Случай

Ave ac vale — Здравствуй и прощай. «Я знал когда-то одного Бражелона, жив ли он еще?» «20 лет спустя» Гл.43 Март 1625 года выдался особенно холодным. Даже привыкший к заморозкам Шотландии, лорд Винтер сто раз себя ругал, что пустился по дорогам Франции в такое, совсем не подходящее для путешествий, время. И в сотый раз спрашивал себя, что могло сорвать с места его золовку, раз он не обнаружил ее по указанному в письме адресу. В конце концов, это именно она пригласила его в Париж повидаться и поговорить об очень важных вещах. Он пренебрег риском путешествовать зимой через Ла-Манш, а Анна не побоялась ни распутицы, ни гололеда. Более того, ее не оказалось по указанному адресу, а в оставленном на его имя письме миледи Винтер извинялась, что не смогла его вовремя предупредить об отъезде, который не в ее силах было отложить, и настоятельно ему советовала все же дождаться ее возвращения, которое, как она рассчитывала, должно состояться где-то в начале апреля. К тому времени, как она предполагала, ее новый дом на Королевской площади будет готов принять лорда. Первым желанием Винтера было никого и ничего не ждать и вернуться домой, к привычному уюту и роскоши, но потом он подумал, что нет смысла мотаться через пролив, отдавшись воле волн, а проще использовать это время, чтобы как следует ознакомиться с Францией. Он в стране бывал не раз, прекрасно владел французским, на данный момент между Англией и Францией царил мир, так что самое время было пополнить свои познания в географии соседей. Лорд Винтер, младший брат барона Шеффилда, в придворных кругах слыл человеком легкомысленным, увлекающимся вертопрахом, ценителем хорошеньких женщин и неисправимым игроком и дуэлянтом. Про его страсть к путешествиям знали, пожалуй, только самые близкие друзья, и в их числе — герцог Бэкингем. Близость к новому королю Карлу 1, который королем стал только в конце марта, когда Винтер путешествовал уже по Франции, давала лорду немалые преимущества, хотя он и ранее мог не жаловаться на пренебрежение со стороны королевских особ. С Бэкингемом и Карлом они были дружны с ранней юности, и Винтер имел возможность составить себе представление о характере принца, когда тот еще и не помышлял, что судьба закинет его на трон Стюартов. Карл был человеком, не созданным для престолов. Честный, искренний, безупречный семьянин, он, в то же время, не обладал силой характера, чтобы противостоять влиянию фаворитов. В частной жизни он был прекрасным, верным другом, способным отстаивать своего любимца даже вопреки логике и здравому смыслу, но, когда дело доходило до политики, у короля было свое представление о власти. Но все эти сложности начались впоследствии, а на момент нашего рассказа новый монарх даже не был еще коронован, хотя уже вступил на тот путь, который и привел его к эшафоту. Путешествовал Винтер в сопровождении верного слуги, не столько беспокоясь о грабителях, сколько о том, что останется без ночлега и ужина. В этот раз целью его был знаменитый монастырь Фонтевро, куда в любое время года тянулись толпы паломников. Семья Винтеров издавна исповедовала католическую веру, и на фоне происходящего в Англии, где все резче обозначалась пропасть между народом и властью, католическая Франция выглядела особо привлекательно. Помолиться о горячо любимом брате, умершем около года назад, лорд хотел давно, только хотелось сделать это не в помпезном парижском Нотр-Дам, а в каком-то, достаточно удаленном от столицы, месте. Фонтевро, где захоронены Ричарлд Львиное сердце, его отец и мать, казалось ему куда более подходящим для такой молитвы. До королевского аббатства путь был не близок, но лорд не особо спешил и прибыл на седьмой день отъезда из Парижа. Аббатство поразило его своими размерами и своим богатством. Отстояв в церкви мессу и сделав довольно значительное пожертвование мужской части монастыря, посмеявшись про себя над соперничеством двух его общин: мужской и женской (причем аббатиса женской части вовсю использовала свою власть, чтобы ущемить мужскую половину), лорд Винтер решил возвращаться, но не той дорогой, по которой прибыл. Сожалея, в который раз, о том, что не может лицезреть красоты этого края из-за отвратительной погоды, он теперь погонял коня, торопясь найти приличную гостиницу. Когда на противоположном берегу Луары замаячила громада