1.
Впервые, когда Эндрю понял, что хочет услышать эти слова, Нил не делал ровным счётом ничего. Он просто сидел на крыше, смотря вдаль со своим глупым, отстранённым выражением лица, и позволял зажатой между пальцами сигарете медленно догорать до фильтра – пустая трата хорошего никотина, по мнению Эндрю. Может, такое желание возникло из-за того, что Нил никогда не пересекал границы дозволенного. Может, из-за того, что Нил уже целый час сидел на крыше рядом с Эндрю и был одет только в старую растянутую футболку, в которой спит, и такие же старые спортивные штаны, несмотря на то что стоял сентябрь. Может, ни одна из этих вещей не повлияла на это желание. Может, Эндрю хотел услышать эти слова только чтобы сказать Нилу «заткнись», сказать ему, чтобы отвалил и оставил Эндрю в покое, ради всего святого. Нил уйдёт, а Эндрю наконец-то перестанет чувствовать, как его кожа обнажает плоть, выставляя Нилу напоказ всё, что есть внутри, совсем ничего не скрывая. Может, может… Нил наклонил голову и посмотрел на Эндрю, не двигаясь с места. Его глаза – синие, до невозможности. Он не спрашивал ничего, лишь продолжал смотреть. Ждал, пытаясь не давить, хотя другие уже давным-давно бросили бы свои попытки. – Хватит таращиться, – сказал Эндрю, хотя, если говорить честно, он сам был тем, кто постоянно и безостановочно пялится. Нил слегка улыбнулся так, будто у него на языке уже вертелся ответ, но всё же послушно отвернулся. Он поднёс сигарету к губам и сделал затяжку, после чего едва выдохнул дым, который тут же растворился в ночном воздухе. Эндрю же пытался убедить себя, что его желание не имеет никакого отношения к возникшему на долю секунды чувству безопасности. Нил – нож, приставленный к горлу Эндрю, вонзающийся в кожу. И Эндрю не знал, как отступить. Он раздраженно затушил свою и взял сигарету Нила. Джостен снова повернулся к нему, следя за тем, как Эндрю подносит сигарету ко рту и обхватывает её губами в том месте, где до этого были губы Нила. Эндрю затянулся, удерживая его взгляд и смотря на то, как зрачки Нила расширяются. Задержав дым в груди на пару мгновений, Эндрю выдохнул, опустив руку на холодный бетон. В его душе нет места доброте и нежности. Есть только пустота, которая заполнила собой всё, до самого края. В его душе нет места эмоциям, и уж точно нет места чувствам. Но всё же там нашлось место для Нила. Может, это все из-за того, что Нил всегда умел держать свою голову близко к коленям, а плечи ссутуленными. Может, Нил научился занимать так мало места, что смог найти достаточно места для себя в мыслях Эндрю. Может, может… Но однажды и Нил научится держаться прямо. «Будущее», – подумал Эндрю, – «три согласных, четыре гласных». Прошло уже довольно много времени с того раза, как Эндрю задумывался об этом слове. Сейчас же, Нил смотрел на Эндрю так, будто ему было достаточно и этого. Эндрю всегда жил в мире, где люди хотят от тебя больше, чем ты можешь дать. «Надежда», – появилось в мыслях у Эндрю, – «четыре согласных, три гласных». И – Нил, две согласных, одна гласная. Сохранявший дистанцию, державший своё слово. И Эндрю ненавидел его за это. Он не хотел, чтобы его знали таким, не хотел, чтобы его понимали. Не хотел, чтобы другая часть брони спала. Иногда лишь осознания того, что Нил знает слишком много, было достаточно, чтобы Эндрю захотел навсегда замкнуться в себе и никогда больше не говорить с ним. Но потом Нил делает одну из тех глупых вещей, которые так привык делать, – смотрит на Миньярда с немым вопросом на лице или улыбается с необъяснимой нежностью. Эндрю чувствовал себя привязанным – не к Нилу, но к той части себя, что всегда могла сдержать себя, даже с приставленным к запястью лезвием. Иногда Эндрю задавался вопросом, а не выдумал ли он Нила. – Эй, – тихо произнес Джостен, устав от тишины. Но его голос всё ещё был спокойным, ничего не требующим. Он пытался вытащить Эндрю из его мыслей, но не ради собственной выгоды. Это не «да или нет», которое подразумевало бы, что Нил чего-то хочет от Эндрю. Это не «как ты?», которое подразумевало бы, что он хочет услышать успокаивающую ложь. Это просто слово – обещание пойти за Эндрю, если тот потеряется в своей голове. Эндрю всё равно выбирает. – Да, – твёрдо ответил он. Это слово кажется оглушающе громким в пустом пространстве между ними. Это не побуждение, не вопрос. Это ответ, даже если Нил не задал ещё – и не будет – свой вопрос. Джостен моргнул, явно сбитый с толку, меж бровей показалась едва заметная морщинка, а шрам на щеке слегка натянулся, когда парень прикусил нижнюю губу. Сидя ровно, Эндрю наблюдал за ним. Всё изнутри кричало или взять инициативу, или оттолкнуть его от себя. Эндрю ждал. Взгляд Нила опустился на его губы, а затем поднялся назад к глазам, в выражении лица вновь читался вопрос. Эндрю не кивнул, но и не отвел глаз. Ждать – нервирующе, но меньшего Эндрю и не мог предположить. Нил ничего не принимал как должное, не делал поспешных выводов. Он учился. И по неизвестной до сих пор причине Эндрю хотел, чтобы тот учился. Одна рука Нила лежала на бетоне, другая – на колене, и он не двигался ближе. Вместо этого он слегка подался вперед, его взгляд скользил между губами и глазами парня, и Эндрю произнес тихое «Да, Нил». Джостен сглотнул, его горло дернулось, глаза закрылись, и он приблизился за один короткий вдох, будто шагнув в бездну. И они поцеловались. Эндрю постоянно напоминал себе, что между ними нет ничего, кроме физического влечения. Это просто то, чего они оба хотят, и то, что оба могут иметь. Что-то, что просто делает жизнь не такой скучной. Для них это просто удобно. Нил достаточно интересен, чтобы удержать внимание Эндрю, и в той же степени достаточно, чтобы не представлять из себя угрозу. Губы Нила