Состояние группы после боевой операции стабилизировано. Микаэла Шнайдер, при поддержке медицинского корпуса и научного отдела, сумела восстановить утерянные конечности Саймона Бёрнсайда и Гектора Хайверса, и теперь, у подрывника отряда, за многие годы появилась новая органическая нога, вместо громоздкого стального протеза. Карина ЛеПру всё ещё находится в искусственной коме, до момента заживления химических ожогов. Исследовательский отдел, выделив на лечение отряда своих лучших сотрудников и оборудование, обеспечил Майору ЛеПру все шансы на скорейшее возвращение в строй, хоть и шрамы от ожогов останутся на её лице вечно. Несколько параллельных линий, похожих на следы когтей, расползлись от левой щеки до шеи и опускались ниже, к плечу и до локтя, расходясь в верхней части тела и изуродовав бок, едва не доставая до бедер. Химикаты едва не прожгли кожу, однако организм Карины был силён и вынослив, что позволило ей продержаться до прибытия в госпиталь. Ныне, её тело украшает ещё один шрам, самый большой за всё своё время военной службы. Со стороны он даже смотрелся довольно красиво. Случайный узор, выжженный прямо на теле, складывался в замысловатый рисунок.
Владимир Бодровский, только-только попав на судно, поступил под личное наблюдение Директора Алексии Эшфорд. И до того момента, пока Директор вела "деловые переговоры" с BSAA и лично Президентом США, был переведён на базу Р'Льех, в личный медицинский комплекс Алексии, что прежде был её персональной лабораторией. Там, сотрудники корпорации, отобранные в группу Эшфорд, работали не покладая рук, дабы Владимир не лишился контроля над вирусом "Т-Вероника" и не начал бесконтрольно мутировать. Повреждения внутренних органов, нанесённые Паркером Лючиани, оказались крайне серьёзными, и запустившийся процесс регенерации едва не вышел из-под контроля. Но Алексия успела провести ряд операций и усыпила клетки "Вероники", используя собственную кровь и запретив, до её возвращения на Р'Льех, выводить из комы Бодровского.
Успешно завершив свои дела в Вашингтоне, под наблюдением Национальной гвардии, Алексия и все солдаты, тогда ещё, АБТС, передав всех сотрудников BSAA в руки правоохранительных органов, вернулись в расположение основных сил Корпуса. Коммандер Кадиган приятно удивился, прознав, что план Алексии сработал на все сто процентов и ныне, его уверенности в новом руководителе не могла навредить ни малейшая доля сомнений. Кадиган, по приказу Алексии, был повышен до Главнокомандующего и получил не только полный контроль над всеми структурами Службы Безопасности Амбреллы, но и полномочия Командующего В.О.Л.К, как только завершиться официальная реорганизация. Новый Главнокомандующий, без промедлений, подготовил приказ об очередном повышении Майора ЛеПру, до звания "Полковника". Лейтенант Бёрнсайд, за проявленную отвагу и мастерство, был приставлен к "Медали почёта. Первого ранга", самой высокой военной награде, учреждённой лично Директором Эшфорд. По её плану, первым эту награду должен был получить Капитан Фрост, однако Алексия изменила свой выбор в пользу инженера, в силу свой договоренности с Вектором, отказавшимся от высоких наград.
Сержант Микаэла Шнайдер, после проведения всех операций, была разжалована до звания "Капрал". Лишена своего ранее заработанного гонорара и большей части полномочий, за нарушение воинской дисциплины, нападение на Капитана группы и отказа от выполнения прямого приказа старшего по званию. Многочисленные мелкие нарушения и своевольности, во время проведения боевой операции, обеспечили Шнайдер наказание в виде полного лишения прав на использование особых полномочий оперативника "Волчьей стаи" и полный запрет на получение какого-либо гонорара ближайший год. Известие о наказании никак не повлияли на Микаэлу. Она была всё также горда собой и зла на Вектора не держала, ибо осознавала прекрасно, что за то, что она сделала, её могли запросто "вычеркнуть" из организации или даже на Рокфорт упечь на лишнюю сотню лет. Наверняка, Вектор внёс свою лепту, и её хотя бы в отряде оставили. По поводу денег немка так же не переживала, уже намереваясь примерить на себя облик настоящей "любящей девушки", у парня коей кошелек просто ломится от зелени, так и молящей, чтобы она их скорее растратила!
