Пророчество, ложь и рискованный флирт

Слэш
PG-13
Завершён
337
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Работа написана по заявке:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
337 Нравится 6 Отзывы 105 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Яркие блики пламени камина, отражающиеся в ограненных драгоценных камнях, переливаются так быстро, что наблюдать за их пестрым движением не имеет смысла. Они усыпают окантовку ворота мантии, придавая и без того благородному бархату завершенный лоск. Гарри наблюдает за мужчиной закусив губу, словно пытается запомнить все, что тот может сказать, до единого слова, но шальной блеск в глазах полностью выдает, что его заинтересованность далека от восхищения им как профессором. — Ты намерен и дальше смотреть на меня именно так? — прищуренно интересуется мужчина, и его низкий, глубокий голос только добавляет азарта, так что Гарри, склонив набок голову, продолжает легкую, едва уловимую игру, которую, он уверен, начал из них двоих не он. — Как — так? — он приподнимает бровь, стараясь подавить улыбку, но она все же проскальзывает — одним лишь уголком губ, чтобы мгновенно превратиться в хитрую, почти неуловимую усмешку. — Как ребенок на шоколад, — парирует тот, приближаясь к нему на шаг, так, что его мантия плавно скользит по полу своим шлейфом, и кажется, что блики огня едва отражаются даже в ее ткани, но Гарри наблюдает за этим лишь долю секунды, а затем — переводит взгляд обратно, потому что ничто в этом кабинете не заслуживает большего внимания. — А если я люблю сладкое? — переспрашивает он полушепотом, ощущая, как по телу проходит легкая дрожь, когда они оказываются ближе, чем до этого. Он ниже его на голову, и ему приходится приподнять подбородок, чтобы неотрывно смотреть в глаза, и ответный взгляд — внимательный, изучающий и слегка насмешливый, — отчего-то заставляет его буквально замереть на месте. В течение последнего полугода он слышал лишь о том, что это неправильно. Недопустимо, незаконно и еще много всяких «не», которые в одночасье разбились о его наконец наступившее совершеннолетие. Слишком долгожданное, чтобы он сейчас позволил себе отвести взгляд, вспомнив об их разнице в возрасте или о различии социальных статусов. Этот мужчина уже давно его завораживал. Бездонным взглядом, отвести глаза от которого было сродни самоубийству, глубоким голосом, который лишь однажды — когда Гарри перешел все допустимые нормы, — как оказалось, может быть не настолько размеренным и спокойным. Строгими, даже грубыми чертами лица, длинными волосами, в которые он зарывался пальцами только один раз и на несколько секунд, пока его руку не отстранили с медленным, шумным выдохом, всем, что он делал и что произносил в его адрес. Это все — помешательство, но даже осознавая это, Гарри не может заставить себя отойти хотя бы на шаг, зато подойти еще ближе, теряя всяческий контроль над ситуацией, — легко, несмотря на то, что легкая, непрекращающаяся дрожь блуждает от спины к кончикам пальцев, значительно усложняя попытки оставаться спокойным. Сегодня у него больше нет причин отказать. Сегодня все надуманные раньше препятствия полностью растворяются, теряя всяческую актуальность, и остается лишь этот приторно-уютный кабинет, потрескивание старого камина и мужчина, чье внимание полностью сконцентрировано только на нем. — Предлагаете мне уйти, профессор? — с вызовом спрашивает Гарри, приближаясь еще на полшага, чтобы полы их мантий соприкоснулись, но взгляда не отводит. Хитро, с риском, глядя прямо в глаза — истинный гриффиндорец, как неоднократно замечал мужчина, когда своими вопросами, отличными от слизеринских увиливаний, он шел буквально напролом. — Предлагаешь мне прогнать тебя? — задает тот встречный вопрос, и его рука, медленно коснувшаяся его предплечья, скользит по талии, вынуждая напрочь забыть обо всех попытках дышать медленно и размеренно, а когда он, опуская ладонь на его спину, уверенно притягивает его к себе, это и вовсе становится невозможным. — А вы… — начинает Гарри, но замолкает на долю секунды, чтобы продолжить с не меньшим азартом в глазах и окончательно теряя рассудок. — А ты… разве сможешь? Это флирт, это игра, начавшаяся когда-то с одного заинтересованного взгляда и разросшаяся до того, что этот мужчина оказался единственным, чье даже отдаленное присутствие вызывало в нем волны смущения, которые он постепенно — лишь отчасти, — научился контролировать. Пророчество, не так давно вновь появившееся