мягкие, тело стройное, движения контролируемые. Это всё, что Эндрю надо от него – ото всех, на самом деле. Паршивая ложь в своём лучшем виде. Тяжелее всего обмануть себя в такие моменты – когда Эндрю не должен хотеть, чтобы Нил был рядом. Прямо сейчас его губы не мягкие, а сухие из-за сна, дыхание ужасное, ведь он ещё не почистил зубы, не желая тратить время на подобные мелочи. Нет ничего красивого в шрамах Джостена – в истерзанной коже, которая странно ощущается под пальцами. Прямо сейчас Эндрю не должен хотеть, чтобы до него дотрагивались, не после очередного кошмара. И он был уверен, что подойди к нему кто-то другой, этот кто-то непременно оказался бы с ножом в горле. И всё же он целовал Нила, потому что где-то глубоко Миньярд понимал, что держаться за него стало более успокаивающим, чем не делать этого. Эндрю следует уйти, пока он ещё может это сделать. Хотя, вероятно, уже не может. Он поменял угол поцелуя, аккуратно опуская два пальца на запястье Нила, и почти сразу же его рука зарылась в волосы Эндрю. Он выдохнул в губы парня, когда его рука опустилась на затылок, но Нил не пытается сделать больше, чем ему дозволено. Может, это не кожа сползает заживо. Может, это спадает последний слой брони. Эндрю никогда не думал, что под ней что-то обнаружится. В подобные дни он всегда чувствовал нежность в поцелуях, которую не мог до конца осознать. Её нельзя заметить сразу, она не столь очевидна, но Эндрю всё равно ощущал её. Люди, состоящие сплошь из острых углов, не должны быть способны на такие чувства. Эта нежность проявлялась в том, как Нил проводил большим пальцем за ухом Эндрю снова и снова, в том, как чувствовались выдохи Нила на губах, в том, как пульс парня резко ускорялся, стоило Эндрю до него дотронуться. Руки Миньярда всегда, даже против его желания, касались Нила. Эндрю не мог перестать думать об их переплетенных пальцах и о желании поднести руки Нила к своим губам, чтобы поцеловать внутреннюю сторону запястья. Это всё была нежность. Не просто временное влечение – его бы Эндрю смог распознать. Он отстранился, не сумел противостоять порыву прислонить свой лоб ко лбу Нила на пару секунд. Парень моргнул, наблюдая за Эндрю, и тот понял, насколько сильно хочет услышать эти слова, все три, которые заполнили бы то небольшое пространство между их губами. Он хотел, чтобы Нил сказал их, чтобы он правда имел их в виду. Это не просто слова. Десять букв, пять согласных и пять гласных. Эндрю не мог вспомнить, чтобы ему когда-либо говорили эти слова. Но он ещё помнил времена, когда мечтал их услышать. Миньярд никогда не должен был снова начать мечтать о них. Они никогда не были чем-то больше простых букв, не несли в себе никакого значения, будто фраза на незнакомом тебе языке. Просто гласные и согласные. Дом, надежда. Любовь, ненависть, нужда. Нил. Нил не произнес этих слов. Вместо этого он провёл своим носом по щеке Эндрю, игриво и ласково, и тому пришлось отстраниться, посмотреть в сторону, потому что это было слишком. Чувства разгорались в груди, будто кто-то достал зажигалку. – Сто десять, – напряжённо сказал Эндрю. Боковым зрением он заметил, как Нил серьёзно кивнул в ответ. Эндрю перевёл свой взгляд на восходящее солнце. Гласные, согласные. Он больше не был уверен, что теперь это имеет значение.2.
Эндрю всегда видел сны детально. Он знал, что большинство людей не видят сны так, как он. Для большинства сны – просто абстрактные, не несущие в себе смысла картинки, водоворот эмоций, надежд и страхов. У большинства людей неидеальная память, их разум пытается заполнить пробелы, чтобы получить полную картину. Большинство людей просыпаются каждый день и чувствуют себя отлично. Память Эндрю удерживала абсолютно все воспоминания. Во время снов в голове Эндрю безостановочно играл фильм, и он будто единственный зритель в старом зале кинотеатра. Иногда свет в этом кинотеатре был таким ярким, что он едва мог разглядеть мелькающие изображения на экране. Иногда его сердце стучало так сильно, что он едва мог разобрать другие звуки. Иногда он мог сдержать себя и не смотреть на экран, выстраивая вокруг себя броню. В иной раз свет просто выключался. Это кино началось, и по пробуждении Эндрю помнил каждую деталь: цвет обоев, тени, сгущающиеся по углам, слова, тишину, холодную плитку в бесчисленных ванных комнатах и тошноту, подступающую к горлу, кровь, холодную воду, звуки шагов за дверью, белые полотенца, сохнущие на солнце, давление на своих запястьях, запах чужого пота на своей коже. А кино всё продолжалось и продолжалось, потому что время во сне ощущалось по-другому. Годы легко умещались в минуты, десятилетия – в часы, чтобы проигрывать все воспоминания снова и снова по кругу. Отсюда нет выхода, нет возможности побега. Закрыть глаза было нельзя – как и открыть их. И тогда он услышал: – Эндрю. Эндрю открыл глаза, как вдруг комната стала давить. Свет был таким ярким, что сначала парень не мог понять, где находится, не мог разглядеть знакомую царапину на изголовье кровати, которую сам когда-то оставил своим ножом. Паника начала накатывать, но, моргнув, он увидел эту царапину. Миньярд глубоко вдохнул. Он мог чувствовать трение рукавов его кофты о голую кожу. Ткань липла к телу из-за пота. Смятые простыни неприятно кололи пальцы. Эндрю разжал кулак и скрыл дрожь, когда почувствовал призрачную боль в запястьях. Где-то на периферии сознания он заметил, что через открытое окно в комнату дул холодный воздух, что одеяло скомкалось в ногах и что его ножей не оказалось под подушкой. Он сглотнул, переворачиваясь на спину, и уставился в потолок, лишь бы не смотреть на Нила, хотя прекрасно знал, что тот рядом. Эндрю может слышать тихое дыхание Джостена и буквально чувствовать его взгляд на