Как раз, во время отплытия к базе, Микаэла решила известить о своих намерениях Саймона, едва-едва пришедшего в себя. После нескольких правильных укольчиков и капельницы с питательными веществами, разумеется с убойной дозой витаминок, Саймон стал как огурчик. Несмотря на легкое изменение эпидермиса кожного покрова, все остальные показатели были в норме. Шнайдер трижды перепроверила все данные и четырежды провела подробный анализ крови и прочих составляющих. Всё было в норме, хоть и с частичным изменением структуры ДНК... Шнайдер решила пока не беспокоить Кристину, которая довольно долго отходила от анастезии, после имплантации исскуственного глаза. Назло себе и дабы повысить уровень адреналина в крови, Шнайдер не стала менять цвет зрачка на красный, как обещала подруге. Вместо этого, она ввела в составляющие светло-бордовый краситель, почти-что розовый. Как результат, у Кристины появился новый, более ясный зрительный орган с ярким, практически светящимся, розоватым зрачком.
Дабы прежде времени не начинать забавное "родео" со злобной японкой, Микаэла начала подготавливаться к самому эффективному лечению, которое могла обеспечить. Разумеется, обнаружить что-нибудь "вызывающее" на борту военного судна было нелегко, посему пришлось пошукать по персональным шкафчикам местных медсестричек. Обнаружив там всё, что было необходимо, Шнайдер переоделась, по счёту "раз" и, за несколько часов до прибытия на базу, намеревалась провести время с пользой для нервов. Нет, ну а что такое? Любому уважающему себя бойцу, особенно такой службы, нервные клетки нужно беречь и неуклонно восстанавливать!
— "Это вредно для здоровья... Ха!" — думала Шнайдер, стащенной расческой приводя в порядок свои волосы. Разумеется, о любом профессиональном укладе можно было забыть, но ровно уложенные волосы – это, пожалуй, один из самых важных пунктов соблазнения... А Микаэла не желала выглядеть как "дешёвенькая" медсестричка по вызову. Она хоть и "медсестричка", но с принципами! Да и самомнения гораздо больше... Выглядеть перед сексом нужно так, чтобы мужчина думал: "Да... О такой женщине мечтают все. А досталась она мне. Утритесь, неудачники!"
Летучей походкой, Микаэла прошмыгнула сквозь строй охранников, которые, несмотря на грозный, непоколебимый вид, всё же не удержались от того, чтобы не проводить взглядом вызывающе выглядевшую девушку-врача, которая всего несколько часов назад, облаченная в свою боевую броню, помогала в экстренном режиме лечить раненых товарищей. Тогда, её форма больше напоминала одеяния безумного доктора. Измазанная в крови и безвозвратно изодранная форма, со следами когтей и сломанных механизмов лёгкого экзоскелета, ложились на запачканное в грязи и копоти лицо, на котором тоже виднелись кровавые пятна. Растрёпанные волосы, наскоро замотанные в длинный хвост, тоже были в крови и в некоторых местах подпалены огнём. А теперь... Совершенно преобразившаяся Микаэла, принявшая душ и подправившая лицо осторожным, едва заметным макияжем, из "позаимствованной" косметички младшего медицинского персонала, была готова к настоящему свиданию. Да только не нужно ей было свиданий! Следовало себе поправить нервы и Саймона привести в чувство, ибо его психологическое состояние, судя по увиденному, было явно в критическом состоянии. Парню требовалось срочно помочь и тут даже "немецкая медицина" не поможет... А вот "немецкая натура", вкупе с "немецкой сексуальностью", творят великие чудеса, если грамотно использовать и гармонично комбинировать с заботой и личными желаниями.
