Океан безмолвных звёзд.

Властный Альфа сидит, сложив одну ногу на другую, лениво покачивая носком хорошо вымытых чёрных ботинок. Устремив свой слегка пьяный взгляд на поющего омегу, на сцене джаз бара, он прильнул губами к стакану с вишнёвым виски, собственного производства. — А он хорош, — подметил рядом сидящий светловолосый альфа. Чон перевёл нечитаемый взгляд на Кима и закатив глаза, сделал глоток обжигающего напитка. Он не стал останавливать свой взгляд на альфе и сразу посмотрел на пьяную толпу посреди помещения, которая танцует, забывшись о своих проблемах и отдавшись тактам музыки. Цветные лучи прожекторов играют красками на стенах и вновь уходят в скопления людей, не останавливаясь ни на секунду. Низкий , бархатный, не свойственный для омег голос разливается словно река. Настолько низкий, что кажется, будто он исходит из глубин океана. Омега поёт соблазнительно, расслабленно, зазывая к себе народ, призывая танцевать. Атмосфера меняется каждую пару минут: играет то клубная музыка, то спокойная и плавная, делая перерыв и позволяя возбуждённой толпе отдохнуть от движений. Через щели зашторенных панорамных окон проникает лунный свет, и лучи его падают и теряются в густых серых кудрях, стоящего на небольшой сцене омеги. Его движения плавны и соблазнительны. А лёгкая полупрозрачная чёрная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами лишь подчёркивает аккуратное подтянутое тело. Он смотрит глубоко в душу, серыми от линз глазами, и поёт так, что кажется, будто находится здесь один. Все присутсвующие здесь альфы так и желают испить данного тела, попробовать на вкус. — Юнги~я, ты вернулся, — высокий альфа поприветствовал только что пришедшего синеволосого парня, который плюхнулся на диван, закинув одну руку на спинку, а другой рукой уже наливал жидкость красного оттенка, из стоящей на столе бутылки. — Это что-то новое. Новый рецепт? — смакуя напиток, Юнги обратился к Чонгуку, который в ответ медленно кивнул, — вишнёвый виски, неплохо, — ухмыльнулся альфа, — ты уже пустил его в продажу? — Напиток нашего Гуки уже как недели две поступил на рынок и находится в топе продаж. — сухо рассмеялся Намджун, наклоняясь к столику, находящегося напротив дивана, за новой порцией алкоголя.- А ты как всегда был на соревнованиях, пропуская всё самое интересное. — Эй, ты с нами? Что ты так уставился на этого омегу, ты его глазами уже раздел, — Юнги толкнул Чона слегка в плечо для приведения его в чувства. — А где Хосок? — вспомнил темноволосый альфа, уходя от упрёка Мина. — Он курит возле входа, — ворвался омега в разговор, садясь на коленки к Намджуну и втягивая его в поцелуй с языком: ничего не поделать, но ему откровенно плевать, что на них смотрят сейчас его друзья. Если бы это был любой другой омега, альфы бы сразу его уничтожили, потому что врываться в их разговоры никто не имеет права, но это был Пак Соён - один из очередных шлюшек Кима. Пак был высокого роста с сексуальным телом и множеством татуировок. Одну из них можно разглядеть на шее, чёрное дерево с массивным стволом и запутанными ветвями, которые плелись до самых ключиц и мочки уха. — Очередная потаскуха. Джун, я не удивлён, — ухмыльнулся Мин, больше расслабляясь на диване и смотря на развернувшуюся картину перед ним и Чоном. — меня не было четырнадцать дней, а твоего бывшего и след простыл. Инсон вроде? — альфа перевёл взгляд на Чонгука. — Это ещё долго, обычно каждые два дня новенькие, — выпалил Чон, не отводя взгляда от омеги, который спускался со сцены, направляясь к своим друзьям. — Ты бы лучше делал как я, чем сидеть в девах после ухода Сонхвы, он тебя бросил 4 года назад, и с того момента я не видел ни одного омегу с тобой, кроме заказных шлюх. — ухмыляясь уголком губ и жадно сминая ягодицы Соёна, сидящего у него на коленях, подметил Намджун. Чонгук сразу сменился в лице. Да, уже 4 года, Чонгук ничего не чувствует, не может никого полюбить и не знает удовольствия в сексе, который так раньше обожал, но лишь с одним человеком. Прошло 4 года после лечения Чона, а рана ещё не зажила, и походу больше не заживёт. Он больше не надеется почувствовать что-то или даже не хочет. Ведь стену, которую он так упорно строит в глубине своей души, пряча свои чувства и боль, от которой только и хочется рвать волосы на голове, может кто-то сломать, опять растоптать душу и сердце, которые ещё толком не оправились Единственное, что приносит наслаждение — это алкоголь и друзья, которые теплят небольшую надежду в душе Чонгука на светлое будущее. И воспоминания о том, что с небес на него смотрит отец. *** Солнце едва встало. Еле тёплыми лучами вновь нагревая остывшую за ночь землю. Его лучики пробегают по траве и останавливаются на слегка влажном теле от пота, купая его в солнечных ваннах. Вокруг ни звука, лишь эхом разносится стук мяча о землю и лёгкий звон железных цепей, которые издают звук при каждом попадании баскетбольного мяча в кольцо. Голубые волосы Юнги плавно вздымаются при каждом его прыжке и вновь опускаются на лоб. Поблизости никого: ни души, трибуны пусты, а баскетбольная площадка находится во владении лишь одного Мина, который с утра решил потренировать броски. Он выглядит свежо и энергично, а следы выпитого вчера алкоголя даже не видны. Тишину района нарушает рычание двигателя, прекращающееся, когда ярко-оранжевый байк подъезжает к гетерогенному резиновому ковру. За шлемом совсем не видно лица, но именно такой тюнингованный байк, может быть только у одного знакомого Юнги. Альфа выставил одну ногу и снял шлем, сразу же поправляя пальцами неаккуратно уложенные волосы