«Вортен»

Магия опасна, как огонь – всепожирающее пламя, уничтожающее все на своем пути. Если умело обращаться с огнем, то можно согреться и приготовить пищу, а во тьме осветить себе путь. Но если человек теряет над ним контроль, то языки пламени способны обжечь его и даже убить. Для этого мы и здесь. Кодекс Ордена предписывает нам защищать обычных людей от тех, кто повелевает магией, а их, в свою очередь, от самих себя. Священные писания гласят: мы призваны на службу лишь для того, чтобы сохранить в мире равновесие, и пока чащи весов находятся в наших руках, войны, которой так боятся все правители и короли, не случится. Я спешился с коня, впопыхах затягивая зубами ремень на кожаном наруче, что так и норовил слететь с предплечья. Стоял жаркий солнечный день, в небе ни облачка. Воздух дрожал над землей. В высокой траве надрывались сверчки и роились насекомые, а чуть поодаль над полем возвышались деревянные крыши домов местного селения. - Это точно здесь? – я обернулся к своему спутнику, щуря глаза из-за яркого света и явственно ощущая, как по виску медленно стекает капелька пота. Впрочем, сомнений не было – небесное светило сегодня шпарило так, что рубашку под кожаным доспехом уже можно было выжимать. Кожаные доспехи прилипали к телу – в особенности в районе седалища после долгого путешествия верхом. Абервольф, чья слава уже облетела все гарнизоны Ордена на Севере и Юге империи, ответил мне гулким разухабистым смехом: - Вортен, тебя словно бревном пришибли. Неужто ты так отвык от жары? – Ревнитель подъехал ко мне на своем исполинском черногривом жеребце; таком же огромном, как и он сам. – Здесь тебе не северная Берселия. Это – южные земли Силвании. - Вообще-то, - я устало утер взмокший лоб, глядя на великана снизу вверх. Поморщился, когда старший по званию заслонил солнце своей головой – ореол яркого света окаймлял его черный латный шлем. – Фактически, мы находимся в центре Империи, на границах четырех королевств. Куда шаг сделаешь, там и… - Не умничай, – голос Абервольфа очерствел и лязгнул сталью, отчего я невольно вытянулся по стойке «смирно». – Мы прибыли сюда не лясы точить, а чтобы проверить, так ли ты хорош, как это было написано в сопроводительном письме от Ревнителя Келля. Уважаемый человек, знаешь ли. Будет досадно, если он в тебе ошибся. - Ревнитель Абервольф, я служил под его началом полгода. Я… - Да-да, - перебил меня воитель, снимая шлем. – Служил в его гарнизоне, поймал троих магов в одиночку, признан лучшей Ищейкой в северных краях. Читали, знаем. А теперь докажи, что все это – чистая правда. Я тяжело выдохнул и взглянул в лицо всаднику, выдержав на себе его пристально-оценивающий взгляд. Выглядел Абервольф лет на шестьдесят: крепко сложенный, с решительным лицом, обезображенным морщинами, седой бородкой и уродливым шрамом, что рассекал его правый висок до самой макушки. Полуденное солнце ярко блестело на загорелой совершенно лысой голове. Этот человек не источал величественности, как предполагало его высокое положение в Ордене, однако его красило иное качество – уверенность, привычка повелевать; если он отдавал приказы, им беспрекословно подчинялись. - Впереди распростерлась деревушка, зовется – Галлахаз, - Абервольф кивнул в сторону разномастных деревянных крыш. – И в ней не так давно обосновался маг. Поначалу мы сочли его неопасным, так как его основная сила – сотворение иллюзий, но теперь что-то пошло не так. - Поля не вспаханы, – заметил я, облизнув сухие губы. – Все вокруг заросло, хотя уже впору собирать урожай. - Вот именно. Хвалю за наблюдательность. Урожая нет, никто не пасет скотину, дороги сюда порастают травой. Мои Ищейки здорово просчитались, оставив здесь этого мага. Они умоляли меня понять, мол, он дома не сжигал и людей на органы не разделывал ради экспериментов. Думали, что тот не опасен, однако теперь в опасности оказалась целая деревня. И ты здесь для того, чтобы все исправить, Вортен. - Поймать мага или убить, Ревнитель Абервольф? - По ситуации, - хмыкнул воин, а