У палаты Саймона была выставлена охрана. Микаэла знала, что эти парни, что вооружённой стеной стояли у входа в его палату, ещё не знают о том, что агент особого отдела USS, Сержант "Дельты", Микаэла Шнайдер, больше не "Сержант" и не "Агент особого отдела". Так что ещё был шанс освободить ребят от должности и обезопасить себя от посторонних ушей. Твердо заявив, что она сама проведёт все операции, и продемонстрировав более недействительный пропуск, Шнайдер успешно отослала ребят с поста и ловко прошла в палату, крепко заперев дверь со своей стороны. В самой палате всё соответствовало высшему уровню стерильности и порядка и комфорта. Просторная кровать, светлое освещение, шкаф для одежды и комфортная душевая за стеной. Чистый санузел, треугольные окна на океан, в которых уже начал проглядываться кровавый рассвет. Рядом с окном стоял письменный стол, а над ним, прямо перед кроватью, висел экран. Судя по всему, телевизора с эмблемой корпорации на нижней части рамки. Надо же! Такие условия для высшего офицерского и агентурного состава! Вот это сервис! Плачьте кровавыми слезами, элитные госпитали и клиники! В углу помещения только джакузи не хватало, настолько всё было шикарно!
— "Неплохо... Подходит помещение. Надеюсь, инженеры конструкторы не пожалели денег на звукоизоляцию?..."
Сам Бёрнсайд спал, всё ещё будучи под воздействием мощных седативных. Шнайдер приблизилась к нему и села на стул, перед койкой. Женщина распустила волосы, помотав головой и распустив их ещё больше. Микаэла кокетливо провела своей ладонью по лицу Саймона. Его кожа отозвалась лёгкой, едва заметной рябью. Мгновенно Микаэла напряглась. Так. Это что-то странное... Встав на ноги и ещё внимательней всмотревшись в лицо Саймона, Шнайдер провела по его щекам обеими ладонями и от того, что она увидела немку разорвали двоякие ощущения...
С одной стороны, это был восторг!
Отчетливо на коже Бёрнсайда проступили миниатюрные, сверкающие точки. Дабы окончательно убедится в своей теории, Микаэла выключила свет и повторила процедуру. Точно... Вся кожа Саймона, не только на лице, но и на плечах, на груди и ногах, проступали яркие, многочисленные и сияющие бирюзовым свечением, точки. При взгляде со стороны, они составляли собой подобие кожи... Как бы объяснить?... Самое близкое сравнение – это люминесцентные глубоководные рыбки. При более детальном осмотре, Микаэла заметила кое-что ещё. Словно подтверждая теорию сравнения с морскими обитателями, немка обнаружила на груди полную атрофию волосяного покрова и вместо коротких волосков на грудине выступила "плёнка" похожая на неоновую чешую... Да только она была более правильной и ровной. Гладкой на ощупь, словно полированное стекло. Эластичность кожного покрова и его температура стали... Не то, чтобы "грубее", но определённо плотнее и горячее. Та же самая патология проявилась и на руках. Вся эта "мутация", была совершенно незаметна при ярком свете, но в темноте проявлялась отчетливо. Восторг наступил от увиденной нестандартной красоты и неземного очарования... Вся прелесть его тела, что была для Микаэлы совершенством и до этого момента, стала только совершеннее и даже как-то... Привлекательней.
А вот с другой... Это был страх. Мимолетный и глухой. Не за себя, но за самого Саймона. Ну и за его бумажник, само собой.
