***
Питер резко распахивает глаза и пару минут пытается понять, где он вообще находится. Бежевый потолок с уникальным узором упрямо свидетельствует о том, что он лежит на кровати в их с Тони спальне. Поворот головы это подтверждает — сам Тони мирно спит рядом. Питер трясёт головой. Просто сон. На мгновение это кажется странным, а когда Питер вспоминает какое число, то и символичным. Сегодня их первая серьёзная годовщина. Питер мимолётно удивляется, что даже пять лет спустя память сохранила момент его нелепого признания в чувствах так чётко. Впрочем, он бы удивился, если бы забыл даже мелкую деталь его самого страшного позора, как он считал тогда, который в итоге сделал его самым счастливым человеком на свете. — Ты не спишь, — голос Тони звучит хрипло спросонья, и Питер ловит себя на уже привычной для него вспышке желания в ответ. — Ненавижу то, что ты рано встаёшь, — бурчит Тони следом. — Я тебе об этом говорил? — Нет, ну что ты, — Питер выдерживает очень серьёзный тон и придвигается ближе. — Может, только раз, — Питер уверенно скользит пальцами по груди Тони и останавливает их в районе живота, получая почти неслышный вздох в награду. — Или пять, — Питер оставляет несколько невесомых поцелуев на плече Тони и умышленно неожиданно прикусывает кожу. Шипение, которое сменяется сдавленным стоном, вызывает у Питера довольную улыбку, и он невозмутимо продолжает: — Или десять. Или больше тысячи, — он приникает к губам Тони, быстро отстраняется и чуть лукаво улыбается. — Доброе утро. — Ммм, — невнятно отзывается Тони, решительно укладывает Питера на себя, прикрывает глаза и недовольно бормочет: — Утро доброе, если оно наступает в полдень как минимум. — Спорим, что я докажу тебе обратное? — задорно улыбается Питер, осознанно поддерживая ленивую провокацию. Руки уверенно скользят по давно изученному любимому телу, задерживаются в нужных местах, и Тони слабо стонет. Распахивает глаза и сталкивается с взглядом Питера, в котором привычно горит огонь желания и любви. И спорить становится не о чем, потому что утро действительно становится добрым.Часть 1
20 апреля 2020 г. в 04:44
Питер говорит себе, что он должен успокоиться. Питер говорит себе, что должен думать о физике, контрольная работа по которой ждёт его уже завтра. Питер говорит себе, что он ни в коем случае не станет звонить Неду, потому что рассказать о мыслях, которые терзают, всё равно не сможет. Нед — отличный друг, но сейчас он его не поймёт. Питер говорит себе ещё много правильных вещей. Но совершенно напрасно.
Питер с тоской смотрит в окно и признаёт, что выходные дни выдались на удивление тихими. Даже котята не застревали на деревьях, а пожилые люди, которым могла быть нужна помощь хотя бы теоретически, будто дружно решили сидеть по домам. Не было ограблений, угонов велосипедов или, что точно круче, машин. Питер протяжно вздыхает и признаётся себе, что ему отчаянно нечем заняться.
А заняться совершенно необходимо, потому что иначе в мыслях крутится только одно имя. Тони. И Питер даже не может ответить себе, когда мистер Старк в его голове плавно превратился в Тони. Может, после того, как тот в очередной раз стал для него, Питера, героем. А может, когда Тони начал позволять себе всё больше шуток, которые Питер не мог охарактеризовать иначе, чем странные. И двусмысленные.
Это пугает и будоражит одновременно. Мешается с пониманием, что он просто видит то, что хочет видеть, и доводит Питера до абсолютной истерики. Здравый смысл подсказывает, что мистер Старк просто не может испытывать к нему какой-либо интерес, кроме общего дела супергеройства. Ведь он же Питер, просто парнишка из Куинса. Эмоции здравый смысл заглушают и выдвигают на передний план надежду.