себе. Он не сказал Нилу привычное «Снова пялишься», но только потому, что не смог выдавить из себя и слово. Свет в комнате горел достаточно ярко, но воспоминание о тьме слишком отчётливо стояло перед глазами. Чувства постепенно притуплялись. Нил понял, что скрывается за этой тишиной. – Мне уйти? – прошептал он. Эндрю на краткий миг захотел сказать «нет» – но сегодня не тот день, чтобы делать шаг навстречу. Нил лежал на своей стороне кровати, так далеко от Эндрю, как мог, но его рука покоилась на матрасе между ними. Будь сегодняшний день другим, он бы обязательно потянулся своей рукой к нему. Сейчас же Эндрю просто перевёл взгляд на Нила и слабо кивнул. – Хорошо, – сказал Джостен. Эндрю смотрел на него ещё пару секунд, прежде чем снова уставиться в потолок. Смотреть на Нила было легко, но выдерживать чужой взгляд на себе порой оказывалось самой тяжёлой вещью в мире. Он слышал, как Нил встал с кровати и надел футболку, от которой буквально несколько часов назад Эндрю помог ему избавиться. Джостен не сел на край матраса, чтобы завязать шнурки, он двигался быстрее и тише обычного. Эндрю заметил всё это, но не придал значения. Нил поднял свою сумку с пола и вышел из комнаты, закрывая дверь без единого звука. Эндрю на секунду обдумал возможность закурить, но сигареты лежали в другой части комнаты, а парень не мог заставить себя оторвать взгляд от потолка. Вместо этого он потянулся к тумбочке и взял из выдвижного ящика ножи, переложив их под подушку. Надо будет убрать ножи потом, когда Нил вернётся, но пока они могут полежать тут. Разум, вымотанный кошмаром, не мог удержать ни одной мысли. Поэтому потребовалось некоторое время, чтобы Эндрю наконец заметил лежащую на матрасе со стороны Нила пачку сигарет и зажигалку. Джостен, должно быть, оставил их перед своим уходом. Эндрю отказывался принимать зародившиеся тепло в груди, когда потянулся за сигаретами. Миньярд выкурил три подряд, наблюдая за колебанием дыма в комнате и ожидая, когда же заработает пожарная сигнализация. Эндрю мог только сидеть неподвижно. На секунду прикинув в голове идею пойти на крышу, он тут же отказался от неё, потому что Нил обязательно найдёт его там. Идею принять душ он тоже отвергнул из-за возникшего сразу же неприятного покалывания на коже. Вместо этого он сел на край кровати, пряча под повязками свои ножи, и надел ботинки, стараясь сфокусироваться на привычных действиях, создающих впечатление, будто всё под контролем. Подняв с пола первую попавшуюся кофту – которой оказалась серое худи Нила, больше необходимого на пару размеров – Эндрю надел её и вышел из комнаты, не взяв с собой ничего кроме ключей от Мазерати и бумажника. Он успел спуститься только на пару ступенек, прежде чем, сжав зубы, вернулся в комнату за телефоном. Миньярд не хотел его брать, но Нил не будет в непосредственной близости, и за это время парень с большой вероятностью успеет попасть в неприятности. Эндрю не хотел, чтобы что-то подобное произошло. Следующие пару часов Эндрю лишь ехал вперёд, не задумываясь о направлении, но вскоре понял, что просто нарезает круги по городу. Но, в принципе, ему подходит. Он не включил радио, только опустил окно, высунув локоть и позволяя завыванию ветра заполнить тишину в машине. Солнце светило вовсю, пробок или не было совсем, или же они были совсем небольшими, а воздух был достаточно чистым для того, чтобы можно было увидеть горизонт. Эндрю ехал достаточно быстро, чтобы не думать ни о чём, обращая внимание только на дорогу, но и не слишком быстро, как в то время, когда быстрая езда выступала защитным механизмом. У него не было никакого желания разбить машину или – что удивительно – разбиться самому. Когда он вернулся в город, солнце уже садилось, но желания видеть других лисов или даже Нила у Эндрю всё ещё не было. Поэтому, вместо того чтобы поехать в кампус, Миньярд остановился на пустой парковке неподалёку. Он закрыл дверь изнутри и перебрался на пассажирское сиденье, закидывая ноги на приборную панель. Натянув капюшон на голову и рукава до костяшек, Эндрю зажёг сигарету. Он откинул голову на сиденье и закрыл глаза. Машины с их закрывающимися на замок дверьми, дорогими окнами и баками, полными бензина, всегда навевали чувство безопасности, пусть и временное. Хотя теперь Эндрю не нужно было никуда выходить. Больше не осталось обещаний, давивших неподъёмным грузом на плечи. Ему не надо было выходить, но он мог. «Выбор», – думал Эндрю – «очередное слово, не имеющее смысла, набор согласных и гласных». Он не знал, сколько времени уже прошло, но за окном становилось всё темнее и темнее – ночь уже почти опустилась на город. Мысли Эндрю непроизвольно возвращались к кошмару, который, будто фильм, всё ещё шёл в голове, и поэтому он пытался отвлечься на единственную возможную вещь – на то, что его окружает. Но в машине не было ничего, что смогло бы удержать его внимание должным образом, за исключением, разве что, худи – тёплое и изношенное. Оно пахнет мылом Нила, его кожей и мягко ощущается под пальцами. Эндрю всегда проводил много времени, думая о Ниле, пусть он никогда и никому в том не признается, потому что Джостен всё ещё был загадкой, решение которой Эндрю так и не нашёл. Он понимает Нила достаточно, чтобы видеть тьму внутри него, ту же, что и у себя. Но Нил так и не упал с того края, с которого сам Миньярд сорвался годы – если не десятилетия – назад. Нил всё ещё мог прожить жизнь как большинство людей, так, как Эндрю никогда не сможет. Нил всё ещё мог в будущем жить в красивом доме приличного района с милыми животными, стопкой настольных игр и группкой скучных друзей. Но Нил всё же продолжал идти за Эндрю, даже когда тот его отталкивал, будто их притягивало друг к другу магнитом. Эндрю едва