Эти игры не для нас

Война им кажется игрою, Она приводит их в экстаз Но заявляем мы с тобою: «Все эти игры не для нас»

Ирука кланяется Какаши в пояс, держа руки по швам, выражая то ли почтение, то ли просто вежливость. Ведь у него такая большая и страшная просьба. — Какаши-сан, давайте расстанемся, — не разгибаясь просит он. Ирука стоит, согнувшись так, что его торс ровно параллелен полу, и сжав кулаки. Пол перед дверью Хатаке почти новый — здесь редко бывают гости, да и сам хозяин не часто проходит в дом через порог. Молчание над ним затягивается, но Ирука не может поднять голову. Нельзя. Если он увидит удивление, презрение, безразличие — любую эмоцию или не-эмоцию, он не выдержит. — Ирука… — тихо позвал Какаши. Но Ирука не поднимает взгляда, он боится, что даст задний ход. Но нельзя. Будет только хуже. — Я понял. Хорошо, — наконец отвечает Хатаке. Ирука резко выпрямляется и, избегая смотреть в лицо Какаши, развернувшись уходит. Его чуть заметно шатает, он старается сдержать себя, но неестественно прямая спина и напряжённая походка выдают его волнение. Какаши не провожает его взглядом, а возвращается в резко ставшую душной комнату. Он знает сотню причин, по которым его мог бросить Ирука. И если честно, то его совсем не волнует какая из них правильная. Он знал, что эти отношения обречены на разрыв ещё с тех пор, когда Ирука вот точно так же стоял перед ним и просил начать встречаться с ним. Тогда он тоже не смог посмотреть в лицо Хатаке, тогда он тоже сбежал, лишь услышав положительный ответ. И тогда он так же, как и сегодня, сполз по стене лишь зайдя за ближайший угол, так же обхватил голову за затылок и так же часто дышал, пытаясь успокоиться. Но об этом Какаши не знал. *** — Иру~у~у~укааа… — устало позвал Изумо. — М? — сенсей не оторвался от последней проверки бумаг, на сегодня все миссии распределены, но Ирука всегда перепроверял правильность, он опасался, что мог по невнимательности что-нибудь не туда записать. — У меня тут есть одиночная миссия класса S и два свободных дзенина. Что-то никак не могу решить кому её отдать. Наре Шикаку или Хатаке Какаши. У Шикаку семья, он же потратит времени не меньше месяцев двух, но зато платят много. А Какаши как-то не очень подходит. Хотя, он же гений, он наверняка справится. Что думаешь Ирука? Раньше миссии для Какаши всегда подбирал Умино, но после расставания он не смог продолжать это делать и передал коллеге. Какаши никак не отреагировал на заявление Изумо, что теперь он будет выдавать Хатаке миссии, когда пришёл с очередным отчётом. Он даже не взглянул на Ируку. — Не знаю, — после некоторого замешательства ответил сенсей. Изумо прикрыл левый глаз, а правым, скрытым чёлкой, продолжил наблюдать за Ирукой, который взял очередной документ вверх ногами. — Ясно. Тогда отдам Какаши. Ирука, сам того не замечая, кивнул. На душе было горько и погано, потому что он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что отдал бы миссию Шикаку. А Изумо мысленно покачал головой и отложил бланк миссии, так и не заполнив. *** Дней десять спустя, когда Ирука закупал продукты, он нос к носу встретил Какаши. От неожиданности или просто по привычке он поприветствовал дзенина. Какаши окинул его обычным взглядом, словно тот был для него всего лишь старый знакомый, кивнул в ответ и ушёл в другую сторону. Ируке было неприятно спрашивать, да и не хотелось, но мерзкое сосущее чувство заставило его разыскать Изумо. — Знаешь, я тут сегодня встретил Какаши… — А, ты об этом. Я отдал миссию Хьюга Нейджи. Он как раз вернулся раньше времени с задания. — А, понятно. Ируку словно бы отпустило что-то. Он сам даже не замечал, что все эти дни его тяготило неприятное чувство у горла. — Ирука, — тихо, чтобы их никто не услышал, начал Изумо, — Какого чёрта ты творишь? — О чём ты? Изумо захотелось врезать коллеге, на лице которого проступало искреннее недоумение. Конечно же, тот имел право интересоваться жизнью подопечных шиноби, за благополучие которых они отвечали правильностью своего выбора, но Изумо имел в виду совсем другое. А Умино его не понимал. — Спрашиваю за каким… зачем ты бросил Хатаке, если продолжаешь о нём думать? — Откуда ты… — У тебя всё на лице написано. Ирука опустил голову. — Извини, но это не твоё дело. Оно касается только меня. Ирука прекрасно понимал, что поступает сейчас не правильно, но говорить об этом ему было куда как более тошно, чем обидеть хорошего приятеля. К тому же, говорить о таком было тяжело, в конце-то концов, он же мужчина. Изумо презрительно посмотрел на коллегу. Он всегда был хорошего мнения об этом парне, но сейчас тот творил со своей жизнью какую-то невообразимую фигню. И не понимал, что за него волнуются. К тому же все прекрасно видят, что Хатаке тоже ходит не в духе. *** Дни летели как бешеные, события меняли свой ход, Коноха постепенно возвращалась в прежнюю колею. Ирука жалел, что с медицинскими дзюцу у него плохо, да и строитель из него был никакой, но он помогал жителям деревни как мог. Общежитие для штабных работников было решено строить в последнюю очередь — Резиденция Хокаге была внушительна по размерам и вмещала всех. Так что в свободное время Ирука пытался помогать строителям. Он с белой завистью иногда смотрел на однокашника Тензо, который возводил здания быстро и качественно. Ведь ему казалось, что он только