затем подтянул моего скакуна под уздцы. – А я, пожалуй, побуду пока здесь. Вон, видишь? Там, на холме. Отдохнем с лошадками в тени того дуба. Негоже мне людей пугать своим появлением. Тем более – в полном боевом облачении. Ты пойдешь туда один, мальчик, а я буду наблюдать за тобой. «Мальчик», - это прозвучало как оскорбление. В моем возрасте люди уже обзаводятся семьями или умирают. «По ситуации». Прикусив кончик языка, я принялся проверять крепления ножен. Парные клинки, наточенные и отполированные, ждали своего часа. Я тщательно подготовился к этой вылазке и не собирался предавать доверия человека, который вытащил меня из грязи, тем самым подрывая репутацию всех северных гарнизонов. - Повторюсь, мы не знаем, насколько действительно силен этот маг, - Абервольф оглянулся на меня через плечо, медленно удаляясь в сторону холма. Моя лошадь шла за ним с явной неохотой. – Если случится что-то из ряда вон, моим долгом будет вмешаться и помочь тебе. Но если я вмешаюсь, мальчик, - в грубом голосе проскользнула явная угроза. - То это будет означать лишь одно – ты не справился, и уже этим вечером тебе придется отправиться восвояси к своему Ревнителю Келлю, рассказывая о том, как ты опозорил Орден и лишился чести называться лучшей Ищейкой. Все ясно, Вортен? Слабаки мне здесь не нужны. Наш гарнизон орудует на территории всех четырех королевств, и мне не хотелось бы стоять на коленях перед каждым из правителей, оправдывая Ищейку-дилетанта. - Вас понял, Ревнитель. … И пошел по сухой растрескавшейся тропе в сторону Галлахаза, разминая затекшую шею. Во рту все пересохло, глаза щипало от света. Пекло выжигало из меня последние силы, в то время как кровососущие насекомые старательно лезли под воротник. Без сомнения, Абервольф был великим и прославленным воителем, однако недальнозорким. Недооценил меня, да и еще подсунул иллюзорного «кота в мешке». Хорошо. Мне было, чем удивить старика Ревнителя, но все же его спесивость разожгла во мне пламя негодования. На мгновение я представил, как отсеченная лысая голова Абервольфа падает оземь, подпрыгивает раз, второй, таращась на меня удивленными глазами, катится и исчезает в высокой траве. Не для того я потратил долгие годы на обучение и тренировки с Ревнителем Келлем, чтобы какой-то чужеземный Ревнитель оспаривал мои таланты и принижал достоинства. Меня не оставляла твердая уверенность: если бы я захотел, мне бы не составило труда убить Абервольфа и он бы даже не успел понять, что его сразило. Однако мрачные мысли отступили, стоило мне приблизиться к деревне. Ни забора, ни ворот. Галлахаз будто бы был рад принимать у себя всех гостей с распростертыми объятьями, несмотря на их намерения. Шаткие домишки, хижины, кособокие хибары и соломенные лачуги были беспорядочно разбросаны по сторонам широкого двора, где люди занимались своими обычными делами. На первый взгляд – ничего особенного. По левую сторону от меня на крыльце своего дома сидела женщина и сбивала масло. Другая по соседству, пухлая и седоволосая – пряла. Вон широкоплечий кузнец пытается подковать ретивую кобылу, а на противоположной стороне двора старый мясник в заляпанном кровью фартуке умывает в корыте руки. Четверо детишек резвились в тени домов, устроив поединок на палках, из окна их тревожно окликала старуха. Мирная жизнь селян привела меня в замешательство. Признаюсь, я даже сделал над собой усилие, чтобы не развернуться и не пойти в обратную сторону, чтобы уличить Ревнителя Абервольфа во лжи. «Здесь нет никаких магов!», - заявил бы ему я, но быстро одумался, так как почувствовал, как что-то кольнуло меня в запястье и растеклось болью по всему предплечью. Татуировки. У всех последователей и воинов Ордена были татуировки, покрывающие рукавом из защитных письмен как минимум одну руку. Благодаря начертанным на коже заклинаниям и заклятиям мы становимся неуязвимы для многих магических сил, отчего ловить магов получается куда быстрее и проще. Кроме того древние письмена позволяют нам чувствовать магические потоки и