успел зажечь ещё одну сигарету, как услышал стук в окно. Это был Нил – это не мог быть не он. Эндрю думал о нём, и вот достал Нила из своих мыслей, как должен был сделать и в первый раз, ведь это единственное условие, при котором Джостен имеет смысл. И когда-нибудь Эндрю должен будет очнуться от своих мыслей. Прежде чем Эндрю сам успел понять, что делает, он уже наклонился к водительской дверце и открыл замок для Нила. Парень обошёл машину и сел без единого звука. Он был одет в свой костюм для тренировок, а волосы были слегка влажными из-за начинающегося дождя. Он, должно быть, бежал сюда, как бы невозможно это ни звучало. – Что ты тут делаешь? – спросил Эндрю, когда стало очевидно, что Нил не собирался объяснять ничего, если бы его не спросили. – Ищу тебя, – просто ответил Нил, откидываясь в водительском сиденье и одаривая Эндрю такой улыбкой, будто в его ответе был какой-то смысл. – Меня не надо искать, я не терялся, – парировал Эндрю. – Нет, – невозмутимо согласился Нил, – полагаю, нет. Он взял в руки рюкзак, который принёс с собой и протянул Эндрю плитку шоколада и небольшое яблоко. Эндрю в немом вопросе поднял брови, увидев фрукт. – Кевин передает привет, – пожал плечами Нил. Он провёл рукой по волосам, взлохмачивая их ещё больше, чем, казалось, возможно, а потом по-собачьи тряхнул головой, полностью проигнорировав взгляд Эндрю, как и то, что капли воды теперь были везде. – Что ты ему сказал? – в конце концов спросил Эндрю, больше из любопытства, чем чего-нибудь ещё. – Что это не его дело? – ответил Нил. – Что-то такое, в любом случае. Ну, может, не так многословно. – И он сказал тебе «привет», – невозмутимо продолжил Миньярд. С каждым словом Эндрю становилось всё легче, будто напряжение в груди, от которого он долго не мог избавиться, теперь наконец ослабло. – На самом деле, он сказал мне пойти нахуй. Ты всегда ему нравился больше. Эндрю хмыкнул в ответ, кидая яблоко на заднее сиденье и открывая шоколадку, его любимую. Её определённо купил Нил. – Что ж, это всё равно безрезультатно, – сказал Эндрю после недолгого молчания. Он знал, что губы Нила растянулись в усмешке ещё до того, как посмотрел на него. Нил выдержал его взгляд, синие глаза Джостена выглядели ещё ярче из-за приглушенного света уличных фонарей. – Так, значит, я тебе нравлюсь больше, – усмехнулся Нил, ни капли не стесняясь, хотя Эндрю старался как мог своим взглядом заставить его молчать. – Это бы подразумевало, что мне есть до тебя дело, – ответил Эндрю. На миг в глазах Нила проскользнула эмоция, которую он не успел спрятать и которую Эндрю не смог разобрать. В то же мгновение Миньярд понял, что в этот раз Нил не смог разглядеть его сквозь ложь. Прошлое Эндрю – сплошное минное поле, но такое же оно и у Нила, он должен был понять к тому моменту. Сейчас не время избегать тех слов. Эндрю не повторит свою ошибку. Он посмотрел на Нила, опираясь о приборную панель, и спросил: – Да или нет? Это единственное, что Эндрю может предложить. Он никогда не был хорош в словах, но зато был хорош в другом. Но Нил выбрал «нет». И это первое «нет» за всё время. Это суть проблемы и та причина, по которой Эндрю провёл последние несколько часов, разъезжая по кругу, но не уезжая без оглядки. Он не просто не хочет, чтобы его видели – Нил или кто-то ещё. За последнее время единственным изменением стало присутствие Нила, до того Эндрю ни о ком не заботился. Проблема в том, что Эндрю не просто хотел услышать эти слова. Он хотел, чтобы Нил действительно имел их в виду. Он хотел позволить себе верить, что Нил не убежит, что тот пришёл сюда, чтобы остаться. Он надеялся, что Нил является чем-то, что он должен беречь. Миньярд мог бы просто заключить сделку, но к тому моменту уже понял, что из этого ничего не выйдет. Это не помогло им с Аароном лучше понять друг друга. Это не могло быть сделкой, но и не могло быть жертвой со стороны Нила. Не этого Эндрю хотел. Он вдохнул и сделал маленький шаг в том направлении, куда раньше не рисковал идти. – Мне есть дело. – Чего? – Нил моргнул, сбитый с толку. – Мне есть до тебя дело. Слова звучали странно, незнакомо, но они точно не были ложью, даже если давно исчезнувшие синяки на шее Кевина и являются доказательством того, что это чёртово преуменьшение. Очередной набор гласных и согласных. Правда. Он почти видел, как Нил снова и снова прокручивает у себя в голове эту фразу, пока его взгляд не смягчился. – Хорошо, – сказал он. – Хорошо, – повторил эхом Эндрю, наклоняясь к Нилу и не осознавая толком, что собирался сделать. Нил громко вздохнул, и Эндрю смог почувствовать его дыхание на своих губах. Он хотел сократить дистанцию между ними до возможного минимума, но не делал этого, потому что всё ещё ждал «да», или что бы там Нил не собирался ответить. Вместо этого Нил попросил: – Поцелуй меня. Эндрю кивнул, потому что не смог придумать никакого подходящего ответа из-за напряжения, что нарастало и нарастало между ними. Он поднял руку, положил Нилу на затылок и поцеловал его. Было бы забавно, если бы не так страшно, ощущать, с какой скоростью сразу же забилось сердце. Когда он отстранился, осознавая, что обе его руки покоились на лице Нила, тот смотрел на него с таким спокойным выражением лица, что Эндрю чувствовал себя более открытым, чем ему следовало бы. И впервые он выбрал оставить всё как есть. Миньярд потянулся к карману и достал из него ключи, кладя их Нилу в руку. – Поезжай, – сказал он, отворачиваясь к окну. Нил, к его чести, сделал так, как ему велели. Они выехали с пустой парковки на ярко освещённые улицы, ведущие к кампусу.3.
