Пёс

Билл не живет, он выживает. Он спивается дешёвым алкоголем в закоулке рядом с отстойным баром Орегона, курит спайс, купленный за последние деньги у какого-то богатенького мальчишки во дворе с такой же раздробленной душой и уже не верит в спасение. Билл Сайфер - сбой в матрице, ошибка системы. Он не должен был выжить, и все происходящее сейчас похоже на вселенскую шутку. Иисус смотрит на него из дворца небесного Иерусалима и гадко смеется, переставляя коня на шахматной доске. Сайфер валяется под миленькой кафешкой с розовой неоновой вывеской "sweetness" и надеется лишь на то, что сегодня владелец здания не вышвырнет его оттуда как побитую дворовую псину. Он курит спайс и вспоминает, что за прошлый год количество смертей от синтетических каннабиноидов увеличилось втрое, потому закуривает еще, надеясь увеличить цифру до четырёх. Билл видит перед собой жалкое подобие человека, смотрящее на него уставшими покрасневшими глазами на изувеченном множеством побоев лице. Сайфер погано усмехается ему и давит порывы ярости, когда блондин кривит губы в ответ. Сколько лет такого жалкого существования в этой прогнившей вселенной ему отвела судьба? Он хрипло смеется, когда замечает трещины на безобразной фигуре незваного гостя и разбивает его на тысячи осколков, насмешливо смотрящих на него янтарными глазами из темноты. Как он докатился до такой жизни? Воспоминания о миллионах лет, проведенных в упоении властью, кажутся ему давно забытым сном. И Билл бы подумал, что сошел с ума, если бы не был безумцем с самого начала. Он не был рожден, явился из пустоты, как глюк в паршиво прописанном коде системы, не зная ничего об этой вселенной. В первый день он валялся в переулке, перемазанный кровью, сплевывая несколько выбитых зубьев после неудачной шутки. На следующий день его увезли в полицию за ограбление мелкого магазина, тогда он узнал, что для жизни ему нужны деньги. Через неделю он загибался от голода рядом с исписанной дерьмовыми надписями помойкой, когда заросший бородой старик в грязной поношенной одежде, свисающей с него рваными лоскутами, предложил ему кусок хлеба и закурить. Через месяц какой-то мерзостный мужик грубо вжимал его в стену, засовывая свой член по самые гланды, а позже Билл с подкашивающимися ногами покупал очередной пакетик спайса. — Если будешь столько курить, долго не проживешь. Сайфер лишь сардонически усмехался и брал еще два. В паре метров раздается треск разбитых бутылок из под дрянного алкоголя и Билл машинально поворачивает голову, расплываясь в притворной улыбке. — Хэй, парень, не хочешь повеселиться? Он поднимается на дрожащих ногах, с трудом поддерживая равновесие о кирпичную стену, о которую пару дней назад ему до крови раздирал спину на редкость щедрый клиент, заплативший аж вдвое больше. "Под наркотой трахаться проще", думает Билл и делает последнюю затяжку перед тем, как взглянуть на пришедшего. И давится дымом. Диппер Пайнс. Неужели? От обжигающего взгляда карих глаз кружилась голова. Это было странное чувство не то ненависти, не то смутной надежды. Хотелось ударить его по этому раздражающему лицу, заставить его харкать кровью, выть от боли, как когда-то из-за него скулил, свернувшись посреди узкого переулка после очередного неудачного клиента, сам Сайфер. Из-за этого мальчишки он попал сюда. Это он разрушил его жизнь. Но почему же от этого ненавистного взгляда, полного испуга вперемешку со смущением, Билл ощущал странное чувство привязанности? Будто он наконец встретил то единственное доказательство своего существования, в которое он сам уже перестал верить. Конь хищно скалится, смотря жадными глазами на беззащитную фигуру слона и вздымая свои могучие лапы, готовится к смертельному удару. Но в самый последний миг отступает, покорно опустив голову и доверчиво подставляясь под удар. Диппер пятится назад и лепечет тихие извинения, но Билл хватает его за руку, судорожно сжимая тонкую кисть в трясущихся пальцах. У парня ухоженный вид, выглаженная рубашка и черные брюки, явно сшитые на заказ. Волосы теперь аккуратно зачесаны, прикрывая созвездие Большой Медведицы на лбу. Биллу кажется забавным, как в страхе распахиваются его большие карие глазки. Он дергается, пытается вырвать руку, но замирает под потухшим взглядом некогда горящих золотом глаз. Он неуверенно смотрит, будто ища подтверждение совершенно нелепой теории, и в ужасе застывает от осознания. — Билл?.. Сердце пропускает удар, давая место зарождающейся надежде. В глазах мальчишки не страх, не ненависть и даже не отвращение. Билл отступает назад и трясущимися руками прикрывает глаза. Он ожидал крики ярости, насмешку, да хоть посыл нахуй, но никак не жалость, что так больно обжигает его давно сгнившее, посаженное наркотиками сердце. Билл смотрит в уставшие глаза одного из тысяч осколков незнакомца и не может узнать себя. А потому еще сильнее цепляется за Диппера, единственного, кто помнит его настоящего, того, кто тонкой нитью связал прежнего Сайфера и оборванца, вынужденного жить на улице подобно дворовой псине. Он молча просит его о спасении, в которое так давно перестал верить сам. И Диппер кивает.