различать их происхождение. Собственно, это и случилось – я почувствовал всполох силы. Резкий и сильный. Такое ощущение ранее возникало у меня только рядом с детьми, когда их силы только-только начинали просыпаться, а их матери еще не ведали, что родные дитетки вскоре будут представлять опасность для всего живого без своевременного вмешательства Ордена. Так что же это получается? Стоя на краю площади, в тени хибары, я впился хищным взглядом в играющих детей и с силой сжал зубы. Меня что, послали забирать у матери ребенка? Мне нравилось преследовать, драться, убивать. Я не боялся испачкаться в крови и в этом видел свое призвание. Но отдирать детей от груди – увольте. Это грязное дело. Я на такое не подписывался и не соглашался. Похоже, Абервольф попросту пытался унизить меня своим заданием. А ведь если я не справлюсь, и «ему придется вмешаться», то уже вечером придется паковать свои пожитки и отправляться обратно в Берселию… «Вот дерьмо!». Покривив лицом от недовольства, я медленно приблизился к детям и старухе, что продолжала прикрикивать на сорванцов. Одному лет семь-восемь, другим поменьше. Все мальчишки. Прутья для «дуэли» разлетались в щепки, а от радостных детских голосов закладывало уши. - Извините, это ваши внуки? – спросил я у старухи, стараясь сделать лицо дружелюбнее, чем обычно, пряча руками клинки. Даже улыбнулся, что делаю крайне редко. Но в ответ она просто уставилась на меня пустыми глазищами и спрятала свое сморщенное лицо в темноте хижины. Плохой знак. Очень плохой. В ее почти мертвых глазах я не увидел и намека здравомыслие – зрачки словно белесой пленкой заволокло. Я подошел ближе к детворе и медленно присел на корточки: - Детишки, чем заняты? Никакой реакции. Даже взглядом не удостоили. Они продолжили драться, резвиться и лягаться, словно меня здесь не было. Я протянул в их сторону левую руку, овитую письменами, пытаясь обнаружить источник силы, но с удивлением отметил, что магические всплески исходили не от них. - Вы вообще меня не видите, – заключил я, глядя в пустые глаза самого младшего мальчика, так же затянутые белесой пленкой дурмана, насланного иллюзией. – Так кто же тогда «виновник торжества»? Словно камень с души свалился – дети непричастны. Некоторые маги, с которыми мне уже доводилось встречаться, обладали таким недюжинным могуществом, что были способны скрывать свои силы от Ордена и долгие годы прятаться среди обычных людей. Но что же касалось моего сегодняшнего противника – он был ничтожен, неразвит и слаб, раз я «учуял» в нем ребенка, едва ли знающего, как управляться со своими способностями. Через пару минут я обошел всех на площади и мог сказать наверняка – эти люди, взятые под контроль магией, переживали снова и снова какой-то промежуток своей жизни. Потому что мясо, которое разделывал старик, уже сильно попахивало гнильцой в его сарае, привлекая мух; масло взбиваемое женщиной на крыльце уже давно не напоминало масло, а кузнец пытался подковать уже подкованную кобылу… И единственной подозрительной фигурой для меня осталась старуха с пряжей. - Ну, чего уставился на меня, юнец? Чего ждешь? – она воззрилась на меня исподлобья, отложив пряжу, когда я приблизился к ней. Но прежде чем я успел дотянуться до эфеса клинка, она резко закатила рукав, показывая мне старые расплывшиеся татуировки на пухлом предплечье. - Вы из Ордена. Женщина мотнула головой и тяжело выставила одну ногу вперед, приподняв полы платья – под тряпьем покоился жуткий деревянный протез. - Были в Ордене, - оправился я. Бойцов, искалеченных и более непригодных для службы, исключали из рядов очень быстро. - Твой маг там, в корчме, – проскрипела старуха. – Уже который день уничтожает запасы нашего шнапса. Не думала я, что помощи от старого Абервольфа придется дожидаться так долго. - Сколько? – я наморщил лоб. - Несколько месяцев к ряду я посылала весточки в ваш гарнизон. Но то ли у вас людей не хватает, то ли здешние проблемы казались вашему Ревнителю пустяком. И смотри, к чему это привело. Люди высвобождаются