Они выиграли чемпионат во второй раз. Игра была тяжёлой, отрыв был лишь в одно очко, когда финальный сигнал ознаменовал победу лисов. Эндрю выдохнул и опустил клюшку, автоматически переводя взгляд на Нила, который уже снял шлем и сейчас был заключён в объятиях Дэн. Эндрю считал, что это было заслужено, ведь именно Нил был тем, кто забил решающий гол. И, видимо, его мнение совпадало с командным, потому что остальные присоединились к Дэн. Эндрю едва мог разглядеть Нила среди лисов, но он не возражал: может, команда и не была его семьёй, но они были самым близким к этому, что было у Джостена. И Эндрю был уверен, что с лисами Нил в безопасности. Он наблюдал за ними ещё мгновение, ожидая, пока Нил поймает его взгляд, и потом дёрнул подбородком в сторону раздевалки. Джостен удержал его взгляд и кивнул, даже через весь стадион Эндрю мог видеть, как смягчилось его выражение лица, на нём появилось нечто вроде счастья, которое было предназначено только Миньярду. Это утверждение и понимание, вопрос и ответ в одном, успокаивающее Эндрю больше, чем счёт на табло. Он ещё немного понаблюдал за Нилом, а потом подобрал клюшку и развернулся на пятках, направляясь в сторону раздевалок. Рене выловила Эндрю на пути к раздевалкам, спокойная, как всегда, со счастливой улыбкой на лице. Её конский хвост с пастельными кончиками слегка растрепался. – Привет, – сказала она, подстраиваясь под его темп ходьбы, – ты неплохо сыграл сегодня. Эндрю смерил её взглядом, не имея ни малейшего желания объяснять свои действия. Экси для него имело лишь одно значение. Экси – единственная вещь, гарантировавшая выживание Нила. И гораздо в меньшей степени – способ скоротать время. Это никогда не станет чем-то большим, Эндрю попросту не способен проявлять большую заинтересованность, в отличие от остальных лисов. Рене выглядела так, будто молчание Эндрю её вообще не тревожило. – Я рада за тебя, – сказала она мягко. – За вас обоих. – Не понимаю, о чём ты говоришь, – ответил Эндрю. И это не было полностью ложью. Эндрю не знал – и не хотел знать – что видят лисы, когда смотрят на них с Нилом. Но был уверен, что, что бы они там ни разглядели, всё понимали неправильно. – Ничего страшного не будет в том, если порадуешься вместе с нами победе, ты же знаешь, – продолжала Рене. – Даже если ты просто проведёшь с нами какое-то время. Это нормально – радоваться победе. – Опять же, – ответил Эндрю, острее в этот раз, – наше взаимопонимание будет выигрышным для нас обоих, если твои слова будут иметь хоть какой-то смысл. – Как насчёт мороженого завтра? – Рене улыбнулась. – Только если ты сама себе его купишь, – тут же ответил Эндрю. – И если вернёшь ту фиолетовую пластиковую ложку, которую украла. – Я украла розовую. Фиолетовая за Нилом. У неё даже хватило наглости подмигнуть Эндрю, и потом она направилась в сторону женской раздевалки, по пути стукаясь плечами с Элисон, которая, уходя, вежливо кивнула ему. Эндрю успел сходить в душ перед тем, как вернулась остальная часть команды. Он сел на скамейку, откидывая голову на шкафчики, в ожидании Нила. Естественно, Нил появился в раздевалке последним, вспотевший и спорящий с Кевином. – Я просто говорю, что тебе нужно поработать над длинными передачами! – воскликнул Кевин. – Может, это тебе надо поработать над бегом? – парировал Нил, достаточно злой, чтобы вообще отвечать, а не просто игнорировать Дэя. – Я не виноват, что ты не можешь поймать. – Я не виноват, что ты не можешь нормально бросать! – Вы можете оставить это до следующего раза? – вступил в разговор Мэтт. – Мы выиграли. Это не так уж и важ… – Это офигеть как важно, – возразили Нил и Кевин одновременно. Эндрю вздохнул и раскрыл глаза, раздражённый шумом. – Иди в душ, Кевин, – сказал он тихо, не шевелясь. – Сейчас. Кевин ощетинился, как злой котёнок, но Эндрю лишь окинул его взглядом. Дэй вскинул руки, выходя из комнаты. За ним с явным нежеланием пошли Мэтт, Ники и Аарон. Эндрю закрыл глаза и даже не дёрнулся, когда Нил тяжело опустился на скамейку рядом с ним, так близко, что их плечи почти соприкасались. Очевидно, сегодня не день для совместных приёмов душа. Послышался тихий вздох, Нил расслабился, облокотившись о шкафчики. Тишину в комнате нарушали лишь отдалённый шум воды и знакомое дыхание Нила. Держать глаза открытыми Эндрю было всё сложнее. Когда он снова открыл глаза, шум в душевой уже стих, но Нил всё ещё сидел рядом. Эндрю моргнул и быстро оглядел комнату, осознавая, что он, должно быть, заснул, и все лисы уже ушли. А Нил до сих пор был одет в свою форму, значит, он так и не вставал с лавочки. Эндрю не знал, что с этим делать. – Время? – спросил он, наклонив голову к Нилу, который спокойно смотрел на него. – Ты поспал всего пятнадцать минут, – ответил Джостен. – Я сказал остальным, что мы встретим их в Колумбии позже. – Ты мог и разбудить меня. – Мог, – согласился нисколько не обеспокоенный Нил. – Подождёшь меня? Эндрю кивнул и постарался не закрывать глаза, наблюдая за тем, как Нил собирает вещи и идёт в душевую. Он вернулся через несколько минут, футболка липла к телу, а нелепые оранжевые носки, вероятнее всего, намокли. Он снова сел на лавочку, просушивая волосы полотенцем. Эндрю продолжал тихо наблюдать за ним, пока Нил не кинул полотенце на лавочку и снова присел рядом, так близко, что Миньярд мог чувствовать его дыхание на своих губах. – Спасибо за сегодня, – шёпотом произнёс Нил, его взгляд скользнул по лицу парня так, будто он не мог решить, где сфокусировать своё внимание, Эндрю это знакомо. – Перестань зацикливаться на этом, наркоман. Это моя работа, – сказал Эндрю. – У тебя неплохо получается, – ответил Нил, его улыбка немного кривая и настолько невероятная, что Эндрю не мог ничего сделать, кроме как придвинуться ближе. – Да или нет? – тихо спрашивает он, фокусируясь на капельке воды, стекающей по виску Нила на скулу, пересекая шрамы. Он думал о забитом