Саймон мутировал. Это совершенно точно. Но только Микаэла подумала о том, чтобы отменить свои планы и провести еще один курс исследований и процедур, как Саймон открыл глаза. Мутация коснулась и его зрительных органов! Стоило ему только приоткрыть веки, как на Шнайдер уставились две голубые точки, что в глубине зрачков создавали осторожный, проникающий в душу, но при этом холодный и таинственный, как морская глубина, взгляд. Взгляд, который очаровал Микаэлу, нависшую над парнем, которого спасла. И которого безумно хотела... А этот взгляд... Загипнотизировал её, как взгляд питона гипнотизирует кролика. Организм женщины, ощутив на себе столь хищный и полный желания взгляд, словно бы она воистину попала под чары его взгляда.
— Микаэла?... — слабо прошептал он, словно не осознавая, где он находится. Словно пребывая в ином мире. — Что ты смот...
— Тс-с-с-с... — оставив все сомнения и страхи, Микаэла безвозвратно потеряла себя. Взгляд Саймона, что во тьме приобрёл мистическое свечение, околдовал её целиком и полностью... Она приложила пальцы к его губам, медленно и изящно нависнув над ним всем телом. Она не видела ничего во взгляде Саймона, кроме этого сияния и притягивающей люминесценции на его коже, которая так и притягивала коснуться её и слиться с ней воедино...
Шнайдер снова ощутила то, что свело её с ума... Жажду и непреодолимую страсть, испытанную ею в тот миг, когда кровь этого человека коснулась её губ. Ей снова захотелось испытать ту сладость, покуда был шанс. Оставшись наедине с ним в полумраке, в черноте которого открывалась вся ужасающая красота нового облика Саймона, Микаэла села на него, знаком приказывая молчать. Не медля ни секунды и не желая заставлять его ждать, она сбросила с плеч докторский халат и избавилась от плотного комбеза. Лишняя одежда слетела с тела немки, как оберточная бумага, и Шнайдер мгновенно взялась за дело. Но не в своем привычном стиле. Ей хотелось чего-то более чувственного... Чего-то не напускного, а истинного и открытого. Никакой похоти. Никаких низменных желаний и инстинктов! Ей хотелось на сей раз, отдать ему не только своё тело... Но и все свои эмоции. Злобу на тех, кто посмеет забрать Саймона у неё. Её уважение к нему и все те чувства, что она испытала. Всё это, она хотела разделить с ним, ибо только он был достоин такого дара...
— Микаэла... — прошептал снова Саймон, пытаясь остановить Микаэлу, но его попытки были тщетны.
— Не-е-ет... — не сдержалась она, медленно опустившись к его губам и прильнув к ним так осторожно и мягко, словно боясь спугнуть тишину и разрушить момент.
Первый поцелуй сразил остатки выдержки и самообладания... Микаэла обхватила шею Саймона, а другой рукой обняла за торс и спину, прижимая к себе его изменённое вирусом "Т-Бездна" тело. Оно оказалось ещё более приятно на осязание, чем казалось на первый взгляд и первое прикосновение. Ощутив грудью и торсом всю гладкость и твёрдость, весь жар и приятное дрожание, Микаэла сдалась...
Последующие часы, Шнайдер пребывала во сне разума, который сломался под давлением жажды и любви. Только в такие моменты она была нежной и ласковой. Только в те немыслимые часы, она не могла быть собой, а была той, кем не могла быть никогда. Она была любящей, нежной женщиной, готовой на всё ради Саймона. Позволив ему делать всё, что захочет, она впервые в жизни доверила всю себя кому-то. Саймон был с ней нежен и осторожен. Он получал удовольствие, от связи с этой женщиной и вся горечь от последних часов словно выходила наружу, обретая форму нечеловеческого блаженства и доверия. Саймон понял... Что бы с ним не случилось, Микаэла не даст его в обиду. Она не бросит его одного, даже в горниле ада. Она сто раз заслужила того, чтобы он принял её и забыл о прошлом. Ведь только рядом с ней он был тем, кем он должен был быть. И так будет вечно...
