Одна из любимых игрушек Камбе Дайске

— Ты. Блабла. Думаешь, что деньги решают все. Бла-бла. Противен. Блаблабла. Напыщенный. Блабла, — Дайске даже не пытается делать вид, что слушает все то, что ему пытается донести Като. Почему-то этот человек считает, что Камбе не прав. В чем же? Он не звал Като с собой, тот сам запрыгнул в машину. Точно так же он сам залез в грузовик с взрывчаткой, чтобы вытащить девчонку. Синдром героя? Почему тогда Камбе должен был помочь ему на мосту? — Понял. Сколько? — На лице Камбе появляется ухмылка. Деньги могут все. Даже заткнуть шумного полицейского. — Ха? — Като был зол. В его жизни было многое, но так его еще никто не оскорблял. Вены на висках пульсируют от чего бледная кожа начала краснеть. Он хватает Дайске за лацканы его несомненно дорого пиджака и уже не кричит, а орет прямо в лицо о том, как его бесит Дайске и что ему тут не место. Вот только не его это дело.       Подобная реакция для детектива не в новинку. Като не первый и не последний, кто набивал себе цену. Игра интересная, но быстро наскучивает. Так же быстро, как и лицо офицера, которое было слишком близко. Шумный. Раздражает. Заткнуть бы его. — Ты вообще меня слушаешь?! — Хару встряхивает Дайске, выводя его из собственных размышлений. — Нет. — О чем ты вообще думаешь?! — О, — снова на губах Камбе эта надменная улыбка. Он с легкостью убирает от себя руки офицера, надавливает тому на плечо, от чего он теряет равновесие и падает на колени. Сверху вниз чудесный вид, а растерянность во взгляде Като даже умиляет Дайске, — теперь я точно уверен, что мой член неплохо бы смотрелся у тебя во рту. — Ублюд-тхак, — недоговаривает Като, когда Камбе с силой сжимает его плечо. — Като-сан, не хорошо так выражаться, — Дайске поднимет голову Хару за подбородок вверх и большим пальцем надавливает на нижнюю губу, — будь послушным мальчиком. Я тебя сегодня долго терпел, поэтому заслужил награду. — Пошел ты к черту, — злобно шипит Като. — Какой ты интересный, Като-сан, — Дайске наклоняется и целует его, покусывая тонкие губы. Като непокорный, строптивый, но стоит быть чуть грубее, как он поддается, начинает отвечать. Но Камбе пресекает его попытки отвечать, доминирует полностью, потому что единственный знает о правилах этой игры. — Ну же, развлеки меня, Като-сан, — Дайске кладёт ладонь на пах офицера, сдавливая орган через ткань брюк. С губ Като срывается стон, который тонет в поцелуе. Дайске целует требовательно, настойчиво, ловит губами каждый стон офицера. Като непокорный, но, кажется, Дайске нашел к нему подход. Член Хару уже был твёрдым, а ведь Камбе был с ним достаточно грубым, но судя по реакции тела, того это лишь заводит. Дайске с сожалением отмечает, что будь они у него дома, а не на крыше их никому не нужного офиса, то они могли бы неплохо развлечься с его игрушками и на мягкой постели. Камбе бы связал его, приковал к кровати, завязал глаза и заставил бы ловить жадно каждое его прикосновение. Като бы стонал и прогибался под его умелыми руками. Дайске бы всю ночь мучил его, доставляя болезненное наслаждение.       В тот момент, когда Дайске убирает руку с члена, то Хару недовольно выдыхает. Дайске жадно припадает к его губам. Ему нравится его новая игрушка. Казалось бы, Хару уже сломлен напором Дайске, но взгляд его все также прожигает детектива. Он словно беззвучно говорит, что Дайске не выиграл, что он никогда не выиграет в этой игре. Это лишь подливает масло в огонь, а Дайске очень азартен. Эта игра обещает быть долгой и интересной. — Като-сан, — Дайске проникает пальцами к нему в рот, оттягивает уголки губ, — Я думал просто поиграть, но твой рот так и просит, чтобы туда что-нибудь засунули. — Я тебя ненавижу. — Для секса любовь мне не нужна. Не пытайся строить из себя жертву. Для жертвы у тебя слишком твёрдый стояк. — Ты мне отвратителен. — Заметно, — Дайске растягивает ширинку и освобождает напряженный орган. Касается головки и растирает выдавившуюся смазку, — как давно у тебя в последний раз был секс? — Тебя это не касается. — Давно значит…       Камбе спускается губами к шее, и прикусывает нежную кожу, оставляя заметные следы. Смазка обычно лежит у него в бардачке, но сейчас неподходящий момент, чтобы спуститься за ней. Да и зачем, когда рядом есть его милая игрушка — Като Хару? — Я бы попросил тебя поработать языком, но на него у меня другие планы, — детектив не слепой, зеркалом пользуется, поэтому отдает себе отчет в том, что он красив. Довольно часто слышал это от других людей. Но куда красноречивей всех этих слов был взгляд Хару. Тот заворожено наблюдал за тем, как Дайске облизывал каждый свой палец, не жалея слюны. Картина пошлая и грязная. И если бы у Като уже не стояло, то точно встало бы от того, с каким надменным взглядом смотрел на него Дайске, пока смачивал слюной пальцы. Колени Хару больше не держат, и он падает, опираясь сзади на собственные руки. Он чувствует себя неловко под чужим взглядом, но глаза не прячет. Он ведь еще не проиграл? — Като-сан, разве я разрешал падать? — Дайске говорит властно, но Хару уже все равно. Колени ужасно ныли и больше не выдерживали вес хозяина. Он больше не встанет, даже если Дайске прикажет встать. Есть в его голосе что-то такое, заставляющее подчиняться, а перечить ему отнимает слишком много сил.        