Псина и собачник

Дело по красному льду не только было громким, но и имело федеральный масштаб. А это значит, что без ФБР обойтись просто не могло. Это было ожидаемо, и всё же появление агента Перкинса немало удивило Хэнка Андерсона, меньше года назад получившего звание сержанта. И, конечно, в полной мере донесло, насколько серьёзное дело расследуется. Агент в первую встречу напомнил профессора Снейпа из когда-то любимой Хэнком поттерианы: плюющийся ядом, носатый и несправедливо ненавидимый всеми основными героями в виде полицейских. Но потом… — Агент похож на пса-ищейку, идущего чётко по следу, — поделился Хэнк с кем-то из коллег в диалоге, где-то в перерыве между зачистками уже раскрытых точек сбыта. — Обычно меня сравнивают с шакалом, — хмыкнул только Перкинс, прошедший мимо без остановки, заставив будущего самого молодого лейтенанта в истории детройтской полиции замолчать в почти смущении. Это была первая, но не последняя встреча Хэнка Андерсона и Ричарда Перкинса. ** После раскрытия громкого дела по красному льду, принёсшего Хэнку славу, было ещё несколько раз, когда они пересекались по работе, и общение шло довольно неплохо. Всё это, правда, было до того, как у Хэнка характер испортился. С Перкинсом нельзя было ни пошутить, ни обсудить что-нибудь стороннее — только работу. Впрочем, её Хэнк тоже был готов обсуждать сутками, он был не меньше увлечён своим делом. После смерти Коула Хэнку стало как-то не до общения… Погрузившись в работу больше, чем с головой, Хэнк прекратил всякое её обсуждение, да и в целом общение практически со всеми. И вот сейчас, спустя сколько-то лет, они снова встретились. Мимолётное пересечение на башне Стрэдфорд можно не считать, зато феерическую встречу в отделении — вполне. Хэнк чувствовал искреннее удовольствие, затевая драку с агентом ФБР. Будь это какой угодно другой агент, Хэнк бы поводил экскурсию или, может, начал, изображая умудрённого опытом старшего товарища, посвящать агента в детали дела, чтобы дать Коннору время и не лишиться значка — всё-таки, в ФБР не дети работают, с ними лучше не шутить. Но Ричард Перкинс… это другое дело. Разбить ему нос, в общем и целом, конкретно Хэнку конкретно сейчас можно. Поэтому ничего удивительного в том, что они в итоге через двадцать минут сидели за столом Хэнка, оба ужасно уставшие за последнюю неделю. Перкинс бездумно прижимал платок к уже не кровоточащему носу, Хэнк задумчиво смотрел в экран. Суета по поводу затеянной драки замята и разогнана, Фаулер, услышав, что пострадавший отказался от претензий, ушёл заниматься своими делами. — Ну, лейтенант Андерсон, и стоило оно того? — кисло, всё ещё немного гнусаво спросил Перкинс. — Вашим пропуском воспользовался андроид, перетрогавший все улики и сбежавший с неизвестными данными и целями. Отличное украшение вашего личного дела, я считаю. — Вряд ли в образовавшейся неразберихе кто-то об этом вспомнит или решит подробно расследовать, — хмыкнул Хэнк. Сейчас им оставалось только ждать, поэтому разбавить момент небольшим диалогом показалось Хэнку вполне уместным. — Я обязательно прослежу, чтобы такого упущения в полиции не произошло, — ухмыльнулся Перкинс. Либо про полное отсутствие у него юмора нагло врали, либо он сейчас не пошутил — Хэнк пока не был уверен, какой вариант раздражает меньше. — Вот спасибо, а то как бы полиция без доблестного ФБР обошлась, — всё-таки не удержался он, иронически покивав головой и поджав губы, подчёркивая тем самым собственный сарказм. Хэнк откинулся на спинку кресла и сцепил руки в замок. С тяжёлым вздохом прикрыл глаза, чувствуя себя уставшим. Перкинс не ответил. Помолчали. Затем кто-то из офицеров принёс документы по делу, и агент ФБР поднялся с места, чтобы идти разбираться с подробностями. — Ты как дрессированная собачка. Кусаешь тех, на кого хозяин покажет. — Я больше не пёс-ищейка? — вскинул брови Перкинс с усмешкой, обернувшись. — Не-а, — довольно заявил Хэнк, прищурившись и откинувшись на кресле. ** — Ну и псина же ты, Перкинс! — рявкнул Хэнк так, что, кажется, вздрогнули книги на полках. Сумо издал нечто среднее между недовольным ворчанием и скулежом, но предпочёл не лезть хозяину под горячую руку. Сам же виновник неудовольствия лейтенанта неспешно выплыл из коридора. Вальяжно облокотился о дверной косяк, с усмешкой — невероятно для всего мира, кроме Хэнка, не ядовито-презрительной, а вполне адекватной и даже не вызывающей желания ударить, — вскинул брови и выжидательно уставился на Хэнка. Чем, мол, вызвал я Ваше неудовольствие, лейтенант? — Какого чёрта ты опять напихал в холодильник эту траву вместо нормальной еды и… что это за гадость, чёрт тебя раздери? — Гадость? Ты про мидии или руку? — заинтересовался Ричард, всё-таки отлепился от косяка и подошёл, после чего сунул голову между рукой Хэнка и дверью холодильника. — Между прочим, я забочусь о твоём и моём здоровье. Спроси своего пластикового напарника, он тебе может ещё хоть десять раз рассказать, как вредна несбалансированная диета и полуфабрикаты. — Хрен с ними, с мидиями, что делает в моём холодильнике грёбаная рука?! — рявкнул Хэнк, но уже с меньшим запалом. — Улика с нового дела. Я не хотел, чтобы она испортилась, и поставил в холодильник. — Мы вроде договаривались, что работу оставляем теперь на работе. — хозяин холодильника прищурился недовольно, поджав губы. — Я помню. — И всё равно положил. Какая ты всё-таки псина, Перкинс. — Ты же собачник? Ты любишь собак. — Это даже прозвучало мерзко. Не ставь себя в один ряд с Сумо, будь добр. — скривился Хэнк больше для галочки, уже привыкший к странным временами метафорам из уст Ричарда Перкинса, который всего пару месяцев назад завёл помимо работы ещё и личную жизнь, а шутить научился и того позже. — Ты меня понял, Хэнк. — фыркнул Ричард с недовольной ноткой. — Понял, — вздохнул Хэнк, окончательно сдувшись и закрыв холодильник. Потом поест, видимо.