Жизнь без жизни.

Жаркое полуденное солнце, словно злой ребенок, которому доверили лупу и показали, как с помощью этого инструмента можно получить огонь, выжигало все вокруг. Миллионы людишек суетятся, бегают, что-то постоянно делают. Они похожи на огромное общество муравьев: маленьких таких насекомых, которые проживают свою жизнь в вечных трудах, не замечая при этом, как проносится мимо них эта самая жизнь. Вот и сейчас, желтый диск палящего солнца, казалось, обидевшийся на весь мир, морил людской муравейник из стекла и бетона. Многие, старались спрятаться от жары в своих машинах и офисах, охлажденных кондиционерами. Другие, искали спасения в тени парковых аллей. Но не все могли получить желаемой прохлады, ведь у каждого еще так много дел. -1- Он ненавидел жару, ненавидел холод, ненавидел резких перепадов температур. Его творческий внутренний мир, всегда требовал стабильности, которой так не хватало. Он был похож на капризный цветок, который полностью зависел от окружающего мира и в тоже время жил свободен на столько, как ни кто другой. Его зовут Эдвард и он еще слишком молод на первый взгляд. Все вокруг говорят ему, что он еще не видел жизни, постоянно учат его, дают советы, хотя ему всеравно. Эдвард мерно вышагивал по раскаленному тротуару придерживая сумку с фотоаппаратом и всем необходимым оборудованием, которая, так и норовила сползти с плеча. Все вокруг жутко раздражало, особенно люди. Эдвард не любил спешки, но ему приходилось постоянно видеть, как спешит жизнь. Именно за спешку и за суетливость, мелочность и бестолковость, Эдвард ненавидел больше всего людей. Он всегда представлял, как будет жить, если все люди исчезнут, оставив в его распоряжение весь мир. О, какие времена тогда для него настанут, мечтал он. Мечты мечтами, а реальность вот она: какой-то мужик неаккуратно оступился и толкнул парня в плече. Громкий хруст пластика и звон стекла, доносящегося из сумки, которая все-таки покинула плече, хватило, чтобы понять, что дорогостоящее оборудование приказало долго жить. Эдвард ничего не успел предпринять, но мужик исчез, растворился в толпе. Вот, почему он ненавидел людей. В подземку метрополитена, Эдвард спустился, едва сдерживая гнев. Еще и электронный проездной, оказался просроченным, так, что пришлось покупать новый. Вагон состава встретил парня удушающим смрадом пота и пластика. Было заметно, что кондиционирование в поезде давно не работало. Эдварду казалось, что вся жизнь повернулась против него. Но всюду можно найти если не лучик солнца, то хотя бы его отблеск. Эдварду бросилось в глаза свободное место и он, не задумываясь, приземлился на жесткое сидение. Слишком неудобным казалось место, словно для заключенных, приговариваемых в суде. Эдвард провел ладонью по лицу и усталым взором уставился прямо перед собой. Какая ирония была в том, что он увидел. С яркого плаката на Молодого человека смотрела красивая женщина, державшая не менее привлекательный фотоаппарат. Эдвард издал приглушенный стон и закрыл глаза, откинувшись на спинку сидения, ведь ему некуда было спешить, можно поспать. И он, разморенный жарой и тихим гулом состава, погрузился в спасительный сон. Эдвард открыл глаза, но ничего не смогли узреть его глаза. Сначала, парень подумал, что продолжает спать. На мгновение, ему даже понравилось чувство реальности вокруг. Правда, спустя мгновение, осознание реальности происходящей ситуации, как удар молотка, ворвалось в мозг. Теперь Эдвард испытывал панический страх. И не от того, что был он в темноте, а от того, что ни единого звука вокруг не было. Сначала, парень испугался, что он на самом деле ослеп и оглох, может даже прибывает в летаргическом сне, но проведя ладонью по пиджаку и нащупав телефон, немного успокоился. Недолго думая, Эдвард извлек телефон и нажатием кнопки, пробудил устройство к жизни. Слегка приглушенный голубоватый свет осветил и так бледное лицо парня, делая его кожу еще бледнее, подобно воску или даже льду. К великому удивлению Эдварда, уровень заряда батареи показывал ровно двадцать процентов, хотя он отчетливо помнил, что относительно недавно заряжал устройство. В углу сенсорного экрана, отобразилась иконка , гласящая об пропущенном сообщении. Эдвард, проведя пальцем по виртуальному