Счастье в конце главы

Взяв побольше воздуха в свои несуществующие легкие и сжав крепче руку дорогого для себя монстра, наш Инк выкрикнул: — Ей, творцы, я прошу вас, ведь вы сценарий пишите наш… пообещайте, что наши герои в самом конце останутся счастливы, — голос звучал с надеждой и небывалой для этого скелета радостью, улыбка на лице лишь подчеркивал это. Он надеялся, что его услышали. Так начиналась одна история, но заканчивалась другая. — Глупая ты чернильница, Инк, они никогда не взимают таким молитвам, им просто интересно увидеть наш максимум в тех или иных ситуациях, — говорил с низким тембром, медленно, чуть подлагивая Эррор. Он явно знал о чем говорит. В его тоне читалась насмешка. — Они любят свои творения, Оши, просто ты ничего не понимаешь, — покачал головой Инк, беря в руку флакончик и откупоривая его большим пальцем, но рука Эррора остановила его, прежде чем тот успел сделать глоток. Чернокостный крепко сжал запястье Инка, в котором был голубой флакон, а после заговорил, намереваясь опровергнуть мысли того. — Мне не нужна твоя фальшивая грусть, Инк, — пробурчал недовольно, а после продолжил Глюк, — и знаешь, ты бы не просил этих своих «создателей» об нашем счастье, если бы они нас любили. Инк замялся, а после сказал на это. — Они любят любое своё творчество, ведь это часть их... Мы часть их, Оши. Мы не обязаны быть счастливыми, чтобы нас любили. Ты знаешь сколько нас убивали в их творчестве? Сколько у нас, у других нас было всего? Я не помню, но наверняка ты знаешь… И, я чувствую, что нам всем скоро придёт конец, иссяк запас фантазии на нас всех… поэтому я бы хотел попросить, то что важно для тебя - наше счастье. Хотя мне все равно буду ли я счастлив в конце, ведь я за любое их творчество, это их замысел, — с каждым словом Инк становился тише, а Эррор умилялся своему сокровищу. Это напоминало Глючному, то как Инк со рвением говорил об важности вселенных во время битв. Слеза ностальгии прокатилась по щеке Эррора, которую он смахнул довольно-таки быстро. — в конце концов я одержу победу, Инк, не прикладывая никаких усилий. Твои творцы все сделают сами - иронично? — все же не смог сдержать тихий всхлип Глючный. Это не было проигнорировано Инком, который сразу же обнял свою пассию, пытаясь его успокоить. — Тише, Оши, я всегда буду с тобой, не плачь только. Если нас не слушают творцы, то мы их тем более. Мы сами создадим наше счастье, — лучезарно подбадривал «художник» свою маленькую ошибочку. — Как? — Все резко оборвалось, как хрупкая нитка. На этот вопрос не было ответа. Они просто персонажи, ничего не чувствуют, просто собирательные образы, которые наделили историей. Ни у кого из них никогда не было жизни или настоящей души, была лишь поделка. Подобие души и жизни. Несмотря на все это, они вдохновляли, делали кого-то живыми, заставляли поверить в свои силы; помогали понять себя. Может все же они заслужили счастье в конце? Неожиданно кто-то дал второе дыхание. Эррор увидел вновь перед своим взором Инка. Он стал догадываться, что это уже конец. Натянув на себя улыбку, он спросил ещё раз. — Как, чернильница? , — все же голос звучал нежно, но тревогу не скрывало. Он и не намеревался это делать, ведь оставалось совсем чуть-чуть. — Я не знаю, но уж точно что-то придумаю! — заявил твёрдо Инк. Когда он успел облизаться желтым флаконом? Неизвестно. — Я уже счастлив, Инк, ты смог. Я люблю тебя — сказал тот, проведя пальцем по скуле художника, на которой была та вечная клякса, она никак не желала оттираться. Точно художник, так въелась, будто Инк какой-то холст. Это было недалеко от истины. Радужка не ожидал такого откровения, но все же не растерялся и притянув Эррора поближе к себе, говоря еще более неожиданные слова. — Я кажется тоже, если бы я мог, я бы обязательно тебя бы любил всей душой, — Инк впервые звучал так искренне, наверное просьба была услышана. Они улыбались, были так счастливы в данный миг и история должна оборваться сейчас, чтобы было так с ними всегда.