Что ж, Дайске приходит к тому, что сегодняшний его костюм полетит на помойку. В качестве исключения он позволяет Като сидеть. Отступать он не намерен, поэтому садится на колени напротив Като между его ног. Все. Костюм испачкан. Как после такого его можно не выкинуть?       Дайске обхватывает ладонью член Като и водит по всей длине ствола, сжимает яички, не отрывая взгляд от парня. Хару дышит тяжело, глаза его прикрыты. У Дайске был богатый опыт, что делать, а главное, как будет лучше, он знает и щедро этим делится. Губы Като были приоткрыты и хотелось его поцеловать, но Камбе не хочет отводить взгляд от его лица. Лицо Като как новый фетиш. Или же Като весь его фетиш.       Като кусает собственные губы, лишь бы Дайске не услышал его стоны, когда он кончает в руку детектива. Было стыдно, что так быстро кончил. Его последние отношения были давно и закончились весьма банально. Он пришел домой со смены, но ни девушки, ни ее вещей в квартире не было, а на звонок не шли гудки. Было только письмо на столике, где аккуратным почерком было написано: "прости, но работа тебе важнее меня". Като лишь пожал плечами и сильнее погрузился в работу. Сколько прошло? Год? Два? — А ты точно не девственник, Като-сан? — Камбе платком стирает сперму со своей руки, — я только начал, а ты уже, — смешок со стороны детектива заставляет Хару покраснеть. Все слова потонули в немом возмущении о том, что Камбе это совершенно не касается. — Не считаешь ли, что будет честно предоставить взаимную услугу, Като-сан, — Камбе многозначительно опускает взгляд на складку на своих брюках. — Я похож на того, кто хорошо сосет? — возмущенно ворчит Хару. Все, что делал Камбе, было сугубо его инициативой, которая ни к чему Хару не обязывала. Камбе считает иначе. — Нет, — Дайске кладет руку на затылок Хару и дергает на себя. Като падает вперед, лицо оказывается у чужой ширинки, — но ты хорошо выглядишь снизу, Като-сан. — Ты! — Я. Като-сан, сколько еще ждать? — Дайске расстегивает ремень, потому что сомневается, что Като сам додумается, как с ним справиться. Руки Хару дрожат, но он все же справляется с ширинкой. Его заставляют, он не хочет. Разве это не насилие? Дайске зарывается пальцами в каштановые волосы Като. — Ты отвратителен, — последние слова, которые произносит Хару, прежде чем касается языком головки. Нерешительно он проводит языком от головки по стволу и обратно. Хару обхватывает губами головку и скованно двигает головой, не представляя, что вообще он должен делать.       Дайске был прав, Хару действительно смотрится восхитительно с его членом во рту. И сосет он действительно ужасно, но получает пару баллов за один только эстетический визуал. Камбе надавливает на голову Като, заставляя взять глубже. Камбе сильнее, поэтому попытка Като вырваться заранее была обречена. Он с недовольством смотрит на детектива снизу вверх. Прекрасен. — Расслабь горло, Като-сан, — после таких слов Хару лишь сильнее хочет вырваться, но Дайске больно сжимает его волосы. Дайске не ждет, когда Като расслабится, он имеет его рот грубо, заставляет заглатывать глубоко. Като мычит от удовольствия, но больше не вырывается. Дайске уже понял, что чем жестче, тем сильнее Като возбуждается. Его рот горячий, влажный и узкий, принимает Дайске всего.       Трезво мыслить у Хару не получается совсем, а перед собой он уже не видит ничего, кроме черных пятен. Собственный член снова требует ласки, и Хару мастурбирует в том же темпе, в котором Дайске имеет его рот.       Хару кончает раньше. Два оргазма подряд его выматывают настолько, что ему уже все равно, что с ним творит детектив. Он бессознательно проглатывает чужую сперму и морщится от неприятного вкуса. Оказавшись свободным, он на пару минут теряет сознание. Приходит в себя Като лежа на коленях Камбе. Мышцы на лице болят, а рот вяжет. Для Като Камбе все еще напыщенный ублюдок, уверенный, что деньги решают все. Бесит. — Като-сан, а по тебе и не скажешь, что ты тот еще извращенец. Кончить от того, что твой болтливый рот отымели. Какой ты занятный. Мне нравится. — Дразнить Като — не иначе как новое призвание Дайске. Столько ярких и не всегда предсказуемых реакций, что заскучать невозможно. — Отвали уже от меня. — Недовольно бурчит Като и прячет лицо, но поалевшие уши полностью сдают его. Камбе даже считает это милым. — Как грубо, Като-сан. Разве я сделал что-то плохое? — Похотливый ублюдок. — О, что-то новенькое.       Дайске наклоняется и целует Хару. Он слизывает с уголка его губ остатки спермы и лениво сминает чужие губы в качестве поощрения. Деньги он принимать все равно отказывается. Теперь Като Хару окончательно его игрушка. Осталось лишь приручить его, дать привыкнуть к себе. Като отдается с головой делу, взваливает на себя все самое тяжелое, на миссиях пренебрегает едой и гигиеной. Но несмотря на последнее, он идеальное украшение для Дайске. — Ты должен быть благодарен, Като-сан, — негромко говорит Камбе на ухо и добавляет с сожалением в голосе, — я хотел кончить тебе на лицо, но оставлю это на следующий раз и в более подходящем месте.