из плена иллюзий, только когда маг спит крепким сном. - Так почему же тогда жители деревни ничего не предприняли? Женщина издала писклявый смешок и хлопнула себя по бедру: - Без толку, мальчик. Чары спадают, и люди ничего не помнят. Все до единого, кроме меня. А я не хочу вмешиваться – пускай Орден занимается подобными делами. Мне все равно. Уже все равно. - Она спрятала протез обратно под платье и вновь потянулась к пряже. «Мальчик». - Хочу предупредить тебя, Ищейка, - пришлось резко развернуться на полпути к корчме, подняв вокруг себя облако пыли. Я мечтал как можно скорее убраться с солнцепека, но старуха будто бы специально окликнула меня, чтобы потянуть время. – Этот маг опасен. Но его основная сила заключена не в магии, а в словах. Я думаю, он способен заговорить кого угодно. Даже смерть. Будь осторожен. Я отмахнулся от назойливых предостережений и скрылся за дверью корчмы. Но, помилуйте меня Боги, как же я был не прав: внутри оказалось еще жарче, чем снаружи. Вместе с тем, несмотря на распахнутые окна и прохудившуюся дырявую крышу, здесь отвратительно воняло прокисшим шнапсом, тухлой едой, потом немытых тех и прочими неприятными человеческими жидкостями, коими были наполнены наши тела. Толкотня неописуемая. Казалось, такое количество селян попросту не может вместиться в хилой постройке, названной корчмой. Для меня само понятие «корчмы» носило некий спасительный характер – для любого странника, уставшего в пути, подобные заведения становились местом, в котором можно насытиться, выспаться и отдохнуть, как телом, так и духом. Но здесь же от корчмы осталось одно название: мужчины и женщины, как свиньи в хлеву, сидели впритирку друг к другу за круглыми столами, пили, ели и ругались без устали. Шумели и галдели. Что-то обсуждали. Пьянствовали. А под столами, в их ногах, ползали те, кто уже не мог сидеть. Мухи ползали по тем, кто уже не двигался. Вот почему никто не работал в полях и не пас скотину – все жители Галлахаза собрались здесь. По татуированной руке пробежала дрожь, а затем сквозь шум откуда-то издалека я услышал голос: - Налейте выпить нашему гостю! Я его услышал, но не увидел. Настороженно повертел головой, но потом сделал шаг назад, почти вплотную прижавшись к двери. Где же ты, ублюдок? Испугался встречаться со мной лицом к лицу и потому решил заманить в ловушку? Будь я помладше, то, несомненно бы ломанулся сквозь толпу одурманенных жителей в поисках мага, однако горький опыт подсказывал – если не остудить голову, можно попасть в беду. Ведь все эти люди невольно оказались его пленниками. Пленниками, которые подчиняются его воле… Может ли маг заставить всех этих бедолаг подняться со своих мест и напасть на меня? Очень уж не хотелось этого проверять. Вряд ли Ревнитель Абервольф погладит меня по головке, если вместе с магом я вырежу добрую часть жителей деревни. Но не прошло и с полминуты, как предо мной появилась отвратительно размалёванная потаскуха с сальными волосами цвета пшена, алыми губами и кружкой пенной браги в руках. У нее были аппетитные титьки, полные и высокие, плотно стиснутые в кружевном корсаже. Слишком соблазнительные для такой уродливой девы. - Это вам, - она протянула кружку. Смотрела на меня, но не видела – глаза, как и всех прочих собравшихся, были затянуты белесой пленкой. Всего лишь кукла в руках кукловода, которую, судя по виду, еще иногда и поколачивают. Пить хотелось до одури, но столь щедрого дара я не принял, найдя ему более достойное применение: взял деревянную кружку и вылил все содержимое на голову послушной путане. Пускай она вышла телом, но уж точно не лицом. - Прошу, идем со мной, - она даже не взвизгнула, не утерлась. Пиво капало у нее с обведенных ресниц. – Мой друг вас ждет. - А твой друг знает, кто я такой и зачем пришел? - Знает, - она запнулась, выдавив из себя вымученную улыбку. – Но никто вас не тронет. Он не хочет драки. Сглотнув кислую слюну, я двинулся вперед за девкой, проталкиваясь меж чужих спин и тесных столов. Сапоги прилипали к полу. Ножны