Саймон не спешил и не отрываясь от сладких губ любимой женщины, прижимал к себе её тело, сев перед ней и покорно держа её над собой. Движения были медленными, чувственными и нежными. Микаэла стонала, обняв Саймона за голову, время от времени опуская лицо, дабы слиться с ним в новом поцелуе. Вкус его губ пьянил ничуть не меньше вкуса крови, и отрываться от них немке с каждым разом было всё сложнее и сложнее. Тут, Микаэла остановилась, дав знак Саймону. С чувством взглянув в два огонька, немка решила поменять роли. Совершить то, чего никогда в иной ситуации не допустила бы. Ей захотелось, на минутку или больше, перестать быть его Богиней... Всё-таки, это неэтично. Он заслужил право в свой черёд властвовать над нею и отдавать приказы ей. И ей это показалось занимательным...
Сменив роль, Микаэла покорно легла на спину, продемонстрировав Саймону, что готова ко всему. Саймон не стал отвергать такой возможности и всё также осторожно и страстно, не разрывая взгляда, навис над Микаэлой, как над поверженным врагом. И вот, он предстал перед женщиной во всей своей новой красе. Микаэла серьёзно недооценила всю степень мутации, которую претерпело тело Саймона... Те светящиеся точки, что покрывали всю поверхность кожи этого человека, образуя собой рисунок, похожий на чертёж венозного канала. Линии накладывались одна на другую, свет отражался от его кожного покрова, довершая образ мистического существа, которое было большим, чем просто "человек"... То, что сейчас смотрело на Микаэлу, было чем-то внеземным... Это существо, чей лик был похож на лик Саймона Бёрнсайда, но его сущность изменилась... Он ласково приблизился к немке, провёл ладонями по щекам, медленно и осторожно лаская кожу, вызывая сладкие неудержимые стоны. Затем, он губами провел влажную дорожку от губ, к подбородку, затем ещё ниже к шее, доставляя ей наслаждение, от которого едва не остановилось сердце, настолько сладким и нежным был момент...
Она не осталась в долгу. Микаэла обхватила спину Саймона, когда он был на пике. Опустив голову ниже, ощущая, как он снова входит в её тело, неся с собой воистину сказочное чувство, поглощающее разум и мешающее думать, Микаэла не удержалась и страстно прошептала:
— Прошу... — ещё сильнее прижав тело Саймона к себе, Микаэла словно умоляла, — будь со мной... Будь моим... Я...
Но договорить не успела. К чёрту все слова! Саймон снова ускорился, сжав прядь волос немки в кулаке, чем вызвал в теле партнерши неумолимый приток адреналина и страсти. Под его влиянием, Шнайдер перешла на новый уровень наслаждения, словно то, что было до этого – детские шалости, которые даже "разогревом" назвать не вышло бы! Боль приносила ей своё удовольствие, которое наложилось на чувство срыва в небытие, и женщина сорвалась! Тело требовало продолжения, и сопротивляться его порывам было нереально! Микаэла долго ожидала, и вот, она снова не удержала в себе хищницу! Попытавшись перехватить инициативу, она сделала резкое движение, которым должна была подмять под себя Саймона, но тут внезапно наткнулась на столь же резкое и грубое сопротивление...
Саймон словно предугадал порыв Микаэлы, ещё сильнее прижал её к кровати, схватив за руки и прервав все попытки сопротивляться. Как только Шнайдер захотела уже начать сопротивляться в полную силу, как Саймон и здесь её опередил. Вцепившись в её тело, как клещ, Саймон впился в её губы, чем дал знак, что всё хорошо. А оторвавшись от них, уже он прошипел ей в самое ухо:
— Моя... — шикнул он, уже постепенно теряя рассудок, — ты... моя...