Питер закусывает губу до боли и едва сдерживает желание ударить кулаком стену. Тётя Мэй не оценит и завалит вопросами, а врать Питеру совсем не хочется. Спонтанное желание прогуляться кажется вполне заманчивым. Питер мгновенно хватает спортивную кофту и всегда собранный на случай спонтанного ухода рюкзак и быстро покидает дом. Вздыхает с облегчением, когда оказывается на улице.
Нью-Йорк шумный и очень живой, но в тихом районе, куда они с Мэй недавно переехали, это совсем не ощущается. Питер медленно бредёт по аллее и пытается разобраться в хаосе, который царит в его голове. Ищет начало, потому что именно Тони учил его, что у всего есть отправная точка. И если найти её, то задача уже почти решена. Но начало находиться не желает.
Мысли разбегаются, кажется, только усугубляют хаос в голове. Воспоминания наслаиваются друг на друга, смешиваются. Питер теряется, когда в голове всплывает сцена, где они с Тони в лаборатории вместе смеются над проваленным экспериментом. Только сам Питер смеётся неуверенно, а Тони — от души. Сглотнуть почему-то получается с трудом.
Питер заставляет себя усиленно думать, позволяет себе, наконец, сосредоточиться на единственном человеке, который уже некоторое время важнее всех других даже вместе взятых. Питер резко останавливается и замирает на месте, когда мысль находит осознание. Важнее всех других. Нужнее всех других. Понимание пронзает молнией и заставляет застонать в голос.
— Помогите мне все боги Асгарда, — отчаянно шепчет Питер самому себе. — Я влюбился в Тони Старка.
Пробегающая мимо собака шарахается в сторону. Питер моргает с недоумением, а потом смеется. Даже если ему уже мерещится, или пёс просто выбрал странную траекторию движения, ситуация выглядит забавной. На мгновение собственное озарение о чувствах кажется бредом. Преувеличением действительности.
Но память живо подбрасывает сцену, в которой Тони учит его, Питера, управлять перчаткой Железного человека и щеки заливает краска. Питер вспоминает, как льнул к теплу чужого тела и собственную реакцию на невольные объятия. Щеки полыхают сильнее. Питер растерянно признаётся себе, что оправдывать свои желания просто восхищением наставником дальше не получится.
Что делать с реальностью, совершившей неожиданный кульбит, Питер не понимает. И отчаянно борется с желанием нагрянуть в гости к Тони. Это кажется одновременно ужасной и замечательной идеей. Питер колеблется. Сегодня выходной, а значит, Тони почти наверняка в мастерской. Питер замирает в нерешительности.
Он знает, что если придёт даже без предупреждения, то Тони не скажет, но даст понять, что рад его появлению и тут же озаботит его каким-нибудь поручением. В этом Питер уверен, схема срабатывает без сбоев уже какое-то время. И они смогут провести вместе очередной день. Вот только Питер совершенно не уверен, что сможет держать себя в руках, не краснеть и не заикаться, отвечая на простые вопросы.
Мимо проходит пара, которая весело что-то обсуждает, и Питер неожиданно принимает решение. Он безумно хочет увидеть Тони. И будь что будет. Даже если он не сможет справиться со своими эмоциями, Тони вряд ли удивится, и уж точно не подумает, что всё дело во влюблённости. Червячок сомнения копошится внутри, но Питер заставляет себя не обращать внимания.
Дорога не запоминается вообще и заканчивается как-то слишком быстро. П.Я.Т.Н.И.Ц.А приветствует его радостно и пропускает без лишних вопросов. Питер хочет уточнить в мастерской ли Тони, но горло першит и вопрос остаётся непроизнесённым. Питер думает, что это и к лучшему. Глупый ведь вопрос, он и сам будет в мастерской через минуту.
Спуск занимает даже меньше времени, Питер машинально набирает код доступа, который помнит вернее, чем многие формулы, и с удивлением понимает, что его смутило ещё на подходе — в мастерской темно и пусто. Свет зажигается едва Питер входит в помещение, но Тони в нём явно нет. Питер глубоко вздыхает и растерянно оглядывается.