то и дело цеплялись за простолюдинов, затрудняя движение. Пока мы пробирались в соседнюю, менее освещенную комнату, мне подумалось, что при желании я мог бы перерубить здесь всех, даже если потом рапорт об этом задании окажется на столе у Ревнителя Келля. Он бы все понял. Вряд ли любая другая Ищейка позволит убить себя пустоголовыми крестьянами на грязном заблеванном полу корчмы. Но до этого, конечно, лучше не доводить. Нужно лишь прикончить мага, и тогда его иллюзия развеется. - А вот и ты, - густой и мягкий голос бархатом коснулся уха. Виновник всех бед сидел в самом дальнем и темном углу за большим сервированным столом, расположившись на плетеном из соломы кресле. Моим противником оказался мужчина, и причем – достаточно молодым, лет двадцати, с темными впалыми глазами и примечательно узким, но все же привлекательным лицом. Тощий, в льняной робе, с козлиной бородкой и темными волосами, характерными для южан, крепко стянутыми в пучок на макушке. А рядом с ним, что не удивительно, крутились местные полуголые потаскухи: одна сидела подле его ног, потягивая шнапс из рюмки, вторая игриво ерзала у него на коленях, а третья, самая миловидная и пышногрудая, стояла за спинкой кресла и благоговейно поглаживала мага по голове. - Садись и выпей со мной, – мужчина взглядом указал на пустующее кресло. - Мне не льстит твое предложение, маг. - О, - тот театрально скорчил обидчивую гримасу и скинул шлюху с колен. – Не будь так резок. Я просто хочу поговорить с кем-то, кто более разговорчив. Ты не представляешь, как мне одиноко в этих краях! - Что ж, - мне стало интересно, до каких крайностей может дойти этот незатейливый фрукт, чтобы откупиться от представителя Ордена. Что он предпримет? Я вальяжно опустился в кресло, припоминая слова Ревнителя Келля о том, что рано или поздно любопытство оставит меня без головы. – У тебя есть пара минут, прежде чем я начну выбивать из тебя дурь. - Как благородно! – воодушевленно воскликнул маг. – Забыл представиться, меня зовут Чемеш. Он протянул мне руку, но пожимать ее я не стал: - Эйзекил Вортен. - Эйзекил? – он озадачено выпучил на меня глаза, подавшись вперед. – Какое интересное имя. Я… - Ближе к делу, – терпение – это талант, но им я был обделен еще с рождения. - Ладно, - маг хлопнул в ладоши. Пальцы тощие и длинные, все в кольцах и браслетах. – Несса, почему наш гость все еще без выпивки? Принеси ему что-нибудь…Ммм… Сливового шнапса. - Я не люблю сливы. - Тогда, может, грушевый? - Груши тоже не люблю. - Эх! Дугар с тобой, - мужчина разочарованно махнул путане, на которую я пару минут назад вылил предложенную брагу. – Несса, принеси ему еще холодного пива из погреба. Я устало выдохнул, но воздух из груди вырвался с хрипом, напоминая утробный звериный рык. Этот звук заставил Чемеша всполошиться: - Ладно, ладно, - он выставил руки вперед, как будто опасаясь, что я сейчас вскочу и наброшусь на него. Меня начинало тошнить от жары, самого мага и его резких жестикуляций. – Я знаю, чем ты пришел, Ищейка из Ордена. Ты хочешь забрать меня отсюда. Я слышал, что где-то за пределами нашей империи, далеко за морем стоит высокая неприступная башня – главный оплот Ордена, куда отвозят всех магов, представляющих угрозу для общества. Кто-то поговаривает, что, мол, там нас обучают всевозможным искусствам и затем отпускают в большой мир, но как по мне, Ищейка, ваша главная башня – это тюрьма, из которой никто не возвращается. По крайней мере – живым. И ты пойми, я не хочу гнить где-то до конца своих дней... Предо мной на стол поставили кружку. Пена перекинулась через край и потекла по пальцам Нессы. Я обратил к ней взгляд – лицо девушки, как и натянутая улыбка, ничего не выражала. Я вдруг задумался, а кем она была до появления Чемеша? Ясно же, что в столь маленькой деревушке не может быть столько распутных молодых девок. Их вызывающие откровенные наряды – его влияние, и они наверняка не ведали, что днем их используют для удовлетворения плотских желаний. - Эй! Ты вообще меня слушаешь? – маг