мешается. Однажды вечером, после такого вот волонтёрского труда, он возвращался по тёмным улицам родной Конохи. — Наверняка ночью будет дождь, — вслух подумал он. — Нет, не будет. Ирука кивнул. — Не будет. Он оглянулся на говорящего. Какаши был скрыт тенью, но Ирука узнал его ещё по голосу. — Знаешь, я скоро стану Хокаге. — Знаю. Слухи так или иначе всё же доходили до Ируки, хотел он этого или нет. А не слушать, не слышать их он не мог. Ему многое удавалось пускать мимо сознания, но всё, что касалось Какаши, занозой западало в память. Тем более сейчас, когда информации о нём было так мало. За всё время, что прошло после того визита Ируки, Какаши ни разу с ним не говорил, а тут сам начал диалог. К чему бы это? Впрочем, Какаши не заставил долго теряться в догадках: — Я тут подумал, что если снова начать встречаться? Сердце Ируки подскочило к горлу. Думал ли он об этом? Да каждый день! Снова начать встречаться сейчас было… было бы хорошо. Теперь всё будет иначе. Но ощущение тревоги не покидало Ируку, он даже раза три проверил точно ли перед ним Хатаке Шаринган Какаши. Без сомнений это был он и его чакра. Медленно, словно во сне, он кивнул, соглашаясь. Какаши сразу же вышел из тени. Его единственный видный глаз пылал чистой ненавистью. — Почему?! Почему сейчас — да?! Это из-за поста Хокаге? Ирука снова кивнул, уже гораздо увереннее. Тугой узел, в который стянулись все его нервы, начал ослабляться. — Именно из-за него. Какаши задохнулся от такой наглости. Короткий замах и по лицу Ируки тонкой струйкой стекает кровь из разбитого носа. — Что же ты за… — Какаши даже не смог подобрать определение, в его словах сквозила желчь вперемешку с болью. Ирука отвернулся, чтобы не видеть этого. — Я… больше не смогу, я не выдержу, если… Какаши резким движением развернул его к себе. — Скажи мне это в лицо. Ирука глупо усмехнулся. — А ты покажи мне его. Странно, но за всё то время, что они были вместе, Ирука не видел лица Какаши. Его даже не интересовало что было под маской, тогда было важнее то, что этот человек под маской рядом с ним. Какаши стянул маску. Ирука задумчиво посмотрел на него. Лицо как лицо. Такое… родное, словно он видел его уже сотни раз. И слова наконец-то встали в нужном порядке. — У меня нет сил ещё раз узнавать, что ты умер. И не нужно больше слов и пояснений. После смерти, Какаши сам начал больше ценить свою жизнь. Но ему и в голову не приходило подумать каково это — терять любимого, практически единственного близкого, родного человека. Для Ируки, с таким трудом впустившего в свою жизнь кого-то, это больнее в десятки раз. Хуже, наверное, может быть только самому Какаши потерять Ируку. А ведь он даже не заметил как тот стал частью его жизни. Такой, лишаться которой невозможно больно. У Ируки есть Наруто. У Какаши только Ирука. И ему понадобилась лишь секунда, чтобы понять это. Та самая секунда, за которую Умино растворился в темноте. *** С того дня Ируку мучают кошмары. В них лишь один единственный глаз, смотрящий на него с презрением, и тугой голос, выговаривающий его за что-то. Просыпаясь в поту, он не может вспомнить что ему снилось, только груз на душе становится всё тяжелее. И он старательно избегает Какаши. Ему стыдно. Жгуче, страшно стыдно за то, что он рассказал. Ведь в скрытых деревнях даже жёны шиноби плачут молча. А он не может. Не может молчать, не может выносить этот тошнотворный страх, когда Какаши в очередной раз уходит на миссию. Не может гадать вернётся ли он. Адреналин стал ему настолько противен, что он даже кофе пить перестал, потому что изо дня в день, долгие недели он мучается постоянным чувством страха за жизнь Какаши. И когда Ирука в тот день, во время нападения Пейна, почувствовал, что тонкая нить чакры, связь с которой он поддерживал, оборвалась, он словно в мгновение рухнул на девятый круг ада. Он думал, что привык к смертям близких, но к этому нельзя привыкнуть. Через несколько дней измученного кошмарами сенсея снова вылавливает Хатаке. Он серьёзен и настроен решительно. — Я не буду Хокаге, Цунаде-сама очнулась. Ирука кивнул. Он знает. — Я буду обычным шиноби. Но всё равно вернусь к тебе. Ирука снова кивает. Он понял. — И возвращаться живым буду. Кивок. Верит. — А как только ситуация успокоится, я уйду. Буду обычным гражданским. Кивок. Молчание. — А? — Ирука словно очнулся и, осознав вышесказанное, горько усмехнулся. — Нет. Ты не сможешь. Для тебя война — обычное состояние. Когда Коноха будет в опасности, ты будешь рваться в поле, ведь только там ты чувствуешь себя живым. А когда всё будет спокойно, ты всё равно будешь проситься на миссии, заверяя меня, что ничего опасного в этом нет. А я поверю и отпущу, потому что знаю как это тебе нужно. Ты больше не умеешь и не хочешь ничем заниматься. Для тебя война — дом. — И что тогда? — И ничего. Какаши помолчал, обдумывая. Он может перестать ходить на задания. Но перестать быть шиноби ему не удастся. Но он может постараться. Только видимо это кое-кому не нужно. Игра в войну не для них, а только для Какаши. Он разворачивается и собирается в штаб за очередной миссией, когда слышит: — Я сегодня пораньше уйду. Придёшь? Какаши оборачивается и кивает, улыбаясь. Конечно же придёт. И будет приходить каждый раз, когда его позовут. Туда, где его не будут ждать, но где для него всегда будет место. В дом, в душу, в сердце Ируки.