Нилом мяче, невозможная передача, которая не могла закончиться голом, но всё же закончилась. Эндрю не знал, почему эта мысль его не отпускала, почему от неё в животе всё завязывалось в узел, но это происходило. Он перевёл взгляд на Нила и обнаружил, что его глаза уже опущены на губы Эндрю. – С тобой всегда да, – также тихо сделал выбор Нил, со своими расслабленными плечами и спокойным взглядом. – Кроме тех случаев, когда это нет, – напомнил Эндрю, повторяя собственные слова, в этот раз Нил просто кивнул в знак согласия. Эндрю поднял одну руку и стёр большим пальцем каплю воды с нижней губы Нила. Джостен позволил ему. Взгляд парня оставался спокойным, когда он смотрел на лицо Эндрю. Нил оставил лёгкий поцелуй на подушечках пальцев Миньярда, на лице промелькнул задор, но потом оно снова обрело спокойный вид. Эндрю не мог больше смотреть на Нила, но и отвернуться тоже не мог, поэтому он скользнул ладонью по челюсти парня, наклоняя его голову, и наконец-то поцеловал, проглатывая вздох, который издал Нил от удовольствия. Прежде чем Эндрю успел бы поменять решение, он взял руку Нила и положил на свою талию, и, подняв руку, провел ей по его волосам, как и планировал с того момента, как Нил вошёл в комнату. Губы Нила мягкие, он сам не требовал ничего, и всё должно было быть идеально, но... Но этого было недостаточно. Эндрю разочарованно выдохнул перед тем, как отстраниться, бросая взгляд на Нила. – Руки держи там, где они сейчас, – предупредил Миньярд. Он подождал, пока Нил кивнёт, после привстал с лавочки, перекинув одну ногу через колени Джостена и сел к нему на колени, поймав его удивлённый выдох. Эндрю посмотрел на парня, чтобы убедиться, что «да» не превратилось в «нет». И после этого наклонил голову Нила немного назад, может слишком резко, и поцеловал в губы. Пальцы Нила инстинктивно сжались на худи Эндрю, но он не убрал руки, держа их там, где Миньярд приказал ему. Раздевалка – не место для подобного, учитывая, что двери не закрыты на замок, и даже несмотря на то, что стадион должен уже пустовать, кто-то да мог наткнуться на них. Но сейчас это едва ли волновало Эндрю. Единственная вещь, на которой он был способен сейчас сфокусироваться, – это губы Нила, его собственное ускоренное сердцебиение и то, как Джостен приподнимает подбородок, углубляя поцелуй и стараясь придвинуться ближе, будто он хочет Эндрю в той же степени, в какой Эндрю хочет его. Это кажется невозможным. Каким-то образом мысли Миньярда снова возвращаются к игре, к тому невозможному голу, к невероятной тяге Нила к борьбе, к счастью на его лице и задору в глазах. К невероятному мастерству и таланту. Эндрю сжал плечо Нила в надежде придвинуться ближе, обдумывая идею разрешить парню скользнуть руками под своё худи. Он хотел снова увидеть то трепетное, счастливое выражение на лице Нила. Впервые за всё время он понял, что, возможно, хочет, чтобы Джостен сказал те слова, потому что хочет сказать их ему самому. Эта мысль заставила его замереть, одна рука всё ещё находилась у Нила в волосах, другая – на плече. Эндрю должен был уйти, сейчас же. Нил открыл глаза и взглянул на парня, выражение его лица внезапно стало встревоженным, он опустил руки с талии Эндрю на скамейку. Эндрю сделал шаг назад и уставился на Нила, на мгновение сбитый с толку, но, несмотря на это, он старался оставаться безэмоциональным. Поднявшись, Миньярд засунул руку в карман толстовки и отвернулся. Эндрю мог с уверенностью сказать, что краснеет, и это было почти так же плохо, как и его мысли о тех словах. – Пойдём, – сказал он, резче, чем следовало бы. Нил нахмурился. – Я что-то сд… – Ничего, – перебил его Эндрю, делая очередной шаг назад. – Я буду ждать в машине. Нил не бросился сразу его догонять, и это дало Миньярду достаточно времени, чтобы достать из сумки сигареты и зажечь одну. Он опёрся о машину, расслабляя плечи, и подумал, почему же он считал, что это могло быть хорошей идеей. В чём был смысл выстраивать вокруг себя защиту, если он просто собирался отдать Нилу ключи. Джостен появился несколько минут спустя, когда Эндрю хотел закурить уже вторую сигарету. Парень выглядел неуверенно, рассеянно теребя ремешок сумки. После небольшого колебания он тоже навалился на машину со стороны Эндрю, всё ещё держа в руках сумку и упираясь взглядом в асфальт. – Можешь сказать, что случилось? – всё-таки спросил Нил. Эндрю раздражённо выдохнул. – Ничего не случилось. Такой ответ заставил Нила посмотреть на Эндрю, приподняв одну бровь. Миньярд вздохнул, но он понимал, что тот заслуживал ответа лучшего, чем эта откровенная ложь. – Я не хочу говорить об этом, – в конце концов признался он. – Ладно, – ответил Нил, принимая правду также легко, как он распознавал ложь. Миньярд уронил сигарету на асфальт и раздавил её ботинком. – Колумбия? Или едем домой? Эндрю сам удивился, как захотел выбрать второй вариант. В Лисьей башне сейчас всё равно никого не было, никто бы не смог их побеспокоить, да и у него было бы всё время в мире, чтобы заставить Нила произнести каждый звук, который тот мог издать, и вернуть одолжение. Но то, что сейчас Эндрю хотел от Нила, Джостен не мог произнести, поэтому он посмотрел в сторону и тихо произнёс: – Колумбия. Боковым зрением Эндрю заметил, как Нил тихо кивнул, но перед тем, как Миньярд успел достать ключи, парень наклонился ближе. – Эндрю, да или нет? Он, очевидно, искал заверения. Иногда Миньярд забывал, что глубокое понимание между ними не будет стоить ничего, если они продолжат общаться. Нил мог знать его лучше, чем кто-либо ещё, но он мог знать только то, чем Эндрю выбрал с ним поделиться, ничего более. Эндрю мог позволить ему предположить, что он виновен за что-то, что на самом деле никак не является его виной, он мог