в жизни Гарри, к его облегчению, было разбито вдребезги и сразу, а то, что было сказано в нем, ускользнуло от его слуха, и назвать это никак, кроме как успешным стечением обстоятельств, он не может даже сейчас. Он знает, что официально вызван в кабинет директора лишь затем, чтобы озвучить услышанное не так давно в отделе тайн, потому что самого Реддла, которого это пророчество касалось напрямую, там в тот момент не оказалось, а знать это он имел не меньшее, чем Гарри, право. Он должен был стать его врагом, если бы история пошла так, как было предсказано штатными прорицателями министерства магии. Он даже наверняка стал им в какой-нибудь параллельной реальности, и возможно, был риск чего-то подобного в самом деле, но единственный фактор, который мог это спровоцировать, был небрежно и не сказать, чтобы случайно, разбит несколько дней назад в самом строго охраняемом отделе министерства. — Ты решил проверить, достанет ли у директора выдержки выставить за дверь обнаглевшего мальчишку? — усмехается мужчина, прижимая его к себе, из-за чего Гарри еле может продолжать удерживать взгляд, чтобы не закрыть глаза, растворяясь в одном лишь этом прикосновении в сочетании с его голосом. Размеренный, вкрадчивый, даже заискивающий, он пробирает его насквозь, одурманивая как зельем и растворяя все мысли, которые еще оставались в его голове к этому моменту. Хочется сорваться в пропасть. Резко, без остатка, безо всяких рассуждений о причинах и последствиях, но вести эту игру, именуемую неприкрытым, на грани допустимого, флиртом, настолько тягуче-желанно, что он не может отказать себе в еще нескольких фразах, пока у него хватает на это выдержки. — Том… — обращение, слишком непривычное после длительного соблюдения дистанции, звучит настолько интимно, что это становится неожиданным даже для самого Гарри. Он видит, что его внимание сейчас принадлежит только ему, видит ответный блеск в глазах и даже ловит себя на том, что ему безмерно нравится такая реакция, особенно с учетом того, что мужчина старше его по меньшей мере в два с лишним раза. — У тебя нет ни одной причины меня прогнать. — Фамильярность — не причина? — переспрашивает тот, ведя пальцами второй руки по его плечу, чтобы, добравшись до ворота его рубашки, скользнуть вдоль него к шее и в конце концов запустить пальцы в его и без того взъерошенные волосы на затылке. — Недостаточная, — вскидывает бровь Гарри, не скрывая ни огня в глазах, ни того, как подействовала на него эта сдержанная ласка, и приближается еще на несколько сантиметров, но встречает очередное заявление, которое заставляет его напряженно выдохнуть. — Не раньше, чем ты ответишь на мой единственный вопрос. Если ты намерен заговорить мне зубы, спешу тебя разочаровать, — произносит мужчина, прищурившись, в то время как ладонь его, блуждая по спине Гарри, вырисовывает на его коже замысловатый узор, от которого вновь волнами прокатывается дрожь. — Что было в пророчестве? — А как звучала его первая часть? — переспрашивает Гарри, давая себе время на то, чтобы отдышаться, но тот не дает ему никакого шанса. Он проходится пальцами по волосам на его затылке, спускаясь вниз и касаясь его шеи, а затем приближается вплотную, так, чтобы, опаляя его кожу горячим дыханием и вызывая очередную волну дрожи, произнести ему на ухо: — И ни один из них… — шепчет он на выдохе, и Гарри ощущает, как дышать становится практически невозможно, а жар от камина внезапно становится слишком уж ощутимым, — не сможет жить… — продолжает тот, мягко скользнув напоследок губами по его шее, и отстраняется, давая только одну секунду на то, чтобы произнести продолжение. — …без другого, — выдыхает Гарри, понимая, что на правду это даже не похоже, но правды он не знает, а терять настолько чувственный момент из-за идиотского ответа было бы просто глупо. Лишь одно мгновение тот всматривается в его глаза, сохраняя прежний прищуренный, сосредоточенный взгляд, а после — тихо смеется, качая головой и притягивая его окончательно. — Лжец, — только и успевает произнести он, уже касаясь его губ, прежде чем Гарри окончательно перестает слышать и понимать что-либо, поскольку этот поцелуй, довольно мягкий, но уверенный, напрочь выбивает у него почву из-под ног. Он ждал этого так долго, что даже не удивлен тому, что теперь это кажется чертовски неожиданным. Словно то, о чем он думал в последние несколько месяцев, осуществилось намного ярче, чем он когда-либо себе представлял, и теперь, отвечая на поцелуй с