вновь хлопнул в ладоши, но теперь для того, чтобы отвлечь меня от созерцания грудей Нессы. Да, я пропустил мимо ушей большую часть скучной исповеди Чемеша, изучая ее декольте. - Да, да, продолжай. - Так вот, - он вновь принялся жестикулировать у себя перед лицом, от чего у меня возникло резкое желание отрубить ему кисти рук. – С самого детства людей тянуло ко мне. Но стоило им подойти ближе, чем положено, как они теряли рассудок и начинали пускать изо рта слюну! Мне долгие годы приходилось странствовать и жить в отшельничестве, избегая любых встреч, но потом я все-таки смирился со своим даром и стал его развивать. Возможно, попадись ты мне лет пять назад, Эйзекил, я бы отправился с тобой в башню добровольно. Но не теперь. Ты только погляди, чему я научился! Мое могущество растет, как и свобода воли местных селян. Они больше не похожи на умалишенных! Еще немного, и они смогут вернуться к работе в полях. Мне нужно лишь еще немного времени и я… - У тебя больше нет времени, Чемеш. - О да, - он вдруг одарил меня едкой неприятной ухмылкой, оскалив кривые зубы. – Как и у тебя. Татуировки на руке отчаянно запульсировали, голова вспыхнула болью: где-то там, за глазами, что-то засвербело и защипало, перемещаясь от виска к виску. - Какого… - Очень жаль, что ты так и не испробовал шнапса. Он великолепен на вкус. Я потянулся к клинку, но тут осознал, что руки отяжелили, словно на них надели свинцовые колодки. Вот дурак! Похоже, я недооценил Чемеша. Меня стала одолевать дремота. Мысли путались в голове. Дыхание сперло. - Ты мне понравился, Эйзекил, особенно своей строптивой враждебностью. Жаль, правда, что Орден не подослал ко мне девушку. С ней бы мы еще потолковали, а вот тебя мне придется просто убить. Мальчиков я не особо жалую. «Мальчик», - екнуло где-то в подсознании. - Ну все! Не знаю – как, но я поднялся с кресла, питаемый гневом и ненавистью. И когда я встал, тощее лицо мага искривилось в испуге. Он перестал фокусировать на мне внимание, и боль в голове отступила. Следующий ход был за мной. И первое, что я сделал, так это ударил «милашку» Несси локтем в лицо, которая уже успела занести надо мной мясницкий нож. Уродливее она уж точно не станет. - Нет! – по-девичьи завизжал Чемеш, вскочив с места. Вероятно, он хотел убежать, но не учел того, что я быстрее, а мои руки – сильнее и длиннее. По идее, в Ордене по всем критериям я больше подходил на роль заступника, стража, копейщика или лучника, но никак не походил на Ищейку. Ищейки должны быть незаметными и быстрыми. Маленькими и тихими. Их работа по большей части заключается в том, чтобы искать магов, а потом, если они недостаточно сильны, напасть на них из тени и убить. Но я – совсем другой разговор. Я высокий и тощий, как тростник. Резкий и гибкий, как хлыст. Крайне сухощавый. Скрываясь в лесу, конечно, могу притвориться сосной, но по большей части, если дело доходит до драк, то я предпочитаю идти в лоб. Напрямик. Полагаясь на свою смекалку и острее парных клинков. Итак, учуяв запах страха, я схватил Чемеша за ворот робы, подтянул к себе, скрутил за руку и приложил его лицом об стол. Посуда тотчас забренчала от удара. Кружка с принесенным пивом подпрыгнула и перевернулась, еда посыпалась со стола. Я услышал, как с характерным хрустом сломался его нос. - Не надо! – только и успел всхлипнуть маг, когда я занес его над столом для второго удара. Но когда ударил третий, он уже ничего не говорил. Только жалостливо скулил, как побитый щенок. Вскоре я уже тащил его к выходу из таверны, едва живого. К этому времени люди уже не веселились – все лежали без чувств. Кто – на полу, кто – на столах, сгорбив спины. Воцарившуюся тишину нарушало лишь жужжание муж и надоедливый стон побитого Чемеша. - О, я смотрю, все прошло удачно, - флегматично проскрипела старуха, продолжая прясть в тени своего жилища. На площади тоже стало тихо – детишки мирно отдыхали на земле после насланных чар. - Еще как. Я выволок Чемеша на середину площади, под самый солнцепек, и стал раздумывать, что