что-то сделать с этим. Миньярд закатил глаза, частично на Нила и частично на самого себя, но, несмотря на это, он наклонился так, что мог разглядеть лицо собеседника. – Да, наркоман. Нил наклонился и поцеловал его, касание едва ли чувствуется, и это раздражало Эндрю ещё больше. Он поднял руку и опустил её на затылок Нила, притягивая того в поцелуй более жёсткий, заверение и переубеждение в одном. Забавно, сколько усилий нужно было, чтобы разорвать поцелуй, но Эндрю заставил себя отстраниться прежде, чем бы он повернулся и прижал Нила к Мазерати. – Тогда, всё хорошо? – задал вопрос Нил, когда они садились в машину. Когда-нибудь Эндрю обязательно задушит его, обязательно. – А разве не всегда всё хорошо? – произнес он, переключая машину на задний ход. А Нил продолжал на него пялиться. – Заткнись, – оборвал его Эндрю, хотя Нил ничего и не говорил. – Да, всё хорошо. – Окей, – ответил Нил. Он откинулся в кресле, и Эндрю осознал, насколько тот, должно быть, был напряжён последние несколько минут. Нелепо, думал Эндрю, но часть его была рада, что Нилу было не всё равно, что он всегда спрашивал и ждал настоящего ответа вместо того, чтобы принять простое уклонение от вопроса, как сделали бы другие. Нелепо.4.
Эндрю сидел на полу, наблюдая за игрой света на пыльном полу. Он думал о том, чтобы отпустить Нила. И всё, что ему нужно было сделать – не потянуться за ключами от машины, просто остаться здесь, в тишине, ещё на пару часов, чтобы у Нила было достаточно времени убежать туда, где его никогда больше не найдут. Эндрю не сомневался, что Джостену это под силу. Он мог с лёгкостью одурачить ФБР, найти способ покинуть страну и оставаться вместе с тем в безопасности. В чём-то они оба были хороши – в выживании. Чем дольше он думал об этом, о возможной жизни после Нила, тем сильнее проявлялась его ярость. Эндрю был зол, но не на Джостена. Будь он зол на него, это было бы всё равно, что обвинить Нила за свои кошмары или за то, что он каждый раз подмечает все выходы из комнаты, но… Он был в ярости, и не мог вспомнить, когда такое случалось раньше и случалось ли вообще. Если бы отец Нила был жив, Эндрю бы лично зарыл его в землю на 3 метра, даже без лопаты. В конце концов, осознание того, что Нил не выбирал ничего из этого, как, впрочем, и Эндрю, побудило Миньярда встать. Действие, доведённое до автоматизма, прямо как разрезание кожи лезвием. Эндрю больше не путал жертв с преступниками, даже когда дело касалось его самого. На одно мгновение он подумал о варианте написать лисам, но он знал, что, если бы привлёк внимание к действиям Нила, это могло бы заставить ФБР забеспокоиться, а это – последняя вещь, которая нужна Джостену. Вместо этого Эндрю написал Ваймаку, сообщая, что они с Нилом сегодня пропустят тренировку, и взял с тумбочки ключи. Эндрю не тратил время на поиски по кампусу: он уже знал, что Нила тут нет. Миньярд попытался дозвониться до него перед тем, как пойти на парковку. Сев в машину, парень немедленно завёл двигатель. Эндрю бросил телефон на пассажирское сиденье, пытаясь сконцентрироваться, перебрал в уме все места, куда мог пойти Нил. Список вышел довольно большим, а Эндрю совсем не хотелось говорить со всякими незнакомцами, но он продолжал спрашивать везде один и тот же вопрос. Нила нигде не было. Эндрю купил два энергетика и много шоколада и продолжил нарезать круги по городу, стараясь не думать слишком много и упорно игнорировать звонки Бетси. Когда ему в голову наконец пришла мысль поехать в аэропорт, уже смеркалось, он сидел в машине на протяжении двенадцати часов. Парень припарковался недалеко от аэропорта и, внимательно изучив расписание вылетов, решил проверить смотровую площадку. Там он нашёл Нила. Он стоял подле панорамного окна, засунув руки в карман кофты, и смотрел на небо или, может, на самолёты, что непрерывно садились и взлетали. Сумка висела на плече, поза выдавала беспокойство и явный дискомфорт, на голову был накинут капюшон. Несмотря на всё это, Эндрю без проблем узнал его. Вместо того, чтобы встать прямо перед Нилом, Миньярд сел на одну из скамеек рядом с ним, издавая так много шума, как мог, и вытянул ноги. И перевёл взгляд на парня, который смотрел на него так, будто никогда в жизни не видел. – Эндрю, – произнёс он, будто в мире не существовало других слов. – Нил, – в такт ему ответил Эндрю. Он убрал свой телефон в карман и бросил на Джостена скучающий взгляд, прежде чем повернуться к взлетающим самолётам. Нил долгое время стоял смирно, но через пару мгновений вздохнул и сел рядом с Эндрю, слегка поворачиваясь к нему. Миньярд чувствовал на себе оценивающий взгляд. – Мне жаль, – сказал Нил. – Нет, тебе не жаль, – ответил Эндрю так, будто это был неоспоримый факт. – И всё же. – Нет, – повторил Эндрю спокойно, поворачиваясь к Джостену лицом, – тебе не жаль. На самом деле, это не совсем вина Нила. Бездонная ярость, которую Миньярд мог чувствовать внутри, была направлена не на него. У Нила было столько же острых краёв, сколько у Эндрю, иначе они друг к другу никогда не подошли бы. – Ладно, мы можем остаться ненадолго? – тихо попросил Нил. – Да, – невозмутимо согласился Эндрю. – Ты ел? Нил нахмурился так, будто это был один из самых сложных вопросов в мире, и покачал головой. – Нет, по правде говоря. – Иди возьми себе чего-нибудь, – продолжил Эндрю, растягиваясь на неудобной скамейке и закрывая глаза. Он мог почувствовать, как колеблется Нил, но всё же не хотел идти за ним. Миньярд думал, надеялся, что Джостен не убежит снова, но не мог знать наверняка, пока не дал бы ему возможности решить самому. Нил встал, так тихо, что никто другой бы и не заметил, но Эндрю так привык к этому, что был способен слышать сквозь тишину. Стоило невероятных усилий сохранять