Брелок с котиком

Юра вздохнул, прикрывая за собой дверь. Он совершенно не представлял, что делать. Само осознание, что кто-то из его друзей способен на кражу, неприятно резануло по душе. Такой подставы он не ожидал даже от Вити. Сам он в жизни ничего не крал. За исключением одного раза, в глубоком детстве, когда он стащил у дедушки несколько рублей, чтобы купить любимый фруктовый лед. На самом деле деда всегда, если мог, покупал ему то, чего он хотел, но тогда у Юры болело горло и фруктовый лед стал временным табу. Потом он признался в краже. Он думал, что дедушка будет ругать его и накажет, но он лишь ласково погладил по голове, похвалил за честность и сказал больше никогда так не делать. И Юра больше не делал. Он прошел на кухню и налил себе вина в надежде, что оно прочистит мозги. Сел на высокий табурет и стал потягивать красное полусладкое. Юри, Мила, Витя и Бека в это время сидели в своих комнатах, ну и ничего, решил Юра, пусть посидят, ничего с ними не сделается. На столе стояла открытая баночка из-под кофе, в которую деда насыпал перец. Юра сунул в нее палец, а затем — в рот, ощущая остроту. Это тоже не помогло мыслям прочиститься. Допив вино залпом, он снова направился к Миле. — У тебя был мотив. — Какой же? — Месть. Я не смеялся над твоими анекдотами. Тишина. Он продолжил: — Мотив был — точка. На самом деле был и у Вити, и у Отабека. У Вити — потому что я назвал его старпером. У Отабека — потому что… Не скажу, просто поверь мне. — А Юри? — А что Юри? — Какой у него был мотив? — Никакого. Он не мог взять… Мила фыркнула. Фырчит здесь, ишь, Баба! Потом ее брови сошлись на переносице, и она серьезно сказала: — Ставь всех в равные условия. Если ты не знаешь о его мотиве, не значит, что его не было. — Да он не мог! — А давай спросим? Чего тебе стоит? — Да ничего. — Ну вот. Идем. Она вскочила с кровати. Схватила его за руку прохладными пальцами и потащила прочь из комнаты. За ней тянулся шлейф цитрусовых духов, которые Юре вообще-то очень нравились. — От тебя… хорошо пахнет. — Ты что, заигрываешь со мной? — Она обернулась, одарив его усмешкой на напомаженных губах. — Нет! — Уверен? — Уверен, — буркнул Юра и для пущей убедительности высвободил свою руку. Мила распахнула дверь в комнату Юри. — Hola! — сказала она. — Это по-испански. — Жизненно важная информация. — Хорошо, что ты не змея: ты был бы самым ядовитым видом. — Посчитаю это за комплимент. Юри переводил взгляд с него на нее. Выглядел он растерянным и каким-то подавленным, что ли. Юра сразу же списал это на его сильную эмпатию, тоже переживает за котика, бедный. — Спроси его. Юра бросил на Милу недобрый взгляд. Неужели она в самом деле думает, что брелок спер этот божий одуванчик? Да он скорее поверит, что это сделал Бека! — Юри, — все-таки произнес он. Не просто так они же сюда пришли. — Не подумай, что я тебя в чем-то обвиняю… Но я спрошу, потому что так хочет вредная Баба: ты не брал мой брелок? Юри переменился в лице. То есть он и до этого выглядел не лучшим образом в эмоциональном плане, но сейчас… Юра и сам чуть не всхлипнул при взгляде на него. — Ага! — Мила хлопнула в ладоши. — Что «ага», что «ага»? — Мы нашли вора. — Нет, Юри не мог. Юри, ты же… — Юр, я украл котика. То есть не совсем украл… — Юри, не шути со мной. — Я не шучу. Прости. Я сейчас все объясню. Я, когда прибирался ночью, был пьян в стельку. Возле плошки с ключами стояло вино, я хотел забрать его, но случайно разлил, испачкал твой