***
По городу растёт паника. Новые безжалостные убийства. Обескровленные трупы заполонили город. Одним из первых убитых оказался невинный подросток Джейсон Блоссом. Траур. Трагедия. Фальшивые слова поддержки людей, которые даже его не знали. Но Шерил знала. Его сестра близнец не проронила ни слезинки на похоронах Джея. Она гордо возвышалась над его могилой с задранным вверх подбородком, словно мраморная, бесчувственная статуя. Но глубокой ночью, когда свет крохотных звёзд осветил крыши домов, девушка сбежала из родительского дома. Кладбище не выглядело так мрачно, как она себе представляла. Сидя на коленях, беспомощно запрокинув голову к нависающей над ней луне, девушка рыдала. Так горько и протяжно, как только могла. Неожиданно стерва школы «Riverdale High» услышала хруст ветки, инстинктивно разворачивая голову на звук. За старым стволом дерева рыжеволосая стерва заметила некий силуэт. Благодаря повисшему туману разглядеть его было практически невозможно. Непонятное чувство страха охватило хрупкое тело. Хотелось убежать, но скорбящая лишь откинула подобные мысли в сторону. Она — Шерил Блоссом. Великая и ужасная. Не она боится, а её. — Кто здесь? — Спросила Шерил, вставая с колен. Но ответа не последовало. — Кто здесь? — Настойчивее повторила свой вопрос лисичка. — Если это какая то шутка, то неудачная! — Заявила девчонка, перекрещивая руки в районе груди. — Разве можно шутить на кладбище? — Саркастично спросил женский голос за спиной у малышки Блоссом. Несчастная снова развернулась, встречаясь взглядом с кровожадными, но столь бездонными глазами хищника. Тогда девушка не знала к каким неисправимым последствиям приведёт эта случайная встреча. — Кто ты? — Голос дрогнул и рыжеволосая поймала себя на животном, неконтролируемом ужасе. Тогда она не понимала, откуда он мог взяться. Лишь спустя время та поймёт, что Джейсон пытался увести её с этого мертвого места, чтобы избежать последующих событий. — Кэтрин Пирс. — Голос незнакомки был тих, глух, но точен. Будто капли воды раздивались о скалу, отбивая ритм. — А ты у нас будешь…? — Шерил. Шерил Блоссом. Королева Ривердейла. — На губах у Кэтрин Шерил заметила ироничную, гипнотизирующую усмешку, но не придала ей значения. Зря. — Точно. — Произнесла шатенка, будто знала эту бедняжку. — Сестра того убитого. Джейсона, если я не ошибаюсь. — Бархатный тембр голоса завораживал уши главной сучки города, в то время как Петрова обходила свою жертву, внимательно осматривая будущую добычу. — И что ты, Вишенка, делаешь на кладбище в такой поздний час? — Блоссом ни разу не видела девушку красивее. Эта кошачья грация. Эти яркие черты лица и выразительные томные глаза, чересчур мудрые, для столь юного, на вид, возраста. Раньше ей казалось, что настолько идеальных людей не существует. На миг лисичкой овладела зависть. — Такой же вопрос к вам. Что, странные фетиши замучили? — Огрызнулась рыженькая. — Можно и так сказать. — Безразлично хмыкнула вампирша, слегка прищуривая глазки, в которых заиграли огоньки похоти. Мертвенно холодная рука хищницы обхватила осиновую талию Блоссом. От такой наглости щеки Шерил вспыхнули алым румянцем и та тут же отпрянула, подобно ошпаренной пташке. — Убери свои грязные, лесбийские руки от моего тела! — Прошипела рыжеволосая, но на её удивление, ухмылка на лице Кэтрин стала лишь шире и опаснее. Пирс сделала пару шагов в сторону своего будущего десерта. Она не ходила, а скорее плыла над землёй, напоминая черного лебедя. Блоссом, сама того не понимая попятилась назад. Споткнувшись несчастная упала на холодную землю, пропитанную насквозь смертью и скорбью. На глазах навернулись слёзы. Что-то внутри неё кричало, чтобы та вскочила и бежала как можно дальше. Лишь спустя время Шерил поймёт, что это Джейсон, вечно живущий в её сердце пытался предотвратить последующие события. Пирс лишь присела на корточки напротив бомбочки Ривердейла, заглядывая в её напуганные, золотисто медовые глаза. — О, не бойся меня, Вишенка, нам же будет так весело вместе. — После этих слов глаза шатенки налились кровью, а под ними выступили сетчатые венки. Оглушительный крик главной сучки заполнил улицы городка и это было последним, что жители слышали от Шерил.***
Шерил не знает сколько времени она находится в этом особняке. По правде ей это кажется таким неважным. Девушка и вовсе не задумывается, так проще. Ей полностью овладела вампирша, любящая целовать её кроваво красные губы, которые, как выражалась сама Кэтрин, были на вкус словно спелая вишня. Петрова любила расчесывать огненно рыжие, шелковистые волосы своей жертвы до идеальной прямоты, потом их долго перебирать, в то время, как Блосссом лежала на её коленях. Любила одевать свою куколку в миленькие платья, которые та выбирала специально для своей новой игрушки. Любила купать свою прелесть, наблюдая как её локоны приобретают новый окрас. А по ночам, думая, что Вишенка заснула рассказывать истории из своей тяжкой жизни или просто бессмысленные потоки мыслей. Хотя девушка не спала, она внимательно слушала рассказы Пирс, проникаясь ей. Шерил больше не ощущала себя человеком. Скорее марионеткой в изящных руках Петровой, но спустя время ей начало это нравится. Не нужно было строить из себя сильную, не нужно было строить из себя идеальную дочь, или прилежную ученицу. Теперь она была никем. Безропотной куклой. Но Шерил была мертва уже не первый день, поэтому просто молчать было не таким уж и сложным заданием. Стокгольмский синдром.***