глаза закрытыми, не проверить, на месте ли сумка Нила, не воспользовался ли он-таки возможностью сбежать. Но Эндрю не поддавался и заставлял себя просто ждать. Он почувствовал волну облегчения, когда парень вернулся. Ему следовало бы удивиться, но он этого не сделал. Находиться рядом с Нилом – всё равно что стоять на краю крыши, делая шаг вперёд, только чтобы осознать, что до свободного падения нужно было сделать два. Эндрю открыл глаза и встретился взглядом с Джостеном. – Держи, – сказал Нил, передавая ему круассан и чашку кофе. Себе он взял то же самое, но не приступал к еде, предпочитая мять в руках упаковку с круассаном. – Ну так что? – скорее приказал, чем спросил Эндрю, отпивая кофе. Нил пожал плечами, но когда Эндрю продолжил сверлить его взглядом, всё-таки вздохнул и произнёс: – Ты сказал остальным? – А это имеет значение? – ответил вопросом на вопрос Эндрю, не опуская взгляда. – Не знаю. Так ты сказал? – Нет, – ответил Эндрю. – Они, наверное, думают, что мы съебались в Колумбию. – О, хорошо. Парень открыл круассан и откусил небольшой кусочек, смотря в никуда. Эндрю на несколько секунд задержал на нём взгляд. – Почему аэропорт? – в конце концов спросил Миньярд. Хоть нарушать тишину и не хотелось, но всё же любопытство одержало верх. – Если бы ты взял билеты, в ту же секунду ФБР подорвались бы с места. Нил слегка наклонил голову в бок, награждая Эндрю нечитаемым взглядом. – Ты либо переоцениваешь их, либо очень сильно недооцениваешь меня. Эндрю приподнял бровь. – И как бы ты это сделал? Нил обернулся на секунду перед тем, как достать свою сумку. Вытянув оттуда паспорт, он передал его Эндрю и отвернулся. Человек на фотографии в паспорте определённо был Нилом, но с чёрными волосами и карими глазами. Звали этого человека Майкл Фрэнсис Смит. Паспорт выглядел реальным, немного потёртым, старым, настоящим. – Разве ты не должен был отдать их все ФБР? – спросил Эндрю, изучая паспорт. – Должен, – невозмутимо согласился Нил. – Сделал ли я это? Нет. Эндрю смерил его неудивлённым взглядом. – И сколько таких у тебя осталось? – Два, – без колебаний ответил Нил. – Один – чтобы уехать из страны, другой – чтобы исчезнуть в стране, в которую бы я приехал. – Умно, – пусто сказал Эндрю. – Считай, что я удивлён. Нил вздохнул. – Не то, чтобы я хотел уезжать, Эндрю. – Тогда в чем причина? Что случилось? В этот раз колебался Нил. – Просто… Слишком многое здесь меня держит. За слишком большое количество ниточек можно потянуть. Моя мама убила бы меня за это, узнай она. Эта женщина всегда говорила мне ни к кому и ни к чему не привязываться. Она была бы в ярости. – Тогда почему сегодня? – настоял на своем Эндрю. – Всё это ты должен был усвоить ещё много лет назад. – Сегодня её день рождения. Эндрю моргнул, не видя никакой связи. – И ты… решил, что это может быть хорошим подарком на день рождения? – Нет, не совсем, – ответил Нил, медленно ломая круассан в упаковке. – Мы просто… Мы никогда не праздновали дни рождения, знаешь? Она не позволяла мне. Конечно, она всегда доставала что-то на мой день рождения, но, когда я пытался сделать ей подарок, она злилась, на самом деле злилась. Говорила мне, что я должен сфокусироваться на выживании, что она бы пожертвовала всем, чтобы сохранить мне жизнь, так что я не мог просто допустить свою гибель в попытке достать ей открытку. – И? – настаивал Эндрю. – И я выкинул всё. Все её жертвы потеряли смысл, потому что я решил играть в экси. Эндрю внезапно понял, что, сказав всё это и, в особенности, показав ему ненастоящий паспорт, Нил самостоятельно закрыл один из путей отступления. Он сделал это только потому, что Эндрю спросил. И поэтому Миньярд произнёс: – Если бы она по-настоящему заботилась о тебе, не думаешь, что она была бы рада, что ты в безопасности? Нил вздохнул. – Она не назвала бы это безопасностью. – А это бы назвала? – Эндрю поднял руку и опустил её на шрам на плече Нила. Нил отвернулся, но не ответил, тишина заставила Эндрю чувствовать, как в груди зарождается что-то, похожее на злость. – Если ты хочешь убежать – беги. Я не буду тебя останавливать, – медленно сказал Эндрю, – но если ты сделаешь это только для того, чтобы осчастливить призрак своей матери, то тебе лучше никогда больше не попадаться мне на глаза. Нил снова промолчал. Он повернулся назад к Эндрю, выискивая что-то на его лице, и Миньярд понятия не имел, что он ожидал там найти. В конечном счёте он снова потянулся за сумкой и начал что-то там искать, пока не вытянул оттуда ещё один паспорт. Не говоря ни слова, он протянул его Эндрю. Эндрю посмотрел на него. Нил не убрал руку. – Я не могу сказать, что отдаю их тебе навсегда. Может, когда-нибудь, но не сегодня. – Тогда зачем ты отдаёшь их мне? – голос Эндрю звучал менее ровно, чем хотелось бы. – Для сохранности, – ответил Нил, как будто всё действительно было так просто. – Придержи их для меня. Медленно, мысленно ругая самого себя за это, Эндрю взял паспорт, но не открыл его, чтобы посмотреть, какое имя там написано. – И если они тебе понадобятся? – Я дам тебе знать, – сказал Нил. – Ты можешь посмотреть, знаешь. – Может, когда-нибудь, – Эндрю повторил слова Нила, убирая паспорт. – А сейчас ты готов идти? Нил кивнул, но не сдвинулся с места, как и не сдвинулся Миньярд. Он окинул взглядом помещение, но рядом всё ещё никого не было, поэтому парень слегка приблизился к Джостену и взял его подбородок в руку. Нил не отстранился, его взгляд твёрдый, но Эндрю не наклонился ещё ближе, чтобы поцеловать его. Вместо этого он провёл большим пальцем по шрамам Нила и остановился на губах. И отстранился. – Останься, – приказал Эндрю, как будто всё действительно было так просто. – Ладно, – согласился Нил. Может, всё действительно так и было.