Блуасского замка, он совсем уже собрался перебраться по мосту через реку, несущую свои мутные из-за половодья, почти доходящие до верхней опоры моста, воды, как вдруг его окликнул женский голос. Развернув коня, Винтер с изумлением увидел девчушку лет десяти, одетую в крестьянское платье, и закутанную крест-накрест в шерстяной платок. — Господин, господин, не езжайте этой дорогой! — девочка отчаянно махала руками, пытаясь привлечь к себе внимание. — Не ехать? А почему? Там что, бандиты? — лорд придержал коня. — Нет, господин, там ручей мост размыл, вам через него не перебраться. На тот берег сейчас нельзя. — Очень мило с твоей стороны, девочка, что нас предупредила, но я ищу гостиницу, но не похоже, чтобы она была на этом берегу. — А вы, господин, легко найдете ночлег в любом доме в нашей деревне. Или, что больше подходит для такого знатного господина, — она доверчиво подняла глаза на Винтера, — в самом замке. — Ну, голубушка, ты берешь на себя смелость приглашать нас? — лорд едва сдерживал смех. — Неужто ваш господин устроил из своего замка приют для путешествующих? — Наш господин никогда не отказывает тем, кто ищет приюта, и вы не похожи на разбойников, — доверчиво пояснила девочка. — Какая храбрая девчушка! — Винтер подмигнул своему слуге. — Может, ты нам и дорогу покажешь к твоему господину? — Покажу, если ваш лакей возьмет меня к себе в седло, — девочка бросила на Тони лукавый взгляд. — Хорошо, мы тебя подвезем, а в награду ты нам короткую дорогу покажешь, — решил лорд, на всякий случай проверяя, легко ли выходят пистолеты из кобуры: кто знает, чего добивается эта девочка, не наведет ли на них банду грабителей? Девочка легко взобралась на круп коня и крепко обхватила Тони за талию: видно было, что ей не впервой ездить таким образом. И, словно довершая правильность выбора лорда, пошел снег, с каждой минутой становясь все гуще. Уже через десять минут стало сложно разобрать дорогу, но девчонка ни секунды не колебалась, указывая направление. Примерно через полчаса снег стал реже, сменившись дождем, но ребенка он не смутил. — Уже не далеко, ваша милость, совсем немного осталось, — утешила она лорда Винтера, и показала на дом на холме, к которому вела аллея, по обе стороны которой высились вековые деревья. — А ты где живешь? — спросил Тони, которого воодушевил вид их возможного пристанища. — Я? В самом замке и живу. Я на кухне помогаю мамаше, ее Жоржеттой звать, — охотно рассказывала девчушка. — А тебя как звать, балаболка? — улыбнулся Тони, который неплохо говорил по-французски, и которого умилил внятный и правильный язык девочки. — Аннет, а вас как? Вы ведь не из наших краев, правда? — Правда. Мы с моим господином издалека приехали. А у тебя большая семья? — Была большая, только батюшка прошлой зимой помер, а братья все разъехались. Вот мы с матушкой и остались при кухне. Наш господин нам в самом доме комнатку выделил, чтобы мы, значит, всегда при деле были. Матушка не жалуется, рада, что в тепле да сытости живем: господин граф у нас добрый и щедрый. — А как звать вашего графа? — спросил лорд Винтер, придержав коня. — Он сам вам скажет, — вдруг насупилась девчушка, словно опомнившись, что своей доверчивой болтовней перешла положенные рамки общения с незнакомыми людьми. Винтер на это только пожал плечами и пришпорил своего коня. Теперь и лошади, почуяв близость стойла и тепла, рванулись вперед, не сдерживаемые больше всадниками. Еще несколько минут, и они едва не ткнулись мордой в кованную чугунную решетку. Аннет легко соскользнула на землю и дернула за колокольчик у ворот, но, прежде чем их отворил привратник, из калитки рядом выскочила женщина. — Где тебя носит, горе мое! — запричитала она, хватая девочку за шиворот насквозь мокрого платка. — Я вся извелась, у меня все из рук валится, а ты где-то шляешься в такую погоду! Что я должна думать! — Ничего плохого, — вступился за ребенка лорд Винтер. — Уверяю вас, если бы не ваша дочка, мы бы, наверное, или утонули или замерзли насмерть в поисках жилья. — Это что за господа? — женщина подняла голову, чтобы лучше разглядеть путников. — Ты кого привела в замок, дочка? — Мы не разбойники и не воры. Передайте своему господину, что лорд Винтер и его лакей просят гостеприимства. А если он нам откажет, не будете ли вы так добры подсказать, в каком из домов мы