Суть красоты

Она снова и снова, снова и снова, снова и снова крутилась перед зеркалом в одном нижнем белье, обхватывая пальцами каждую складку подкожного жира, дергая их в сторону, желая избавиться от того, что она видела. Она не понимала. Она не ест около недели, запивая каждую выкуренную сигарету стаканом воды. В холодильнике жил лишь морозный ветер и остатки маргарина, навеивающие новые и новые навязчивые мысли. Что общего можно найти между кусочком растительного масла и человеком? Маслянистые капли, образующиеся после соприкосновения с водой, сверкающая на свету пленка жира, пластичность кусочка в полных пальцах. Равные аналогии, кривые ассоциации, блеклые антитезы и смятое восприятие — ничего нового, стандартные пустые причины просыпаться каждое утро, что бы добиться идеала. Она снова касается воска, выпрямляет его, сжимает пальцами, выворачивает наизнанку, сворачивает в маленькие капли. Это успокаивает, намекает ей о том, что всё в её руках. Она может вылепить ладонями новую себя, идеальную, подходящую под требования современности. Воск расслаблял, кусая руки теплом. Пятая свеча догорала в тусклой комнате. Электричество отключили спустя месяц неуплаты. Но её это не беспокоило. Единственное, что её волновало — это истощенный труп в ванной комнате, что беспрерывно источал мерзкий запах смерти. Она не сдатся так быстро, как сдалась эта стройная особа. Она толстая, она знает, как сражаться за свой идеал, а худые не знают как бороться, ведь они изначально познали полноценную жизнь, даже не стараясь для неё. Она ненавидела стройных людей. Они родились с хорошим, быстрым метаболизмом, они ничего не делали для того, что бы быть идеальным. Им не надо перекраивать себя, менять в лучшую стороны, ведь они от природы идеальны. Идеальные куклы, считающие, что они способны превзойти других только своей красотой. И где же эта красота сейчас? Она разлагается вместе с телом в кабинке для душа. Вот и всё, что только могло от неё остаться. Только едкий запах, трупные пятна на идеальном теле, гниющие раны на лбу и копна тонких, покрытых пузырями жира волос. Ничего прекрасного, ничего идеального. Она убила свою подругу совершенно случайно. Она не хотела разбить свою любимую вазу о её красивое с выраженными элегантными скулами лицо. Она не хотела сжимать руками тонкую лебединую шею, выбивая из стройного тела кислород. Она не хотела зубыми вырывать пухлые, похожие на спелую вишню губы, обгладывая её впалые щёки. Она не хотела кухонным ножом срезать с выпирающих рёбер кожу, что бы в следующую секунду жадно поглотить её. Она не хотела. Она просто хотела быть стройной. Она просто хотела понравиться тому парню, что втаптывал её в грязь ядовитыми высказываниями. Она просто хотела, что бы семья не чуралась её полноты. Она просто хотела жить как все. Без ужасающего чувства вины за свой второй подбородок, без страшного стыда при взгляде на своё отражение. Но если обычные методы достичь худобы не помогают, значит ли это, что она безнадёжна? Нет, ни в коем случае. В голове крутились многочисленные мысли о поглощении худых дам. Если она будет пожирать их плоть, то скорость их обмена веществ должна будет перейти к ней. Она будет такой же стройной и красивой, такой же достойной мирной жизни, как и остальные девушки. Она сможет лишиться этого груза под страшным названием «полнота». Она снимет этот жуткий и отпугивающий облик жирной девушки. Она сможет найти своего принца на белом коне, родить таких же красивых, как и будущая она, детей, сможет прожить долгую и счастливую жизнь. Она сможет жить только в том случае, если станет стройнее. И она использует все доступные и невообразимые методы. Шагнув в наполненную трупным запахом комнату, она с некоторым безразличием посмотрела на бывшую подругу. Наверняка в душе она презирала её, считала куском дерьма, неспособным существовать в этом идеальном мире. Наверняка её добрые слова были лживыми и лицемерными, как её большие голубые глаза. Она заслужила смерти. Если бы она была честной с ней, если бы прямым языком сообщала о её недостатках, то она бы не чувствовала себя недостойной жизни, она бы поверила в их дружбу. Это её вина, это её внутреннее уродство. Но она не хотела убивать её. Она просто хотела быть стройной. Она медленно вспорола кожу между иссохшими грудями, оголяя грудную клетку. Лёгкие слабо вздрагивали, словно боялись поверить в свою безжизненность. Маленькое сердце обратилось в беспомощный дырявый мешок. Покрытое язвами тело не могло не радовать. Вот она, красота — призрачная и недолговременная. Она не защищала свою идеальность, она отдала свою душу дьяволу за какие-то пять минут нелепой борьбы. Она не заслуживает красоты. Только она, толстая и страшная, знающая ценность идеала, способна жить, только она сможет защищать красоту, принимать её, ценить и обожествлять. Ей есть с чем сравнивать, есть что принимать и любить. Она познала этот констраст. Она знает, что такое уродство. Соскабливая тонким лезвием с костей хилые мышцы и тонкие