брелок. Мылом он не отстирывался, тогда я решил попытаться Доместосом, помнишь, я про скатерть спрашивал? В общем, Доместос разъел краситель. Прости. — Дай мне его увидеть, — сказал Юра упавшим голосом. Юри полез в свою сумку. Протянул ему брелок, на который теперь невозможно было без жалости взглянуть. Рыжей краски почти не осталось, котик стал грязно-белесым. — Ебать, — выдохнул Юра, пряча брелок в карман. — Мила, выйди из комнаты, будь добра. — Зачем? — Бить его буду, мне лишние свидетели не нужны. — Ты не сделаешь этого. — Просто, блять, выйди! — Выйди, я заслужил этого, — сказал Юри и как будто сжался. — Я за Витей и Отабеком, — бросила Мила и вылетела из спальни. — Она не учла, что дверь закрывается, — произнес Юра, ухмыльнувшись, и задвинул шпингалет. — Прости. Прости меня, Юра. Я пойму, если ты зол и… — Да не ссы ты, я не буду тебя бить. — Но ты сказал ей… В дверь забарабанили, послышался голос Вити, который клялся, что убьет его за Юри. — Игнорируй их. Сказал, чтобы она вышла. — Но зачем? — Затем… Я прощу тебе брелок, если ты меня поцелуешь. — Что? — Меньше вопросов — больше действий, пока эти придурки не выломали мне дверь. — Ладно. — Серьезно? — Ну да. — Супер. В общем-то я готов. Юра даже зажмурился. А затем ощутил прикосновение губ к щеке. — В губы, Юри, — подсказал он, пока в дверь колотили, наверное, все три пары кулаков. — И знаешь, что забавно… — Он хотел добавить: «Они бы услышали, о чем мы говорим, если бы так не шумели», — но не успел, потому что Юри прижался губами к его губам. О, как долго он мечтал об этом! Он влюбился в него так давно и безнадежно, что уже устал считать месяцы. — Вот так? — Еще, — потребовал Юра. Он не ожидал, что Юри повторит, но именно это он и сделал. Они целовались, пока в дверь колотили кулаки, а Витя грозился вызвать полицию. Однако Юри наконец не выдержал. Он встал, подошел к двери, открыл ее, сказал: — Все в порядке, мы просто разговариваем. — И тут же закрыл на шпингалет. — Теперь они будут подслушивать. — Они услышат, как я буду извиняться перед тобой тысячу раз. — Они услышат, как я скажу, что ты мне нравишься. — Что? — Сюрпрайз, мазафака. — То есть… — То есть я влюблен в тебя. Именно так. — Понятно. Юри улыбнулся. Однако он явно не насмехался над ним. Его улыбка была теплой, как любимое пуховое одеяло зимой. И в ней, как в пухе, хотелось утонуть. — Если ты хочешь, мы могли бы встречаться, — сказал он, чем совершенно огорошил Юру. Безмолвно открыв пару раз рот, он наконец выпалил: — Ебать, хочу ли я? Да, ебать, это все, о чем я мечтал последние несколько лет! Ебать! Юри рассмеялся. Приятным звонким смехом. И Юра на него совершенно не обиделся. — Значит, решено, — подытожил Юри. — Скажем им? — Он кивнул в сторону двери, за которой было подозрительно тихо. Юра бы не удивился, узнав, что Мила или Витя подсматривают в замочную скважину. Возвращаться к друзьям ему совершенно не хотелось. Ведь здесь было его новообретенное счастье. — Наверное, придется. Но сперва я хочу, чтобы ты снова меня поцеловал. — Хорошо. — Юри кивнул и, взяв его за предплечье, мягко поцеловал в губы. Юре казалось, что он превратился в мороженое, тающее на жаре, — настолько ему было хорошо. Юре казалось, что счастливее, чем сейчас, быть уже невозможно. Но он не знал (хотя вообще-то мог догадываться), что в будущем его ждут еще сотни приятных моментов с Юри. Он до сих пор сжимал в руке брелок с испорченным котиком. На Юри он совсем не злился.