присущим ему энтузиазмом, он может думать лишь о том, чтобы это не прекращалось как можно дольше. — Зато по-слизерински, — шепчет он ему в губы, отрываясь лишь на секунду, а затем, не давая возможности даже сформулировать ответ, впивается в губы снова, явно переходя в наступление. Ладони скользят по мантии мужчины, ощущая рельефные украшения в виде камней, и хватаются прямо за них, чтобы стянуть ее на пол, но их внезапно перехватывают. — Не торопись, — мягко останавливает тот, вызывая возмущение, которое успевает проявиться на лице, но не успевает — в словах, поскольку ему просто не дают такой возможности. Очередной поцелуй, плавный и более мягкий, чем до этого, заставляет его отпустить все еще зажатые в пальцах края мантии, оставляя ее наполовину стянутой, и Гарри просто отдается ощущениям, впервые за все время осознавая, что целует не он, как это было в предыдущие несколько попыток, а целуют — его, причем сомнений в том, что нравится это не ему одному, просто не возникает. — То-ом… — возмущается он, когда его руки, скользящие вниз по торсу мужчины, останавливают во второй раз, и теперь огонек в его глазах уже можно расценить как негодование, но тот лишь оставляет чувственный поцелуй на его шее и отстраняется на шаг, одновременно поправляя собственную мантию. — Дай мне десять минут, — произносит он, и это не просьба, поскольку Гарри чувствует, что возражения, какими бы убедительными они ни были, окажутся бессмысленными, так что пользуется полученными секундами, чтобы прийти в себя. Хотя хочется совершенно другого. Времени, чтобы обдумать это и продолжить возмущения, практически не оказывается, поскольку когда он вновь поднимает глаза на мужчину, тот уже протягивает ему какой-то сверток бумаги, и Гарри непонятливо хмурится, окидывая его взглядом. — Портключ, — поясняет тот, пристально наблюдая за ним в этот момент. — Свой кабинет я, конечно, люблю, но подходящим это место назвать не могу. Впервые за долгое время — как несколько месяцев назад, когда он впервые попытался его поцеловать, — Гарри чувствует, что его голос не так спокоен, как до этого. Возможно, изменения практически неуловимы, но все же мужчина взбудоражен и даже возбужден, так что он забирает импровизированный портключ из его рук, борясь с желанием задать очередной провокационный вопрос, чтобы услышать что-то еще из его уст, поскольку понимает: такая возможность сегодня еще будет. — Десять минут? — переспрашивает он, переведя дыхание, когда тот, окончательно приведя себя в порядок, направляется к выходу из кабинета, наверняка чтобы завершить какие-то важные дела, а сразу после этого, вероятно, переместиться в собственный дом. Хотя на мгновение кажется, будто этот своеобразный пропуск в его руках — совсем не в дом, но переспрашивать он не намерен. — Если, конечно, за это время ты не придешь в себя достаточно, чтобы вспомнить все то, что я пытался вбить тебе в голову в последние полгода, — отвечает мужчина, прежде чем закрыть за собой дверь кабинета снаружи, и лишь когда на лестнице слышится звук его удаляющихся шагов, Гарри медленно и обескураженно усаживается в ближайшее кресло. Это похоже на сон. Но больше нельзя сказать, что происходящее — неправильно, поскольку в пользу этого заявления не существует ни одного рационального аргумента, а те, что были раньше, перестали иметь смысл несколько дней назад. Он действительно приходит в себя, возвращая себе способность адекватно оценивать обстановку, и через несколько минут произошедшее потрясает его все сильнее, поскольку попытки это обдумать лишь приводят к мысли, что он — именно он! — сумел заинтересовать мужчину, который только что предложил ему разделить с ним вечер, не оставляя двусмысленностей на счет того, не было ли это всего лишь шуткой. Гарри разрывает неровный, сделанный на скорую руку бумажный сверток, едва дождавшись окончания долгих десяти минут, и в последний раз бросает взгляд на пылающий в кабинете огонь в старом резном камине. Это чертовски волнительно, но от того — лишь еще более эмоционально, и он ни за что бы не позволил себе упустить подобный шанс, несмотря ни на легкий мандраж, ни на дрожь в пальцах, ни даже на то, что дыхание, которое ему еле удалось восстановить за десять минут, снова безнадежно сбивается, как только он ощущает собственное перемещение в пространстве. Это больше не похоже ни на флирт, ни на игру, это похоже на сон. И отказываться от него Гарри не намерен.
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.