Только его слова достигли слуха немки, как она ощутила настолько мощный толчок, что из горла вырвался уже не стон, а настоящий крик. Рефлекторно она напрягла все мышцы тела, чем сделала себе только хуже. От сжавшихся мышц, пронёсся веер болевых импульсов. Легче со временем не становилось... Саймон не щадил Шнайдер, жадно поглощая её и не оставляя на теле женщины живого места. Он, с безумием дикого зверя, сжимал в ладонях пышную грудь немки, не позволяя ей даже сделать глубокий вдох! Опускаясь к бедрам, он сжимал её ещё сильнее, словно стараясь разорвать её на части! И при этом, он не останавливал движений, дав волю томящейся внутри жестокости и животному инстинкту. Шнайдер было и немыслимо больно, и так же немыслимо хорошо... Такого блаженного и, в то же мгновение, мучительного состояния она не испытывала даже в свой первый раз!
Он проникал в неё так агрессивно и глубоко, что у Микаэлы от крика охрипло горло. Проступила кровь, и она только разгорячила его хищную душу! От нахлынувшего вожделения, Саймон вцепился в шею Шнайдер, зубами прокусив её кожу, и от вкуса крови ему захотелось ещё, ещё и ещё!!! Разум покинул его голову окончательно. Микаэла уже не кричала, а хрипела. Из горла выступила кровь, но она продолжала стонать, не в силах сдерживать своего блаженства. Боль затмила разум. Вожделение питалось её болью, и уже она молила, чтобы Саймон остановился! Но пощады от него ожидать было бесполезно! Когда казалось бы, что больнее не может быть, Саймон впивался в ранку на шее Микаэлы и лишь сильнее прижимал к себе её уже измученное тело, в котором не осталось сил совершенно. Все моральные соки уже вышли наружу в крике боли и наслаждения, больше в ней не осталось ничего и теперь, она, как безвольный кусок мяса, просто расслабилась и ничем не могла помешать завершающему этапу её поражения. Саймон, уже подходя к своей кульминации, агрессивно припал к губам Микаэлы, и три последних толчка в её тело были самыми болезненными и страстными. Последний рывок!
Весь мир, вся вселенная, словно слилась в одну единственную точку и взрыв её миллиардов звезд, эпицентром которого было тело Миакэлы, разрушил в одно мгновение всё... Его свет, на долю секунды обратил окружающее пространство в контрастное негативное изображение, но довольно скоро все краски вернулись на свои места и мир обрел целостность, как после большого взрыва свою форму обрела галактика. Чувствуя, как в её теле расплывается приятное тепло, унося с собой всю боль и залечивая внутренние рваные раны, Микаэла дрожала всем телом. Конечности сотрясали сильные конвульсии, кои невозможно было хоть как-то унять... Ранка на её шее затянулась довольно быстро, и напоминанием о ней служило только большое кровавое пятно на белоснежной простыне. Боль в горле от повреждённых голосовых связок тоже понемногу отступала. На языке всё ещё чувствовался металлический привкус, но это было от того, что она во время финального рывка прикусила язык.
Но и Саймону было не по себе... Голова начала кружиться и гудеть, словно в ней запустили ультразвуковой генератор. Конечности были стали ватными, и парень рухнул на простынь рядом с Микаэлой, которая пыталась отдышаться, но из-за разодранной гортани делать это было трудновато. Он смотрел на неё так, как прокаженный смотрит на своего спасителя. Перед глазами всплывали картины, как она, рискуя всем и преодолевая всё, стремится к нему на помощь, даже рискуя умереть самой. Она была его спасительницей и ей он обязан гораздо большим, чем просто "жизнью". Она заменила собой Рейчел, она, всё также рискуя умереть, забрала себе все его страдания и вышвырнула их, безжалостно следуя убеждению очистить разум Бёрнсайда и заменить там всё собой. И только собой. Потому что никто и ничто не должно быть для него дороже, важнее, ближе, нужней и... Любимей. Чем она... И ничто не встанет на её пути. Хотя... Судя по всему, с этой задачей она справилась на отлично. И в подтверждение этого, женщина всё же сумела привстать и снова упасть, но на сей раз, на грудь Саймона, прижавшись к его телу. Чёрт с ней, с болью... Это нужно сказать:
— Я люблю тебя... — на самой грани слышимости, прохрипела немка, победоносно улыбнувшись своим мыслям.