Спросить у П.Я.Т.Н.И.Ц.Ы, где сейчас Тони — это дело пары секунд, но Питер уже не уверен, что хочет это делать. Спонтанные эмоции успели остыть, а пытливый ум требует спокойно разобраться в себе и разложить всё по полочкам в голове. Взгляд расфокусировано блуждает по мастерской, пока не останавливается на последней модели костюма, которая почему-то стоит в стороне от других.
Питер смотрит на неё несколько секунд и понимает, что Тони, наверное, работал с ней и сегодня. Мысль странно согревает, и Питер с мысленным вздохом признаётся себе, что его давно сводят с ума две вещи: наблюдение за Тони, когда тот работает, и каждый новый шедевр, который он создаёт. Шаг к костюму Питер делает машинально.
Попытка упорядочить собственные мысли безнадёжно проваливается, а рука самостоятельно тянется к броне и бездумно её гладит. Питер почти грустно вздыхает, когда осознаёт, что хочет, чтобы вместо костюма перед ним стоял Тони, а следом понимает, что с Тони он себе такого поведения никогда не позволил бы.
Безумная мысль вспыхивает в голове неожиданно. Питер краснеет, пытается её отогнать, но терпит поражение. Он нервно сглатывает. Попытаться высказать костюму все свои терзания и сомнения, рассказать о чувствах, тревогах и надеждах, — Питеру кажется, что это отдаёт сумасшествием.
Но отрицать, что это может помочь разобраться в себе, не получается. Сказанное вслух всегда проще укладывается в сознании, это Питер знает наверняка. И если окажется, что он ничего себе не придумал, что он правда по уши влюбился в собственного наставника, то когда-то придётся поговорить об этом с самим Тони.
Мысль пугает Питера до дрожи, но и укрепляет в намерении начать с беседы с костюмом, как бы странно это не выглядело со стороны. В мастерской всё равно кроме него никого нет. Питер напоминает себе, что перед любым важным делом он всегда старается потренироваться. Из горла вырывается нервный смешок.
Питер глубоко вздыхает, сцепляет пальцы в замок и делает ещё один шаг вперёд. Теперь его от костюма отделяет меньше пары футов. Щеки вновь вспыхивают жаром, Питер только мысленно сетует сам на себя. Краснеть надоело. С ужасом он понимает, что если краснеет перед костюмом, то Тони не сможет признаться никогда.
Мысль расстраивает и будит злость на себя. Питер стискивает зубы. Ну и пусть. В конце-концов, он и без того понимает, что шансов на отношения с Тони у него нет. Питер игнорирует боль, которая вспыхивает в груди от этой мысли. Это неважно сейчас. Раз уж он уже пришёл и изводит себя, то пусть его выслушает хотя бы металл.
— Мистер Старк, — решительно начинает Питер и тут же обрывает себя. — То есть Тони… Помнишь, ты тогда пошутил, что я мог бы называть тебя так? Или не пошутил? Но это неважно, я вообще-то просто хотел сказать, что я немного тебя люблю… То есть не немного, я очень в тебя влюбился…
Питер сбивается и прижимает ладони к пылающим щекам. От бредовой речи, озвученной едва ли не скороговоркой, на глаза почти наворачиваются слёзы. Он дурак. Полный кретин. Желание развернуться, выбежать из мастерской и никогда больше не возвращаться, практически толкает к действию. Но упрямство заставляет остановиться.
Питер решительно сжимает губы. Он не трус. И он может отрепетировать нормальное признание, даже если оно ему никогда и не понадобится. Питер заставляет себя выровнять дыхание и хоть немного расслабиться. Получается плохо, но, по крайней мере, перестают дрожать колени.
— Попробуем сначала, — решительно говорит Питер самому себе или костюму и удивляется, что голос не дрожит. — Мистер Старк, я не знаю, как так получилось, но я… вы для меня… Я не хотел, но так получилось, что я… Чёрт.