Лёжа, на мягкой кровати Блоссом смотрела в потолок, заглядывая глубже. Заглядывая в свой внутренний мир, который полностью принадлежал её похитительнице. Мысли, которые некогда занимал её брат заполонили кровожадные улыбки, искренний смех, порой робкая печаль Катерины. Вскоре в комнату зашла объект тайных желаний Блоссом. Стройный стан, шелками схваченный, медленно подходил к кровати. — Присядь. — Рыжеволосая безропотно села на край кровати. В полумраке бледность вампирши смотрелась особенно изысканно. Пару легких, еле заметных, женственных движений и халат Кэтрин спал с её тела. Её великолепную фигуру облегала шелковистая, тёмного тона сорочка, оголяющая её изящные ключицы. — Ты же знаешь как ты мне дорога? — Сладко промурлыкала Пирс, слегка нагибая подбородок ниже, после чего её шелковистые, вьющиеся локоны рассыпались по плечам, бросая тень на её хитрое личико. Шерил слабо кивнула, убирая взгляд в пол, Пирс не любила, когда та много болтала. — Взгляни мне в глаза. — Рыжеволосая послушно выполняет приказ. Пухлые губы Шерил приоткрываются и та сама удивляется, когда Кэтрин жадно впивается в них, прикусывая нижнюю губу до крови. Шерил отвечает на столь страстный поцелуй, ощущая, как внизу живота завязывается некий узел. Из груди юной Блоссом вырывается тихий стон, от которой кончики губ Петровой растягиваются в ухмылке. — Ты хочешь, чтобы я продолжала? — Прошептала вампирша, обжигая губы стервочки дыханием. — Да… — Тихо пролепетала рыжеволосая. И Пирс нежно проводит кончиками своих длинных пальцев по алым губам девчушка. — Хорошая девочка. — С этими словами она валит Блоссом на нежную ткань простыни. Огненные волосы веером разлетаются по мягкой подушке. Пирс похотливо ухмыляется, медленно начиная целовать её щеку, мокрой дорожкой поцелуев спускаясь к лебединой шеей, оставляя пурпуровые засосы, под музыку сладких стонов её маленькой девочки. Очень легко Петрова стягивает с девушки бархатистую ночнушку. И так же легко проводит своими руками по изящным изгибам худощавых бёдер лисички. Плоский живот Шерил усыпывается нежными касаниями губ. Девушка нетерпеливо двигает бёдрами. Пирс стягивает с куколки кружевное белье, касаясь своими губами половых губ Блоссом. Рыжая запрокидывает голову и новые аханья заполняют комнату. Горячий язык Петровой нежно проходит по небольшому бугорочку, повторяя свои действия, подобно ритуалу. Петрова хорошенько отрахивает желтоглазую своим проворливым язычком, сильнее в руках зажимая её ягодицы. Останутся фиолетовые следы её рук. Ещё минута и на лисичку нахлынывает цунами оргазма, какого она никогда прежде не испытывала. Эта искренняя, чистая, неподдельная любовь, какой она отдавалась Пирс сыграла свою роль. Катерина тщательно слизывает результат их акта. Вампирша нависает над своей крохотной, такой миниатюрной, эталонной игрушкой, сентиментально убирая выбившуюся прядь волос Вишенки за ушко. Её пышная грудь касается тела некогда Королевы Ривердейла. — Я же сделала тебе приятно? — Вкрадчиво начинает Петрова. Шерил обессилено кивает, понимая к чему она ведёт. — Ты же хочешь сделать мне приятно? — Мысль о том, что её хозяйке будет хорошо согревало чёрствое сердце Шерил. Острые, как лезвие ножей клыки шатенки безжалостно впиваются в сонную артерию Блоссом. Шерил задыхается. Воздуха в груди становится меньше. Глаза медленно туманятся. Ужас происходящего, эта внутренняя паника... Кричать не удаётся. Вода. Везде эта ледяная, чертова вода, в которой тонет бедняжка. Невидимая сила тащила её на одно. Сквозь мутную пелену было видно еле заметное, полу прозрачное туманное солнце. Кэтрин наслаждается каждым горячим глотком. Эта приторная сладкая кровь на вкус напоминает вишню. Ей срывает крышу, когда она слышит жалобный писк девушки, лежащей под ней. Неожиданно узкое запястье Блоссом хватает чья та сильная рука, вытаскивая рыжеволосую к воздуху. Приоткрыв глаза лисичка видит Джейсона. Его тёплую улыбку и морковно рыжие взъерошенные волосы. Стук сердца Блоссом останавливается и Петрова делает последние глотки, после чего встаёт и накидывает на плечи халат. Перед выходом она бросает мимолетный взгляд на труп её игрушки. Теперь алые губы Шерил выглядят гармонично с кровью, обволакивающей её хрупкое тело. Пустота… безграничная и спокойная пустота читалась в её лучезарных, по детски наивных глазах. А на лице виднелась еле заметная, призрачная улыбка. — Джей Джей… — Тихо шепчет она, ласково проводя своей нежной ладонью, по тёплой щеке брата. Слегка привстав на локти Шерил огляделась. Тишь и гладь. Птицы пели вдали. Река убаюкивала журчанием. Они с братом плыли на небольшой лодки, держась за руки и смотря друг другу в глаза. Так близнецы и упали в дурманящее забвение. Кэтрин нравилась Шерил. Правда нравилась. Но ей нужно было уезжать, а брать с собой малышку Шерил было бы безалаберно. Она была бы обузой. Пожалуй смерть была лучшим выходом для обеих из них. Петрова уехала, не желая представлять, что было бы, если бы она дала Вишенки шанс.