конвертику, открыл неведомое послание. Брови Эдварда в удивлении поползли вверх, когда выяснилось, что у сообщения нет адресата, лишь только текст. Эдвард не стал читать, а решил оглядеться вокруг. Да, он продолжал сидеть на твердой скамейке в вагоне метро, но никого рядом с ним не было. Поезд стоял на станции и вокруг царил кромешный мрак. Вся сущность парня испытывала смесь чувств: страх, удивление, злость и даже легкое подобие удовольствия. Если этот момент – есть сон, то это то, что я хотел, ведь их больше нет. Вот какая мысль промелькнула на задворках подсознания молодого фотографа и тут же затерялась в сумятице остальных ощущений. Эдвард шумно вдохнул воздух, и что-то защекотало ноздри. Пыль, осознал Эдвард, когда в приступе чихания, стал вставать со скамью. В воздухе и правда было слишком много пыли. Когда парень провел ладонью по поверхности поручня, то он отчетливо ощутил на кончиках пальцев приятные на ощупь пылевые ворсинки. Все это говорило о том, что поезд простоял как минимум несколько дней на станции. Эдвард, очень быстро осознал факт того, что он один во всеми покинутом метрополитене. Чувствуя легкую вину, Эдвард снял аварийный молоток для разбивания стел и через несколько ударов, путь к свободе был открыт. Он шел по пустому перрону, спотыкаясь и изредка падая, в сторону эскалатора. Восхождение по застывшей ленте ступеней, не заняло много времени и сил. Молодой фотограф, толкнув дверь выхода из вестибюля метро, оказался на улице. Яркое солнце ослепило парня, и он, в порыве защитить глаза, привыкшие к темноте, заслонился рукой. Так он стоял несколько секунд и просто моргал, ожидая, когда зрение привыкнет к яркому свету. Когда же глаза прослезились, и Эдвард стал сносно видеть, то окружение повергло его в шок. Мир встретил молодого человека тишиной, лишь где-то вдалеке прошелестела стайка птиц. Эдвард, словно сомнамбула, поплелся в сторону перекрестка, над которым весел светофор, продолжающий подавать сигналы. Вокруг застыл всевозможный транспорт, было, похоже, что железные кони лишились своих всадников совершенно внезапно. Эдвард, скорее на автомате, не понимая, что делать дальше, дернул дверную ручку Фокуса и сел на водительское кресло. Он также машинально достал телефон и тупо уставился в экран. Нет связи, писал аппарат и по-прежнему горел виртуальный конвертик. Эдвард второй раз провел по глади сенсора и стал читать то самое письмо, что не прочел тогда, сидя в поезде. Он стал читать потому, что он не знал, что он будет делать. И в процессе чтения, он надеялся найти дальнейший смысл. Взгляд быстро зацепился за первые строчки. Сын мой, ты жив и ты должен радоваться, ведь я исполнил то, что ты всегда хотел. Не будет больше той бестолковой, как тебе казалось муравьино-людской суеты. Не будет больше войн, болезней и многого того, что тебя так раздражало. Ты всегда мечтал быть созерцать, наблюдать, как мир меняется, но никогда не мог уследить за ним. Так возрадуйся, я дал тебе шанс посмотреть на мир тем взором, каким ты хотел. Вот мое указание тебе: загляни в свою сумку, и ты найдешь там подарок. Просто делай то, что будет там написано. Я люблю тебя, сын мой. Иисус. Стук упавшего телефона больно отдался в голове Эдварда, а через секунду, его скрутило рвотным позывом. И он, не стесняясь, выплеснул содержимое желудка на пассажирское сидение. Чуть придя в себя, парень выбрался из машины и закрыв дверь, прислонился спиной к гладкой поверхности металл. Крупные капли пота катились по его лицу, застилая глаза и проникая за воротник рубашки. Эдвард, с дрожащими руками алкоголика стал шарить в поисках сумки, в которой находился разбитый фотоаппарат. Белая спортивная сумка нашлась быстро, и Эдвард, все также трясущимися руками, потянул молнию и запустил руку в отдел. Он с маниакальной быстротой нашарил то, что искал, при этом замерев на короткий промежуток времени, и быстро вытянул руку, словно не в сумку он конечность погружал, а в пасть льву. Фотоаппарат был цел. Тогда, фотограф, вдавил кнопку включения и на дисплее отобразился логотип устройства, но на короткий миг появился текс, гласящий: лицезрев жизнь и запечатлей ее , пока можешь. Перекресток огласил громкий булькающий звук – это Эдвард снова исторгал содержимое.