сможем найти приют на ночь. — Передам, сейчас же и передам, господа. А вы, пока что, проезжайте в двор, — женщина отворила решетку, и лорд вместе с Тони въехали во двор. Мать увела дочку в дом, подталкивая ее, когда та оборачивалась и улыбалась путешественникам, и что-то сердито ей выговаривала. Лошади нетерпеливо переступали ногами в довольно глубокой луже во дворе и тоненько ржали, почуяв конюшню. Начинало темнеть, но из замка не доносилось ни звука. Раздосадованный Винтер привстал на стременах, готовый дать команду уезжать, и в это время со скрипом отворилась дверь у парадного крыльца, и на пороге появился человек, закутанный в вощенную бумагу, служившую ему защитой от дождя. — Господа, пожалуйте в дом! Господин граф ждет вас! Лошадей сейчас примет у вас конюх. И точно, словно из-под земли возник рядом невысокий парень, перехватил поводья, и Винтер, сделав знак Тони проследить за оружием и седельными мешками, проследовал за слугой. Он так устал и замерз, что уже плохо соображал, где он находится. Уже позднее англичанин сообразил, что так долго им пришлось ждать, потому что в замке было мало прислуги и их просто не знали, куда поместить. Зато сейчас его провели в комнату, где уже разгорался камин и где он смог переодеться в сухое платье, заботливо разложенное Тони на кровати. Если бы не чувство голода, лорд с удовольствием пренебрег хорошими манерами, и сославшись на крайнюю усталость и дурное самочувствие, наверное, отложил бы знакомство с хозяином замка до утра. Но есть хотелось зверски, к тому же было бы все же крайне неприлично не представиться владельцу поместья, и, в надежде на приличный ужин и приятное знакомство, лорд последовал за слугой. Освещенный двумя канделябрами, стол не ломился от яств, хотя и был застелен чистой скатертью и сервирован на две персоны. Скромность, тем не менее, могла быть просто следствием поспешности собранного ужина, на который могли и не рассчитывать. Но очень пожилой господин, одетый по моде Генриха 4, поднявшись из-за стола, являл из себя образец вельможи былого царствования. — Барон Винтер, — лорд отвесил учтивый поклон хозяину замка. — Граф де Бражелон, — не менее вежливо ответил старый дворянин. — Садитесь, барон, и подкрепитесь. Мне уже доложили, как вы натерпелись в дороге. Малышка Аннет — девица словоохотливая, но в этот раз я ей благодарен за гостя. Бражелон не часто удостаивают своим вниманием проезжающие, и я рад случаю, познакомившему нас. — Господин граф, вы спасли нас от чего-то посерьезнее ночевки под открытым небом, вы спасли нас от серьезной простуды, если и не от ночного грабежа. — От последнего — вряд ли, — покачал головой старый граф. — в наших краях грабители редки. А вот риск подхватить лихорадку еще остался: ешьте и пейте, господин барон, вам необходимо восстановить силы. О вашем лакее я приказал позаботиться, — он улыбнулся открытой улыбкой, предупреждая вопрос Винтера. — Вам необходимо что-то покрепче бордо, так что позвольте вам предложить кальвадос: мне его привозят из Нормандии. — Кальвадос? Я слышал о нем, но, признаться, попробовать так и не пришлось, — лорд осторожно пригубил янтарный напиток. — Крепкий, почти как ром, но приятнее на вкус. — У этого напитка фантастическая история. Вы ешьте, барон, ешьте, кальвадос хорошо идет на полный желудок, а я вам, если хотите, расскажу его историю. Скорее, это легенда, но она весьма похожа на правду, — непринужденно предложил граф де Бражелон, как человек воспитанный не заставляя своего гостя рассказывать о себе больше, чем тот пожелает, и поддерживая светскую беседу за столом. — Так вот, что рассказывают о появлении этого напитка в Нормандии и Бретани. В пору противостояния на море Испанской армады и вашего флота, господин барон, — граф улыбнулся, давая понять, что для него не осталось секретом происхождение гостя, — буря, которая потопила испанские галеоны, прибила к нормандскому берегу полузатопленный галеон «Св. Сальвадор». Там на него наткнулся английский фрегат, но испанские моряки так храбро, так отчаянно защищались, что им удалось отбиться от англичан. Местное население, бывшее свидетелем этого сражения, прониклось к испанским морякам уважением и дало им приют. Остатки галеона разметало бурями, а моряки осели на выделенном им клочке земли. Постепенно их стали называть кальвадос, переделав «сальвадор» под свой, местный язык. Тамошнее население давно выращивало яблоки и груши и гнало из них местный напиток сидр. Испанцы, которые знают толк в винах, а испанские моряки — в крепких напитках, научились гнать из сидра подобие рома, может, не такой крепкий, но, как вы сами могли убедиться, очень приятный на вкус. Я сам больше люблю вина, но всегда держу в доме небольшой бочонок кальвадоса: мало ли что бывает в пути, а кальвадос отлично согревает даже мои старые кости. — Так вы любите путешествовать, господин граф? — лорд Винтер с любопытством взглянул на Бражелона. — Любил, так будет точнее. Но вот уже года два, как никуда не выбирался дальше Блуа. Знаете, здоровье уже не то, верхом путешествовать — силы не те, а трястись в наемном экипаже по нашим скверным дорогам, ночуя в придорожных трактирах мне с годами разонравилось. Вот и скучаю в одиночестве, провожу все время за чтением да бокалом хорошего вина иногда себя балую. — У вас хорошая библиотека? — вежливо поинтересовался Винтер. — Если пожелаете, завтра сможете ознакомиться, барон. Сегодня не приглашаю, не хочу лишать вас отдыха. Я вижу, кальвадос уже оказывает свое действие, не стану вас больше задерживать. Шарло вас проводит в вашу комнату. Доброй ночи, господин барон! Винтер, откланявшись по всем правилам хорошего тона, пошел за слугой, чувствуя, как слипаются глаза. Он уснул, едва коснувшись головой подушки, словно в омут провалился. Рассвет он встретил в постели, и, как всякий аристократ, предпочитающий ночной образ жизни дневному ничегоделанию, постарался оттянуть процесс вставания настолько, насколько позволяли приличия и возможность сослаться на усталость. Стук в дверь вернул его к реальности, и на резковатое «Войдите» на пороге появился давешний Шарло, известивший, что завтрак накрыт и его милость может спуститься завтракать. К чести лорда, собрался он, как человек военный, и через четверть часа сидел за столом вместе с графом. Бражелон даже не скрывал, как рад гостю и возможности общения с умным собеседником. После завтрака он, как и обещал, повел его в библиотеку. — Моя библиотека всегда вызывала восторг у моего племянника обилием античных авторов. Оливье владеет латынью в совершенстве, не только читает и говорит, но и прекрасно переводит на французский. Мы частенько с ним засиживались до ночи, обсуждая Плутарха или споря о философах. Винтер прошелся вдоль полок, скользя пальцами по корешкам фолиантов, глазом отмечая знакомые названия: библиотека и вправду была богатой и подобранной со вкусом. — Видите ли, барон, я холостяк, и у меня в жизни только две привязанности: книги и племянник. Собственно, наше родство не столько по крови, сколько душевное: мы с ним удивительно понимаем друг друга, хоть я ему в отцы гожусь по возрасту. — Он живет с вами? — спросил Винтер скорее из вежливости: он чувствовал некоторую неловкость от откровенности абсолютно незнакомого человека. — Нет, он в Париже, служит. — Военный? — Да. — Бражелон, словно опомнившись, не стал вдаваться в подробности, а Винтер не стал расспрашивать, переведя разговор на книги. Они провели еще часа два за приятной светской беседой, после которой лорд засобирался в путь. Дождь перестал, откуда-то выглянуло солнце, из-под растаявшего снега то тут, то там просвечивали зеленые полянки первой травки, и жизнь казалась улыбчивой и доброй. — Я еду в Париж, а оттуда надеюсь отправиться домой, в Лондон. Не хотите ли передать весточку вашему племяннику? — предложил Винтер. — Весточку… — граф нахмурился, лицо его как-то сразу постарело, поддернувшись сетью незаметных ранее морщин. — Пожалуй, не стоит. Пусть служит. Когда придет время, ему сообщат. Этот дом и титул все равно ему перейдут. — В таком случае, позвольте мне вас поблагодарить и за ночлег, и за приятную беседу, господин граф, — лорд протянул руку старому дворянину, которую тот с чувством пожал. — Позвольте надеяться, что случай еще нас сведет не раз, а, возможно, вы познакомите меня и с вашим племянником, если Богу угодно будет свести наши пути. Проезжая по аллее, лорд Винтер еще не раз оглядывался на белый дом на холме, над черепичной крышей которого вились голуби. Последний раз оглянувшись уже у поворота он никого не увидел — хозяин вернулся в дом. Замок стоял одиноким и казался покинутым в окружении черных стволов платанов.