз видел, как каждый год в день смерти родителей, Цзян Чэн сидит в своем кабинете и льет слезы. Каждый год в день рождения Вэй Ина он просит у него прощения ровно столько раз, сколько ему исполнилось. Но тогда почему он так и не решается попросить прощения вживую?***
Противные дождевые капли стекали за воротник и заставляли ежиться от холода. Цзян Чэн стоявший рядом с племянником молча сцепил зубы и не позволил себе проронить даже одну слезинку, в то время, как Цзинь Лин шмыгал носом. Вэй Ина спустя десять лет нахождения в клинике, неожиданно обнаружили мертвым в ванной комнате со вскрытыми венами. На полу кровью было выведено лишь одно слово… «Простите…»