делать дальше. Смотрел на мага и не мог нарадоваться: теперь его и родная мать бы не узнала. Лицо опухло, глаза заплыли, из сломанного носа сочилась кровь, разбитые губы дрожали. Мои кулаки приятно болели от проделанной работы. - Не убивай, - прохрипел маг, начиная давиться рыданиями, когда один из коротких клинков с характерным звуком выскользнул из ножен. Я закатил глаза, стараясь совладать с искушением: видят Боги, я еле сдерживался, чтобы не перерезать ему глотку. Прямо здесь. Прямо сейчас. Теплая кровь обагрила бы сухую землю, впиталась в песок, испачкала бы мои руки и клинок. Я бы смотрел, как он задыхается, дергаясь в предсмертных судорогах, пуская изо рта кровавые пузыри. Но нет. Пришлось отогнать видение, как это было на полпути в Галлахаз с Абервольфом и его головой. В последнее время подобные наваждения терзали меня все чаще, но я полагал, что об этом не стоит знать никому. Спустя мгновение, все же пересилив себя, я опустился рядом с магом на колени, схватив его за подбородок. Но вместо того, чтобы убить несчастного, я сделал острием клинка пару тонких надрезов на его шее, пока тот истерично верещал как свинья. Подобным образом я отмечал всех плененных магов, пойманных собственными руками. Порезы тонкие, но глубокие. Обязательно останется шрам. - Слышишь меня, Чемеш? – раздражаясь, я встряхнул мага, чтобы тот, наконец, успокоился и посмотрел на меня. – Сегодня я тебя не убью. Но кто сказал, что я не сделаю этого завтра? Теперь ты мне должен. Запомни об этом. - Да, да… - скулил он. – Все что угодно. Проклятое солнце все же решило меня доконать. Доспех словно плавился, приваривался к коже. Я выпрямился в полный рост и поднял над собой клинок, чтобы полюбоваться, как солнечные блики играют на отполированной стали. Я считал так: если клинок испробовал чужой крови, значит – день прошел не зря. Стер с лезвия алую каплю большим пальцем и с неким отвращением уставился на свое отталкивающее отражение: худоба сильно выделяла высокие скулы и впалые щеки; взгляд – тяжелый и мрачный, темные волосы растрепаны и похожи на воронье гнездо. Несколько прядей прилипло ко лбу. Подбородок порос щетиной. - Ищейка, - вновь послышался голос старухи. Ловким движением руки я спрятал клинок в ножны. – Тебе бы с твоими нравами в наемники или убийцы податься, но никак не в Орден. Я-то вижу. - Здесь я приношу больше пользы. - До поры до времени, - безразлично хмыкнула она. – Я знавала таких людей, как ты, и не испытываю никакой радости, о них вспоминая. - Ваше право, – я перевернул мага на живот и принялся связывать его руки. Шмоток веревки всегда покоится на дне в одной из поясных сумок. Слова старой женщины меня не беспокоили. Когда я уже тащил мага из Галлахаза, он неожиданно для меня обмяк и рухнул на землю, потеряв сознание. От жары или от увечий, полученных во время драки? В любом случае мне это было только на руку: я засунул ему в рот кляп и понес дальше на своем горбу. На удивление весил он не много, так что уже совсем скоро мы добрались до Абервольфа – воин ждал меня подле корней дуба, рассиживаясь на траве и раскуривая табачную трубку. - Я слышал крики, - лысоголовый Ревнитель усмехнулся, поприветствовав меня кротким кивком головы. – Но подумал, что это ты так вопишь. - Не дождетесь. Маг свалился с моих плеч на землю, также тяжело и безвольно, как мешок с картошкой. – Ты справился, Вортен, поздравляю. Добро пожаловать в мой гарнизон, - мужчина осмотрел мою добычу без всякого интереса, выдохнув дымом через ноздри. - Но зачем ему кляп? - О, так будет лучше, Ревнитель Абервольф. – сказал я и вожделенно потянулся к седельным сумкам своего скакуна, трижды проклиная себя, что не взял с собой в Галлахаз флягу с водой. А душа так и рвалась в пляс от радости: я все-таки не подвел Ревнителя Келля. Теперь уж точно меня ждала жизнь, богатая на события, ведь ныне нести службу придется не в дальних северных пустошах, где снег лежит по девять месяцев в году, а там, где тепло, в самом крупном гарнизоне Ордена империи Виллион.