связки, она откладывала кусочки в маленькую тарелку. Она не знала, сколько ещё она должна поглощать красоту своей подруги, чтобы стать такой же стройной. Но она продолжала пытаться. Она пытается, она ждёт всю свою жизнь, неужели что-то могло заставить её усомниться в своих убеждениях? Разжевывая зубами плотные ткани, проглатывая солёную кровь, проникающую в вязкую слюну, она чувствовала абсолютное счастье. Скоро она станет красивой. Она будет стройной и такой же миловидной как её бывшая лживая подруга. Скоро этот момент наступит и ей не придётся стыдиться своего существования, ведь она станет идеальной. Медленно наплывала тревога. С каждым движением челюстей тревога росла и росла. И тут в одно мгновение в её разум проникла страшная мысль. А что если вместе с жизнью её подруга отдала дьяволу свою красоту? Если её попытки поглотить прекрасное напрасны и надуманны? Что же делать в таком случае? Поглощая вялое мясо, срезая с костей соединительные ткани, переламывая зубами упругие сосуды, издавая чавкающие, влажные звуки, она не могла перестать об этом думать. Если красота улетучилась? Что если в клетках её тканей больше нет молекул идеала? Что же тогда делать? Как ей быть? Закончив трапезу, она вышла из ванной и вернулась в спальню, открывая дверь шкафа, на обратной стороне которой висело покрытое красными пятнами зеркало. Она узрела пустоту. Абсолютную пустоту результатов. Она видела свой второй подобродок, видела свисающий живот, видела бедра и руки покрытые стриями, видела страшный целлюлит на дряблой коже ягодиц. «Я недостойна жизни. Я слишком жирная, что бы ходить по улице, что бы работать и общаться с людьми. Я останусь одна. Я слишком жирная для жизни», — мысли безнадёжными волнами вызвали в ней ярость. Гнев внедрялся в руки, вызывая страшный мандраж. Как же так? Она так старалась! Она так много делает, что бы похудеть, так почему нет никакого результата? Кухонный нож разбил мерзкое отражение в стекле на маленькие частички. Её образ скривился в небольших осколках. Злость постепенно рассеивался с надеждами. И в этот момент она смогла узреть свою собственную красоту. Осколки выявили стройную талию, тонкую шею, выявили её красивые ключицы, что спрятались под слоем подкожно-жировой клетчатки. Ясная идея озарила её сознание. Зеркало требовало от неё аналогичных действий. Она должна это сделать. Лишь тогда и только тогда она станет идеальной. Подняв нож, она начала медленно срезать с бёдер кожу. Жёлтая маслянистая ткань падала на пол от каждого рванного движения острого лезвия. Срезая с рук складки, вырезая из живота лишний жир, она выкраивала новую себя. Она повторяла те же движения, что делала с воском: плавно вырезала свой идеал на своём теле. Осторожно отрывая кусачками ненужный подобродок, вырезая из щёк полноту, отрезая на ключицах элементы жира, она делала новую себя, она строила такой любимый людьми идеал. Звук рвущегося на части мяса, хлюпающий и влажный звук падающего на пол жира успокаивал, внедрял надежду и веру на беззаботную жизнь. Скоро она достигнет того, о чём мечтает, скоро жизнь тостушки закончится. Совсем скоро все это подойдёт к концу. Кровь впиталась в деревянный пол, окрасила стены, коснулась низкого потолка. Но это была не кровь. Это был маргарин, жирный и отвратительный маргарин, недостойный существования. Резкие движения рук становились слабее, острая боль достигала болевого шока, но она держала себя в сознании, что бы в итоге узреть, испытать момент своего триумфа. Дрожащими руками вытирая кровь с разбитого зеркала, вставляя в пробелы кусочки своего отражения, она создавала прекрасную картину. Вот она — красота. Обнаженные кости, покрытые тонким слоем оставшегося мяса и крови, оголенные мышцы, лишённые кожи, а значит и подкожного жира, прекрасная лебединая шея, не обремененная вторым подбородком. Вот же она — красота. Призрачные слёзы обжигали лишённое кожи лицо. Страшная боль сменило счастье. Она добилась своего. Она стала идеальной. Дрожащие от напряжения оголённые мышцы были безумно красивыми. Её тонкая талия, с которой свисали кровоточащие кусочки мяса, удивляла своей красотой. Она стала воплощением идеала. Она была прекраснее трупа своей подруги, прекраснее того парня, что избегал встречи с ней, она стала прекраснее красоты. В один момент поле зрения покрылось черными пятнами. Она упала на пол, испытывая страшные конвульсии от ужасающей боли. Мысли спутались, стекающая с тонких губ слюна образовала страшный жар в каждой клеточке лица. Кусочки продырявленного пола впивались в раны. Адская агония, безумная боль. Именно это она испытавала в пути к достижению своего идеала. Спустя одно мгновение она повторила судьбу своей подруги. Она отдала свою красоту безымянному божеству. Двадцать лет борьбы и страданий, двадцать лет терпя плевки в свою сторону, оскорбления и упрёки, все эти двадцать лет прошли не зря. Она достигла своего идеала. Она познала за секунду до смерти истинную и непревзойденную красоту. Она смогла слепить из воска свой идеал.