Питер садится прямо на пол и отчаянно бьётся лбом о колени. Думает, что слишком поддался эмоциям. Думает, что ситуация складывается глупейшая, и что всё-таки он дурак. Глаза подозрительно чешутся, и Питер мотает головой. Ещё этого не хватало. Вставать не хочется, и он запрокидывает голову.
— Я влюбился в вас как последний болван, мистер Старк, — неожиданно для себя Питер произносит фразу легко, а дальше слова будто начинают литься сами. — Сначала говорил себе, что просто вами восхищаюсь. Потом убеждал себя, что вы мне снитесь в странных снах из-за моего возраста. Все парни, наверное, видят такие сны, а вы очень близкий мне человек, вот нечаянно и стали их героем. Я так себе говорил. И верил, что это пройдёт. Но знаете что, мистер Старк? Не проходит. Меня к вам тянет только сильнее. Я и хочу вас, и понял, что люблю, и не знаю, что мне делать. Вы-то на меня никогда так не посмотрите, я для вас только мальчишка, но я всё равно считаю, что вы должны знать о моих чувствах. Потому что тогда я буду понимать, что вы осознанно от меня отказываетесь. И мне, наверное, будет легче смириться…
— А если я не хочу отказываться? — голос Тони раздаётся неожиданно.
Питер давится воздухом на полуслове, кашляет до слёз на глазах и даже не уверен, что эти самые слезы из-за кашля, а не от стыда, который заставляет щеки полыхать ярче факелов. Понимание, что голос Тони ему не пригрезился, сваливается на Питера мгновенно и кажется, что из лёгких резко выбили весь воздух.
Когда костюм открывается, чтобы выпустить Тони, который, как становится понятно, всё это время находился в нём, Питеру кажется, что апокалипсис начался внезапно и слишком стремительно. Путных мыслей в голове не остаётся вообще, а осознание, что Тони слышал все его жалкие речи, вызывает желание немедленно сбежать на край света и никогда не возвращаться.
— Мистер Старк… — Питер ненавидит себя за жалобное бормотание и понимает, что глаза у него сейчас размером с блюдце, но промолчать и отвести взгляд почему-то не получается. Он вскакивает на ноги. — Мистер Старк, я не хотел… — слова теряются под добродушно-насмешливым взглядом.
— Чего именно не хотел, Паучок? — в голосе Тони смех и любопытство, и Питер чувствует себя совсем жалким. — А то мне показалось, что ты что-то говорил о желании…
Питер бросается к выходу, не разбирая дороги. Больше покраснеть нельзя, он это понимает, чувствуя, как щеки горят настолько сильно, что о них можно обжечься, а на глазах снова выступают слёзы. Сильные руки обхватывают его через пару мгновений и заставляют замереть.
— Мистер Старк, отпустите меня. Пожалуйста, — Питер почти всхлипывает и ненавидит себя за это. — Мне и без того невыносимо стыдно. Я не…
— Эй, — голос Тони звучит неожиданно мягко. Руки он убирает. — Эй, это только я. Ну же, Пит, успокойся. Ты можешь поговорить со мной о чём угодно, помнишь?
— Почему вы не остановили меня сразу же? — непривычно мягкие интонации и почти просьба в голосе Тони выбивают Питера из колеи окончательно и его вопрос звучит как обвинение.
— Но тогда бы я не узнал самого главного, — Тони отзывается абсолютно невозмутимо и ловко перехватывает руки Питера, который теряет контроль настолько, что резко разворачивается и замахивается, с явным намерением ударить Тони по груди. — Тише, Паучок. Игры из области садомазохизма надо предварительно обсудить… — видя шок и полнейшее отчаяние в глазах Питера, Тони резко меняет тон: — Ну-ка, иди сюда, — он тянет Питера к дивану, стоящему у стены. Тот пытается вырваться, хотя и не в полную силу, но Тони не отпускает. Смотрит странно, а потом неожиданно улыбается. — Не так быстро, Паучок. Сначала мы кое-что проясним…