Хе... Всё-таки сказала... В задницу былые слова. В задницу все правила... Это было прекрасно...
***
Трейлеры следующей части!
Карлос проводил Криса и Джилл к месту встречи. Там их уже ожидал человек, который и должен был передать им оружие и обеспечить безопасный подход к базе В.О.Л.К. Только увидев человека, выходящего из автомобиля, Джилл немедля вскинула оружие и едва сдержалась, дабы не сделать выстрел, но Карлос и Ребекка остановили её.
— Джилл! Не стреляй! Он на нашей стороне! — заявила Ребекка, вставшая между ней и человеком, показавшимся из машины. Не узнать этого ублюдка было нереально...
— А-а! — протянул он. — Узнаю знакомое лицо. Не могу сказать, что рад тебя видеть, Валентайн. Что, девочка? Решила поиграть против правил?
— Мы по делу, Николай, — прервал его слова Карлос, который с самого начала знал, с кем связывается. — Что нам нужно, тебе известно. Где наш товар?
— Прошу за мной... Партнеры, хе-хе. — хитро выдал Зиновьев. — Я всё подготовил. Надеюсь, с оплатой проблем не возникнет?
— О деньгах не волнуйся, — твёрдо сказал Крис. — Всё как договорились.
***
Перелёт из Америки прошёл для Джилл совершенно мимолетно. Девушка, после ссоры с Крисом и Клэр, довольно холодного прощания с Леоном и Барри и возвращения с похорон, словно впала в кому разума. Путь от «дома», который она продала, к аэропорту и последующий многочасовой перелёт она прошла словно за мгновение, не замечая ничего вокруг и не испытывая эмоций. Лишь в разговоре с матерью, Джилл слегка приукрасила голос эмоциями, дабы та раньше времени не заподозрила неладного.
***
Печально смотря на бушующие волны, что бессильно штурмовали собой неприступные стены, Джилл провожала взглядом солнце. Глядя на него, Джилл осознала, что точно так же, как и это солнце, угасает и её собственная жизнь. Ещё немного и она погаснет окончательно, оставив после себя только тьму без звёзд и света холодной луны. Душа бедной девушки погибла и теперь ничто не подарит ей покоя. Только смерть... Она смотрела на волны с завораживающим взглядом, будучи погружена в глубокую думу. Горечь и печаль более не разрывали её изнутри. Всё уже было разорвано и растерзано. Не осталось ничего. Даже боли…
***
Майор Эбигейл Шан была транспортирована под усиленным конвоем. Войска США, хоть и понесли значительные потери, но всё же оставались организованной армией. Эбигейл, на борту бронемашины, везли по самым настоящим пустошам. Кругом была разруха и следы боя, которые убирать придётся годами. Или даже десятилетиями. Вашингтон лежал в руинах... Зрелище было жалким. Шан даже несколько раз посетовала на то, что им так и не удалось выжечь этот город, ставший символом протеста против её идеалов, до основания!
***
Всех, у кого оказалось приглашение, доставили самолётом в неизвестную точку на тихом океане. Это был довольно большой остров, судя по увиденному, искусственный. В Амбрелле уже давно ходили слухи, что где-то в Тихом океане, корпорация создает особое кладбище, где хоронят тела всех убитых в бою солдат В.О.Л.К и USS. Для всех остальных такой подход оказался практичным. Неизвестно, что станет с телами убитых в бою с Био-органическим Оружием, или во время операции по локализации вирусных утечек, где непременно бывают жертвы… Хоронить павших таким образом требовалось изолированно, поэтому и был создан отдельный остров. Но то была лишь официальная версия… Истинные мотивы такого поступка скрывались в разуме Алексии Эшфорд, которая издала указ о создании этого «Острова тишины», лично. Открыть их, как свою душу и сердце, она хотела своему избраннику, который теперь был в группе, что подносила гроб к могиле…
